Больно… больно и страшно…
Некрасивая женщина в строгом сером платье кричит, срываясь на визг… Она злится… Злится и боится, потому что стоящий перед ней семилетний мальчик способен делать то, чего она не может понять…
Но ребенок никак не реагирует на ее вопли, и она, размахнувшись, с силой бьет его по лицу… Мальчик, не удержавшись на ногах, падает на пол…
— Бесовское отродье!..
Поттер проснулся, испытывая глубокое отвращение к давно мертвой директрисе приюта Святого Вула. Кончики пальцев покалывало от нестерпимого желания свернуть ее тощую шею.
Он слишком хорошо знал этот полный страха и ненависти взгляд, которым она смотрела на маленького воспитанника. И то, что этот воспитанник — будущий Темный Лорд, в данном случае не имело никакого значения.
Потому что в семилетнем Томе Реддле не было ничего злого и демонического. Обыкновенный испуганный ребенок, еще не осознающий своей силы и не понимающий, почему все вокруг смотрят на него со страхом и подозрением.
— Уж не жалеешь ли ты лорда Волдеморта, Гарри? — лукавый голос Дамблдора эхом зазвучал в ушах.
Поттер, бездумно рассматривающий высокий потолок, только фыркнул.
— Да иди ты… При чем тут Волдеморт?
Волдеморта он и сам бы с удовольствием приложил чем-нибудь тяжелым, но семилетний Том вызывал только искреннее сочувствие. Интересно, с чего вообще ему продолжают сниться эти сны? Даже не сны — воспоминания…
Додумать эту мысль Поттер не успел. Его отвлек странный звук, проникший вдруг в утреннюю тишину спальни. Звук, похожий на… плач? Он прислушался. Точно. От одной из стен доносилось приглушенные всхлыпывания, будто кто-то плакал в соседней комнате, забившись в самый угол. Как раз туда, где находилось вентиляционное отверстие.
Озадаченный Поттер сполз с кровати и подошел почти вплотную к стене. Звуки стали отчетливее.
— Эй, — осторожно позвал он, зачем-то коснувшись ладонью дорогой ткани, заменявшей Малфоям обои.
Раздался короткий всхлип, и за стеной все стихло, а затем оттуда донесся испуганный детский голос.
— Кто там?
Поттер невольно усмехнулся.
— Тут я, а там кто? — за стеной растерянно замолчали, и он добавил: — Шучу. Меня зовут Гарри. А тебя?
— Эми, — ответил через несколько секунд неуверенный голос. — Амелия.
— Амелия… — Поттер попытался сообразить, где совсем недавно слышал это имя, и его вдруг осенило. — Ты дочка Сметвика, да? Целителя?
— Вы знаете моего папу? — судя по изменившемуся звуку, девочка вскочила на ноги и приникла к стене.
— Виделись несколько раз, — неопределенно отозвался Поттер. — Ты там как? С тобой все в порядке?
— Да, — Амелия снова всхлипнула. — Папа сказал, что мне нужно будет пожить здесь недолго… Он обещал, что со мной тут не случится ничего плохого…
Поттер вздохнул. Конечно, что еще он мог пообещать?
— Но тебе все равно страшно, да?
— Меня закрыли тут, — голос девочки дрогнул. — Не выпускают из комнаты…
— У тебя что, клаустрофобия? — насторожился Поттер.
— Что? — не поняла Амелия.
— М-м… ты боишься сидеть взаперти?
— Нет, — она вздохнула. — Но я здесь совсем одна. — Дома я почти никогда не бываю одна, у меня много братьев и сестер, и племянников… А ты? Тебя там тоже заперли одного?
— Ага, — Поттеру надоело стоять, и он уселся на пол, прислонившись спиной к стене. — Но мне не привыкать.
На самом деле, после жизни у Дурслей с решетками на окнах и кошачьей дверцей для еды, этот «плен» с просторной спальней и трехразовым (весьма вкусным) питанием казался просто курортом.
— А еще, — продолжала Амелия, — здесь живет один страшный человек…
— Один? — Поттер саркастично хмыкнул. По его скромному мнению страшилищ тут был полный дом. Даже сиятельные Малфои после возрождения драгоценного «Хозяина» начали походить на несвежих зомби, а уж остальные… Но пугать ребенка лишний раз не хотелось. — То есть, ты о ком?
— Человек, похожий на змею… С красными глазами… — голос Эми понизился до испуганного шепота.
— А, понятно, — ну да, по сравнению с этим все остальные просто красавцы. Поттер внезапно напрягся. — Он что-то сделал тебе?
— Нет, — жалобно пискнула девочка. — Но я все равно его боюсь.
— Не ты одна, — вздохнул Поттер. — Его сейчас все боятся.
— И ты?
Поттер задумался. Неожиданно этот простой вопрос поставил его в тупик. Боится ли он Волдеморта? Исходя из логики, здравого смысла и инстинкта самосохранения — вроде бы должен. Но на деле, в последнее время его беспокоило исключительно состояние Амары и мысли о друзьях, продолжавших охотиться за крестражами и рискующих своими жизнями. За всем этим собственный страх перед «вселенским злом» как-то незаметно сошел на нет.
Но если не страх, тогда что? Ненависть? Да, безусловно, он продолжал ненавидеть Волдеморта, из-за которого погибли его родители, Сириус и еще множество невинных людей. Но продолжал уже как-то по инерции. Без огонька. Больше разумом, чем сердцем.
— Гарри? — тихонько позвала Амелия, встревоженная долгой паузой.
— А? — Поттер очнулся от своих мыслей. — А, да. Да, я тоже его…
Неожиданно за дверью послышались знакомые стремительные шаги, и он, быстро попросив девочку сидеть тихо, метнулся на кровать, сев в позу лотоса и закрыв глаза.
И вовремя.
— Все медитируешь, Поттер? — в шипящем голосе послышалась насмешка. — Надеешься однажды обернуться белым дымом и сбежать?
— Надеюсь постигнуть Дзен. Тогда в моей душе воцарится гармония, и я перестану испытывать эстетический шок каждый раз при виде твоей ро…
В этот момент Поттер наконец открыл глаза и осекся на полуслове. Что было, в общем-то, не удивительно. Он-то ожидал узреть перед собой Великого и Ужасного Волдеморта в черном балахоне, со змееподобной маской вместо лица и уродливыми неестественно длинными пальцами с когтями, а тут…
Нет, это определенно все еще был Волдеморт. Но бесформенный балахон сменился элегантным, хоть и несколько старомодным, костюмом, руки перестали навевать ассоциации с фильмом ужасов, а лицо… кхм… пожалуй, наконец стало лицом. Нормальным, человеческим и даже… эм, красивым?
— А Дзен подкрался незаметно, — слегка ошалело протянул Поттер, моргнув.
Волдеморт слегка изогнул бровь, глядя на него в упор.
— Уже справился с эстетическим шоком или отложим визит к Амаре до завтра?
— Я иду! — Поттер буквально скатился с кровати и резво выскочил за дверь. — Слушай, а что, «Ведьмополитен» объявил конкурс красоты среди Темных Лордов? — не удержался он, уже идя по коридору. — Или тебя Малфой покусал и заразил чувством прекрасного? А может, это ты ради Амары стараешься? Так для нее внешность никогда не имела значе…
Внезапно шедший за ним Волдеморт одним смазанным, неуловимым движением схватил его за горло и с силой впечатал спиной в стену коридора. Полыхнувшие бешенством ярко-алые глаза оказались совсем близко.
— Заткнись, — с тонких губ сорвалось шипение, железная хватка холодных пальцев на шее усилилась. — Ты не смеешь говорить о ней! Ты даже имя ее произносить не достоин!
— Зато ты достоин! — с усилием прохрипел Поттер, всем телом ощущая исходящие от него волны ярости. Они пробирали насквозь, заставляя кожу покрыться мурашками. И все же он продолжал смотреть прямо в горящие гневом глаза напротив, не отводя взгляда.
Воздуха катастрофически не хватало, и он невольно вцепился в сильную руку, сдавливающую его горло. Мгновение — и по пальцам будто пробежал разряд тока. Волдеморт вздрогнул и инстинктивно разжал хватку, отступив на шаг. Поттер, закашлявшись, схватился за шею, почти физически ощущая красные следы, проступающие на ней.
И в этот момент они оба будто очнулись.
Растерянно посмотрели друг на друга и, не сговариваясь, бросились к комнате Амары.
***
— Повелитель! — Нарцисса вздрогнула, когда они ворвались в комнату.
— Как она? — Волдеморт, первым оказавшийся возле постели, ощутил острый укол вины, заметив на тонкой шее Амары отчетливые красные отметины.
— Был приступ… буквально минуту назад… — испуганно сообщила Нарцисса. — Все было в порядке, она лежала спокойно, а потом вдруг начала задыхаться, и эти следы… Они появились сами собой, мой Лорд, клянусь!..
— Я знаю, — Волдеморт устало прикрыл глаза, пытаясь подавить лишние эмоции. — Выйди.
Нарцисса тенью проскользнула к двери, выдохнув с явным облегчением. Поттер медленно подошел к кровати и остановился рядом.
— Ладно, это моя вина, — хрипло сказал он, глядя на Амару. — Не стоило тебя провоцировать…
— Как благородно! — закатил глаза Волдеморт. — Жаль, что твое признание не вылечит ее синяки!
— Эй, между прочим, это не я тебя пытался придушить! — возмутился Поттер, неосознанно потирая шею.
— Придушить? — по тонким губам скользнула усмешка. — Если бы я хотел этого, мне бы хватило секунды, чтобы сломать тебе шею.
— О, готов поспорить, ты мечтаешь об этом, — ядовито протянул Поттер.
Волдеморт внезапно сделал шаг, приблизившись почти вплотную, продолжая смотреть сверху вниз в чуть расширившиеся зеленые глаза.
— Ошибаешься, — очень тихо сказал он, не без удовольствия ощутив, как напрягся Поттер, заставляя себя оставаться на месте. — Я мечтаю совсем о другом… Я мечтаю увидеть твою агонию… Мечтаю услышать, как ты умоляешь меня о смерти… И, будь уверен, я…
— Прекрати! — вдруг резко оборвал его Поттер, с ужасом посмотрев ему за плечо.
Волдеморт, обернувшись, замер, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Амару всю трясло. Ее волосы, прежде абсолютно белые, начали чернеть на концах, будто плавясь от невидимого огня, а на руках и лице один за другим алыми пятнами загорались ожоги.
— Нет-нет-нет! — Поттер в панике бросился к ней, схватив за руку. — Пожалуйста, прости! Прости!
Волдеморт, забыв обо всем, тоже накрыл ее руку прямо поверх ладони Поттера. Обжигающее чувство жалости и вины захлестнуло его с головой. Неужели слова могут ранить так сильно?
— Смотри… — неверяще прошептал Поттер.
Страшные ожоги, еще мгновение назад покрывавшие кожу, начали исчезать прямо на глазах. Один за другим они бледнели и растворялись, как под действием сильнейшего заживляющего. На лицо постепенно начали возвращаться краски. Волосы вновь побелели. Не прошло и минуты, как Амара последний раз вздрогнула, глубоко вздохнула и успокоилась, вновь полностью расслабившись.
Волдеморт и Поттер одновременно пораженно отдернули руки и отступили на шаг. И оба успели заметить, как протестующе дрогнули тонкие пальцы Амары, словно не желавшей отпускать их.
***
Страшно… больно… горько…
Жирный усатый маггл орет и брызжет слюной… в налившихся кровью глазах горит панический страх… страх и ненависть к худенькому ребенку перед ним…
Мальчик вжимает голову в плечи, но упрямо молчит… А маггл, разъяренный его молчанием, хватает ребенка за ухо и, с силой протащив по коридору, буквально швыряет в темный чулан… Дверь захлопывается с оглушительным грохотом…
— Ненормальный!..
Волдеморт вздрогнул и открыл глаза. Он сам не заметил, как задремал, сидя за столом в кабинете. За окном сгущались сумерки.
И снова этот странный сон. Или воспоминание?
Увиденный во сне фрагмент чужой жизни вызвал острое ощущение дежавю. И почему-то появилось странное желание узнать, было ли правдой то, что он увидел… Хотя какая, к чертям, разница? Даже если так, ему нет никакого дела до жизни Поттера или его детства.
Никакого.
Только откуда это щемяще-тоскливое ощущение одиночества в груди?
— Повелитель… — дверь кабинета приоткрылась, и на пороге показался Люциус. — Вы велели сообщить, когда все соберутся в зале…
— Что? — Волдеморт нахмурился. — Ах, да. Собрание…
Откровенно говоря, за всеми дневными происшествиями он уже успел забыть, чем собирался огорчить верных сторонников на этот раз. Да и желания лицезреть подобострастные физиономии Пожирателей совершенно не было.
Он рассеянно погладил свернувшуюся у него на коленях Нагайну, а потом вдруг задумчиво сощурился, обдумывая пришедшую в голову мысль.
— Скажи, а Северус уже здесь?
— Конечно, мой Лорд, — кивнул Малфой.
— Пригласи его ко мне.
— А… остальные? — осторожно уточнил Люциус.
— А остальные подождут, — сквозь зубы процедил Волдеморт.
В конце концов, сам он тринадцать лет ждал, пока хоть кто-нибудь из этих гадов вспомнит о его существовании.
— Да, разумеется, простите, — скороговоркой пробормотал Малфой и скрылся за дверью.
А уже спустя минуту на пороге мрачной скорбной тенью возник Снейп.
— Вы хотели меня видеть, Повелитель?
— Присаживайся, Северус, — любезно предложил Волдеморт, указывая на стул возле стола. — Видишь ли, у меня возникли некоторые вопросы, на которые сможешь ответить только ты… Скажи, как много тебе известно о жизни Поттера вне Хогвартса?
Он пристально смотрел на Снейпа, ожидая ответа, и даже уже не пытался понять, зачем ему все это надо.
