Сбежавшая невеста.

      На исходе второй недели лес, поредев, расступился, явив взору путников Риверран. Замок, вросший в землю в месте впадения Камнегонки в Красный Зубец, возвышался подобно волнорезу. Его крепкие стены и высокие башни были величественны и неприступны. Реявший на фоне серого неба флаг, говорил о том, что Речной лорд был дома.       Дорога, покинув тенистые кущи Шепчущего леса, стала заметно шире и ровнее.       Свернув на развилке, их отряд направился в сторону замка.       Вместо жижи, что была повсюду после вчерашнего дождя, под копытами лошадей гулко застучала подсыхающая земля. Гром, почувствовав твердь, загарцевал, готовый пуститься вскачь. Сдерживая его порыв, Тайвин натянул поводья. Чуть поодаль трусила серая кобыла Тамерлана, в этот раз нёсшая на себе мейстера. Дживс и Якоб, как всегда, были в авангарде. Остальные, растянувшись, замыкали отряд. Топот копыт смешивался с редкими репликами солдат и со скрипом колёс кареты, в которой ехала его жена. Его жена…       Только по прошествии нескольких дней Тайвин вновь обрёл способность мыслить. Всё, что случилось в «Мудрой черепахе» повергло его в состояние, которое трудно описать. Ступор, бешенство, ярость, непонимание. И никакой ясности мысли.       Его чашница оказалась Арьей Старк. Об этом Тайвин узнал от её отца Эддарда Старка, уже будучи полностью одетым, сидящим за столом в первой комнате покоев, в то время, как во второй на простынях продолжало алеть пятно, происхождение, которого он поначалу легко объяснил — бастардка и её папаша решили сыграть с ним в опасную игру. Но девушка оказалась не бастардкой.       Адова смесь Тамерлана всё ещё гуляла по крови Тайвина, когда состоялся их разговор с Недом Старком. Памятуя о перекошенном лице северянина, с которым тот созерцал грехопадение своей дочери, Тайвин ожидал, что ему придётся скрестить клинки, а не поспешно приносить клятвы, прячась ото всех среди яблонь и груш. Фраза — «Арья признала, что вашей вины нет, что вы не брали её силой» — повергла Тайвина в ступор. Он начал сомневаться в себе, задаваясь вопросом, что же случилось под покровом ночи? Что было скрыто за туманом, порождённым зельем Тамерлана? Зачем к нему пришла Арья Старк, и что между ними произошло? Откуда взялась кровь? Это следы их близости? Искусный обман? Обман — ради чего? Тайвину было известна только одна причина, заставляющая женщин торопиться с поисками мужа — дитя под сердцем. И если это так, то та, что скрывалась за личиной чашницы, уготовила ему, Тайвину, роль отца чужого ублюдка.       Кипя праведным гневом и пребывая во власти принятого им решения — отправить обманщицу в молчаливые сёстры, если выяснится, что его предположение верно, Тайвин не особо вслушиваясь в то, что говорила ему новобрачная, приступил к исполнению супружеских обязанностей. И тут его ждало очередное потрясение — его молодая жена оказалась девственницей. Раз за разом входя в распластанное под ним тело, он никак не мог опомниться, а потом долго лежал без сна прислушиваясь к судорожному дыханию и чему-то так похожему на всхлипы. На душе было гадливо и мерзко. Проснувшись первым, он не нашёл в себе сил взглянуть на ту, чью невинность он столь жёстко забрал.       Быстро одевшись, Тайвин распорядился готовиться к отъезду.       Все, кого он видел в то утро, отводили взгляд, либо нагло пялились, пряча ухмылку. Все — от последнего конюха, до лорда Джеймса. И от этого он вновь почувствовал себя голым. Поутихший было гнев, вскипел в Тайвине с прежней силой. Он дорого бы дал, лишь бы не видеть ту, что выставила его на всеобщее посмешище, прилюдно явив доказательства якобы свершившегося прелюбодеяния. А теперь, когда он знал, что ничего не было и быть не могло, его разум вообще перестал понимать что-либо.       Застав бывшую чашницу за завтраком, Тайвин смог выдавить из себя лишь пару фраз и предпочёл ретироваться. Всё в нём протестовало, отказываясь принимать новую данность — Кастрели Рок вновь обрёл леди Утёса. Неряшливый вид жены был как насмешка над его воспоминаниями, в которых царила Джоанна. Усилия, предпринятые Тамерланом, лишь подчеркнули весь фарс последних дней — новоявленная леди Ланнистер, кое-как причёсанная, хромая на левую ногу, покидала «Мудрую черепаху» в платье с чужого плеча и с волочащимся по земле подолом. Не в силах на это смотреть, Тайвин вскочил на Грома, с желанием, как можно быстрее оказаться подальше.       По мере того, как множились лиги между ними и злосчастной гостиницей, Тайвин вновь обретал способность мыслить. На первом же привале он спросил у своей бывшей чашницы, что привело её в его постель. И услышал ответ. Всё это было глупостью. Глупостью и безумием. Таких случайностей не бывает. Но именно во всё это безумие вписывались все фрагменты мозаики того вечера. И вряд ли он найдёт произошедшему иное объяснение.       Пекло, он не собирался снова жениться! Но он был вынужден это сделать. И сейчас вёз свою новую жену домой — в Утёс Кастерли.       Стараясь сосредоточиться на планах на предстоящую военную кампанию, Тайвин никак не мог выкинуть из головы всё то, что произошло в «Мудрой черепахе». Вместо размеренного хода мыслей, в нём боролись злость и раздражение. Проработав с бумагами до глубокой ночи, он улёгся спать, но сна не было. Рядом лежала она — новая леди Утёса, с пятками, стёртыми в кровь, в нелепой одежде и с «романтической историей» побега со своей первой свадьбы, и с не менее «увлекательной историей», состоявшей из перестилания постелей и мытья ночных горшков в гостинице захудалого городишки, затерявшегося в Речных Землях. Истории, завершившейся пробуждением голышом в кровати одного из гостей на глазах у доброго десятка зрителей. И этим гостем был он, Тайвин.       Кривясь, Тайвин прислушивался к её тревожному сопению — жена явно не спала, опасаясь, что он предъявит свои законные супружеские требования. Зря опасалась. Сейчас у него было только одно желание — чтобы она исчезла, а всё это оказалось дурным сном. Но, увы, этому желанию сбыться было не суждено. Как и более простому — быть единоличным и полновластным хозяином собственной постели.       Сон его в ту, их первую ночь в шатре, был краток. Впрочем, как и в последующие. Проснувшись с первыми лучами, он счёл за лучшее покинуть палатку и присоединиться к охоте. Вернувшись, Тайвин обнаружил свою молодую жену умытой, одетой и причёсанной. Выглядела она намного лучше, чем накануне, и уже не напоминала огородное пугало. Но этот факт вряд ли мог прибавить ему настроения. Заглатывая мясо, он с удивлением обнаружил, что является объектом пристального внимания со стороны Арьи… Ланнистер. Что она собиралась увидеть, тайком изучая его, Тайвину было непонятно. Невыспавшийся, с тяжёлой головой, он хотел, чтобы этот поход как можно скорее закончился, и они оказались в Кастерли Рок. Но им предстояло отклониться от намеченного пути — «леди Ланнистер нужна обувь по размеру, а мне травы для мазей, чтобы залечить её раны..,» — сказал Тамерлан, как только увидел плачевное состояние ног бывшей чашницы. Возразить Тайвину было нечего — речь шла о его жене.       В деревне случилось то, что произойдёт, видимо, ещё не раз — всплыл призрак Сбежавшей Невесты. Глядя на расстроенную супругу, Тайвин поинтересовался в чём дело, но ответа не получил. Всё разъяснил Тамерлан — люди Фреев покарали «убийц и грабителей», оставив сиротой маленькую девочку. Причиной ошибки послужили приметные серьги с жемчугом. «Я не хотела красть! Но мне нужна была одежда, и я просто расплатилась!» — яростно сверкавшие серые глаза, упрямо вздёрнутый подбородок. На мгновение к Тайвину вернулась его чашница, удивлявшая его своим норовом. «Расплатились серьгами с жемчугом?» — уточнил он, не скрывая иронии. «Да!» «Золоты́ми серьгами?» «Да..,» — взгляд его жены мгновенно потух, а голос съехал вниз до едва слышного бормотания. «Какой же она ещё ребёнок!» — промелькнуло у него в голове. «Дай сапожнику десять драконов серебром и грошами, — велел он Тамерлану: — Скажи, что миледи желает дитя и семье, приютившей её, — всех благ!» «Благодарю, вас!» — казалось, жена была удивлена поступку Тайвина. Воззрившись на него так, словно видела впервые, она хлопала ресницами и разве, что не открыла рот. «Ребёнок..,» — в очередной раз констатировал Тайвин. Оставалось надеяться, что Фреи не зашли далеко в своих поисках, и им больше не повстречаются вдовы и сироты, пострадавшие от побега Арьи Старк.       Постепенно буря в голове и в душе Тайвина улеглась, и он вновь обрёл способность рассуждать, впервые всерьёз задумавшись о перспективах, которые принёс ему этот брак. Так вышло, что он разом установил теснейшие связи с Севером, Речными землями и Долиной Аррен. И этим надо было воспользоваться. Изначально не планируя заезжать в Риверран, Тайвин изменил своё решение.       Второе, что пришло в голову Тайвина — он снова женат, значит, может иметь ещё детей. И тут в его памяти всплыла брачная ночь, и вновь, как и тогда, на душе появилось чувство гадливости. Он взял собственную жену силой. Он никогда и никого не принуждал к близости, даже шлюхи не могли пожаловаться на то, что он жестоко обошёлся хоть с одной из них. Но то, что произошло между ним и его женой в брачную ночь больше походило на насилие. И это насилие он совершил над той, для которой всё было впервые.       Днём жена почти не попадалась ему на глаза. Она либо следовала за ним на кобыле мейстера, держась слегка позади, либо пересаживалась в карету. Во время дневного привала они почти не разговаривали, обмениваясь сухими, вежливыми фразами. А вечерами, за ужином, в молчание его жены вплетались грусть и отчаяние, то и дело тенью набегавшие на её лицо. И тщательно скрываемый испуг, с которым она поглядывала на походную кровать.       Как и когда-то, глаза Тайвина, помимо его воли, то и дело останавливались на её длинной шее, на хрупких ключицах, груди, тонких запястьях. Странное, щемящее чувство, которое уже посещало его в гостинице, когда он считал её бастардкой, вновь рождалось в его душе. И злость. Злость от того, что испытывает несвойственное ему чувство вины…       Тенью промелькнул над каретой свод ворот, впустив её в замковый двор вслед за головой отряда. Серые хмурые тучи, нависшие над Риверраном, как и над всем Речным краем, перестали посылать на землю дождь, но радостнее от этого не стало. А, может, дело было вовсе не в погоде, а в том сумраке, что царил у Арьи на душе. С тоской поглядывая на столь хорошо ей знакомые красные стены, она пыталась отделаться от преследовавших её воспоминаний. Вот они все вместе — она, мать, отец и Санса въезжают в замок. Их встречают дядя Эдмар и дедушка Хостер со своим братом Бринденом. Все радостны и веселы, готовятся к именинам деда. Съезжаются гости и среди них — Уолдер Фрей. Праздник в чертоге. Вино и танцы — совсем, как в Винтерфелле, при короле Роберте. А через день отец и мать объявляют Арье о своём решении…       — Миледи.       — Что? — встрепенулась Арья.       — Миледи, прошу вас…       Кивнув гвардейцу, распахнувшему снаружи дверцу, Арья встала на скрипнувшую под её весом ступеньку и вышла из кареты.       Как и тогда, во дворе толпился народ, только вместо серых плащей на гостях плащи были алыми. Да и пялились на неё не как на внучку лорда, а как на нечто чудное, ранее не виданное.       Лорд Тайвин уже спешился и успел подойти к Хостеру Талли. Тот ему что-то говорил, сдержанно кивая. Эдмар Талли стоял рядом со своим отцом и изо всех сил старался не смотреть на пожаловавшую племянницу, но у него это плохо получалось.       Заметив, что Арья уже не в карете дед и муж поспешили к ней.       — Я рад вновь видеть тебя, дитя моё! — глуховатый голос дедушки Хостера прозвучал до странности обыденно.       — Я тоже, — выдавила из себя Арья, подставляя щёку для поцелуя.       За встречей, как и в прошлый раз, последовало размещение. Арья оказалась в тех же комнатах, которые она помнила ещё будучи Арьей Старк, а сейчас должна была занять, как Арья Ланнистер. За окнами всё так же стремительно неслась Камнегонка, а вдалеке шумел Шепчущий лес.       Китти, склонившись над её скромным сундуком, извлекла платье — второе из двух, и разложила его на кровати:       — Миледи, вы будете переодеваться?       — Зачем? — пожала плечами Арья.       — Лорд Талли ждёт вас к ужину.       — И как то, что на мне одето повлияет на мою способность есть?       — Но, так принято.., — стушевалась Китти.       — И что с того? Да мне и одеть-то больше нечего, — упершись руками в подоконник, Арья продолжала изучать бескрайние просторы Речных Земель. Мать говорила, что Риверран неприступен и его невозможно взять боем — только осадить. Но она ничего не говорила о том, что из него нельзя сбежать…       — Мне сказали, что здесь есть портниха, за пару дней мы сможем сшить вам несколько платьев! — радостно сообщила Китти, решив, что именно скудный гардероб причина расстройства её госпожи.       — Нисколько не сомневаюсь! — усмехнулась Арья, стиснув пальцами край подоконника — она хорошо помнила эту женщину, когда-то пошившую для неё подвенечный наряд.       В дверь постучали.       Возникший на пороге лорд Тайвин, сообщил:       — Лорд Хостер ждёт нас. Ужин уже подан.       Оторвавшись от подоконника, Арья проследовала за мужем, краем глаза отметив Якоба, вместе с Николя заносивших сундук с вещами её лорда-супруга. Значит, у них не будет раздельных комнат…       Тусклый вечерний свет, сочившийся сквозь высокие, стрельчатые окна, едва освещал огромный зал, оставляя тёмными углы. Повинуясь знаку хозяина замка, слуги зажгли свечи в напольных подсвечниках и тех, что стояли на столе. Сразу стало намного светлее.       Усаживаясь рядом с лордом Тайвином, Арья оказалась напротив дяди Эдмура, который тут же поспешно отвёл взгляд, в отличие от дяди матери — Бриндена Талли по прозвищу Чёрная Рыба. Тот, расположившись по правую руку от хозяина замка, молча рассматривал гостей, и по нему невозможно было понять, что он думает и что чувствует.       — Как ваше путешествие? Были ли трудности? — поинтересовался Хостер Талли, обращаясь Тайвину Ланнистеру.       — Нет. На дорогах спокойно, — в тон ему ответил Ланнистер.       Виночерпий, обходя стол по кругу, налил всем вина и отступил вглубь зала.       — Примите наши поздравления, милорд, дорогая племянница, — начал дядя Эдмар. — Ваш неожиданный союз…       — Пусть будет крепким и благословлён Матерью щедрыми дарами её! — на полуслове прервал сына Хостер Талли, вздымая кубок.       — Ланнистеры рады союзу с великими домами Талли и Старк! — как ни в чём не бывало, поднял свой бокал лорд Тайвин.       Схватив свой кубок, Арья сделала добрый глоток вина, едва не захлебнувшись. Борское, растёкшись по желудку, зажгло огнём внутренности. Подцепив вилкой жаркое, она поскорее отправила его себе в рот, чтобы заглушить пожар, готовый разгореться у неё внутри.       Беседа за столом продолжалась, а Арья продолжала набивать свой живот уткой, квашеной капустой и пирожками. То и дело ловя на себе любопытный дядин взгляд, она едва сдерживалась, чтобы не сказать что-то резкое.       Дед и лорд Тайвин, напротив, вели себя так, словно ничего необычного не произошло — в Риверран приехали гости. Мельком вслушиваясь в то, о чём они говорили, Арья узнала о рождении принцессы Мирцеллы. Ха, у её мужа родилась внучка! О том, что король Роберт пока никак не прореагировал на бесчинства, чинимые железнорождёнными. И что, в отличие от него, десница Аррен склонен к решительным действиям.       За столом велась неспешная беседа, и только Чёрная Рыба сидел молча, не принимая в ней участия. Его отрешённый вид пугал Арью. Из всех родственников со стороны матери, она любила его больше всех. Он один сказал, что они совершают ошибку, выдавая её за Фрея. Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять, что и этого мужа он не считал подходящим для Арьи. Когда представилась возможность, Бринден Талли встал и откланялся, под предлогом необходимости раннего отъезда. Провожая взглядом его спину, Арья закусила губу — ей так хотелось поговорить с ним, объяснить, что к чему, но разве хоть что-то можно было объяснить? Ничего. Она теперь Арья Ланнистер.       Когда ужин закончился, и хозяин замка и его гости поднялись из-за стола, Хостер Талли произнёс:       — Милорд, вы может располагать гостеприимством Риверрана столько, сколько сочтёте нужным!       — Благодарю! — слегка склонивший голову лорд Тайвин, казался довольным.       — А сейчас мне бы хотелось переговорить со своей внучкой.       — Разумеется, — ещё раз кивнув, Тайвин Ланнистер покинул чертог.       — Так как так получилось, что ты теперь Ланнистер? — дядя Эдмар тут же задал вопрос, который, похоже, не давал ему покоя. Повернувшись всем корпусом, он, уже не стесняясь, рассматривал Арью так, словно она была шутом в балагане.       — С благословления септона и богов! — огрызнулась Арья.       — И это верно подмечено! — рявкнул дед, грохнув кулаком по столу так, что подпрыгнули тарелки. — Пойдём, дитя моё. Нам следует обсудить дела серьёзные, а не то, что питает умы досужих сплетников и пустозвонов, — молвил он, подавая руку Арье.       Несколько растерянная, Арья последовала за ним в сторону богорощи.       Перешёптывавшиеся на ветру деревья были торжественно сдержанны. В прошлый раз они показались ей совсем не похожими на те, что росли в Винтерфелле. Там чардрева были могучи и полны таинственной силы. Здесь же, купаясь в солнечных лучах, они казались легкомысленными и беспечными, как самые обычные тополя. Сегодня дневное светило было сокрыто тучами, и белые стволы с красными кронами вдруг обрели загадочную суровость, явив доказательства того, что и они, и те, что растут на далёком Севере — одной крови.       Приноравливаясь к шагам деда, Арья думала о том, что он хочет ей сказать. А дед молчал. Держа её под руку, он вёл её тропой, петлявшей меж деревьев и клумб, утопавших в цветах, думая о чём-то о своём. Наконец, остановившись, он обратил к ней своё лицо, бледное и серьёзное, от чего оно вдруг стало похожим на лик чардрева, что росло на берегу озерца подле Винтерфелла:       — Арья, надеюсь, ты понимаешь свой долг.       — Долг? — сглотнула Арья, ровным счётом ничего не понимая.       — Я не буду спрашивать, что за странный и витиеватый путь привёл к такому союзу. Но этот союз состоялся и отныне ему быть. Союз Севера, Запада и Речных Земель.       Видя, что дед ждёт от неё ответа, Арья сочла за лучшее кивнуть:       — Да…       — Твой сын будет дядей королю. В нём будет кровь Старков и Талли, и те, кто когда-нибудь наследуют Винтерфелл и Риверран будут дядьями ему самому. А он сам наследует Утёс Кастерли и все земли, и титулы своего отца.       — Но у лорда Тайвина уже есть два сына!       — Один из них Королевский Гвардеец и этим всё сказано, а о втором и говорить не приходится.       — Почему? — не поняла Арья.       — Я не очень хорошо знаю человека, ставшего твоим мужем, но достаточно хорошо, чтобы понять — он никогда не объявит наследником карлика. Твой и только твой сын будет следующим Хранителем Запада.       Закусив губу, Арья вглядывалась в морщинистое лицо Хостера Талли, вещавшего ей о том, что их всех ждёт.       — Семья, долг, честь — я верю, что ты с честью выполнишь свой долг, и Речные Земли обретут крепкого союзника в лице Хранителя Запада, как своё время это произошло с Севером и Долиной.       — А маме и тёте вы тоже объясняли про будущее их сыновей? — не удержалась Арья.       — Что? — лицо деда приняло растерянное выражение. Отвернувшись, он выпустил её руку, чем она мгновенно воспользовалась, отступив назад.       Не глядя на свою собеседницу, Хостер Талли кивнул кому-то невидимому. Из белоствольного частокола вышел мейстер Риверрана, имени которого Арья не помнила. В руках у него была шкатулка. Взяв её, дед откинул крышку и вынул фибулу — форель с глазами сапфирами и бриллиантовой чешуёй:       — Она принадлежала твоей бабушке. Теперь — тебе. Я хочу, чтобы ты носила её и помнила — семья, долг, честь!       Чувствуя, как холодный металл, прокалывая ткань, коснулся её кожи, Арья с горечью подумала: «Для Арьи Фрей подобного напоминания и речей приготовлено не было…».       Отступив на шаг, дед посмотрел на неё сверху вниз. Слегка улыбнувшись, он коснулся пальцами рыбьего хвоста, изгибавшегося у неё на груди:       — Помни о том, что я тебе сказал, дитя моё. И будь сильной.       — Я буду сильной, — ни сколько не сомневаясь в своих словах, пообещала Арья.       — Будешь… Я верю в тебя… Ты — дочь своей матери, а Кэт всегда была сильной… Придёт тот день, когда вы с мужем отправитесь в Королевскую Гавань. У меня будет для тебя одна просьба…       — Какая просьба, дедушка? — вглядываясь в лицо деда, ставшее вмиг таким усталым, переспросила Арья.       — Письмо. Письмо для Лизы. Передай ей его.       — Э-э… Да… А, где оно?       — Я его ещё не написал. Сегодня же и напишу. Обещай, что передашь. Хочу, чтобы она его получила.       — Да, но ко́гда ещё мы поедем в Королевскую Гавань..! — протянула Арья, в чьи планы вовсе не входило путешествие с лордом Тайвином до столицы. — Может, лучше ворон?       — Нет, не хочу вороном. Пусть родной человек передаст. Так вернее будет. Лучше поздно, чем никогда. Лучше поздно…       Распрощавшись с дедом, который внезапно утратил к ней интерес, Арья направилась в донжон. В отведённых им покоях она застала Китти и ту служанку, что когда-то шила ей подвенечное платье на свадьбу с Фреем. Разложив образцы тканей, они вели подсчёты.       — О, миледи, а вот и вы! — радостно воскликнула Китти, едва Арья появилась на пороге. — Я сообщила Джине ваши размеры, и мы сейчас смотрим, каких тканей хватит вам на платья. Вы что из этого пожелаете?       — Ничего, — пожала плечами Арья, даже не удостоив вниманием цветные лоскутки.       — Но как же, миледи! — Китти искренне не понимала нежелание Арьи разжиться обновками.       Не располагая к спорам, Арья ткнула пальцем в тёмно синюю ткань:       — Вот это.       — Хорошо, миледи, — важно кивнула та, что была представлена, как Джина. — Ещё что?       — Ещё? Ещё… А бриджи и дублет для верховой езды сошьёшь?       — Ну, если миледи пожелает, а милорд не возражает.., — скептически протянула Джина всем своим видом выражая неудовольствие.       — Не возражает! — отрезала Арья. — И мне нужны сапоги!       Туфли, пошитые для неё в деревне, были удобны, но не годились под бриджи. А если у неё будут дублет и бриджи, то сапоги ей просто необходимы!       — Да, да, конечно, — не теряя чувства собственного достоинства, портниха выплыла за пределы покоев, унося с собой образцы тканей. Прошмыгнувшая за ней Китти, пошла узнавать, не готова ли вода для умывания.       Пристроившись на приглянувшемся ей подоконнике, Арья положила рядом подарок деда. Скользя пальцами по форели, вырезанной на крышке шкатулки, она бездумно повторяла: «Семья, долг, честь… Семья, долг, честь… ». Когда её выдавали за Фрея, дед, казалось, этого даже не заметил. А сейчас, когда она явилась перед ним став женой Хранителя Запада, пустился в рассуждения о том, что несёт Речным Землям её брак. Дед даже не спросил, как так вышло, что она оказалась замужем за презираемым её отцом человеком. Что случилось с ней за то время, прошедшее с несостоявшейся свадьбы в Близнецах. «Семья, долг, честь… ». Он лишь подарил ей знак семьи, напомнил о её долге и велел с честью нести его… «Семья, долг, честь… », и не слова о ней, об Арье…       Скрипнула дверь, раздались шаги её мужа.       Подойдя к ней, лорд Тайвин встал у Арьи за спиной. Окружившая их тишина была такой же серой, обволакивающей, как и небо за окном, уже начавшее темнеть.       — Вы чем-то огорчены? — молвил он.       — Почему вы так решили?       — Мне показалось.       — Вам показалось.       И вновь тишина. Арье не хотелось ни говорить, ни шевелиться. За последние дни пути общество мужа перестало быть столь тягостным, но и радости оно ей не приносило. Почти всё время они проводили порознь, лишь в случае крайней необходимости перебрасываясь мало что значащими фразами. И спали по разные стороны кровати. Арью это вполне устраивало. Она надеялась, что и лорда Тайвина — тоже.       — Я намерен кое-что обсудить с лордом Хостером. Возможно, я задержусь.       — Хорошо. Я, пожалуй, лягу спать.       — Конечно, миледи.       Что-то в тоне мужа заставило Арью обернуться.       Лорд Тайвин, продолжая стоять позади неё, точно так же, как и она смотрел на Камнегонку, Шепчущий лес и серое небо, поглотившее закатное солнце. Невозможно было понять, о чём он думает, но от чего-то Арье показалось, что мысли его тревожны.       — О чём вы хотите поговорить с моим дедом? — спросила она.       — О Грейджоях.       — Так всё-таки будет война?       — Будет.       — И вы этого боитесь! — фыркнула Арья.       — Война несёт за собой не только доблесть и ратный подвиг, но и большие потери, — нравоучительно изрёк лорд Тайвин. Его лицо, слегка смягчившись, обрело то выражение, с которым он когда-то поучал свою чашницу-врунишку.       — Я вовсе так не думаю, — живо возразила Арья, не отводя взгляд.       — Не думаете? Мне показалось иначе.       — Именно, что показалось!       — Я рад, — усмехнулся её муж...