***
— Ну и пыли же тут! Как Ривай не уследил-то? Мне дали поручение убраться на чердаке, точнее, на одном из них. Странно, что тут было настолько грязно, что любой таракан мог умереть от душного воздуха. Поэтому первым делом я распахнула окно, дабы впустить сюда прохладное дуновение. Комната тут же озарилась ярким светом. Даже окна почернели от грязи, находившейся тут, поэтому тут было так темно. Сюда не проходил солнечный свет. Я, как любая девушка во время уборки, уборкой не занималась, а играла с теми вещами, которые нашла. Некоторые штуки вызывали у меня вопросы, но тут мне на глаза попалась старая и пыльная книжка. Она была вся в пятнах, о происхождении которых я боялась узнать. Под ней лежало два трупа мухи, от чего я буквально вышвырнула книжку в порыве брезгливости. Как бы то ни было, мне стало интересно, что же там. Страницы пожелтели, а некоторые приклеились друг к другу. Странным и непонятным почерком были выведены буквы, растягивающиеся в длинный текст. Язык был мне понятен, как ни странно, поэтому я принялась за чтение. 15 сентября 825 год Привет! Я Ниса! Родом из южного района стены Мария. Мне 12 лет и моя мечта — вступление в разведку. Я усердно готовлюсь к поступлению в кадетское училище, чтобы осуществить свою мечту! Папа гордится мной, а мама не очень этому рада. Ну, я покажу им чего я стою. «Дневник?» — Ага. И какой старый уже. Двадцать пять лет назад она писала это. Скоро я поступлю в кадетское училище. Даю слово — буду там самой лучшей. Или хотя бы в десятке. Хотя, зачем? Я же в полицию не собираюсь. Нет. Простo хочу выглядеть круто! Затем запись резко обрывается и несколько страниц пустуют. Я стала пролистывать, то и дело натыкаясь на странные пятна, от которых пахло невесть чем. Я листала и вскоре запись снова появляется и написано уже более менее понятно, но некоторые слова стёрлись или смазались. 8 октября 826 год Мне недавно исполнилось 13 и я уже в кадетском училище. Правда, думаю, что меня скоро отправят работать в поля. Потому что я в десятке худших. Эта глупая мечта о том, что я все смогу и войду в десятку лучших закрыла мне глаза на реальность. К сожалению, открыли мне их силой. — Бедная девочка. Разочаровалась в своей мечте? «Это не все». 20 декабря 826 год У меня получается! Я уже маячу около десятки лучших. Честно говоря, я единственная, кто смог так подняться. Ребята, которых хотели отправить на работы в поле — отправили. Я — единственная из той банды, кто остался тут. На самом деле я не думала, что в какой-то момент все станет настолько легко. Я села на колени и продолжила бегать по строчкам. Кое-где даже мелькали небольшие зарисовки. Где-то мелькали рисунки глаз, где-то изображения титанов, но меня привлекло другое. некоторые страницы были поцарапаны, точнее, на них были выцарапаны слова и даже предложения. С трудом, но мне удалось прочитать то, что там выцарапано. Кривым, размашистым почерком там были выведены слова:***
Старая, расстроенная, но рабочая гитара лежала на пыльном чердаке другого корпуса. Её, похоже, уже давно никто не трогал, от чего становилось немного грустно. Проводя рукой по инструменту, я задумалась, кто мог раньше играть на ней и почему она лежит тут, да и не встречала я никого, умеющего играть. Я дернула пару струн, впрочем, не так уж и плохо, нужно только немножко поправить. Сделав все махинации, дабы гитара звучала лучше, я задумалась, что знаю мало песен и мелодий для гитары. Я — самоучка, и никогда не училась в музыкальной школе, поэтому и нот не знала. Просто запоминала то, как играет человек из видео. Таким образом мне удалось выучить несколько песен. Моим любимцем всегда был Корж, да и играть его песни у меня лучше всего получалось. Пальцы сами стали двигаться по струнам туда-сюда, создавая звуки, похожие на музыку. — Костюм на стиль, обнимаю животный мир, Деньги валятся из карт, надо душу отвести. Хочется и отдохнуть в красоте элитных шлюх Только чтоб без лишних глаз, не переживай, лови. Пела я всегда не очень хорошо, но сейчас мой голос преобразился, как по волшебству. Песня шла из сердца, а движения — из души. Меня это настолько расслабило, что я начинала думать, что я у себя дома, снова мучаюсь и страдаю над этим злосчастным инструментом, стараясь издать хоть что-то похожее на мелодию. — Дымится на столе шантаж, Тут греет на столе шантаж (Се-ля-ви) Всё, что захотим — отдашь, Всё, что захотим — отдашь (По любви) Сфальшивила на последнем «захотим». Но песню это не испортило, по крайней мере я так думала. — Анка, чего делаешь? Мой медицинский друг поднялся ко мне, возможно, услышав, как я пела и играла. Я слегка смутилась, ведь я всегда боялась такой критики. Меня однажды так «покритиковали». Хотя, скорее, пытались то ли унизить, то ли оскорбить, а может все сразу. План удался и у меня остался комплекс на долгое время. — Да вот, нашла, играю. — выдохнула я, стараясь не показывать своего волнения. — Ну, тогда продолжи. У тебя хорошо получается. Где ты научилась? Многие музыканты уже не играют давно. Господи, что ему сказать-то? А то я думаю, чего она на чердаке валяется без дела? «Боже, ты слишком долго молчишь!» Соберись! — Да так, неважно. Гавриэль сел и выжидающе смотрел на меня, давая понять, что он в ожидании продолжения песни. Я вздохнула и стала наигрывать ее снова. — Тлеет на столе шантаж, Тут греет на столе шантаж (Се-ля-ви) Всё, что захотим — отдашь, Всё, что захотим — отдашь. Вот это новость — меняется лицо, Дозвонится копам — палево, надо думать ещё (Что делать?) — Алло, любимая, я задержусь, прости. Позвонил друзьям, сказал расклад — говорят «Не плати» «Угу, молодец, а теперь объясни ему, что такое «палево» и «копы». Думать надо, прежде чем песни выбирать, тупица!» — Но тлеет на столе шантаж, Тут греет на столе шантаж (Се-ля-ви) Всё, что захотим — отдашь, Всё, что захотим — отдашь.(По любви) — Сама знаю! Просто буду сливать эти слова с другими. Авось прокатит. — твердила я про себя своему внутреннему голосу. Гавриэль блаженно прикрыл глаза. Неужели ему правда нравится, да вроде он и не заметил иномирянские слова. Ну и отлично. Я тем временем стала петь громче и увереннее, от чего мой голос звучал лучше, а песня четче. — Дымится на столе шантаж. Тут греет на столе шантаж (Се-ля-ви) Всё, что захотим — отдашь, Всё, что захотим — отдашь. Папа дома, рады дети, Возле телека в кругу семьи. Если в эту игру лезешь, Будь добр, правила уясни. Я не хотела, чтоб кто-то сюда вошел, услышав мои песенки, поэтому стала петь тише, что явно не понравилось моему слушателю. Он открыл глаза и теперь, подперев голову коленкой сидя на полу рядом со мной, смотрел на меня немного обиженным взглядом. «Да ебись оно все конем. Орать, так орать!» — Соглашусь. — ответила я в мыслях. — Тлеет на столе шантаж, Тут греет на столе шантаж (Се-ля-ви) Всё, что захотим — отдашь, Всё, что захотим — отдашь (По любви). Тут тлеет на столе шантаж, Тут греет на столе шантаж (Се-ля-ви) Всё, что захотим — отдашь, Всё, что захотим — отдашь Полю-полю-полюбому По любви. Я закончила петь и теперь доигрывала песню, смотря вниз, но чувствовала восторженный взгляд Гавриэля на своей левой щеке, от чего та едва заметно покраснела. Я отложила гитару и встала с пола. Ноги затекли, поэтому заныли и я чуть не упала обратно. Благо, этого не произошло, а я лишь слегка качнулась в сторону Гавриэля. Он тоже встал и подал мне гитару. — Как давно она здесь? — Ой, сразу и не вспомню. Очень давно. Где-то с двадцатых годов. Примерно в это время ей пользовалась какая-то девочка… — он задумался. — кадетка! Она пошла в разведку тоже и очень хорошо играла, а потом, когда она не вернулась с вылазки на ней играла еще одна, а после неё два мальчика. Их объединила одна странность — все погибли на третьей вылазке. — Откуда ты знаешь это? Ты явно тут не двадцать с хером лет торчишь. — спросила я, спускаясь по лестнице, ведущей на выход из чердака. — Рассказали врачи. Когда я только сюда попал, да и до этого, я очень любил музыку, вот и узнал у них, есть ли тут такая. Они и рассказали мне эту закономерность. Немного пугает, так? Я отвернулась, преодолев последнюю ступеньку и, разворачиваясь к нему. — Не очень. — я игриво улыбнулась, щелкнув парня по носу. Он удивился, но вскоре улыбнулся в ответ. Прилив хорошего настроения был обеспечен. — Не пущу тебя за стену. Гавриэль потрепал меня по голове и скрылся, оставляя наедине со своими мыслями, стоять рядом с дверью, ведущей в мою комнату.