Амара

      Злость… Растерянность, обида, одиночество и злость на окружающий мир…       Директриса миссис Коул вызывает брезгливое отвращение, потому что прятать собственный страх за ненавистью и насилием — низко…       Озлобленные приютские дети — равнодушное презрение… Он уже понял, что сильнее… Сильнее любого из них… И они это поняли… И потому отыгрываются на тех, кто слабее… Он мог бы, наверное, защитить их, но не станет этого делать… Он пообещал себе, что никогда больше не будет участвовать в этих играх, предпочитая держаться в стороне…       Длиннобородый старик, рассказывающий о волшебстве, не внушает доверия… У него фальшивая улыбка и цепкий, острый взгляд… Он из тех, кто любит клеить на всех вокруг ярлыки — правильный-неправильный, хороший-плохой, светлый-темный…       А сам, хоть и прикидывается добрым, излучает холод и высокомерие…       Дети-волшебники мало чем отличаются от детей-магглов… Они точно так же ценят и уважают лишь силу… Если ты сильный — тебе простят все: происхождение, материальное состояние… Если ты слабый — тебя спасет только сильный покровитель…       Он и здесь оказался сильнее многих… Сильнее, умнее, решительнее… В него влюблялись, его уважали, им восхищались, к нему испытывали страх и ненависть, но никто не оставался равнодушным… Сам он интересовался исключительно наукой… Ему хотелось стать выдающимся, совершить нечто неординарное, подняться надо всей этой серой толпой… Доказать себе и другим, что он — лучший…       Поттер сидел на полу, опершись спиной о кровать, и задумчиво разглядывал растительный узор на ковре.       Чем больше он видел разрозненных обрывков из детства Волдеморта, тем сложнее было выкинуть их из головы. Слишком они отличались от того, что он себе представлял. Да, он знал, что Волдеморт вырос в приюте, видел несколько фрагментов из воспоминаний Дамблдора, но эти сны… В них он не просто видел, он чувствовал все то же, что и Том. Так, будто сам был на его месте.       И не мог не признать, что на фоне всего этого, собственное детство начинало казаться почти счастливым.       Но чем дальше, тем менее однозначным становилось его отношение к Тому Реддлу. Если мальчик-сирота из приюта вызывал лишь жалость и сочувствие, то Том-подросток… С ним было сложнее. Он взрослел, менялся, начал осознавать свою силу, перестал быть беззащитным. У него появились амбиции и железный внутренний стержень. Он был талантливым, умным, почти гением, но при этом замкнутым и абсолютно закрытым.       Он не был хорошим. Ни с какой стороны. Он мог быть милым, когда это выгодно, обаятельным, если нужно, он умел влюблять в себя других людей, но был совершенно не способен влюбиться сам.       В общем и целом — он был сильной, харизматичной, красивой сволочью с некоторым набором принципов, но весьма гибкой совестью. И без сомнения — яркой личностью.       Его можно было осуждать, можно было ужасаться его поступками, но не восхищаться им было сложно. Очень сложно…       — Гарри? — тихонько позвала из-за стены Эми, отвлекая его от размышлений. — Ты здесь?       — Куда ж я денусь? — хмыкнул Поттер, перебираясь поближе. — Ты уже позавтракала?       — Ага, — девочка тоскливо вздохнула. — Как ты думаешь, скоро папа меня заберет? Я хочу домой.       — Он обязательно тебя заберет, — заверил ее Поттер, искренне надеясь, что его голос звучит убедительно. — Просто он сейчас очень занят…       — Думаешь, я глупая и ничего не понимаю, да? — неожиданно спросила Амелия, заставив его вздрогнуть. — Я уже не маленькая. Папа ни за что не оставил бы меня здесь просто так. Тот страшный человек хочет, чтобы он что-то сделал, да? И поэтому я здесь? Как заложник?       — Мерлин, откуда ты все это взяла?       — Такое сейчас все время происходит! Я слышала, как мама с папой говорили об этом. Тот страшный человек с красными глазами — это Сам-Знаешь-Кто, да?       Поттер, в первый момент растерявшийся от ее осведомленности, прислонился затылком к стене.       — Ну, вообще-то не такой уж он и страшный… И, кстати, у него есть имя.       — Мой брат говорил, что его имя нельзя называть, — прошептала в ответ Амелия. — Говорил, что оно проклято…       — Ерунда, — возразил Поттер. — Кличка, может, и проклята, а имя точно нет. Его почти никто и не знает.       — А ты знаешь? — судя по голосу девочки, трепет перед «страшным человеком» проиграл любопытству с разгромным счетом.       — А я знаю, — задумчиво протянул Поттер. — Его зовут Том.       — Том? — Амелия, казалось, не поверила. — Ты уверен?       — Абсолютно, — Поттеру стало интересно. — А что?       — Том — теплое имя, — неожиданно ответила Амелия, чем изрядно его удивила.       — Теплое? — он недоуменно обернулся к стене. — Как это?       Девочка негромко фыркнула, будто он спросил что-то само собой очевидное.       — Ну, знаешь, бывают имена теплые, а бывают холодные, — попыталась объяснить она. — Вот ты слышишь имя человека и сразу понимаешь, что оно хорошее, а бывают такие имена, от которых мурашки по спине бегут… А Том — очень теплое имя. Моего дедушку по маминой линии зовут Том, и он очень добрый. Всегда читал мне сказки, когда я была маленькая, конфеты приносит, даже разрешает немножко колдовать своей волшебной палочкой…       — Наверное, поэтому тебе это имя и кажется теплым, — усмехнулся Поттер. — А как насчет, скажем, Люциус?       — Холодное! — уверенно заявила Амелия.       — А Рон? — продолжил экспериментировать Поттер.       — Рон — теплое. Почти такое же теплое, как Чарли. Моего племянника зовут Чарли. Ну, он считается моим племянником, хотя на самом деле на год меня старше! Забавно, правда?       — Забавно, — согласно хмыкнул Гарри, обдумывая эту неожиданную теорию. — А что ты скажешь об имени… Волдеморт?       — Бр-р!       — Согласен, — Поттеру стало смешно. — Слушай, — он вдруг поймал себя на любопытной мысли, — а как ты думаешь, если человек с теплым именем решит поменять его на холодное, это как-то на него повлияет?       За стеной раздался насмешливый фырк.       — Какой же дурак будет менять хорошее имя на плохое?       — Действительно…

***

      Разумеется, Поттер не воспринимал утреннюю игру с Амелией в теплые-холодные имена серьезно. Забавные детские фантазии — не больше.       И все же, когда после обеда Волдеморт явился, чтобы сопроводить (или, скорее, отконвоировать) его к Амаре, он не удержался.       — Привет, Том… — он намеренно слегка растянул согласные, будто пробуя это имя на вкус.       Получилось как-то странно, почти интимно и на удивление… тепло. Ну надо же. Поттер и сам слегка растерялся от неожиданного эффекта, а Волдеморт и вовсе замер на пороге, будто налетев на незримое препятствие.       Впрочем, продлилась эта внезапная заминка недолго.       — Никак не уймешься, Поттер? — Волдеморт прищурился. — Снова хочешь вывести меня из себя?       — Не злись, — Гарри примирительно поднял ладони. — Но мне же нужно как-то к тебе обращаться…       — С каких пор? — холодно поинтересовался Волдеморт.       И правда. Поттер вдруг осознал, что все предыдущие дни прекрасно обходился без этого. Особенно учитывая, что виделись они от силы десять минут в день.       — Ну, скажем, с сегодняшнего дня, — он развел руками. — Нет, правда, что такого ужасного в том, что я хочу обращаться к тебе по имени? Хотя могу по фамилии… Пожалуй, это было бы честно… Но я — мальчик вежливый, поэтому лучше все-таки по имени. В самом деле, не буду же я обращаться к тебе «мой Лорд», как вся эта твоя свита! Это было бы по меньшей мере глупо…       — К чему весь этот спектакль? — Волдеморт скрестил руки на груди, испытующе глядя на него.       Поттер закатил глаза.       — Да скучно мне, неужели непонятно? Если ты не заметил, у меня здесь не особенно много развлечений! Нет, я просил Малфоя хотя бы книжку мне какую-нибудь принести, но он же у тебя вредный! Ему жалко!       — Действительно, и как это он посмел! — неожиданно иронично ухмыльнулся Волдеморт, медленно двинувшись к нему. — Прости, Поттер, но вынужден в очередной раз тебе напомнить, что ты здесь — всего лишь пленник. То, что ты до сих пор дышишь — досадная случайность, которую я надеюсь скоро исправить. И уж точно никто из моих сторонников не обязан тебя развлекать, — заканчивая эту фразу, он стоял уже совсем рядом с поднявшимся на ноги Гарри, прожигая его издевательским взглядом.       Поттер, не двинувшись с места, чуть приподнял голову (все же, Темный Лорд был несколько выше) и ухмыльнулся в ответ, ощущая, как кровь быстрее побежала по венам.       — Не обязан, — медленно протянул он. — А я не обязан молча со всем этим мириться. Я ведь пленник, так? А пленники, знаешь ли, бывают буйными…       — Это угроза? — темная бровь слегка изогнулась.       — Просто размышления. Абстрактные.       — Вот как, — в красных глазах сверкнули опасные искорки. — Что ж, давай поразмышляем… Ты уже понял, что пока между тобой и Амарой существует связь, я не смогу причинить тебе вреда, и теперь считаешь себя в какой-то степени неуязвимым…       — А разве это не так? — наигранно легко отозвался Поттер, чувствуя, что идет по лезвию.       — Так, — Волдеморт слегка наклонил голову набок. — Я действительно не могу и не хочу подвергать риску ее здоровье, а соответственно и твое. Вот только…       — Что? — Гарри ощутил неприятный холодок внутри.       А Волдеморт неожиданно подался вперед и прошептал ему на ухо, опалив кожу горячим дыханием:       — Каким образом все это защитит ту милую девочку, что живет в соседней комнате?       Поттер почувствовал, как сердце пропустило удар, а потом гулко забилось где-то в горле. Он инстинктивно отступил на шаг, снова поймав взгляд мерцающих, как тлеющие угли, глаз.       — Ты этого не сделаешь, — сдавленно выдохнул он прежде, чем успел подумать.       На губах Волдеморта появилась знакомая кривая усмешка.       — Правда? — он развернулся и пошел к двери.       — Нет! — Поттер бросился за ним. — Не надо! — обогнав его, он загородил выход, поднимая руки с раскрытыми ладонями. — Я был не прав, ладно? Прошу тебя, не трогай ее! Я все понял…       — Искренне рад твоему благоразумию, — от голоса Волдеморта повеяло арктическими льдами. — Но, видишь ли, Поттер, за ошибки всегда приходится платить. Иногда самому, а иногда другим.       И он, оттолкнув его с дороги, вышел в коридор, взмахом палочки распахивая соседнюю дверь. Гарри, рванувший за ним, увидел сжавшуюся в углу девочку с круглым веснушчатым личиком и растрепанными рыжими косичками, испуганно уставившуюся на них огромными глазами.       — Пожалуйста, не делай этого! — Поттер в несколько быстрых шагов оказался между остановившимся Волдемортом и Амелией. — Она же еще маленькая! Она ни в чем не виновата!       — И когда меня это останавливало? — Волдеморт протянул руку, кончиком волшебной палочки отводя в сторону прядь его волос, упавшую на лоб, и открывая своему взгляду шрам-молнию.       — Перестань, — Поттер поймал его взгляд. — Ты ведь и сам понимаешь, что это другое. Меня ты считал угрозой, а Амелия ничего тебе не сделала и не сделает. Ты же не чудовище, ты же сам когда-то считал, что отыгрываться на тех, кто слабее — подло!       — Что? — глаза Волдеморта расширились. — Что ты сказал?       — Я… — Гарри нервно сглотнул, поняв, что сболтнул лишнего.       — Откуда ты это знаешь? — Волдеморт в один шаг оказался прямо перед ним, схватив за подбородок и заставляя смотреть себе в глаза. — Откуда?!       — Я не знаю… я просто предположил…       — Ты лжешь! Ты тоже их видишь! Эти сны, да? Отвечай!       — Тоже? — Поттер замер, недоверчиво вглядываясь в сверкающие глаза.       И то, что он увидел в них, шокировало не меньше, чем то, что история со снами оказалась двухсторонней. В них был не страх, что врагу станут известны его слабости, не злость, не раздражение, не ненависть… в них была боль. Волдеморту было больно от мысли, что он видел его прошлое, и этого Поттер не мог себе объяснить.       — Повелитель… — Малфой появился в дверях как никогда вовремя.       — Я занят! — рявкнул Волдеморт, не сводя с Поттера обжигающего взгляда.       — П-прошу прощения, — голос Люциуса дрогнул. — Но вы обещали проклясть меня, если я не доложу вам об этом немедленно. Прибыл целитель Сметвик…       Поттер услышал, как за его спиной приглушенно пискнула Амелия.       Волдеморт, все еще державший его за подбородок, медленно, будто нехотя разжал пальцы и, резко развернувшись, вышел из комнаты. Малфой, бросив быстрый взгляд на пленников, поспешил за ним.       Гарри, только сейчас вспомнив, как нормально дышать, судорожно выдохнул и обернулся к замершей в своем углу Амелии.       — Испугалась?       Та молча кивнула, глядя на него круглыми, как у совы, глазами.       — Я тоже, — признался Поттер, рассеянным жестом взлохматив волосы.       А в следующий момент Амелия вдруг вскочила на ноги, подбежала к нему и крепко обняла, уткнувшись лицом ему в грудь. Ее плечи мелко задрожали. Поттер несколько растерянно обнял ее в ответ, погладив по рыжим волосам.       По спине пробежал неприятный холодок от мысли, что все могло закончится совсем не так безобидно. Хотя закончилось ли?       Чертов идиот! Вот кто его за язык тянул?