Pocket Change

      Чуя начал свою жизнь в Портовой мафии на следующее утро. Он нервно стоял перед самим Мори Огаем. Он все еще был в рубашке Дазая и в паре спортивных штанов, которые мужчина подобрал для него по дороге сюда прошлой ночью. Они полностью прикрывали его маленькие дрожащие ступни. — Дазай-кун. — вздохнул Мори голосом хриплым и полностью раздраженным. — Почему у тебя около ноги ребенок? — Ну… — игриво протянул шатен. Мори знал его слишком чертовски хорошо, чтобы понимать, что это приведет к еще одной головной боли. — Я подумал, поскольку у тебя уже есть ребенок, я тоже должен его иметь.       Мори на мгновение потер нос, прежде чем ответить. — Элиза-тян — под моей опекой. Она дочь моей покойной сестры. — сказал он быстро. — Я не просто «шучу» про это ради удовольствия. Ответь на вопрос, или его выбросят на улицу.       Чуя всхлипнул от страха, и его руки крепко вцепились в штанину Дазая, когда он еще сильнее прижался к мужчине. Осаму мягко улыбнулся ему, проводя рукой по его волосам в успокаивающем жесте. — Мори-сан, — медленно и серьезно произнес Дазай. — Вы знаете, что ваши маленькие «игрушки» не смогут справиться со мной. К тому же, плохо, когда дети видят такое насилие в раннем возрасте.       Мори просто уставился на него, стиснув зубы. — Что ты сделал? — сказал он, подчеркивая каждое слово отдельно. — Тебя тоже могут выбросить на улицу, Дазай-кун, тебе нужно это помнить.       Чуя задохнулся от холодного смеха Дазая, когда тот закатил глаза и на самом деле безразлично улыбнулся лидеру Портовой мафии. Рыжик был напуган этим строгим и холодным человеком.       Он знал, что мафия отличается от его семьи, в которой он вырос, от якудза. Его отец сказал ему, что они жестоки, кровожадны и безжалостны, еще до того, как он узнал, что означают эти слова, и сказал, что они убьют его, если увидят, просто ради удовольствия.       Но эти слова исходили от человека, который швырял его, как тряпичную куклу; а Дазай был убийцей и не причинил ему вреда — он даже спас его. И Мори, даже если он был Боссом, не сделал ничего, чтобы сделать выговор Дазаю за его грубость. Он просто вздохнул и нетерпеливо покрутил запястьем, молча сказав ему просто ответить на проклятый вопрос. — Был маленький мальчик, который нуждался в спасении, и он попросил помощи. А я был очень вежлив, поэтому помог. — сказал шатен небрежно, совсем не отвечая на вопрос, когда он наклонился и провел пальцами по крошечным пальцам Накахары. — Это замечательно, Дазай-кун. Я взволнован тем, что ты показываешь более человеческую сторону себя. — сухо сказал Мори, словно ему было наплевать в любом случае. — Но это не объясняет, кто он и почему он находится здесь. — О! — сказал Осаму ярко и воодушевленно, как будто Огай только что указал на что-то, чего он не замечал все время. Ну, словно тот был чертовым идиотом. — Вы должны были просто спросить.       Пальцы брюнета сжались так крепко, когда он держал их перед лицом, что шатен был почти уверен, что на самом деле услышал хруст нескольких костей. — Он — Накахара Чуя. — ответил суицидник небрежно.       Мори по-прежнему был смертельно спокоен. Его руки перестали дрожать от силы подавления ярости, его пальцы перестали пытаться сломать друг друга, он даже перестал моргать, недоверчиво уставившись на Дазая, ожидая и отчаянно надеясь, что один из его гостей сейчас разразится смехом.       Но этого не произошло. — Кто? — спросил он почти смиренно. Это прозвучало очень опасно.       Ладонь Чуи была липкой, когда он с беспокойством сжал пальцы Дазая, осторожно глядя на него. Тот все еще выглядел спокойным и собранным, слегка удивленным, разговаривал непринужденно. Он не выглядел так, словно его собирался застрелить глава Портовой мафии. — Накахара Чуя. — пропел Дазай, ярко улыбаясь мальчику, словно рыжик нравился ему только тем, кем он был. Чуя робко улыбнулся ему. — Сын покойного Накахара Акихиро, бывший наследник Накахара-кая и так далее. — Почему он здесь, Дазай? Почему за тебя держится сын Накахара Кумичо, как потерянный щенок?       Его голос был не менее яростным, но он снова стал ровным, спокойным и плавным, и это немного успокоило нервы Чуи. Он больше не был так явно испуган. — Ах, хорошо, что ты спросил. Покойный Накахара Кумичо издевался над ним.       Чуя увидел, как внимательный взгляд Мори оценивает его, долго останавливаясь на синяках, усыпавших его руки, те, которые он больше не мог скрывать рукавами теперь, когда он был в рубашке Дазая. И хотя это заставляло его чувствовать себя обнаженным, ему нравилось носить эту вещь. От нее пахло, как от шатена. В ней было тепло, и ему нравилась мысль, что он носит одежду Осаму. Тем не менее, может быть, у мужчины был свитер, который он мог носить вместо этой вещи?       И затем глаза Мори, которые смягчились от сочувствия, когда они скользили по нему, метнулись назад к Дазаю, на мгновение расширившись, прежде чем сузиться в предупреждении. — Ты сказал «покойный» Накахара Кумичо, Дазай-кун? — спросил он сладким и ядовитым голосом. — Да, сказал. — радостно щебетал Дазай. — Дважды, на самом деле. — Дазай-кун… — снова сказал Мори, все еще в том сладком смертельном тоне. — Если ты откроешь свой рот и скажешь мне, что убил Накахара Кумичо, я пущу пулю в голову мальчика, а затем в твою.       Чуя затрясся. Его глаза наполнились слезами, пальцы сильнее сжались в крепкой хватке Дазая. Все его крошечное тело дрожало от страха. Шатен сказал ему, что он будет в безопасности, он думал, что он будет в безопасности, что все будет хорошо, а теперь… — Я не очень хороший чревовещатель, Мори-сан. — размышлял Осаму, делая вид, что задумался. — Полагаю, я мог бы написать это для вас, если вы не хотите слышать это вслух?       Глаза Мори выпучились, когда он глотал воздух, как рыба, вытащенная из воды. Его стул с грохотом врезался в стену, что заставило Чую подпрыгнуть и захныкать. Огай практически карабкался, чтобы обойти свой стол. Его пальцы крючились, чтобы обхватить горло Дазая, и рыжик даже не подумал, прежде чем сдвинуться с места.       Его маленькая рука была вырвана из хватки Дазая. Большие голубые глаза были плотно закрыты от страха, когда он бросился всем своим крошечным телом перед Дазаем, как щит, раскинув руки так широко, насколько это было возможно, чтобы отразить любые атаки. Все его тело тряслось от ужаса, но, несмотря на то, что его желудок угрожал вывернуться наизнанку всем тем, что шатен сделал ему этим утром на кухне в общей комнате, он стоял на своем.       Мори остановился, прежде чем он успел полностью обойти стол, уставившись на Чую в шоке, почти так же, как и Осаму. Слезы текли по маленькому личику ребенка, его кожа покраснела, когда он плакал, но он вытянул дрожащие руки, защищая Дазая, как только мог. — Чуя. — зашептал Дазай, почти с благоговением, его голос дрогнул на втором слоге.       Растрепанные ярко-рыжие волосы растрепались еще сильнее, когда мальчик яростно покачал головой: — Нет! — взвизгнул он высоким и испуганным голосом. — Вы не можете причинить ему боль! Он помог мне, и он хороший, и он не сделал ничего плохого! — Он замолчал на мгновение, затем добавил. — Ну, убийство это неправильно, но у него была причина, это я попросил его, так что это моя вина, и вы не можете сделать ему больно!       К тому времени он уже практически рыдал. Его руки начали опускаться по бокам, когда рыдания пронзали его тело, слова застревали в горле и превращались в кашель.       Дазай опустился на колени рядом с ним, как только его шок прошел. Длинные пальцы осторожно и успокаивающе поглаживали позвоночник мальчика. Большим пальцем шатен смахивал крупные слезы с прекрасного личика рыжика. Сердце Осаму болело при виде этих слез. — Чуя, все в порядке, он не может причинить мне боль. — успокаивал шатен тихо и спокойно, когда он покачивал дрожащего мальчика в руках. — Я прямо здесь. Все нормально. Все будет хорошо, я обещаю. Ничто не может причинить мне боль, особенно, если со мной мой маленький телохранитель, верно, Чибикко?       Опухшие глаза Чуи, наконец, открылись, маленькие кулаки потирали их, чтобы вытереть слезы. Он слегка посмотрел в лицо шатена в ответ на прозвище и кивнул в знак согласия. — Перестань заставлять меня плакать. — требовательно попросил он практически шепотом, а на последнем слове его голос оборвался и он снова всхлипнул. Он дрожал всем своим крошечным телом, когда крепко схватил Дазая за плечи.       Осаму усмехнулся, наклонившись вперед и мягко поцеловав каждую из щек рыжика, прямо под его глазами, в извинении. — Вот и все. Слез больше нет, верно? — спросил он, любезно улыбаясь губами, все еще мокрыми от слез Чуи.       Мальчик проворчал себе под нос о том, что Дазай слишком глупый для такого старика, которым является, яростно краснея, когда шатен снова поцеловал его глаза и щеки. Осаму только крепко прижал его к себе, обхватив маленькое тело обеими руками, после чего Чуя обнял шею мужчины в ответ. — Прекрасно. — выдохнул Мори, разбивая их уединение на части, и элегантно откинулся на спинку стула. — Я допускаю это только потому, что он, кажется, делает тебя более стабильным, Дазай-кун. Я не видел, чтобы ты проявлял подлинные эмоции, кроме скуки, с тех пор, как я встретил тебя, поэтому, если этот ребенок — то, что тебе нужно, я разрешу оставить его, пока это работает.       Усмешка Осаму ясно дала понять, что разрешение Мори ничего не значит. Огай не имел права голоса в сложившейся ситуации. — Конечно. — тем не менее любезно произнес он. — Нам нужно будет встретиться с Сайке канбу, чтобы выбрать курс действий для минимизации ущерба от этого… происшествия. — продолжил Мори, вздрогнув. — И я также хочу пригласить Кое, так как Накахара-кай — ее задача. — Кое? — вздохнул Чуя. Его лицо просветлело, когда он немного отодвинулся от шеи Дазая, в которую до этого утыкался лицом. Теперь он словно выглядывал из домика, которым для него были руки Осаму, потому что рядом с ним он чувствовал себя в безопасности. — Вы же имеете в виду Ане-сан, да?