***
Спустя несколько минут двери гостиной снова открылись. Волдеморт, увидевший появившегося на пороге Поттера, крепко держащего за руку маленькую заложницу, ощутил прилив раздражения. — Кажется, я просил привести только девочку, — прошипел он, бросив гневный взгляд на вошедшего за ними Люциуса. Тот инстинктивно сжался. — Повелитель, я пытался, но Поттер отказался отпускать ее одну. Я мог бы… — он отвел взгляд. — Но вы ведь сами запретили трогать мальчишку… — Идиот! — Волдеморт закатил глаза. — Я запретил причинять ему физический вред! Обездвиживающее, оглушающее, усыпляющее — у тебя был широкий спектр возможностей! В этот момент Амелия, рискнувшая поднять взгляд, заметила обернувшегося Сметвика. — Папа! — она вырвала руку из ладони Поттера и бросилась к отцу. Тот, наклонившись, поймал ее в объятия и крепко прижал к себе, вскинув полный тревоги взгляд на Волдеморта. Впрочем, не он один. — Что ты задумал? — зеленые глаза отчего-то казались необычно яркими. — Видишь ли, Поттер, — медленно протянул Волдеморт, — наш уважаемый целитель разочаровал меня. Он до сих пор не выполнил моего поручения. Но несмотря на это, просит отпустить его дочь… и как я, по-твоему, должен поступить? Ну же, — он сощурился, — ты ведь так хорошо меня знаешь… — Не тебя, — неожиданно ответил Поттер, глядя на него с каким-то странным выражением. — Тома. Его я знаю. Он был умным и рациональным. Он презирал бессмысленную жестокость. И знал, что благодарность иногда мотивирует куда лучше, чем страх. Он бы отпустил. Волдеморт ощутил, как по коже медленно пополз мороз. Он сам толком не понял, что так зацепило его в словах Поттера. А может, даже не в словах? В интонации… мимике… повороте головы… Какое-то неуловимое ощущение дежавю. Он посмотрел на перепуганного до потери пульса целителя с дочкой. Что он потеряет, если отпустит их? Все равно толку от старика немного. Репутацию? Репутацию он уже успел себе заработать такую, что на сто лет вперед хватит. А эксперимент может и правда выйти интересным… Когда-то он обожал эксперименты. — Что ж, — наконец произнес Волдеморт, усмехнувшись уголком губ, — пусть будет так. Люциус, проводи наших гостей до ворот. Малфой выглядел до смешного пораженным. — Я… — он недоверчиво посмотрел на него, потом на Поттера, а потом снова на него, — я правильно вас понял, мой Лорд? Волдеморт поднял бровь. — Люциус, мне казалось, ты сообразительнее… — Простите, Повелитель, — Малфой склонил голову. — Спасибо, — Сметвик, казалось, не верил своему счастью. — Спасибо вам! — Достаточно, — Волдеморт поморщился, одновременно пытаясь вспомнить, когда его вообще благодарили в последний раз. По всему выходило, что давно. И это… беспокоило. — Вон отсюда, пока я не передумал. Сметвику два раза повторять не надо было. Схватив дочку за руку, он поспешил к дверям гостиной, но уже у самого выхода Амелия внезапно вырвалась и метнулась к Поттеру. Крепко обняв его за талию, она украдкой посмотрела на Темного Лорда, а потом задрала голову и быстро проговорила, глядя Гарри в глаза: — А он и правда теплый! Только притворяется холодным… Поттер сдавленно фыркнул. Волдеморт недоуменно моргнул. — Эми, идем! — укоризненно шикнул Сметвик, нервно махнув рукой. — Пока, Гарри, — девочка солнечно улыбнулась и побежала обратно к отцу. Откровенно озадаченный Малфой ушел провожать их, а Волдеморт посмотрел на Поттера. — О чем это она? — Понятия не имею, — открестился тот, но взгляд его отчего-то стал задумчивым. — Слушай… а то, что ты сделал со своей внешностью, оно действует постепенно? — Что? — не понял Волдеморт, сбитый с толку резкой сменой темы. А Поттер внезапно в несколько быстрых шагов оказался рядом и, вглядевшись в его лицо, с интересом хмыкнул. — У тебя глаза потемнели. И кожа почти нормального цвета. И вообще, ты выглядишь… — он внезапно замолчал. — Как? — по инерции спросил Волдеморт, не дождавшись продолжения. — Э… нормально, — Поттер почему-то отвел взгляд и попятился. — Я, пожалуй, пойду. К себе. Я же, вроде как, все еще пленник. Который жив по чистой случайности и все такое… а потом ты меня обязательно убьешь… да… — он продолжал пятиться, бормоча все это, пока не уперся спиной в косяк двери, а затем резко развернулся и быстро вышел из гостиной. Волдеморт молча проводил его взглядом. Убьет. Обязательно. Да. Он вызвал в памяти картину, которую страстно мечтал увидеть наяву все последние годы — яркий свет Авады, мертвое тело Поттера, распахнутые зеленые глаза, смотрящие в никуда… и неожиданно не ощутил ничего, кроме гулкой пустоты внутри. Какого Мордреда происходит в этом доме?!***
Поттер почти бегом влетел в ставшую уже привычной за последние дни комнату и, захлопнув за собой дверь, прислонился к ней спиной. Сердце гулко стучало, будто ему вдруг стало тесно в грудной клетке. Что-то было не так. Совсем не так. Он сам не мог толком объяснить себе, что только что заставило его буквально сбежать от Волдеморта, в кои-то веки сподобившегося проявить человечность. Или именно это и заставило? Что-то произошло, изменилось в тот момент, когда он заглянул в его лицо. Красивое, породистое лицо, уже почти переставшее отличаться от того, что он видел во снах. Кожа окончательно утратила нездоровый желтовато-серый оттенок, став фарфорово-бледной, из глаз ушла пугающая краснота, радужка вновь обрела насыщенный темно-серый цвет, и только где-то в глубине еще оставались алые отблески, похожие на тлеющие в костре угли, напоминая о прежнем облике, но одновременно завораживая. Волдеморт стал слишком похож… опасно похож на того Тома, которого он видел каждый раз, стоило закрыть глаза. Разве только сейчас он выглядел старше, но, черт побери, ему это неприлично шло. Поттер сжал зубы и пару раз стукнулся затылком о дверь, словно пытаясь привести себя в чувство. Бред какой-то! Что вообще с ним происходит? С каких пор Волдеморт начал вызывать в нем что-то, кроме ненависти и отвращения? Ответ был вполне ожидаем и логичен — с тех пор, как он впервые увидел сон о маленьком Томе. Правда, тогда ребенок из приюта и монстр, которого он видел перед собой, воспринимались как-то отдельно друг от друга. Злобного змеемордого урода, разбрасывающегося непростительными, ненавидеть было легко. Легко было убедить себя, что в нем уже не осталось ничего человеческого. Но сейчас… Оказалось, что ненавидеть сильного, красивого, опасного и властного мужчину, способного на адекватные поступки и, очевидно, меняющегося с каждым днем в лучшую сторону… в общем, это оказалось труднее. И даже аргументы в духе: да ради Мерлина, это все тот же Темный Лорд! Убийца, садист, маньяк и так далее!.. почему-то совсем перестали помогать. Особенно в те моменты, когда он оказывался близко. Настолько близко, что исходящая от него мощная энергия пробирала насквозь. Поттер ощутил, как по коже непроизвольно побежали мурашки. Дьявол! О чем он думает? Сам же меньше часа назад проклинал себя за безрассудные игры с огнем, а теперь что? А теперь где-то внутри нарастает самоубийственное желание ощутить все это снова. Адреналин, вскипающий в крови под яростным взглядом. Горячее дыхание на коже. Искрящий от напряжения воздух между ними… Дожил. Кажется, полное отсутствие личной жизни у Избранных плохо влияет на мозг. А ведь за всем этим он даже забыл, что так и не зашел к Амаре сегодня. Поттер решительно тряхнул головой. Интересно, его уже заперли или забыли в суматохе? Дверь поддалась безо всякого сопротивления, выпуская его в коридор. Однако, едва развернувшись, он обнаружил идущего ему навстречу Малфоя. Мгновение — и оба остановились, напряженно глядя друг на друга. — Это не попытка к бегству, если что, — первым нарушил возникшую паузу Поттер. — Я просто хотел навестить Амару. Люциус молча посмотрел ему в глаза, а затем вдруг сделал шаг в сторону, явно разрешая пройти. Поттер, воспользовавшись этим любезным приглашением, уже почти миновал внимательно следящего за ним взглядом хозяина дома, когда внезапно остановился. — А можно вопрос? Малфой выжидательно приподнял бровь. — Почему все-таки вы позволили мне пойти в гостиную вместе с Амелией? Неужели правда не сообразили обездвижить? — Я похож на идиота? — холодно спросил Люциус. Поттер пожал плечами. — Ну, в гостиной прикидывались очень убедительно… — Потому что быть идиотом в глазах Лорда безопаснее, чем интриганом, — заметил Малфой. — По крайней мере, так было раньше. Я не слепой, Поттер. Я вижу, что с Лордом что-то происходит. Он меняется. С того дня, как здесь появились вы и эта девушка, он еще никого не убил и даже почти прекратил пытки, которые раньше были ежедневными. Я не знаю, что именно так действует на него, но чем бы это ни было, оно определенно связано с вами. — И поэтому вы решили мне помочь? Или, точнее сказать, себе? — Я хочу жить, — спокойно ответил Малфой. — И не хочу видеть, как умирают другие. Я не могу нарушить прямой приказ Лорда, но если появляется лазейка… — Дьявол в деталях, — хмыкнул Поттер, посмотрев на него с интересом. — Именно.***
Волдеморт стоял возле кровати Амары, вглядываясь в спокойное, умиротворенное лицо, но перед внутренним взором отчего-то постоянно возникало совершенно другое. Тонкий нос… упрямый изгиб губ… яркие зеленые глаза… Поттер был странным. Совсем не таким, каким казался ему раньше. Или раньше он таким не был? Он помнил испуганного ребенка, отчаянно сражающегося с ним за философский камень. Помнил наивного, порывистого подростка, сбежавшего от него на кладбище. Помнил подавленного, потерянного юношу в министерстве… Но тот Поттер, которого не так давно приволокли к нему связанным и обезоруженным, не был похож ни на одного из них. Он был другим. Ироничным. Наглым. Иррационально уверенным в себе. И… сильным. Несмотря на кажущуюся слабость и зависимость от собственной совести, в нем чувствовалась та внутренняя сила, которую невозможно сыграть. И этот Поттер, определенно, вызывал интерес. Его хотелось изучать. Хотелось понять, на что он способен. Хотелось провоцировать, дразнить, заставлять дерзкие зеленые глаза наполняться огнем… Волдеморт неожиданно поймал собственный горящий азартом взгляд в висевшем на стене зеркале и сам поразился тому, насколько живым сейчас выглядело его лицо. В последний раз он видел нечто подобное в отражении, наверное, лет в шестнадцать. Он медленно повернул голову, разглядывая свое новое-старое лицо. Хотя «старое», пожалуй, чисто формально. По маггловским меркам ему сейчас сложно было дать больше тридцати пяти. Даже удивительно… А еще удивительнее было то, что мрачное имя Волдеморт вдруг перестало сочетаться с его внутренним ощущением. Оно не подходило к этому лицу, и покрутив эту неожиданную мысль так и эдак, он понял, почему. Волдеморт — имя, которое он когда-то себе выбрал и которое с гордостью носил, на сегодняшний день даже у него самого начало ассоциироваться с безумием и уродством. От него веяло страхом, ненавистью и смертью. А Темный Лорд, хоть и не возражал, когда все это испытывали другие, сам ничего подобного ощущать совершенно не хотел. Да и прятаться за вымышленной маской у него больше не было необходимости. Он уже давно всем и все доказал. Даже, пожалуй, где-то слегка перестарался. Волдеморт… а нет, не Волдеморт. Том. Том слегка поморщился и наконец отвернулся от зеркала… чтобы тут же напороться на пристальный взгляд зеленых глаз. Поттер стоял в дверях, наблюдая за ним с каким-то неясным выражением. И, судя по всему, стоял уже довольно давно.