Все было настолько хуёво.
Быть с Микки означало, что они могли трахаться, касаться друг друга, нравиться друг другу, иметь друг к другу чувства... но всё это должно было происходить за закрытыми дверями. Из-за Терри.
Йен уже почти решился не открывать, когда тишину его квартиры нарушил стук. Каким-то образом он знал, что это Микки, ещё до того, как открыл дверь. Как бы сильно он ни хотел увидеть Микки, увидеть эти глаза, эти волосы и это лицо... его словно разрывало на части.
— Можно войти? — спросил Микки. — У меня занятия примерно через сорок пять минут.
Вздохнув и отступив от двери, Йен дал ему возможность пройти мимо. Затем закрыл дверь и прислонился к перегородке, отделявшей кухню от остального помещения. Микки вроде как просто стоял там, между маленьким столиком и кроватью, засунув руки в карманы.
— Что случилось? — спросил Йен.
— Ты же сам хотел встретиться с глазу на глаз, чувак, — ответил Микки, пожимая плечами.
Йен вскинул брови, совершенно удивлённый, что Микки пришёл к нему домой только для того, чтобы поговорить о
них. Пару раз Йен открыл и закрыл рот, действительно не в состоянии выйти из шока от того, что этот разговор происходит в реальности.
— Думал... Я действительно не думал, что нам есть что обсуждать. Ну, ты знаешь, поскольку... всё так, как оно есть, — осторожно сказал Йен.
Микки кивнул, приподняв бровь.
— Ага, что есть, то есть.
Йен уже бывал грязной маленькой тайной и не хотел к такому возвращаться. Саут-Сайд не слишком-то добр к геям: быть украдкой проведённым в гостиничные номера или быстро и отчаянно трахаться в самых странных местах, где представлялась возможность, — всё это заставляло чувствовать себя полным дерьмом.
Саут-Сайд придавливает геев к мусорным контейнерам или цементным полам заброшенных зданий, где битое стекло вонзается в кожу. Йен не хотел возвращаться к подобному... и к страху, шедшему в комплекте с тем, чтобы быть геем в этом районе, он также не хотел возвращаться.
— Так это конец? — Йен фыркнул, его плечи опустились.
Желудок, казалось, плавился или разрывался на части, возможно, и то и другое. Это было адски ужасно. Даже не встречаясь с парнем, понимать, что они расстаются.
— Ты думаешь, мне нравится... — Микки тяжело дышал, проводя рукой по волосам, — ты думаешь, мне нравится то, как всё это дерьмо складывается? Это ёбаный... это отстой, чувак.
Йен молчал, болезненно стиснув зубы.
— Но я, эм... — Микки махнул рукой между ними, — это... что бы это, блядь, ни было, я даже не знаю. Чёрт побери... ты был прав, ясно? Обо мне. О тебе. О... о нас. Ты был прав.
— И ты думаешь, что у тебя не может этого быть.
Голос Йена звучал слабее, чем ему хотелось бы. Вероятно потому, что вся энергия была направлена на то, чтобы поддерживать нормальную работу сердца.
— В шестнадцать отец застукал меня трахающим одного парня, — вздохнул Микки. — И он... этот ублюдок так сильно избил меня и отхлестал ремнем, что я... — он замолчал и покачал головой. — Я даже думать не хочу о том, что произойдёт, поймай он меня, когда
меня трахают, понимаешь? Вот
как обстоят дела.
— Господи боже, — выдохнул Йен, потирая лицо подушечками пальцев.
— Ты должен понять, он не трогал этого паренька, когда всё случилось. Но это было... это был просто трах. Это было не по-настоящему. И эм... дело в том, что ты...
Лицо Микки сморщилось и погрустнело, а глаза, казалось, покраснели. Какое-то время он не сводил глаз с плеча Йена, а потом отвёл взгляд.
Йен вздохнул и кивнул, потому что — что ему ещё оставалось? Отношения — хуже, чем просто ебля. Глаза защипало, но он заставил себя не плакать из-за того, что никогда даже не случалось. Это. Никогда. Даже. Не случалось. Они даже никогда не трахались. Они поцеловались всего один раз. У них ничего не было. Так ведь? Ничего.
Так почему же это ощущалось, как потеря всего?
── ⫷⫸ ──
[Йен 15:45] Всё кончено. Чем бы это ни было.
[Мэнди 15:46] Что кончено?
[Йен 15:48] Я и Микки. Он покончил с этим и просто ушёл.
[Мэнди 15:49] Он порвал с тобой? Какого хрена, почему?
[Йен 15:50] Мы не были вместе. Так что никакого разрыва.
[Мэнди 15:50] Я это исправлю.
[Йен 15:51] Всё нормально. Возможно, оно и к лучшему.
[Йен 15:51] Это просто отстойно. Но всё в порядке.
[Мэнди 15:52] Ничего не в порядке.
── ⫷⫸ ──
Густой белый дым поднимался к потолку. Йен сидел на полу, откинув голову назад на матрас. Он держал косяк в воздухе, ожидая, пока протянется рука и осторожно выдернет его из пальцев.
— Я имею в виду... может ли тебя вообще бросить тот, с кем ты никогда не встречался?
— Понятия не имею, — вздохнул Йен.
— Вы хоть трахались?
Йен закрыл глаза, чувствуя, как его плечи расслабляются в омывающей тело волне.
— Нет, Лип, мы не трахались.
Его брат повернулся на кровати так, что его голова оказалась рядом с головой Йена.
— Вы даже не трахались? Господи. Какого хуя ты ждал?
Йен прищурился, глядя на Липа.
— Возможность так и не представилась.
— Очень в этом сомневаюсь, — буркнул Лип, возвращая Йену косяк.
— Он мне нравится, — пожал плечами Йен, сильно затянувшись. На выдохе он сказал:
— Дело было не только в том, чтобы потрахаться, чувак.
Лип издал сдавленный стонущий звук:
— Вот почему я не ввязываюсь в такое дерьмо. Слишком сложно. Какие планы на весенние каникулы?
— Наверное, работать буду. А что?
— Ничего, я просто подумал... может быть, тебе стоит воспользоваться этим и оторваться. Ну ты знаешь, в стиле «неделя, чтобы воспрянуть духом».
Йен засмеялся, чувствуя, как начинает уплывать.
— Раньше я бы так и сделал. Но не знаю, прямо сейчас чувствую себя отвратительно.
— Разве ты не трахался с кем-то какое-то время?
— Несколько раз. С Алексом.
— Позвони ему! Лучший способ забыть кого-то — это найти кого-то другого, — Лип похлопал рукой по плечу Йена. — Серьёзно, чувак.
── ⫷⫸ ──
Йен позвонил Алексу. Они не трахались, но блондин в итоге оказался на коленях. Йен почувствовал себя куском дерьма. На самом деле он не хотел, чтобы рот Алекса был вот так вот вокруг него, как бы хорошо это ни ощущалось. После он принял почти обжигающе горячий душ, оттирая кожу чуть не до крови. Теория Липа не сработала.
