Война... Продолжается?

№20.H. Подбираясь всё ближе и ближе, будто змея, тот гипнотизировал жертву, не сводя глаз, создавая негласный закон, который нельзя было нарушить, ведь иначе тот проиграет и кончина настигнет его. Хотя Германская Империя мог и поддаться, ведь он не хотел чтобы тот так просто умер, было желание помучить свою жертву, посмотреть на мучения, кровь, раны. Особым наслаждением будут крики, так для себя решил старший. Но, ведь сразу вводить в страх, в дрожь, не совсем интересно, тот может потерять сознание и вновь игре конец. В итоге было решено сначала завлечь жертву, а потом уже наслаждаться игрой, можно даже попробовать снизить болевой порог, чтобы уж наверняка, но всё это потом, не сейчас. Уже садясь рядом, Старший проводит рукой по колену, которое в надежде прикрыть нагое тело поднялась, не взирая на боль оков. Хмыкнув, тот с лёгкостью подавил чужую конечность, опуская обратно на мягкую постель, причём свою. Комнатка не блестала уютом, а на оборот резала глаз, это так радовало Империю, что тот даже слегка оскаблился, пугая этим Младшего, который с дрожью в теле наблюдал за всем этим, слегка втягивая голову в плечи, защищая шею и важные вены, артерии. В мыслях Младшего Немца почти ничего не было, как бы он не пытался придумать план побега, или хотя бы способ задобрить этого монстра, усыпить его бдительность, всё билось в пух и прах о страх, об маленькую паническую атаку, и самое главное присутствие этого Самого Дьявола во плоти, что сидел перед ним и буквально сиял своей акульей улыбкой. Наци было хотел открыть рот, да сказать что-нибудь, но мешала ткань, что больно натягивала и разтягивала кожу рта, лишая возможности произносить внятные звуки, кроме криков конечно. С таким положением вещей было сложно мириться, но он продолжал лежать, не двигаясь, ожидая приговора Хозяина нынешнего положения. А тот, как будто заметя это, во взгляде или просто осенило, продолжил осмотр, чуть спустив свой оскал. Его большая лапа, когти которой так и грозили поранить тонкую кожу, начала свой путь с того самого колена, плавно перемещаясь на бедро, но ушла не туда, пугая Бессильного, по внутренней стороне бедра которого сейчас прошлись ноготками, чуть царапая и вызывая мурашки. Казалось бы, всё, пытка прошла, рука сдвинулась, но нет. Она пошла к паху, на прямик. Обхватывая чужое хозяйство и делая небольшие движения, на пробу так сказать. По выражению лица ГИ можно было сказать, что от таких манипуляций ему было ни тепло ни холодно, и он смотрел только за реакцией потомка, который залился небольшим румянцем, продолжал упорно смотреть тому в глаза, понимая, что отводить взгляд можно только Старшему, который всё так же худо бедно пытался возбудить член. Да только в такой ситуации хрен встанет, со страху можно лишь в обморок брякнуться или в штаны наложить, хотя для Фюрера желательным было лишь первое, а для Империи ни то ни другое. Примерно через пол минуты мучений, тот с крехтением старой бабки бросил это занятие, переходя в настоящее наступление, только в глубине сознания крутилась мысль, держать себя в руках, заманить добычу лаской, а потом напасть пока та ничего не подозревает. Окончательно развернувшись, Герман залез на кровать, расставляя конечности по бокам тела Отпрыска, выбирая места. Но память, говорящая не спешить, заставила новь вернуться к началу. Он начал вести рукой выше и выше, на рёбрах чуть надавливая, словно что-то проверяя и прошёл дальше, размещая руку на солнечном сплетении, ладонью ощущая волны от удара сердца, которое билось на максимум из-за адреналина. Дальше шла шея, которую мягко огладили, и уже перешли к челюсти и подбородку, последний приподняли, и взглянули оценивающе. –Gut Gemacht, если сейчас будешь таким же тихим, то я сниму эту тряпку. (Хорошая работа) Неспеша говорил тот, проводя языком по губам, а у Рейха от такого скрутило живот, но он все же медленно и через силу кивнул, всё так же не отводя взгляд от этих хищных глаз, которые казалось, хотели испепелить его. На лице "Похитителя" читалось удовлетворение, видать доволен таким послушанием, хоть и хотел для начала укротить строптивого, но и этого вполне хватит. Ещё много времени. Одна лапа была протянута вперёд, и в итоге она легла на чужую щёку, или скорее прошлась по ней подушечками пальцев, слегка цепляя когтями, и только потом, расслабленно, будто бы тут ничего такого нет, оттянул ткань, но не развязывая, вынул её из чужого рта, опуская под шею, но продолжая мучить, просовывая пальцы внутрь, давя на язык. –Fangen wir an, mein gehorsamer Hund.(Начнём, моя послушная собачка.) Переходил тот с шёпота на лёгкую хрипотцу, специально выделяя голосом последнее слово, делая некий знак, указывая на своё место. Младший же от такого был скован, а точнее мышцы, было ощущение будто они и вовсе  не существовали, так же были зажмурены глаза, а сам он не выказывал сопротивления, пока что. Пальцы были убраны, и Наци слегка поперхнулся накопившейся слюной, позже зглатывая её и сделав пару судорожных вдохов сжал челюсти. Империя тем временем соизволил слезть с кровати и направиться вон из комнаты, что давало второму время подумать, а возможно даже и сбежать. Но, веревки будто бы на зло, а так и было, имели маленькие узелки, до которых было невозможно дотянуться, а ткань прилегала очень плотно, из-за чего руки были достаточно холодными и медленно теряли чувствительность. Мысли прервал небольшой, совсем короткий скрип, и вот в дверном проёме стоит ОН, с одной из рук держа видимо кухонный нож. Пройдя дальше, мерным, тягучим шагом, нагнетая обстановку, его рука положила железный предмет у самой шеи жертвы, и как же было странно когда его ладонь отстранилась, и направилась к тонкой кисти, которую сковывал шёлк, причём качественный, разорвать его было бы сложно при всём желании. Герман, не сломав ни одного пальца, довольно быстро ослабил ткань, а потом и вовсе освободил конечность, которую в итоге взял в свою ладонь, слегка грубовато мня, помогая вернуть чувствительность и кровоток. Уже отстраняясь полностью, он снова взялся за нож, и нацелился на ноги, но просто разрезая ткань с характерным звуком. Рейх лежал всё так же, не смея двинуть уже свободной рукой или ногами, лишь продолжая следить за Империей взглядом, в нем мало чего можно было прочесть, и поэтому он не выдавал себя, да и в его планах было сделать проверку, знает ли тот, с кем он сейчас находится в одном доме, или уже позабыл? Поймав этот взгляд, Герман не поменялся в лице, ведь он правда ничего особенного не заметил, и придерживая нож пальцами, залез в шкаф, в котором как оказалось, были дополнительные одеяла с подушками и всем прочим, но он полез вглубь, под всё это. И достал наручники Садо-Мазо, из странного материала, который должен был покрывать довольно большую площадь запястья, видимо чтобы не натирать, и это был верный ответ, ведь к тому же внутренняя сторона была отделана мягким материалом, похожим на шерсть, пух или хлопок. Закрывая шкаф, он на миг повернул голову и сверкнул взглядом. От этого Нацист дернулся и покрылся гусиной кожей, но не на долго, сразу же отходя от этого состояния. Переместив нож на тумбу, Император развязал второе запястье, так же чуть-чуть разминая, и после этого нацепил наручники, сначала на одну руку, а затем и на другую, сопровождая сие действо небольшим звоном замков с небольшими сцеплениями и защёлками. Цепь позволяла держать руки на приличном расстоянии друг от друга, что не могло не радовать. Но эта радость кончилась, когда Младшего перевернули на живот, и начали рыться в как оказалось, нижней полке под кроватью, доставая плеть, что уже выглядела достаточно устрашающе. –Holen Sie sich in eine Knie-Ellbogen-Pose.(Встань в коленно-локтевую позу.) Послышался небольшой приказ, который был быстро выполнен и сразу же, по спине, будто бы делая пробный удар, прошёлся конец плети, делая кровоточащий порез, от чего Старший скривил губы в дикой улыбке, а по комнате прошёл довольно резкий, но быстро затихший вскрик. –Ты просто не представляешь как это  крик сладок для ушей. Шептал тот, №20.H.02.    начиная наносить всё новые и новые удары, разница была лишь в том, что нанесены они были более смазанно, от чего не было порезов и сильных раз, лишь покраснения и жжение, что ощущал лишь страдалец. Отпустив предмет пытки, ГИ присел на кровать, на которой жертва ещё держала позу, но лицом тот уже утопал в подушках и одеяле, а первый и не был против, поощрительно поглаживая свою "звершку" по бедру, иногда переходя на ягодицы и бедра. –Du bist schlau, guter Junge, du kannst dich hinlegen.(Ты умничка, хороший мальчик, можешь прилечь.) На этот раз его шёпот отличался какой-то мягкой ноткой, но в любом случае, возможность лечь или же просто свалиться, была уж слишком заманчивой, и Фюрер быстро сделал предложенное, пока его продолжали гладить, или скорее щупать и оценивать. Расслабиться, как и перевести дыхание долго не дали, ровно до первых красный полос от чужих пальцев и когтей, который почти разрывали кожу. Наци ничего не оставалось, разве что только терпеть и пытаться не напрягаться. После ещё нескольких таких  полос на ногах и чуть выше талии, от него ненадолго отстали, и Младший подумал что можно расслабиться. До тех пор, пока его не подняли, перехватывая поперёк груди и не прижимая к телу, при этом удивительно мягко придерживая и поглаживая пальцами по щеке. Этот самый контраст, между болью и спокойствием сбивал с толку, мысли так же превращались в кашу. Вторая рука же поглаживала впалый живот, чем пугала и напрягала, иногда поднимаясь чуть выше, к рёбрам и солнечному сплетению, а иногда пугающе низко опускалась и заставляла замереть Младшего, который в данный момент желал отрубиться. Возможно скоро ему это удастся. Затылок ошпаривало дыхание, причём пока сам хозяин раненого тела не мог привести своё в порядок. Да и кто даст. Ведь через секунду это и случилось. Его шеи коснулись чужие губы, очень нежно, до того бережно, что дыхание сперло окончательно, и вот, в дело пошли зубы, хотя лучше клыки, которые оставляли характерные борозды и царапины, пуская кровь, к счастью укус был сделан рядом с соединением шеи и плеча, из-за чего там не было особо важных вен и артерий, хотя кровь уже медленно ползла по спине и не собиралась останавливаться. Перебором и гранью стал тот момент, когда зубы сжали ещё сильнее, и после истошного вопля, тело обмякло, наконец долгожданный обморок. Интерес сразу же пропал, ведь больше не будет этого тяжёлого и загнанного дыхания и криков, стонов от боли. Ослабив укус и не спеша отстраняясь, наслаждаясь вкусом чужой крови, Империя всё же вернулся к кровотоку и сделал ещё один укус поверх, скорее уж просто для самоудовлетворения и чтобы убедиться, что тот не притворяется. Реакции  не было и Старший положил тело обратно на одеяло, приподнимаясь и вновь нагнувшись, снял наручники, но отложил не слишком далеко, тумба, где лежал железный друг. После этого тот сразу открыл ящик комода, где лежал спирт с бинтами и ватой. Герман сам по себе являлся странной империей и личностью в целом. Все вещи были в разных и необычных местах, и все эти места тот знал. Скорее всего это была тактическая уловка, а может просто свой порядок или мини хаос. Кровавые подтёки тот убрал, а укус обработал, так же как и полосы по всей спине и даже иногда на бёдрах и заднице. Бинтами тот решил не пользоваться, лишняя трата времени, а вот прикрепить достаточно большой пластырь вполне себе нормальный вариант. Последним делом он снял обрывки ткани с чужих стоп и слегка халтурно укрыв того одеялом, вышел из комнаты,  не забыв взять с собой нож, которым решил воспользоваться позже, если понадобится вообще, и прикрыв дверь, запер на ключ, направляясь в свой кабинет, почитать или просто позаниматься чем-нибудь.