Глупые письма

Бескрайнее лето наших с тобой чувственных и невероятно солнечных дней уже подошло к концу, а мы с тобой, резвясь, словно маленькие дети, цеплялись за ускользающие в небытие прошлого минуты нашего настоящего, держались друг за друга всеми возможными конечностями, чувствами и мыслями и улыбались, улыбались, улыбались как никогда прежде. Вокруг нас кружили в незамысловатом танце стаи белых бабочек, пока я не мог отвести взгляд от твоей лучезарной улыбки. Прикрывая глаза и цепко сжимая мои пальцы в своих, ты каким-то образом находил все новые причины для смеха и через прикосновения будто подзаряжал меня тем самым счастьем. И нежностью. Волосы цвета одуванчикового меда сверкали на солнце, словно самая настоящая сладость, а на фоне высокой зеленой травы это выглядело в несколько раз эстетичнее. Хотелось больше смотреть, прикасаться и любить. Казалось бы, куда еще больше, правда? Я и сам не знаю, когда стал таким сентиментальным. Тепло разливалось внутри каждый раз, стоило увидеть твою искреннюю улыбку и услышать такое неистово нежное «Шото», которое окончательно выбивало из тела оставшиеся пробки. В следующую секунду твои губы были накрыты моими в неловком, но нежном жесте. Ты не прекращал улыбаться даже сквозь поцелуй, и все еще держал мою ладонь с трепетом, будто какое-то несметное сокровище. Ты и не думал отпускать или прекращать улыбаться, не так ли? Так очаровательно глупо, но я был готов к этому уже тогда, когда влюблялся, и сейчас, смотря на твою улыбку и чувствуя будто наэлектризованные прикосновения, я понимаю, что ни капли ни о чем не жалею. А ты счастлив со мной, Денки? — Да. Сквозь отдаленную пелену я почувствовал мягкие прикосновения к лицу, и нехотя открыл глаза. И тот чудный сон тут же закончился, а я попал в не менее прекрасные океаны медовых глаз прямо напротив, на соседней подушке. На твоем лице играла утренняя теплая улыбка, и ты, снова следуя своей давней привычке, не отводил взгляда и следил за моим постепенным пробуждением. Я улыбнулся в ответ, притянул тебя к себе поближе и с жаром обнял, прижимая к себе и своему сердцу настолько, насколько это вообще возможно. — Почему ты всегда просыпаешься раньше меня? — поинтересовался я как-то вкрадчиво в твою голову, попутно вздыхая медовый запах вчерашнего шампуня на твоих волосах. Казалось, что ты весь был создан будто из меда, иначе я никак не мог расшифровать столько совпадений с этой сладостью и твою к ней любовь. Ты же засмеялся и оставил невесомый поцелуй на моей шее, отчего там тут же загорело жгучим огнем. — Не могу отказать себе в соблазне понаблюдать за спящим красавчиком нашего класса на соседней подушке. — Да? Надеюсь, что ты этим перед девочками не хвастаешься. Наши взгляды встретились, и в твоих глазах плавала отчетливая хитринка, а на лице играла многозначительная улыбочка. Я вновь невольно улыбнулся. Винить я тебя ни в коем случае не хотел, нет. Вместо этого я прикоснулся к твоим губам, ровно как и в отдаленных воспоминаниях из сна, и ты тут же ответил мне как-то слишком пылко. Неизвестно, откуда у тебя столько энергии по утрам. Всегда этому удивлялся, но сопротивляться никак не смел. Это была твоя фишка, и она мне очень нравилась. Знаешь, Денки, мне интересно — а можно ли считать утренние влажные поцелуи еще одной нашей с тобой медовой привычкой?. . .