── ⫷⫸ ──
— Терри Милкович официально находится на испытательном сроке, — усмехнулась Мэнди Йену. Она поднялась на переднюю часть его беговой дорожки, положив локти на верхнюю консоль над маленьким экраном. — Неужели? А я и не в курсе, что случилось, — выдохнул Йен, вытирая лоб тыльной стороной ладони. — На сколько? — На год. С очень строгим предупреждением, что если он облажается, то отправится прямиком в тюрьму. Судью он не особо впечатлил. Я должна была молчать об этом, прости. Уголок рта Йена приподнялся в полуулыбке. — Ничего себе, отличные новости. Что же будет с его работой? Мэнди лишь пожала плечами. — Он не хочет говорить об этом, но похоже, ничего хорошего. Колин и Игги сказали, что он проводит больше времени дома, чем... где бы там ни была его работа. Не вникала в его расписание. Нахуй футбол. Йен выпустил задыхающийся смешок, его ноги начинали немного гореть от трёхмильной безостановочной пробежки трусцой. — Ну эм... видимо, тебя можно поздравить? — Вот именно, чёрт возьми, — фыркнула Мэнди, — ублюдку наконец показали, каковы бывают последствия.── ⫷⫸ ──
Йен прижал ладони к глазам, тяжело вздыхая над книгой. В библиотеке, как ни странно, кроме него никого не было, и тишина, которую он обычно находил приятной, сейчас начинала сводить с ума. Глаза всё ещё были закрыты руками, когда Йен услышал шарканье и звук отодвигаемого стула. Ему почти не хотелось опустить руки и увидеть Микки, севшего с другой стороны стола. Но это был не Микки. И не Мэнди. Йен просто уставился на парня напротив. Тот выглядел неряшливо, в углу рта торчала зубочистка, а брови изогнуты вверх, словно их обладатель не впечатлён увиденным. — Ты... эм… — блин, как же его звали? — Игги, — договорил парень, — а ты — Йен. Йен Клейтон Галлагер из Саутсайда. Вот решил тебя проведать, надеюсь, ты не против. — Верно. Что происходит? Йен откинулся на спинку стула, не совсем понимая, чего ожидать. Он никогда не разговаривал ни с одним из братьев Микки, даже ни разу не помахал рукой, не обронил «как дела» мимоходом. Игги пожал плечами, перекатывая зубочистку из одного уголка рта в другой. — Вы с Микки разве не трахались какое-то время? Желудок сжался от того, как запросто Игги бросил вопрос, будто о погоде спрашивал или чём-то таком. — Нет... — сказал Йен, стараясь говорить тихо. — О, — брови Игги снова поползли вверх. — Тогда, с хера ли нет? — Я что-то не понимаю, как это вообще тебя касается. — Не понимаешь, как это вообще меня... ты забавный, чувак, — хмыкнул Игги, почёсывая затылок. Затем он опёрся локтями на стол. — С ним что-то не так? Считаешь, он недостаточно хорош для тебя? — Что? — Йен был чертовски смущён. — Не люблю вмешиваться в дела братьев, такое обычно за Мэнди водится, — сказал Игги, — но какого хрена, чувак? — Какого хрена что? — Йен уже начал немного раздражаться. — У моего младшего братишки то приступ мировой скорби, то он невъебенно счастлив, а потом снова всё ужасно. Так что это ты мне скажи, чё за хуйня? Игги пожал плечами, в его голосе сквозили жёсткие нотки, а зубочистка вернулась в другой уголок рта. Йен совсем не знал этого парня, но всякий раз, когда видел его, тот выглядел немного расслабленным, если не сказать глуповатым. Но сейчас он наблюдал совершенно иную сторону Игги. Словно у того включился... режим старшего брата. Кажется, Игги не оставит его в покое пока не получит… что он там искал. — Некоторое время назад Микки закончил… что бы это ни было между нами. Мы никогда не были бойфрендами, не трахались, и ничего такого. Но теперь всё кончено, так что… Игги вынул изо рта зубочистку, нахмурился и спросил: — Зачем он это сделал? — Ну, в общем, из-за вашего отца. Потому что знаешь, видимо, состоять в отношениях хуже, чем просто трахаться, верно? — сказал Йен. Он больше не хотел говорить об этом дерьме, это снова выводило его из себя и расстраивало. — Слушай, у меня много работы… — Ты что, блядь, издеваешься надо мной? — хмыкнул Игги, вставая со стула, — он такой грёбаный идиот. Ёбаный боже. Мы, блядь, сказали ему, что прикроем, а этот ублюдок просто, блядь, ни слова не слушает… Голос затихал по мере того, как Игги удалялся, Йен не смог разобрать остальную часть его речи. Поэтому просто сидел со своими книгами и бутылкой воды, уставившись на стул, на котором находился Игги Милкович всего несколько минут назад. Что за хуйня?── ⫷⫸ ──
Он подходил к «Shooters», когда кто-то схватил его за капюшон куртки и затащил в переулок. Йен замахал руками в воздухе, его ботинки скребли по земле, пока он не оказался прижатым спиной к твёрдой стене. Перед ним стоял Микки и удерживал на месте, упираясь рукой ему в грудь. Лицо парня застыло в сердитой гримасе, на подбородке виднелся синяк, как от удара. Йен почувствовал, что плечи слегка расслабляются от облегчения. — И в каком ёбаном мире ты считаешь нормальным базарить о нас с моим долбаным братом? — прорычал Микки. Йен оттолкнул брюнета. — Пошёл ты, Микки. Это он припёрся, выследив меня в блядской библиотеке. Почему бы тебе не рассказать ему всё начистоту. — Это не его ёбаное дело! — Не я поднял эту тему! — Йен повысил голос, чтобы соответствовать тону Микки. — Он задал мне вопрос. Я ответил. Вообще-то, знаешь что… ты не можешь контролировать все мои разговоры. Это и меня касается. Я могу говорить с кем бы я, блядь, ни захотел, о чём бы я, блядь, ни захотел. Микки фыркнул, подняв средний палец, прежде чем повернуться спиной и уйти. Он что, сука, серьёзно? Йен заскрипел зубами и потянулся, хватая Микки за куртку, развернув его. — Мэнди сказала, что твой отец сейчас на испытательном сроке, но, видимо, это всё ещё не имеет значения, да? Даже если он не может, блядь, коснуться тебя, не отправившись в тюрьму, ты всё равно боишься. Ты никогда не будешь счастлив, да, Микки? Что дальше? Женишься на женщине? Обрюхатишь её пару раз, а Терри пусть выберет имена? — Ты просто грёбаный ребёнок, — прорычал Микки. — Не догоняешь, как обстоят дела. Не понимаешь всего пиздеца ситуации. — Я много чего понимаю. Йен закатил глаза и на этот раз начал уходить сам, устав от всего. Это было слишком больно и чертовски злило. — Да ебись ты... — раздался за спиной голос Микки. — Не могу, папочка может узнать и снова выбить из тебя всё дерьмо, — сказал Йен достаточно громко, чтобы Микки услышал. Как только слова слетели с губ, он захотел взять их обратно. Это был подлый удар. Совершенно не круто. Он остановился и вздохнул, повернув голову как раз вовремя, чтобы увидеть лицо Микки, искажённое гневом, и FUCK, приближающееся к его лицу. Больно. Чертовски больно. И Йен понял, как только это случилось, понял ещё до того, как это случилось, что заслужил. Но понимание не отменяло дохрена болезненных ощущений от удара в лицо в исполнении Микки Милковича. Йен наконец понял, что костяшки брюнета не несли пустой угрозы. Йен отшатнулся, схватившись за щёку. — Блядь! — Хочешь ещё раз повторить это мне, ублюдок? — прорычал Микки, надвигаясь на Йена. Йен зашипел от боли, касаясь щеки кончиками пальцев, а другую руку протянул к Микки в попытке остановить его. — Удар ниже пояса, признаю! Блядь! Мне очень жаль! Господи, чувак, у тебя там что, кастеты встроены? Боже! Последовала долгая пауза. Микки по-прежнему стоял напротив. Йен наблюдал, как брюнет провёл рукой по волосам, вздохнул и заметался взад-вперёд по переулку, как тигр по клетке. — Мне не следовало этого говорить, — вздохнул Йен. — Ты в порядке? — В полном. Йену много раз доставалось, и он мог справиться с этим, хотя и был уверен, что так сильно ему ещё не прилетало. Щека пульсировала: вероятно, утром будет приличный фингал. — Блядь, — Микки втянул воздух, подходя ближе к Йену, чтобы посмотреть на повреждения, — это было чертовски глупо с моей стороны. — Я заслужил, — пожал плечами Йен, стараясь не обращать внимания на трепет в животе, когда Микки протянул руку и провёл пальцами по тому месту, куда ударил. Микки покачал головой и вздохнул: — Нет, я облажался. — Значит, мы оба. Иногда мне нужно заткнуться. Они встретились взглядами, понимая, как близко друг к другу стоят. Йен немного потерялся в этой синеве, окружённой чёрными ресницами и бледной кожей. Микки был так красив и печален, что это разбивало Йену сердце. Все чувства нахлынули заново — на самом деле они никогда не уходили, но прямо сейчас, когда он смотрел на Микки, всё это вернулось. Что чувствовал он. Что чувствовал Микки. Как сильно Йен хотел быть с ним. — Это несправедливо, — сказал Йен. — Неправильно. — Знаю, — вздохнул Микки. Глаза Микки метались от глаз Йена к его рту. Подсознательно или нет, но брюнет облизнул губы, и мягкий выдох согрел лицо Йена. Почти двадцать семь дней прошло с тех пор, как он в последний раз разговаривал с Микки. И больше, с тех пор как он поцеловал его. Йен вспомнил, какими мягкими были губы Микки, когда они прижимались к его губам, как брюнет расслабился рядом с ним, каким он был на вкус. — Микки, я... Йен резко остановился, когда Микки обхватил его рукой за шею и потянул вниз, пока их губы не оказались всего в нескольких дюймах друг от друга. У Йена перехватило дыхание, он больше не чувствовал боли в скуле. Всё это исчезло, всё вокруг исчезло. А потом губы Микки, его мягкие полные проклятые губы, прижались к губам Йена. Сначала ласково и нерешительно. Но это прикосновение запустило огненный ураган по венам, и вместе они просто пошли на это, целуясь крепко: языки, зубы, и тяжёлое дыхание. Йен снова повёл их вглубь переулка, подальше от тротуара, прижимая Микки к стене позади мусорного контейнера. В глубине души он ненавидел, что они находились рядом с мусорным баком. Охренеть мерзко, но это вроде как не имело значения. Потому что губы Микки были такими приятными и тёплыми и ощущались так хорошо на его собственных. Йен прижался к Микки, протянув руку, чтобы схватить его за задницу, за его идеальную задницу. Микки застонал ему в рот, его пальцы зарылись в волосы Йена, дёргая и заставляя Йена застонать в ответ. Поцелуй не был ни милым, ни нежным, ни любящим. Йен злился. Микки злился. Они хотели друг друга, но не могли быть вместе, — полный отстой. Ёбаная несправедливость. Так что да, они кусали друг друга, а у Микки, вероятно, останутся синяки на заднице; и Йен был уверен, что брюнет наоставлял следов ему на шее, поскольку тот сильно прикусывал и посасывал кожу там. Они столкнулись друг с другом, как парочка старшеклассников, ищущих разрядки между уроками. — Чёрт возьми, это хорошо, — тяжело дыша Микки прижался к коже Йена и покачал бёдрами, когда Йен сделал то же самое. Йен больше не смог произнести ни слова. Он только кивнул и что-то проворчал в ответ, втиснув колено между ног Микки, пытаясь подобраться ближе, прижаться сильнее. Микки просунул руку между ними, потирая Йена вверх-вниз по всей длине стояка через джинсы. Йен задохнулся, прижавшись лбом к Микки, его бедра полностью замерли, когда Микки продолжал тереться о него в устойчивом, преднамеренном давлении. Йен хотел, чтобы тёплая ладонь Микки легла на кожу, обвилась вокруг его члена. Йен снова поймал губы Микки, целуя медленно на этот раз, вытянув язык и тихо постанывая ему в рот. Он положил руки на ширинку Микки, расстегнул ремень, пуговицу и молнию, сплюнул в ладонь и сунул её в боксеры Микки, найдя, что искал. — Господи, — выдохнул Микки, едва не скуля, покачивая бёдрами в объятиях Йена. Последовал примеру и добрался до его боксеров тоже, так что они оба одновременно работали друг с другом. Приоткрыв рты, соприкасаясь губами, они ахнули и выругались. Он скучал по тому, каким тёплым был Микки, а под его руками, вот так, когда пальцы крепко обхватывали его длину, ну... Йен не был уверен, что когда-либо чувствовал себя так охуенно хорошо, дроча кому-то, но с Микки это было приятно. И по тому, как Микки дрочил ему, Йен понял, что долго не протянет. Почему они так дохрена долго ждали, чтобы сделать это? И если это ощущалось так приятно, то каково будет трахаться? Мысль вызвала мучительный стон, вырвавшийся у Йена, когда он представил лежащего под ним Микки, что-то непрерывно бормочущим, жарко натянутым на его член, и, вероятно, ещё более горячим внутри. Рот наполнился слюной, и Йен почувствовал себя грязным, развратно, непристойно, но так хорошо. — Я щас кончу, — выдохнул Йен, чувствуя, как его захлёстывает волна нетерпения. — Я тоже, — Микки прижался губами к губам Йена, глотая воздух и издавая стон. И прямо там, в грёбаном переулке, рядом с мусорным баком, прижавшись к кирпичной стене и засунув руки друг другу в штаны, Йен и Микки сорвались вместе. Их тела содрогнулись и дёрнулись друг против друга, дыхание сбивалось и прерывалось. Йен тяжело повалился на Микки, уткнувшись лицом в изгиб его шеи и прислушиваясь к тяжёлому, короткому ворчанию брюнета, пока тот спускался со своей высоты. Они вытерлись так хорошо, как смогли — что, надо признать, вышло не лучшим образом. У Микки, по чистой долбаной случайности, оказалась упаковка бумажных салфеток в кармане куртки. Они молчали, украдкой поглядывая друг на друга во время этого торопливого процесса. Йен не знал, что сказать, поэтому выдал лишь неубедительное: — Мне жаль. Но Микки лишь пожал плечами: — А мне нет. — На самом деле мне тоже, — признался Йен с усмешкой. — Я просто... не знаю.… — Я понимаю, — кивнул Микки. Телефон Йена зазвонил в кармане. — Мне нужно вернуться. Лип уже ждёт. Микки молча снова кивнул. — Ещё увидимся? — Ага, — выдохнул Йен. Прежде чем уйти, он наклонился вперёд и прикоснулся губами к губам Микки, надеясь, что это не в последний раз. Микки подался навстречу поцелую, его губы были расслабленными и мягкими. — Увидимся, Мик.── ⫷⫸ ──