Сбежавшая невеста.

      Столица гудела, как растревоженный улей — слова Станниса во мгновение ока разнеслись по рынкам и площадям, будоража умы знати и простолюдинов.       — Все только и говорят об обвинениях Станниса Баратеона, — мягко молвил Петир Бейлиш, отпуская занавеску. Алая драпировка, качнувшись, сомкнула узкую щель, за которой скрывалось окно.       — Вас это удивляет? — разозлился Лорас.       — Нет.       — Тогда к чему такое внимание к досужим сплетням толпы?       — Досужие сплетни толпы — благодатная почва, способная взрастить щедрый урожай даже из самого захудалого зерна, а слова брата короля не то, что можно пропустить мимо ушей, — назидательно изрёк Бейлиш возвращаясь за свой стол, где рядом с фруктами и вином соседствовали бумаги, чернильница и перо.       — Но это всего лишь слова! — взвился Лорас. — И никаких доказательств!       — Успокойте вашего брата, миледи, — усмехнулся Мизинец, обращаясь к Маргери, пристроившейся на диванчике подле низкого круглого столика. — Он слишком горяч и нетерпелив.       — Я нетерпелив?! — не выдержал Лорас, продолжая мерить шагами то, что судя по всему было кабинетом хозяина борделя. — Вы заверяли, что всё написанное в той книге неоспоримо! Я потратил дни на поиски доказательств, и всё зря! Роберт, не пропускавший ни одной юбки, оказался отцом всего лишь принцев и какой-то сопливой девчушки, которая на него вовсе не похожа!       — Вы не нашли мальчика по имени Джендри? — открутив виноградину от грозди, поинтересовался Мизинец.       — Не нашёл. Он уехал к своей тётке пару месяцев назад.       — Как и другие дети короля, — кивнул Мизинец. — Это ли не доказательство того, что кто-то избавляется от его бастардов, чтобы не с кем было сравнить?       — Или того, что их нет! Что Роберт не желал иметь бастардов и требовал своих шлюх пить лунный чай!       — И это тоже возможно, раз ничего не доказано, — легко согласился Мизинец. — Но за всем этим вы упускаете главное.       — Что?       — То, что зерно сомнения посеяно, и оно уже начало давать всходы. И хорошо, что это сделал брат Ренли.       — Почему?       — Ренли требует справедливости, опираясь на факты, а факты вещь упрямая. Но он не касался ничего, чего нельзя доказать. Его брат заговорил о том, что нельзя проверить. Они оба, независимо друг от друга, указывают на вину Ланнистеров в смерти короля. Люди сомневаются, и это главное. Все привыкли верить слову Баратеонов и не верить слову Ланнистеров.       — Так же, как они привыкли верить слову Неда Старка, — усмехнулся Лорас. — Но Нед вчера всем показал с кем он теперь. И люди всё ещё верят ему!       — Это поправимо, — мягко улыбнулся Мизинец.       — Поправимо? Хотите сказать, что есть способ заставить Эддарда Старка обвинить королеву?       — Не думаю, что лорд Эддард изменит свои слова. Но зато люди могут узнать о его словах, сказанных им ранее Тайвину Ланнистеру.       — Что за слова?       — Те самые, что он не захотел сказать на суде — о прелюбодеянии королевы Серсеи со своим братом Джейме и рождении от него принцев. Те самые, из-за которых лорд Тайвин выступил с неким предложением, послужившим почвой для их сговора.       — Старк вступил с Ланнистерами в торг? — недоверчиво уточнил Лорас. — Этому никто не поверит!       —Да, поверить в это сложно. — легко согласился Мзинец. — Но иногда обстоятельства бывают сильнее человека. Лорд Эддард слишком честен и благороден — думаю, он решил дать возможность королеве спасти своих детей от гнева Роберта, воспользовашись помощью отца, и лишь потом разоблачить её перед королём.       — И что повлияло на его намерения? Почему он так ничего и не рассказал Роберту?       — Полагаю, лорд Тайвин предложил нечто, от чего Нед Старк не смог отказаться.       — Что же?       — К сожалению, северные гнев и жажда справедливости были намного громче, нежели желание их обуздать, проявленные лордом Тайвином — мой ... свидетель слышал не всё.       — Когда именно Нед Старк приходил к лорду Тайвину? — неожиданно встряла Маргери.       — Боюсь, что наверняка я это не могу сказать, — сокрушенно покачал головой Белишь. — Три-четыре месяца назад.       — И что же заставило Неда Старка хранить молчание? — подавшись вперёд, Маргери вперила тяжёлый взгляд в хозяина борделя.       — Боюсь, мы можем только предполагать, миледи. Но так ли это важно? Главное, что Нед Старк обвинил королеву в измене. А потом отрёкся от своих же слов.       — А он действительно существует, ваш свидетель того разговора? — нахмурился Лорас, не особо веря словам Бейлиша, но допуская возможность такого сговора.       — Существует, можете в этом не сомневаться, я с вами предельно честен, — мягко улыбнулся Мизинец, опуская в рот очередную виноградину. — Но это мой человек, и его свидетельству никто не поверит. Но раз слышал он, могли слышать и другие.       — И кто же?       — Те, кто был поблизости, — развёл руками Мизинец. — Помнится, мой человек говорил, что лорд Эддард крайне непочтительно вторгся в беседу лорда Тайвина со своей женой. И что леди Маргери была вынуждена покинуть покои зала заседаний малого совета, где она до этого разговаривала с мужем.       — Может, ваш человек напомнит мне о том, о чём именно шла речь между мной и моим мужем? — усмехнулась Маргери.       — К сожалению, он этого не расслышал.       — А слова Неда Старка — расслышал!       — Расслышал, — улыбнулся Мизинец. — И теперь нужно, чтобы кто-то их повторил.       — Кто-то повторил?       — Именно так, миледи. И важнее всего, кто сейчас выступит в роли человека, услышавшего эти слова. Это должен быть тот, кто оказался рядом в нужное время.       — А если одних слов Неда Старка будет недостаточно? Если судьи захотят услышать, что именно предложил лорд Тайвин взамен его молчания?       — Это не столь важно, — мягко молвил Мизинец. — Главное, чтобы прозвучало убедительно. Думаю, жизнь его дочери — весомый повод забыть многое. И чтобы всё это прозвучало из уст того, от кого, как и от лорда Станниса, невозможно отмахнуться.       — Станнис! — скривился Лорас. Многое бы он дал, чтобы брат Ренли не появлялся в столице. Но было уже поздно.       — Станнис честный и прямой, его сложно заподозрить во лжи, и многим даже этого будет достаточно, — совсем иначе расценив его слова, продолжил рассуждать Мизинец.       — Достаточно, чтобы поддержать его притязания на трон? — мрачно усмехнулся Лорас.       — В том числе. Но главное — недоверие Ланнистерам. А число претендентов всегда можно сократить, — очередная улыбка тронула губы Мизинца.       — Он брат Ренли! — гневно воскликнул Лорас.       — Однако, сам Станнис об этом уже позабыл, призвав красную жрицу, — пожал плечами Бейлишь.       — Он мог призвать её для чего угодно.       — Мог. Но кровь, раздобытая по её приказу у определённого человека используют не для чего угодно.       Поведя плечами, будто в ознобе, Лорас покосился на Маргери. Сестра, как ни в чём не бывало задумчиво ела персик.       Мягкий свет свечей тонул в алом шёлке штор, обивке стен и призывной мягкости подушек, раскиданных по низким диванам в точно выверенном беспорядке. На подносах и вазах горками лежали фрукты, в кувшинах томилось в ожидании взыскательного ценителя вино, к потолку поднимался лёгкий дымок благовоний, тлевших в медных чашах. Всё это было неправильным. Не настоящим. Настоящим, истинным были горячий скакун под седлом, крепкая сталь в руке и жаркое дыхание Ренли на губах Лораса. А здесь всё было напитано ложью и обманом, разлитыми в призывной неге, заставляющей забыть о насущном и погрузиться в грёзы, которым не было места в настоящей жизни. И продавцом этих грёз был человек с узкой бородкой клинышком и маленькими тёмными глазами, не упускавшими ни одной мелочи. Лорас уже жалел, что повёлся на его сладостные речи, пророчившие ему, его сестре и Ренли безоблачное будущее. Речи, в которых ещё совсем недавно не было ничего похожего на колдунов, красных жриц и братоубийственной вражды.       — Не беспокойтесь о красной жрице. Эту проблему можно решить, — словно угадав мысли Лораса, молвил Мизинец, продолжая поедать виноград.       — Если мне понадобиться чья-то помощь, я буду знать к кому обратиться! — зло бросил Лорас.       — Я всегда к вашим услугам. И леди Маргери, разумеется, — склонив голову, елейным голосом сообщил Бейлиш. — А теперь, когда мы всё обсудили, могу я вам предложить скрасить этот вечер?       — Нет, благодарю! — усмехнулся Лорас.       — Ну что ж, тогда я велю проводить вас.       — Мы бы хотели покинуть ваше… заведение с чёрного хода.       — Разумеется, разумеется, — растёкся улыбкой хозяин. — Ваш паланкин подадут прямо к выходу так, что вас и не заметят.       — Вы сама любезность, — скривился Лорас и первым шагнул к двери. Маргери, поднявшись, последовала за ним.       — Рад служить вам, — Мизинец, склонив голову в лёгком поклоне, проследил взглядом за мальчиком, появившимся словно из ниоткуда и распахнувшим перед дорогими гостями лёгкие створки.       Оказавшись в коридоре, Лорас резко выдохнул — весь этот день был сплошным разочарованием, и вечерняя беседа облегчения ему не принесла.       — Это что — Лансель?! — вцепившись ему в локоть, зашипела Маргери.       — Где?       — Да вон!       Оглянувшись, Лорас увидел племянника Тайвина Ланнитера, о чём-то беседовавшим с юношей, встречавшим посетителей борделя.       — Пекло! — ругнулся он, сквозь зубы. — Мы обождём тут! — сообщил он мальчику и толкнул первую попавшуюся дверь. — Вели подать паланкин прямо к чёрному ходу!       — Как прикажите, сир! — мальчик, склонившись в три погибели, кинулся исполнять поручение.       — Не хватало только ещё быть замеченным Ланнистером! — проворчал Лорас, опускаясь на гладко заправленную кровать.       — Но нас ведь не заметили! — усмехнулась сестра, с любопытством осматривая комнату. В отличии от кабинета Мизинца и покоев, в которых они встречались с Оберином Мартеллом, эта комната имела весьма скромный вид — всего лишь кровать с балдахином, столик и пара стульев.       Лорас, откинувшись на спину, распластался по алому покрывалу ложа наслаждений. Над ним столь же ярким пятном реял алый полог.       — И почему здесь всё красное? — пробормотал он.       — Красное возбуждает.       — Да? А я то думал, что попал в гости к Ланнистерам. Только львов не хватает.       Эти слова сестра оставила без ответа. Повернув голову, он посмотрел на Маргери, присевшую на стул.       — Ты выступишь в суде? — спросил он без обиняков.       — Ты хочешь, чтобы я предстала перед всеми этими людьми?       — И сказала правду.       — Правду…       Отвернувшись, Лорас вновь уставился на алый балдахин, заменявший потолок над кроватью. Маргери молчала.       — Ты опять останешься у подруги? — задал он уже привычный вопрос.       — Да.       — Ей всё ещё нужна твоя помощь?       — Это мне нужна её помощь.       — В чём? Я не понимаю, Маргери.       — Не понимаешь? Ну, да. Это ведь не тебя бросили, заменив другой.       На это Лорасу нечего было ответить, и он в очередной раз замолчал снова и снова прокляная Ланнистеров всех вместе взятых.       — Маргери, я.., — перекатившись на бок, начал он.       — Ш-ш-ш, — приложив палец к губам шикнула она, прильнув ухом к картине, на которой обнажённая красавица отдавалась козлобородому существу с рогами и копытами.       Лорас, поднявшись, бесшумно сел на свободный стул. Из-за стены, за которой находилась только что покинутая ими комната, явственно раздавались голоса. Визгливый и тонкий, принадлежавший женщине, был явно ему знаком. Вторым разговаривающим был Мизинец. Слов его было не разобрать — только едва слышный бубнёжь.       — Ты уверял, что всё получится! — обвиняла женщина.       Мизинец что-то ответил.       — Но как это могло случиться?! — взвизгнула незнакомка.       — Тише! — теперь уже было слышно и Бейлиша.       Женщина повиновалась, но не надолго. Лорас вновь разобрал слова:       — Она, везде она! Всюду совала свой длинный нос! А сейчас...       — Тише, нас могут услышать!       — Что ты намерен делать?       Слова Мизинца потонули в толще стены.       Непродолжительная тишина свидетельствовала то ли о том, что разговор закончился, то ли о том, что Мизинец вещал долго и вдохновлённо. Женский голос подтвердил верность последнего предположения Лораса:       — Мы никому не можем доверять! Только себе.       Что сказал Бейлиш, Лорас не услышал. Звук шагов за дверью заставил их с Маргери отпрянуть от стены.       — Гость ушёл, — сообщил появившийся на пороге мальчик. — Паланкин ожидает вас у чёрного хода.       — Идём, — резко поднявшись, Маргери схватила Лорса за руку.       — Эта женщина — мне кажется я её знаю, — прошептал Лорас.       — Мне тоже, — ответила сестра, хмуря брови.       Мальчик не обманул. Коридор с вереницей дверей из-за которых доносились сладострастные стоны, игривый смех и смачная брань быстро остался позади, сменившись полутёмной комнаткой, выходившей на неприметную улочку. Сквозь проём было видно звёздное небо и безликую клетушку на палках с парой носильщиков.       Нырнув меж занавесок, Лорас устроился на низенькое сиденье. Сестра села напротив. Носилки, дрогнув, приподнялись над землёй и поплыли, раскачиваемые в такт походке двух дюжих силачей. Впереди и следом двинулись столь же неприметные, как и паланкин, люди Тиреллов, облачённые в серые плащи.       Маргери молчала. Лорас тоже. Сомнения, терзавшие его, после визита к Мизинцу обрели новую силу. Бейлиш твердил о хаосе, дарующем новые возможности, о лестнице, по которой так легко взобраться вверх. Ещё вчера одна из надёжных ступеней этой лестницы звалась Оберин Мартелл, а сегодня утром пришли вести о его смерти. Без поддержки Дорна им будет сложно победить Ланнистеров и Старков. А ещё был Станнис, и с ним была красная жрица.       — Тебе нужно быть осторожней, — проронил он, поднимая глаза на Маргери.       — О чём ты?       — О красной жрице Станниса. Не хочу чтобы ты с ней встретилась когда ходишь к… этому.       — У этого есть имя, — в голосе сестры позвучали осуждение и укор.       — Его Воробейшество? — Лорас даже не пытался сдержать презрения.       — Да. Его Воробейшество.       — Пусть так. Но я сейчас не о нём, — сделал над собой усилие Лорас. — Станнис не с нами. А кто не с нами, тот против нас.       — Я его не боюсь!       — Я тоже. Но красной жрицы боюсь.       — Что она может мне сделать! — фыркнула Маргери.       — Тоже, что сделала принцу Оберину.       — Думаешь она виновна в его смерти? — в голосе Маргери прозвучало недоверие. — Разве он не скончался от ран?       — От пустяковых ран, от которых не умирают. И никто не знает кого ещё она умертвила.       — Ты о… короле? — прошептала Маргери, подавшись вперёд.       — О короле? — удивился Лорас. — Нет. Короля она не убивала.       — А кто?       Лорас понял, что сказал лишнее.       — Это был ты? Ренли? — даже в полумраке паланкина взгляд Маргери пронзил его насквозь.       — Нет… Он умер сам…       … — Сир Меррин, докладывать не нужно.       — Но…       — Я иду к брату, сир, — скривившись, проронил Ренли и, обогнув недовольного гвардейца, потянул ручку двери королевских покоев.       Лорас последовал за ним.       Солнце, клонившееся к закату, щедро поливало комнаты мягким, приглушённым светом, окрасившим всё вокруг в багряные тона. Кровавый цвет стен и толстого мирийского ковра показался Лорасу дурным предзнаменованием:       — Поздно для разговоров, — легко взял он Ренли под руку. — Может, не сейчас?       — А когда? — красивые губы изогнулись в горькой усмешке, а хмель, гулявший в крови, отразился лихой удалью в любимых глазах. — Сколько мне ещё терпеть его поучения?       В первой комнате Роберта не было. Как и во второй. Оставалась спальня.       В спальне было тихо и сумрачно. Женщина, поднявшая голову на звук их шагов, оказалась Шаей, служанкой Маргери.       — Милорды? — несколько раздасадованно она уставилась на Лораса и Ренли.       — Неожиданная встреча! — усмехнулся Лорас. — Ты меня удивила! Где Его Величество?       — Не знаю. Я спала, — пожала плечами Шая.       — Можешь спать дальше, — брезгливо скривив губы, бросил Ренли.       Странные звуки, донёсшиеся со стороны коридора, ведущего в нужник, заставили всех обернуться к потайной двери.       Лорас, шагнув вперёд, решительно отодвинул Ренли. Взгляд его упал на арбалет, лежавший на стуле. В арбалете не было болта, но его рука уже нащупала неожиданную находку, найденную им этим вечером, когда он почти дошёл до десницы, но передумал, оказавшись перед дверью его покоев — арбалетный болт с гравировкой «всегда плачу свои долги». Помпезная игрушка легла в жёлоб не хуже боевой стрелы.       Взяв арбалет на изготовку, Лорас шагнул в коридор, ведущий к отхожему месту короля.       — Сиди здесь! — услышал он приказ, отданный Ренли служанке.       Идущий в наклон каменный тоннель был гол и неприветлив. Тусклое пламя факелов едва разгоняло темноту. В затылок Лорасу дышал Ренли.       Странные звуки, слышимые ими, больше не повторялись.       Оказавшись перед прикрытой дверью, Лорас легонько толкнул её остриём болта, готового к выстрелу арбалета. Картина, представшая перед ним, был отвратительна — Роберт, с задранной рубахой, завалился на седалище, припав боком к стене. Его жирные ноги, разъехавшись, беспомощно обмякли, руки плетьми свисали вдоль тучного тела, а голова клонилась на бок. Из его носа и рта алой струйкой стекала кровь, пенясь на губах. Глаза короля были закрыты, а грудь не вздымалось. Распространявшееся по нужнику зловоние свидетельствовало о том, какое именно усилие привело к тому, что случилось. В мозгу Лораса алым всполохом мелькнуло воспоминание — старый пьяница сир Годфрид, умерший враз от удара — тогда он точно так же лежал с пеной у рта и вывалившимся, прикушенным языком — на глазах у Лораса и Маргери он бился в судорогах и успел обмочиться, пока не затих навеки.       — О боги, — выдохнул Ренли, неловко толкнув Лорса в бок. Рука Лораса дрогнула, выпустив болт в живот мёртвого короля. — Он… мёртв?       — Мертвее не бывает, — хмуро проронил Лорас, отметив, что грузное тело лишь беззвучно накренилось от силы удара.       Шорох за их спинами заставил Лорса обернуться. Зайцем метнувшуюся к выходу женщину, Ренли догнал лишь в спальне. От резкого толчка та не устояла, упав на кровать. В тёмных глазах явственно читалось понимание, что живой ей отсюда не уйти. Служанка Маргери сопротивлялась отчаянно, но золотая цепь, обвивавшая ею шею была слишком крепка, а руки Ренли сильны.       — Она бы обвинила тебя, — словно оправдываясь, тяжело дыша проронил Ренли.       Впечатав краткий поцелуй в сухие губы, Лорас хрипло ответил:       — Если кого и обвинят, то не нас.       Стоявший на своём посту Меррин Трант усиленно изучал пустоту перед собой.       — Мой брат желает, чтобы его никто не беспокоил, — холодно сообщил ему Ренли.       — Никто? — процедил сквозь зубы Трант.       — Никто, — повторил Ренли. — Хорошо охраняйте покой моего брата. Утром он хочет видеть сира Барристана.       — Вы слышали что сказал вам брат короля? — обронил Лорас, извлекая увесистый кошель. Тёмные глаза, блеснув в свете факела, уставились на алый мешочек. — Хорошо охраняйте покой короля. И забудьте, что нас видели. — Взор Транта перекочевал с кошеля на лицо Лораса. — Кажется я увлёкся и кое-что потратил… Слишком много потратил… Из того, что я вам должен. Будьте уверены, я вам всё верну при первой возможности.       — Должны, сир? — прохрипел Трант.       — Должен, сир, — тихо проговорил Лорас, вкладывая кошель в раскрытую ладонь…       … — Теперь ты знаешь всё.       Маргери не ответила.       Паланкин, покачиваясь, неспешно плыл по Королевской Гавани. За плотно сдвинутыми занавесками бурлила ночная жизнь, в то время как под покровом серого сукна царила тишина.       — Ни я, ни Ренли этого не желали, — словно в горячичном бреду шептал Лорас, нащупав в полутьме маленькую ладонь с длинными, нежными пальцами. — Но это произошло, и назад пути нет!       — Да, мы встали на тропу, с которой не свернуть, — ответ сестры был едва слышан.       — Но мы ещё многое можем сделать! Главное не сдаваться! — слова Лораса срывались с его губ, и он начинал верить в то, что говорил. До него долетало лёгкое дыхание Маргери, аромат роз, пропитавший её одежду и волосы — запахи дома, детства. — Всё будет хорошо, верь мне!       — Если только никто не вспомнит, как вы с Ренли заходили к королю, — покачала головой сестра.       — Вот почему ты должна сказать, что слышала разговор Старка и мужа! Тогда им никто не поверит, чтобы они не говорили!       — А Бейлиш?       — Что, Бейлиш?       — Он знает, как умер Роберт?       — Я не знаю.., — нехотя ответил Лорас. Мизинец ни разу не упоминул о том, что ему известно, что они с Ренли были в тот вечер у Роберта. Как ни разу не задал вопрос, кто убил короля. Его молчание говорило само за себя, впрочем, это тоже могло быть игрой, рассчитанной на то, что он, Лорас, однажды проговориться. — У него шпионов больше, чем у Паука! — горько усмехнулся Лорас.       — Почему ты так думаешь?       — А откуда я по-твоему узнал про тайну Серсеи и Джейме? И про то, что нужно искать темноволосых бастардов короля!       — И когда он тебе это рассказал? — голос сестры был непривычно глух и отрешён, словно мысли её были заняты чем-то другим.       — С месяц назад, — осторожно ответил Лорас, безуспешно пытаясь разглядеть хоть что-то на скрытом темнотой лице Маргери. — Он показал мне книгу и сказал, что за смертью Джона Аррена стоят Ланнистеры.       — А заодно он рассказал всё это Станнису! — усмехнулась сестра. — И после этого ты ему доверяешь?       — Я не знаю откуда всё узнал Станнис, но сейчас главное, чтобы поверили нам! И перестали верить Неду Старку! Маргери, ты должна нам помочь! Должна!       Сестра не ответила.       — Маргери! — в голос Лораса помимо его воли прорвалось отчаяние. — Враги окружили нас со всех сторон! Лорд Тайвин что-то подозревает, шпионы Вариса и Мизинца на каждом углу! Тарли за нашей спиной объединились со Старками! Но им это просто так с рук не сойдёт, вот приедет бабушка…       — Бабушка едет сюда? — оборвала его речь сестра.       — Да! Она в паре дней пути! И она так хочет тебя видеть!       Ответом ему была тишина.       Лорас, слегка сдавив пальцы сестры, тихо продолжил:       — Если ты думаешь, что она не одобрит…       — То уже поздно просить её одобрения! — вырвав руку, резко ответила Маргери. — Я выступлю перед судом!       — Верное решение! — выдохнул Лорас. — Уверен, боги будут на нашей стороне!       — Не поминай богов в суе!       — Я не хотел тебя принуждать или обижать…       — Ты меня не обидел.       — Маргери.., — чувствуя вину, Лорас не мог подобрать слова. — Надеюсь, эту ночь ты проведёшь в замке.       — В замке. А утро встречу в септе.       — Зачем?!       — Я хочу помолиться. Разве непонятно?       — Это обязательно? — нахмурился Лорас.       — Обязательно.       Паланкин, в очередной раз качнувшись, остановился.       — Красный Замок, — раздался тихий голос сопровождавшего их гвардейца…