Нет средства вернуться...

«Что же с тобой творится, Лёня? Это смерть Кота так повлияла на него? Или дело в новом подчиненном? Просто так Кораблёв не станет придираться и смотреть с такой ненавистью. Что-то здесь не так и это надо выяснить.» Развернувшись лицом к другу, Маша принялась вглядываться в глаза Леонида, пытаясь найти в них ответы на свои вопросы. Но кроме искры лукавства и гнева ничего в них не увидела. Кораблёв будто закрылся от неё невидимой стеной, словно пытался спрятать что-то в себе.  — Лёня, можешь ответить мне на один вопрос? Только честно, — начала было свой допрос женщина.  — А я разве когда-либо давал повод усомниться в моей честности с вами, Марь Сергевна? Обижаете старого опера, не надо так, — взглянул на неё с грустью подполковник, — задавайте свой вопрос.  — Ну, Лёня, ну не обижайся, пожалуйста, — поспешила извиниться следователь. «Чёрт, Швецова, аккуратнее со словами. Ещё не хватало, чтобы он обиделся. Тогда вообще ничего не скажет.»  — Да я не обижаюсь, Марь Сергевна, просто расстраиваете вы меня своим недоверием.  — Нуу, Лёёнь, — скривилась в искреннем раскаянии Мария, — скажи мне, пожалуйста, что происходит? Почему ты то, буквально, прилетаешь на работу в прекрасном боевом настроении, то, уже через 10 минут, срываешься на подчиненных, то опять спокоен, как удав? Что на тебя так влияет?  — Ничего не происходит, Марь Сергевна, — отзывается мужчина, и сразу добавляет, — ничего из того, что вы в состоянии понять или увидеть. Кораблёв горько усмехнувшись, отвернулся к окну лицом.  — Ну в смысле ничего? Ты что-то от меня скрываешь? — Швецова встала со своего стула и подошла к Лёне сзади, оставаясь в считанных сантиметрах от него. Мужчина напрягся, почувствовав близость той, которую столько лет любил. Маша положила руку на плечо друга, попытавшись повернуть его к себе лицом. Но тот не поддался. «Чего ты добиваешься, Швецова? Столько боли мне причинила за столько лет «дружбы» и сейчас лезешь с расспросами. Будто тебе есть дело до моих проблем.»  — Лёня, поговори со мной, пожалуйста. Только не молчи, не держи это в себе, — попыталась разговорить подполковника Мария. Опер только тяжело вздохнул, и развернувшись на пятках, обошёл Швецову. Измеряя шагами кабинет, Кораблёв пытался взять себя в руки, чтобы не сорваться, не высказать женщине все, что он думает о ней, о её отношениях с Платоновым, о своих чувствах. И хотя о последнем он пытался поговорить уже несколько раз, Леонид не желал рассказывать о них в таком тоне и в такой обстановке.  — Лёнечка, что происходит? — в который раз спрашивает Маша, — что не так у вас с Олегом? Кораблёв резко замер посреди кабинета. Швецова вздрогнула от неожиданности, напряглась и уже успела пожалеть, что спросила.  — Вас волнует только тот аспект моего настроения, который связан с Платоновым? Да, у меня с ним конфликт, но вам не следовало бы в него лезть. Мы сами в состоянии решить наши проблемы, Марь Сергевна. И вообще, сначала со своей жизнью разберитесь, а уже потом «интересуйтесь» конфликтами других! — взорвался Лёня, внезапно осознав, что Швецову волнует только новый опер.  — Всё сказал? — ошарашенно-обиженная следователь прожигала взглядом друга.  — Всё.  — Ну вот и отлично, — вылетела из кабинета, хлопнув дверью.  — Чёрт! — и кулак тяжело и громко опускается о крышку стола. «Что ж ты творишь-то?! Нахрена было орать-то на неё? Идиот!»

***

Мария вылетела из кабинета начальника отдела, словно пробка из бутылки шампанского. Выбежала на улицу, села в машину и быстро уехала от отделения полиции. Настроение было безнадежно испорчено, но Швецова пыталась не разреветься за рулем — ни к чему хорошему бы это не привело. Женщина ехала на «автопилоте», пребывала в глубоких раздумьях, и только чудом не попала ни в какую аварию. В голове следователя проносились одно за другим тёплые воспоминания связанные с Кораблёвым. Вот — зимнее утро лет 20 назад — подкрался сзади и пригрозил уголовным розыском. Огрела его по голове за то, что напугал. А вот — он на служебной машине уже пытается уговорить ее подвезти, в итоге отбирая сумку и убегая в автомобиль. Пришлось догонять. Его вечное доброе ворчание и готовность всегда помочь. Вот страх в глазах в этом чёртовом Выборге, где он готов был не спать ночи напролёт, чтобы найти маньяка, собственноручно порвать всех, кто только посмотрел на неё как-то не так. Мария не заметила, как оказалась на набережной Невы, рядом с мостом, куда приходила раньше, чтобы подумать и побыть одной. Это было когда она жила с Луганским в его огромной квартире. Швецова притормозила у обочины и вышла из «БМВ». Облокотившись на каменные перила, стала вглядываться в тёмную толщу воды. Она успокаивала и убаюкивала своей величественной мощью. По щеке прокатилась одинокая слеза, и, сорвавшись с острого подбородка, полетела в реку. Следователь закрыла лицо руками, пытаясь привести в порядок свои мысли. Сквозь пелену самозабвения назойливо пробивался звонок телефона. Маша вытащила источник раздражающего звука из кармана и, увидев на экране надпись «Олег», помедлив секунду, выбросила мобильник в воду. Резко развернулась спиной к ограждению и оперевшись о него поясницей, следователь взглянула в затянутое облаками, пасмурное небо, такое привычное для северной столицы нашей Родины. Простояв так некоторое время, женщина прошептала тихо в серую пустоту «Почему?», но, не услышав ответа, опустила голову, села в свою машину и уехала в Следственный Комитет.