Таким, как мы, никто уже не поможет

Только в их мире идиллия могла выглядеть так, а не иначе: пыльный, мрачный лофт, наполненный шумом проезжащих поездов, треском поленьев в буржуйке и запахом сигарет. Здесь на стенах вместо картин растянулись гирлянды из жутких фото с мест преступлений. В холодильнике кроме бутылок вина и водки с трудом можно было найти что-то съедобное. А антисептики и бинт использовались чаще, чем плита или стиральная машина. В их мире ласка подавалась под видом животной близости, когда на коже оставались красные следы, а после вода в душе уходила в слив с примесью свежей крови — последствие такой грубой, но понятной только им двоим близости. В их мире не существовало тихого семейного гнездышка, где всегда рады гостям, а семейные ужины — обязательная и важная часть жизни. Гости у них бывали, правда, наперевес с оружием, преследуя свои, изощренные цели. В их мире те, кого многие считали психами и оказались вычеркнуты из списка «нормальных» людей, становились близкими друзьями. Или заклятыми врагами, потому что правила для всех одни, и каждый решал сам, переходить эту черту или нет. В их мире ресторан со свечами и прогулки в парке давно заменили обшарпанные стены психиатрической больницы, завтраки в постель — нейролептики и антидепрессанты, а общение между собой чаще состояло из задумчивого безмолвия или раздраженных, даже обидных порой реплик. Но в их мире глубины и взаимопонимая оказалось больше, чем у тех, «нормальных», отмечающих пять-десять-пятнадцать лет со дня свадьбы. Они часто спали в одежде, на расстоянии друг от друга, но в этом было слишком много близости, чтобы понять, какой странный и шокирующий вид может принять всем известное чувство. Любви в стенах лофта оказалось так много, что она не только заставила одного из них договориться со Смертью, но и дала жизнь Новому человеку. Есеня выронила полотенце, которым сушила влажные волосы, и испуганно посмотрела на Меглина. Кажется, он её беспокойства не заметил — открыв настеж входные двери, чтобы избавиться от духоты и сырости внутри серых стен, Родион тряхнул пыльное одеяло и стремительно вошёл внутрь, громко чихая при этом. — Будь здоров, — мягко улыбнулась Стеклова, глядя как мужчина хватает с кровати подушки и снова уходит на улицу. Есеня толкнула к стене свою старую сумку с вещами, которая сегодня оказалась очень кстати, подарив ей чистое белье и топ, поверх которого она все же надела рубашку Родиона, решив, что прощаться с ней сейчас не намерена. Затем подняла полотенце и бросила его на спинку стула, пытаясь заглушить тревожные мысли о Вере. Есеня просто не понимала, как в этот мир мог вписаться маленький ребенок, о котором ещё только предстояло сообщить. — Че домой не едешь? — на ходу спросил мужчина, как только зашел внутрь. Он бросил подушки на кровать и хмуро посмотрел в сторону архива — Артем, к их большому счастью, спал сладким сном, перевернувшись на бок. — С папой поеду. Рубашку оставлю пока, чтобы не пугать его перевязанной рукой. — Как хочешь, — Меглин медленно сел на кровать, спрятав лицо в ладонях. — Гребанная пыль. Мужчина не видел её, слишком занятый тем, чтобы очистить покрасневшие глаза от раздражителя, созданного временем и одиночеством лофта. Но это не означало, что Родион перестал чувствовать наших. А Есеню он чувствовал ещё лучше, особенно после такого эмоционального сближения полчаса назад на письменном столе. — Говори уже. — Что говорить? — испуганно спросила Есеня, ощущая, как трещина внутри болезненно поползла дальше. А ведь ей казалось, что проломанные кости её души волшебным образом срослись, стоило им с Меглиным все обсудить. — Не знаю, тебе виднее. Родион опустил руки, устремив на Есеню внимательный взгляд вновь почерневших глаз. — Ты здесь ночевать будешь? Мужчина усмехнулся: — Сегодня — да. Ты это узнать хотела? Не было ни малейшего смысла дальше играть в кошки-мышки с собственными страхами. Когда ещё они останутся наедине, опьяненные гормонами и коротким счастьем пребывать в собственном мире? Стеклова сделала глубокий вдох, затем быстро подошла к Родиону, так и не рискнув сесть рядом и окончателено потерять контроль над эмоциями. — Как долго ты со мной? Теперь? Мужчина всматривался в такое юное и, казалось, даже наивное лицо девушки, ответив не сразу: — Лучше у Бергича спроси. — Ну, ты же наверняка что-то знаешь. Неужели не интересовался? — Нет. Все прогнозы Бергича не оправдались: я не просто выжил, ко мне вернулась память, пусть и частично. Сомневаюсь, что он может сказать что-то конкретное. — И все же? Какие последствия теперь, когда ты вспомнил? — Есеня чувствовала, что Меглин намеренно уходил от ответа. Он что-то скрывал, а значит, ни о каком «жили долго и счастливо» речи быть не могло. Точнее, в их случае «жили недолго, но хотя бы в уме и здравии». — Зачем тебе это? Даже если бы ты знала, что мне остался один день, какой толк в этой информации? — Я бы осталась с тобой на этот день, — не раздумывая, ответила Есеня. — А дочку с кем оставишь? Стеклова молчала. Смотрела в его глаза, забывала моргать и молчала. — С собой возьму, — голос предательски дрогнул. Родион улыбнулся, отведя взгляд в сторону: — Сама-то слышишь, как бредово это звучит? Девушка больно прикусила губу и медленно села рядом. — Рука как? Он намеренно менял тему разговора? — Нормально, — отмахнулась Есеня, почему-то начиная злиться. — Что я опять не так сказал? — Ты меня отталкиваешь. У тебя есть на это причина, а я не знаю. — Значит, знать не нужно. — Серьезно?! — вспыхнула Стеклова. — Хочешь снова меня убить? Выучи сначала, где сердце находится. А это был удар ниже пояса. Есеня не хотела разбираться в том, что именно ей хотел сказать Родион. Если это предостережение из-за его неутешающего диагноза, и таким образом он пытается избавить её от повторения случившегося — плевать. Если это злость на неё из-за того, что не смогла закончить начатое, и теперь он вынужден проходить все заново — тоже плевать. Она устала беспокоиться о его чувствах. Устала контролировать себя в высказываниях, боясь навредить его психике. Сейчас она лишь хотела побыть той, у кого тоже есть эмоции. Кому тоже тяжело, ведь она не забывала ничего. Стеклова резко встала и быстро подошла к окну. К её сожалению, служебной машины отца не было видно, как и Бергича, который мог бы здорово разбавить обстановку своим присутствием. — Хочешь уехать? Я тебя не держу. Есеня в ответ лишь грустно улыбнулась, чувствуя, как слеза медленно катится по щеке. Хорошо, что она стояла к Меглину спиной. — Ты, наверное, другое от меня услышать хотела. Она снова промолчала, решив, что если хоть что-то ответит, потеряет контроль. А Есене не хотелось ссориться. Родион не тот, с кем следует выяснять отношения и жаловаться на своё ранение душевное состояние. Он — бескомпромиссный, грубый и прямолинейный человек. И он слишком хорошо её чувствовал, чтобы что-то приходилось объяснять. Меглин шумно выдохнул, затем встал и медленно зашагал в её сторону. — Я не пытаюсь тебя оттолкнуть, просто не вижу смысла обсуждать то, на что ни у кого нет точного ответа. Все само прояснится, со временем. — Прояснится? Наверное, это случится в тот самый момент, когда ты подохнешь здесь в одиночестве, наконец, используя свой морфий. А я после несколько месяцев буду лежать в этом лофте, выть в подушку и блевать каждое утро, судорожно соображая, оставить ли мне ребёнка! А ещё после выслушивать нотации от самого Бергича! — со злостью проговорила Есеня, на последнем предложении повернувшись к нему лицом. Когда же она осознала, что все-таки не сдержала язык за зубами, медленно прикрыла глаза, издав протяжный стон отчаяния. — Ну, наконец-то, — хмуро проговорил Меглин, — я уже думал, ты никогда не скажешь. — Я не хотела обсуждать это… Ты специально? — Стеклова резко открыла глаза, — спровоцировал? Родион молча смотрел на неё, так ничего и не ответив. — Ты же об этом хотела поговорить. — Нет! — почти выкрикнула Есеня, — на самом деле, да. — Знаю я все, про Веру. Думаешь, Бергич мне не рассказал? Да ты сама проболталась, когда привезла меня сюда два дня назад. — И… что ты думаешь? — сердце замерло, спасая душу от образования новых трещин внутри. Либо сейчас оно успокоится, либо переломает все ребра разом. — Что ты всё правильно сделала. Один слабый удар, и снова тишина в груди. — В каком смысле? — Женя твой, судя по рассказам, её любит, заботится. Как свою воспитывает. Пусть все так и останется. Или ты ждала, что я сейчас три билета на море тебе принесу и мы сбежим, крепко взявшись за руки? Есеня открыла было рот, но так и не нашлась с ответом, чем вызвала ухмылку на лице Меглина. — Все-таки наивность твоя никуда не делась. — Она же твоя дочь, — голос внезапно охрип, показавшись ей совсем чужим. — И что? Действительно. Тут даже ответить было нечего. Такой простой ответ на такой сложный вопрос. — Вере будет лучше никогда обо мне не знать. Ты сама-то как себе это представляешь? Папа-маньяк, с окровавленным ножом и кактусом в руке заходит домой. Затем, во время ужина, мы дружно обсуждаем, какого ублюдка и как поймали на этот раз. А перед сном я выпиваю горсть таблеток, запиваю коньяком и иду читать ей сказку на ночь? Может, ты еще хотела её сюда перевезти, в эти пятизвездочные аппартаменты? — Родион. — Что? — грубо спросил Меглин, — еще скажи, я не прав? А что ты ей скажешь, когда меня к Бергичу увезут? Или, как ты выразилась, если я подохну здесь в одиночестве? Лучшее, что ты можешь для Веры сделать — ничего не говорить обо мне. — И остаться с Женей? — едко добавила Есеня. — Это уже тебе решать. — Я давно решила. Меглин поймал её уверенный взгляд, плотно сжав губы при этом. — Ты теперь не только за себя решать должна. Нокаут. Сердце сделало слишком болезненный удар, после которого внутри не осталось живого места. Кости переломаны, органы раздавленны и затопленны при этом её же кровью и чем-то солёным, что уже несколько минут стекало внутрь, а не по щекам. — Ты не хочешь ее хотя бы увидеть? — Конечно, хочу, — искренне ответил Родион, и в кровь словно пустили морфий, облегчая внутреннюю боль Есени. Она улыбнулась, и силуэт Меглина принял неясные очертания из-за хлынувших слез, которым внутри стало уже тесно. — У Веры твой характер. — Все лучшее забрала. Они вдруг оба улыбнулись, после чего Есеня крепко обняла здоровой рукой мужчину, уже привычно уткнувшись ему носом в шею. Родион шумно выдохнул, его руки незамедлительно оказались на талии девушки. — Ты поэтому меня домой гнал? Из-за Веры? — Не хочу, чтобы она долго наедине с мажором оставалась, пока я все не проверю. — Мы. Есеня отстранилась и заглянула в его медового оттенка глаза: — Мы не проверим. Вера сейчас с няней, Жени дома нет. — Хорошо, — кивнул Меглин, так и не пояснив, касаемо чего была сказана эта фраза — поисков ТМНП или Веры? — Ты хоть осознаешь, какой подарок мне на день рождения сделал? Родион задумчиво посмотрел в окно, затем снова на девушку, просто пожав плечами: — Чтобы ты не скучала. Маньяков без меня все равно ловить не сможешь, так хоть занятие себе нашла. Есеня покачала головой, и ответила на его беззаботную улыбку, которую видела так редко, мягким поцелуем. Но, как это обычно бывает в кино, именно в этот самый момент с улицы послышались голоса, и в распахнутую дверь вошли два санитара, а следом за ними — Бергич: — До тебя пока доберешься, все ноги переломаешь. Где он? Хмурое лицо врача сменилось удивлением, стоило ему увидеть Стеклову, которую по-прежнему обнимал Меглин: — Здравствуй, Есеня. Хотел сказать «неожиданно», но это бы прозвучало как глупая шутка. — В архиве. Подожди, я покажу. Родион резко отошел в сторону, махнул санитарам и они втроем поднялись наверх. — Счастливое воссоединение? — спросил Бергич, хромая, направившись к девушке. — О чем вы? — хитро улыбнулась Стеклова, — присесть не хотите? — Я не настолько старый еще, чтобы при любой возможности искать стул, — Бергич окинул взглядом лофт, — что Артем натворил? — Ничего. Мужчина недовольно покосился на Есеню: — А пистолет тогда откуда? Стеклова поджала губы, бросив в сторону оружия, которое Меглин оставил на столе, задумчивый взгляд. — Руку покажи, — нахмурился Бергич. Стеклова послушно выполнила просьбу. — Другую! — раздраженно бросил мужчина, уже обо всем догадавшись. Девушка аккуратно стянула рукав рубашки. — Ну, Артем, — вздохнул мужчина, медленно развязывая кусок ткани. — Как вы поняли? — А че ты Родиона одной рукой обнимала? И дураку понятно, что что-то произошло. Есеня промолчала, решив, что про второй неприятный эпизод все же умолчит. К ним подошёл Меглин: — Тут врач нужен, пусть зашьют. — Да я вижу уже, — хмуро проговорил Бергич, — вы оба без приключений не можете, да? — Есеня! — на пороге возник обеспокоенный Стеклов — спектакль набирал обороты, и Есеня уже прогнозировала нападение отца на Меглина, ведь ранение ей скрыть так и не удалось. — Вадим, как закончите, принеси мне чемодан из машины, — обратился Бергич к одному из санитаров, что медленно несли тело Артема на улицу, — здравствуй, Андрей. — Что тут произошло? — Стеклов буквально подлетел к дочери, безумным взглядом осматривая всех присутствующих. — Пап, все в порядке. Я — жива, видишь? — Это ты психа выпустил? — ненавистный взгляд на Меглина. — Конечно, еще помогал ему целиться в Есеню. Стеклов резко шагнул вперёд, схватив Родиона за края футболки: — Ты еще шутить себе позволяешь? — Пап! — Как в старые — добрые, — вздохнул Бергич, — это моя вина, Родион здесь не причём. Если хочешь, можешь меня ударить. — Так я тебе и поверил, — сквозь зубы процедил Андрей Стеклов, но Меглина, который все это время стоял с усмешкой на губах, отпустил. — Она два года жила спокойно, два! Никаких маньяков, ранений и психов! Но тут появляешься ты и… — Уверен? Насчет психов? Есеня смотрела, как накаляется обстановка между двумя любимыми мужчинами, и абсолютно не понимала, как их оттащить друг от друга. — Так, прекратите, — помог ей Бергич, — Родион, сходи ты в машину, быстрее будет. Там желтый чемодан стоит на полу, принеси мне. Меглин еще несколько секунд смотрел на Стеклова, затем бросил короткий взгляд на Есеню и вышел. — Хорошо, что я первый приехал, — едва слышно добавил Бергич. — Женя дома? — Нет, он поздно будет. Нужно няню отпустить, сейчас поедем. — Я с тобой сегодня останусь. Вдруг Женя задержится, — заявил Стеклов, почему-то избегая взгляда дочери, — проклятое место какое-то. Мужчина осмотрел лофт ненавистным взглядом и быстро вышел на улицу, бросив напоследок: — Жду тебя в машине. — Главное, чтобы снова не подрались, — вздохнул Бергич, — а ведь когда-то лучшими друзьями были. Вечно в моем кабинете толкались. Про Олю спрашивали по очереди, думали, я не пойму ничего. — Вадим Михайлович, — Есеня поняла, что сейчас идеальный момент, чтобы спросить, — какие прогнозы для Родиона? Бергич хмуро посмотрел на неё, ответив не сразу: — Я ждал этого вопроса. Не знаю. Но хорошего обещать не могу. Конечно, тот факт, что он почти год находился у нас, положительно сказался на его психике, и сейчас может казаться, что он излечился, но это не так. Это же не лечится, думаю, ты знаешь. И теперь, когда он все вспомнил, риск, что мы его потеряем, довольно высок. — Что я могу сделать? — Препараты пусть пьет, а так… — Бергич вздохнул и достал сигарету, — не давай ему работать. Так, как он делал это раньше. Это прямой путь к нам в отделение, причем в кратчайшие сроки — он еще не восстановился, нынешнее состояние очень хрупкое, не заметишь, когда пойдет трещина. — Я поняла. Он не должен убивать. «Значит, ТМНП убью я».

***

Есеня разливала ароматный чай по двум чашкам, с мягкой улыбкой наблюдая, как отец возился с Верой. Его привычный суровый голос сейчас напоминал мультяшного персонажа, а актёрские таланты пришлись по душе девочке, которая звонко хохотала на всю гостиную. — Садитесь за стол, — позвала Стеклова, почему-то взглянув на мужскую рубашку на своих плечах, что все еще напоминала о Родионе знакомым запахом. Пожалуй, она бы хотела попробовать. Хотела бы побыть, хоть на короткий срок, семьёй и ждать его по вечерам дома, разливая чай с бергамотом по красивым чашкам. Мобильный на столе задолжал, сообщая о входящем звонке от няни, что ушла от них полчаса назад. — Есения, я забыла вам сказать — мы сегодня с Верочкой гуляли и нашли чей-то мобильный. Я его на полку у камина положила. — Какой мобильный? — не поняла Стеклова. — Не знаю, он в траве валялся, прямо у гаража. Подумала, может выронил кто из вас. — Поняла, посмотрю. Спасибо. Есения сбросила вызов и быстро подошла к камину — на полке действительно лежал телефон. Обычный, старой модели телефон, с кнопками. При попытке зайти в меню, мобильный затребовал пароль. — Что-то случилось? — нахмурился Стеклов, заметив, как изменилось настроение дочери. — Нет. Но я рада, что ты сегодня у нас ночуешь.