...
Твоё сердце вдруг
Перестало биться,
Видишь — мертвецов
Хоровод кружится?
И не возвратиться
Приговор в их лицах,
В побледневших лицах
Ты прочёл без слов!
Звук разбитого стекла разнесся где-то на закоулках сознания, открывая взору воспоминание, будто живое… Он четко ощущал ту самую эпоху, ту самую атмосферу, те самые ауры и те же запахи. Запах холодной кожи, той, когда человек, будучи длительное время на морозе, после заходит в теплое помещение и запах за счет этого усиливается. У вампиров слишком чувствительный нос, потому они не понимают парфюмерию. Закрытое пространство и низкие температуры, это все, что он помнит. Затем, пожар… Резко открывает глаза. Вокруг тьма. Внутри пространство полое, хотя он ощущает свое присутствие в нем. Полностью тьма. Коробка небольшая, подогнанная под его размер. Рука проводит по низкому потолку, точнее… крышке. Деревянная стенка слева, справа, пространство между плечами и локтями небольшое, пять сантиметров. Повернуться можно, но затруднительно. В глазах будто чувствуется мелкая пульсация. Пространство бледно-голубое с неким эффектом инвертарции*… Но неожиданно, он видит четко трещинки внутри деревянных досок и между ними. Он чувствует холодный свет, видит очень мелкие лучики и видит, как воздух и пушинки пыли, частиц, еще чего-то развиваются, как внутри его конструкции, так и за ним. Резко средь очень тонкую щель, он рассмотрел, что-то блеснуло и покачнулось. Похоже на искусственный камень из стекла. Люстра. Запах собственного тела резко становится таким осязаемым, но мешается с запахом лака и древесины. Для него это не просто едва-заметный аромат, а самая настоящая вонь. Он прикрывает тыльной стороной ладони нос и щурится. В такие моменты, обычно должно резко разогнаться сердце и звук должен усилиться. Но мгновение — ничего… Сознание медленно, но верно возвращается, а после, слишком легко, но спокойно проскальзывает мысль. «После таких похоронных церемоний, у людей, внезапно оживших и случается клаустрофобия…» Эта мысль пугает своим проявлением, сознание усиливает поток мысли и прибывает, прибывает, прибывает и вот тут (!), соприкоснувшись со всем, что он успел изучить за такие короткие промежутки времени, довели до него вывод, что он…В гробу.
***
Резко открыв глаза и поднявшись из воды, расплескав приличное ее количество на край ванны и за ее пределы, пол, он схватился за боковины и уставился перед собой в одну точку, будто пытаясь рассмотреть что-то в воде, или в мраморе, или в белой краске, или в остатках ржавчины, накипи, которые внешне человеческий глаз узреть не способен. А он видел. Дыхание тяжелое и сбитое. По телу и волосам практически неосязаемо стекает вода. Холодная вода. Но он тоже не чувствует в этот самый момент, какой она температуры. Глаза широко раскрыты, голубая радужка ясная, холодная, словно у мертвой рыбы, вокруг нее появляется белый-полупрозрачный ободок. Сейчас его четко видно. Глаза без блеска. Зрачок расширен, едва-едва касается четкой линии белого ободка, но голубой кружок радужки еще виден. Воспоминания. Что-то они стали посещать его чаще. Особенно-та, как он продал той девушке диски. Он так надеялся позабавиться, чтобы мир пошел прахом. Устроил бы мини-бал для Сатаны. И именно в этом году, именно через триста лет, нужно было внезапно появиться ей, когда он вошел во вкус, все испортить и снова поселиться в его не исцеленном сознании… Только сейчас, водянистый вакуум из ушей все же вышел и он услышал небольшой грохот на кухне. Резко пахнуло теплом. Остекленевший взгляд устремился в сторону двери из ванной, а лишь после эта самая дверь, открылась и в ней материализовался его брат. Что можно сказать на этот счет? Ну, разве что, что и раньше слухи не врали. Двое на одно лицо. Если не подчеркивать некоторые нюансы в особенности внешности у каждого. Да, близнецы. Разве что, один сейчас одет, боле-менее, а другой в ванной. Но если всматриваться, что можно заметить, что тот, что в ванной был на сей раз бледнее обычного. Через чур ясные глаза, выдавали в нем какое-то сверхъестественное происхождение. Так же именно сейчас можно было рассмотреть на щеках, под нижними веками, на горле, груди и запястьях мелкие венозные трещинки. Загар стал постепенно исчезать, а кожа белеть, как у покойника. Под глазами появились синеватые мешки. Тот же, что был в дверях и держал в руках полотенце, более по человечески выглядел. Высокий, статный, загорелый. Глаза, как и вьющиеся густые волосы, которые частично убраны назад, а передние волнистые прядки находятся возле лица, едва закрывающие скулы, были черными. В глазах, где-то в уголках, в том случае обращая внимание, можно было заметить будто-бы искорки огня и оранжевый ободок вокруг зрачка. На человека он был похож больше. Только на такого, в котором просто бурлила жизнь и энергия. Они были на одно лицо, если того, что в ванной вернуть в надлежащий внешний вид, не отличишь и правда. Разве что по цвету глаз, которые и были разными с рождения. У парня в дверях, черные. У того, что в ванной, голубые. Ядовито-голубые. — Я слышал как-то, что тебе на роду было написано, что своим цветом глаз, ты станешь какой-никакой нечестью… — выдохнул тяжело черноглазый близнец и войдя в ванну, кинул взгляд под ноги, отметив при этом обильные лужицы, которые расплескал его братец, — ты бурно всплыл… — Очень смешно… — слабым голосом ответил голубоглазый и согнулся сильнее в три погибели. — Я никогда не отличался чувством юмора, ты же знаешь… — выдохнул тот, скинув с корзинки для белья, какую-то вещь себе под ноги, протер ей лужу и перешагнул на нее. После чего, от него вновь пахнуло горячим воздухом и влага под ногами стала испаряться. От голубоглазого так же стал исходить пар. Черноглазый наклонился к брату и заглянул тому в лицо, — Паршиво выглядишь… — А то я не знаю… — фыркнул тот, отодвинув лицо близнеца от себя. — Только не говори, что опять кошмары… — нахмурился тот, скинув на всю ту же корзинку вещи, которые принес, а сам, повернувшись спиной, частично сел на край ванной, собрав руки на груди, — пусть это и редкость у вампиров… но некоторые, владеют особенностью плакать, а древние могут видеть сны… — Демоны… — поправил брата Арзу. — Ну да-ну да, демоны вампирического происхождения… все одно. Для меня вы, как были кровососами, так ими и остались… — Если учесть, что древние вампиры-демоны кровь не пьют… ты знаешь, как на нас влияет кровь… — Забавно… — ухмыльнулся тот и на лице, где располагалась родинка, под левым глазом у черноглазого тоже немного треснула кожа и трещины обрели форму кривых, сухих веточек от дерева, а глаз стал золотистым и слегка засветился, — меня всегда смешило то, что с тобой твориться, стоит тебе бухнуть кровью. Нет, серьезно, это так и называется. Ты будто неадекватный пьяный мажор… Арзу отмахнулся от брата и встав, дотянулся до полотенца. — Ты-то что здесь забыл, Вейс? — Не знаю… наверное, как чувствовал, что ты голодный… вон, по венам и нездоровому виду вижу… к тому же, как мы стали нечестью, связь стала сильнее… немного стремно… приходится носиться на более дальние расстояния, чтобы не было ощущения, что за мной подглядывают… Голубоглазый Рюга нервно усмехнулся и скривил губы. И правда… Как только они умерли, триста лет назад. Сперва Вейс, а через полгода и он, обманом втянутый в одну опасную авантюру, их связь, как братьев-близнецов стала крепче. Особенно это остро ощущалось, в момент беды, приступов или… более пикантных моментов… Поэтому приходилось держаться друг от друга максимально подальше, чтобы не ощущать эту чертову связь. — А твои Древние не говорили? Как от этой эмпатической пуповины отделаться? — поинтересовался у брата черноглазый Рюга. Вейс. Что был демоном. Они, на самом деле оба были демонами. Только Вейс после смерти попал на один уровень в аду, а Арзу на другой… и получилось, что один холодный, другой горячий. В прямом смысле этого слова. — Ага… самому интересно, — ехидно усмехнулся голубоглазый, спустившись на пол рядом с братом, укутал бедра полотенцем и завел волосы назад, глянув в зеркало. Сейчас в запотевшем пару, он даже немного отражался. А когда подкрепится, его невозможно будет отличить от человека. — Жутковатое зрелище… когда ты голодный, в зеркале отражается твоя настоящая сущность… — комментировал Вейс. — Знаю… самому противно, — улыбнулся тот. — Поэтому, я, наверное правильно сделал, что привез ту сектантку, к тебе… иди и подкрепись… — выдохнул черноглазый и покинул ванну первым, — а я печенюшек с перцем хочу! Голубоглазый усмехнулся и выйдя в коридор, втянул воздух квартиры. В его спальне пахло алкоголем, веществами, похотью и плотью. Взяв остальные вещи с корзинки, Арзу спустил воду в ванной и пройдя в спальню, обнаружил пьяную девушку, плотного сложения. Спутанные волосы, испорченный макияж, короткая юбка странного платья, которое более выдавало в ней женщину низкого социального статуса. Но он не улавливал в ее запахе, страха, стыда, неприязни или чего-та подобного. Скорее всего просто гулящая. Он медленно подошел ближе, наклонился и смахнул волосы с ее лица, чтобы получше ее рассмотреть. Очень молодая, а на что тратит свою жизнь? К тому же, в преддверии, вроде бы, таких светлых праздников. Нет бы, пополнить воспоминания, чем-то важным, таким, чтобы вспоминать с улыбкой, без сожаления, но тут... на что только расходуют юность? Вампир усмехнулся. — Триста лет прошло, а ничего не изменилось. Точнее, стало только хуже… Со стороны девчонки раздался стон, оповещающий о том, что она очнулась. Она приоткрыла глаза, и сонно и тупо уставилась на подошедшего к ней парня. Но что странно, ни кричать, ни сопротивляться, она будто не собиралась. Лишь пьяно улыбнулась пришедшему, подняла свое тельце и хотела приникнуть к подошедшему к ней юноше. Голубоглазый Рюга мягко опустился на край кровати и сам, охотно подался к ней, при этом, как он догадался ему ничего не пришлось бы делать. Правда, из-за приличного градуса спиртного в крови, и веществ, барышня оказалась неуклюжей и чуть не рухнула на парня совсем, ткнувшись лицом тому в грудь, а там бы благополучно скатилась ему в ноги. — Тише-тише… — поправил ту голубоглазый и приподнял за плечи, заглянув в глаза и уже без особого азарта рассматривая ее лицо, — хм… ничего интересного… ну-ка… Приблизившись к ней сильнее и взяв пальцами за подбородок, спокойно, но явно с приказными нотками давления, парень велел. — Поцелуй меня… Девка довольно охотно это исполнила, сначала неумело ткнувшись в губы голубоглазого, что вряд ли удавалось в полной мере назвать поцелуем. Но после, брюнет закатил глаза, сжав пальцами подбородок его будущей жертвы сильнее, тем самым помогая ей раскрыть рот и запустив язык, углубил поцелуй. Получилось, она даже стала отвечать и судя по тому, как начала приходить в себя и улыбаться, ей нравилось. Но еще через минуту, кожа стала бледнеть, на лице и шее показались трещины, а глаза стали расширяться. Она уже было подумывала дернуться назад, но голубоглазый держал крепко, при этом, ни разу во время поцелуя не закрыв или хоть как-то прикрыв глаз. Кожа стала постепенно бледнеть и бледнеть, белеть, постепенно сереть, а девушка будто начала терять вес, на глазах вампира. Зато брюнет, стал приобретать более здоровый окрас кожи. Волосы мгновенно высохли, сделались ухоженными и шелковистыми как и до того, как выглядел молодой человек. Мышцы стали более объемно показываться на его теле. Тусклые-рыбные глаза стали немного источать блеск, круги под глазами исчезли, а трещины вен сошли. Глаза особы, которую он удерживал, одной рукой за подбородок другой за плечо, обесцветились, волосы стали сухими, редкими и спутанными. Сердце разогналось до таких скоростей, что казалось разоврется. Вены стали чернеть и просвечивать сильнее, кожа постепенно становилось бледно-серой, с синеватым отливом. Девушка гасла и сохла на глазах. Становилась невероятно холодной и через пару секунд, брюнет от нее оторвался, вытерев пальцами свои губы и глянув на незнакомку. — Сытно, но невкусно… хотя тут придираться смысла нет… В ответ на свой комментарий он получил лишь измученный взгляд, в котором так и отражался вопрос «За что?». Брюнет улыбнулся. — А ты побольше свою жизнь прожигай… к тому же… Он взял ее за худую кисть и поднял руку. — Такая смерть, даже красива… да? В какой сказке принцесса хотела бы заснуть от поцелуя? Пожалуй, в моей… Отпустив ее, он встал, а тело, как деревянное рухнуло на простыни. Парень покачал головой и крикнул брату, чтобы тот нес мусорные мешки. Пройдя на кухню, Арзу остановил взгляд на Вейсе, что пил что-то из его бокала, а сам смотрел в сторону небольшого подвешенного телевизора. Как оказалось, там транслировали новости, в которых говорилось об убийстве в клубе, той самой девушки. О начавшемся расследовании, о предположении, кто бы мог нанести такие странные повреждения, но при этом, еще и довести жертву до летального исхода. Вейс, посмотрев в сторону брата, хмыкнул и предположил, что будь у него сейчас хвостик как у черта, он бы весьма воодушевленно им велял, а затем отметил. — Это ведь, наверняка, твоя работа. Что? Кто-то уже стал кровожадным монстром, который будет кусать всех подряд? Это ведь как в восемьдесят девятом году, вроде… как обычно погрешность никто не отменял… один или двое всегда становились вампирами без первой инъекции… а теперь, скорее всего, твоя шахматная фигурка в этой партии и вовсе не обратится… раз успел вкусить кровушки… — Ну да… — как-то не совсем довольно согласился с близнецом голубоглазый, а после куда-то ушел. Вейс с любопытством прищурился, проводив брата взглядом, а когда тот вернулся, то швырнул на кухонный диван сумку, которую забрал у Руру. Затем открыл ее, достал дискету. — Что? Погоди… они снова у тебя? — почти недовольно воскликнул черноглазый. — У меня… да вот только… — голубоглазый открыл дискету и оказалось, что оборотного диска в нем не было.