Тянущийся к Свету, совращенная Тьмой

      Верховный лидер, Армитаж Хакс, шел вперед по длинному, хорошо освещенному коридору. Его шаги эхом отдавались от толстых металлических стен. Подол черного кителя раскачивался из стороны в сторону в такт четким движениям. Изуродованную часть лица скрывали отросшие волосы, на губах играла несдержанная улыбка.       По обе стороны протяженного помещения находились углубления с тюремными камерами, возле которых дежурили вооруженные штурмовики. Они стояли недвижимыми статуями, ужасая своим равнодушием к раздающимся стонам, а вот Хаксу эти звуки услаждали слух. Все эти пленные на станции Хосниан были одним из атрибутов его неоспоримой власти, которая росла и росла…       Приблизившись к одной из камер, он остановился перед солдатами, и выражение его лица стало непреклонно серьезным.       — Верховный лидер! — кивнул один из них, приветствуя командира.       — Все готово? — поинтересовался Хакс.       — Как вы и просили, сэр, — отозвался штурмовик. — Объект обездвижен, и мы приняли дополнительные защитные меры.       — Не забудьте, — строго проговорил лидер, — если я поведу себя подозрительно или отдам странный приказ, мигом кончайте ублюдка. Он — ценный кадр, но я не готов рисковать из-за него безопасностью Галактики. Впрочем, вы и сами знаете, с кем мы имеем дело.       — Вас понял, сэр!       Штурмовик нажал несколько кнопок на панели за спиной, ввел комбинацию цифр, и механизмы толстой двери зашевелились. Створки разъехались, открывая взгляду мрачное помещение, темнота в котором была кромешной, пока свет из коридора не проник внутрь. Хакс неторопливо шагнул вперед.       — Свет! — скомандовал он, и лампы под потолком обожгли глаза пленника, запертого в конце помещения, ярким белым сиянием.       Перед ногами Армитажа стал различим неширокий мост, и он сделал несколько шагов вперед, наслаждаясь открывшимся видом. Двери у него за спиной захлопнулись.       — Какое жалкое зрелище, — констатировал он с улыбкой, приближаясь к силуэту мужчины, прикованному к дальней стене толстыми цепями. Под наклоном тот висел наблюдая под ногами обрыв, ведущий к бескрайним темнеющим глубинам космической станции. Крайние меры для самых опасных преступников. Хакс деловито скрестил руки на груди. — Предупрежу сразу: не пытайся влезть мне в голову. За нами наблюдают, и мои люди с удовольствием избавятся от тебя, как только им не понравится хоть что-то в твоем или моем поведении.       Хакс приблизился еще, и мужчине даже не пришлось поднимать взгляд, чтобы разглядеть улыбающееся лицо нового Верховного лидера, оказавшегося на краю моста.       — Сегодня знаменательный день! — торжественно заявил Хакс, рассматривая изможденное лицо пленника. — Умер Кайло Рен. Можешь себе представить? — он издал смешок.       Бен поморщился от боли, фокусируя взгляд на человеке напротив, не без интереса рассматривающего его. На бледном лице Соло, скрытом за спадающими прядями волос, было множество ссадин и синяков, один глаз заплыл из-за рассеченной в кровь брови, в уголке пересохших губ нарывала глубокая рана.       Хакс с напускным сочувствием покачал головой и расправил плечи.       — Умер, чтобы воскреснуть! — объявил он ликующе и пренебрежительно поморщился, разглядев чернеющие кровоподтеки на изорванной одежде пленника. — Кажется, мои люди слегка перестарались, но я их не виню. Ты был плохим лидером, и они заслужили возможность отомстить. — Смакуя каждое слово, Хакс развернулся и прошелся вдоль моста, вынуждая Бена проследить за ним взглядом, но от малейшего движения в теле узника возникала боль. Сжатые стальными путами запястья невыносимо ныли. Даже дышать было тяжело: переломанные ребра впивались в легкие, и если Бен и хотел что-то сказать, то не мог.       Армитаж вновь обернулся к нему и с наигранной задумчивостью потер подбородок.       — Впрочем, скоро твоим лечением займутся, и после этого ты сможешь приступить к своим обязанностям…       Вопросительный взгляд Бена был выразительнее любых слов. Он смотрел на «гостя» с беспомощным недоумением, не имея достаточно сил на то, чтобы даже злиться.       — Было бы весьма расточительно и глупо с моей стороны избавляться от столь могущественного солдата, — пояснил Хакс, гордо округляя грудь, заложив руки за спину. — И я решил, что твои навыки мне пригодятся.       — Я не… — прохрипел Бен, и кровь в тот же миг заполнила его рот, заставив умолкнуть.       — Не собираешься помогать мне? — догадался Хакс. — Это только пока… — Хакс обвел помещение взглядом. — В этой тюрьме, которую все наивно считают реабилитационным центром для чувствительных к Силе, находится несколько тысяч пленных, способных стать прекрасным дополнением к моей армии. — Он приблизился к Бену. — Видишь ли, Кайло Рен, я посвятил много времени изучению истории Галактики, легенд о Силе, расшифровке древних записей… И я понял, что наличие джедаев среди союзников заметно увеличивает мощь. А что нужно человеку, обладающему властью, Кайло Рен? — Он, вскинув брови, ткнул мужчину пальцем в грудь, вызывая тем самым у того приступ кашля. — Еще больше власти. — Дождавшись пока тишина станет нарушаться лишь хриплым дыханием пленного, Хакс с жаром продолжил: — С джедаями я с легкостью подчиню себе не только миры Внешнего Кольца, но и смогу добраться до Неизведанных регионов, чтобы навести порядок и там. И даже дальше…       — Джедаев давно нет… — просипел Бен, едва сдерживая рвущийся из больной груди стон.       — Знаю. И, к сожалению, их мудростью и навыками я не обладаю. Но ты… — Хакс заглянул в затуманенные болью глаза мужчины. — Ты обучишь для меня легион джедаев и станешь предводителем самой смертоносной единицы армии Галактического Союза! — От предвкушения и восторга его практически затрясло, и Хакс благодушно развел руки в стороны. — Как видишь, я великодушен и даю тебе шанс исправить твое плачевное положение. Разумеется, люди будут задавать вопросы, ведь Кайло Рен официально был казнен сегодня в полдень, поэтому мы изменим твою личность. Тем более у меня кое-что для тебя есть… — Хакс нажал на комлинк и отдал короткий приказ, после чего двери, ведущие в камеру, вновь распахнулись.       Бен пробежался взглядом по паре штурмовиков, вкативших внутрь что-то вроде укрытого черной тканью стола, на поверхности которого лежал транслятор. Выражение лица Хакса стало еще более высокомерным. Бен выплюнул изо рта скопившуюся кровь.       — Я не собираюсь помогать тебе… — прошипел он.       — Ты уверен? — заносчиво усмехнулся Хакс, нарочито жалобно взглянув на собеседника. — Хорошо подумал? Что ж… — Он приблизился к столику. Двери снова захлопнулись, оставляя их одних. — Я предвидел это, но уверен, что совсем скоро ты станешь сговорчивее. Помнишь, я говорил, что изучил историю? Я узнал кое-что и о том, как сломить дух такого, как ты… — Он театрально выдержал паузу. — Потомок Скайуокеров.       Откуда он знает? Первой реакцией была растерянность, но недоумение Бена быстро сменилось раздражением. Чертов крысеныш все это время был не так прост!       — Посмотри внимательно… — сладко протянул Хакс, нажимая кнопку старта на трансляторе. — Узнаешь?       На мерцающем голографическом изображении планета, многочисленные острова которой были окружены бескрайним океаном. Дыхание Бена стало несдержанно быстрым, и боль сдавила торс. Он крепко сжал зубы, чтобы сдержать очередной стон. Он знал, что это за планета…       — Прямая трансляция из системы Ак-то, — дружелюбно пояснил Хакс. — Кажется… — он задумчиво сдвинул брови, — именно туда прибыла твоя подружка. Думаю, тебе будет интересно узнать, что запись ведется с имперского звездного разрушителя — одного из уцелевших крейсеров при последней битве у Эндора…       Сдерживая бешено колотящее от злости и бессилия сердце, Бен перевел взгляд с планеты на синеватое в свете голограммы лицо Хакса.       — Чего ты хочешь? — гневно процедил он.       — Я уже озвучил свое желание, но ты уже отказался… — развел руками Армитаж. — Мне нужна твоя покорность. История возведения Империи Шива Палпатина научила меня, что послушания нет, пока есть привязанности. — Хакс лукаво улыбнулся. — Мне не нужно уметь читать мысли, чтобы понять: ты предашь меня ради своей девицы, как только выдастся такая возможность. — Бен внимательно наблюдал за переменами в самодовольном лице собеседника, стараясь предугадать следующий его шаг, но интуиция подсказывала, что вот-вот произойдет что-то катастрофически ужасное, и от этого кровь стыла в жилах. — Однако тебе ничего не останется в этом мире кроме как стать моим приспешником, сторонником моего режима, если… — Хакс неторопливо приподнял руку с комлинком, и пальцем другой руки коснулся кнопки. — Если девчонка умрет. — Он поднес запястье к губам: — Открыть огонь!       — Нет! — Бен подался вперед, и цепи, сковывающие его, опасливо громыхнули.       — Есть, сэр! — где-то совсем вдалеке он услышал из аппарата механический ответ с крейсера, и в глазах у него потемнело от всепоглощающего ужаса и боли, сдавившей сердце.       Несколько мучительных секунд он наблюдал за голограммой планеты, не веря в реальность происходящего. Мир сузился до точки, в которой сияла голубая сфера, а затем вдруг ослепляющая вспышка… Дрожащее изображение Ак-то сменилось рваными всполохами, разметающими лоскуты поверхности планеты.       Удушающая боль сжала тисками легкие, и пустующую грудь словно пронзило клинком. Бена не знал, что чувствовать: отупляющее чувство опустошенности заполнила каждую клетку. Испепеленная, как и Ак-то, душа рвалась прочь из тела, и он закричал, встречая лишь большую боль…       Хакс прикрыл глаза от удовольствия, наслаждаясь арией оглушительного вопля врага, и открыл их только тогда, когда крик сменился хрипом.       — Считай, что ты сам нажал на рычаг, — добавил с равнодушием Армитаж. — Сам убил ее.       Кровь стекала с губ Бена, и он был бы рад захлебнуться ею, чтобы перестать чувствовать хоть на миг…       — Все это мне кое-что напоминает… — цинично усмехнулся Хакс, что-то взяв с полки, на которой стоял транслятор. В размытом, темнеющем перед глазами пространстве Бен не мог различить, что это, да и было все равно. Его сознание неумолимо проваливалось в черную дыру… Армитаж приблизился на расстояние вытянутой руки. — Ты восхищался судьбой слуги и сам станешь слугой… — проговорил он, поднимая предмет к глазам пленника. — Мы уже начали, не так ли?       В сгущающемся мраке Бен различил мертвые глазницы черного, блестящего глянцем шлема Дарта Вейдера…       Все вокруг вдруг стало четким, различимым. За маской предка он различил лицо Хакса, и дурманящая злоба захлестнула бурным потоком Силы, вырвавшейся прочь…       Армитаж, поперхнувшись, отступил на шаг. Его представительная фигура сгорбилась, когда шею сжало невидимыми прутьями. Гнев слепил, оставляя лишь ощущение пульсирующей вены под пальцами. Бен сжал ладонь сильнее, желая вырвать трахею из глотки Хакса, думая лишь об этом… Двери в камеру распахнулись, и внутрь ввалилось несколько вооруженных штурмовиков. Бен смиренно ждал их выстрелов, продолжая вгрызаться Силой в слабую шею врага. Он прикончит его так или иначе! И сгинет сам!       Электрический разряд, пришедшийся на запястья ошпарил кожу и устремился сквозь нее к органам. Бен застыл в немом крике, невольно сотрясаясь всем телом. Сила выскользнула из рук…       Хакс рухнул на колени, схватившись за посиневшую шею, силясь отдышаться. Несколько человек подбежали к нему, но он жестом остановил их и, бесконечно кашляя, выпрямился сам.       Когда ток перестал поступать в организм, Бен обессилено повис на цепях.       — Мой режим — это порядок! — прошипел Хакс. От напускного самодовольства не осталось и следа; его вытянутое лицо исказилось злобой. — Это должно тебе нравиться, гнусное отродье безвольного безумца в маске! Я научу тебя подчиняться порядку, которого ты сам не добился!       Бен не слушал его, стараясь преодолеть боль и ощущение полной беспомощности. Хакс развернулся на каблуках и приблизился к своим людям, все еще потирая шею.       — Мне не нужны больше подобные инциденты… — коротко бросил он, быстро оглянувшись на жалкого пленника. — Отрубить ему руки! — Он покинул помещение.

***

      Рей попыталась открыть слипшиеся веки, но сразу поняла, что оторвет себе ресницы, если приложит больше усилий, поэтому ее руки невольно потянулись к глазам. Стерев тыльной стороной ладоней скопившийся гной, она наконец смогла различить над собой каменный потолок. А еще она различила медленно расползающуюся по всему телу боль, быстро возвращающую к жизни…       Рей поморщилась, и невольно стон сорвался с ее губ. Казалось, будто изранен каждый сантиметр кожи, а низ живота словно и вовсе прижало булыжником к постели. Не понимания, что происходит, девушка попыталась приподнять, и «камень» превратился в раскаленный нож, насквозь пронзающий ее тело. Вскрикнув, Рей без сил откинулась обратно. В тот же миг она услышала шаги, а затем чей-то едва различимый силуэт навис над ней.       — Очнулась наконец… — прозвучал встревоженный женский голос. — Не шевелись. Медикаментов здесь не так много, поэтому должную помощь оказать сложно, — торопливо проговорила незнакомка, суетливо перебирая стоящие рядом флаконы. — Но ты хотя бы пришла в себя — теперь процесс заживления пойдет быстрее…       Рей хотела что-то сказать, но горло оказалось настолько пересохшем, что малейшие движения языка во рту раздирало его в кровь.       — Счастливица, — продолжила женщина; ее голос начал казаться знакомым. — Считай, тебя из могилы вытащили. Здешние ребята не ахти какие врачи, но кое-кто из них, к счастью, понимает, как оказывать первую помощь. — Она аккуратно приподняла голову Рей, приложив к губам теплую кружку. — Пей, — скомандовала она, и жидкость хлынула в рот девушки так неожиданно, что стало больно. Рей сморщилась, но пить не перестала: более сильной жажды она не испытывала даже на Джакку.       Девушка моргнула несколько раз и снова открыла глаза. Теперь образ незнакомки стал более узнаваемым. Широкое лицо, покрытое морщинистой коричневой кожей, два черных пятна широко посаженных зрачков…       — Маз? — хрипло произнесла Рей.       — Соображаешь, — подтверждая теорию девушки, констатировала та.       — Мы… на Такодане? — выдохнула Рей, стараясь отвлечься от боли внизу на боль в горле.       Маз присела на край кровати и ласково убрала длинными пальцами прилипшие ко лбу Рей волосы.       — Такоданы, которую мы знали раньше, больше нет, — с сожаление проговорила она. — Галактический Союз поглотил все Среднее Кольцо, навязав каждой малейшей планете свой порядок.       Думать было сложно даже физически, и все же Рей нахмурилась.       — Так быстро? — удивленно спросила она. В Среднем Кольце огромное количество систем. Как Союз мог поработить их за день?       — Быстро? — переспросила Маз, а затем на ее лице отобразилось сочувственное понимание. — Милая девочка, ты провела в коме много месяцев…       Ощущение нереальности происходящего захватило Рей, щупальцами влезая в воспаленный мозг. Как странно было вдруг осознать, что без нее этот мир просуществовал столько времени, а ведь только вчера она зажала штурвал и…       От боли физической не осталось и следа, когда изъедать начала душевная боль… Опустошенность резко подавила желание жить, оставляя кровавый след на месте бесчисленных дыр в сердце. Лучше было не просыпаться никогда… Впрочем, именно это Рей и планировала, но судьба распорядилась иначе.       — Тебе надо отдохнуть. — заметив ухудшившееся состояние девушки, посоветовала Маз, и ее прохладная ладонь легла поверх руки Рей. Та, вопреки словам женщины, приподнялась на локтях. — Я уже говорила: лекарств здесь мало, а меддроидов и вовсе нет. А ты ещё не восстановилась после операции…       Рей окинула взглядом свои белые руки и отчетливо ощутила незнакомую ей прежде… неполноценность? Она обратилась к своим мыслям и не обнаружила там и следа выстроенных когда-то стен. А ещё в голове не было никого, кроме неё… Владелец Голоса исчез…       Рей вздрогнула от охватившего ее вдруг чувства паники. Всю жизнь ее сопровождал и, возможно, оберегал Палпатин, а теперь его нет! Радоваться бы, но она испытывала только иррациональный страх, непонимание и растерянность…       Девушка оглядела себя, насколько позволяло положение. Она заметно похудела, поэтому мешковатая одежда висела на костлявом торсе и ногах. Под коленями глубокие чернеющие синяки (вероятно, ноги были сломаны), следы ожогов на предплечьях (удивительно, что она не сгорела вся…) и уродливый продолговатый шрам, виднеющийся из-под съехавшего из-за движений бинта, рассекающий живот.       — Операция? — Дыхание Рей ускорилось, и она, уставившись на рваный шов, ощутила, как мутнеет рассудок.       Маз отдалилась, но продолжила смотреть в глаза девушки.       — Милая моя, — с болью проговорила она, — боюсь, ты потеряла ребёнка…       Рей не почувствовала абсолютно ничего по этому поводу и провалилась в сон…