Расколотый круг

Серый дымок стлался по черной, обугленной земле, вился между черных уродливых коряг. Бушующий огонь сожрал здесь все, что мог — и удалился прочь. Водяной купол лопнул с громким хлопком, осыпавшись брызгами черной грязи, и тотчас раздался разгневанный женский крик. — Нерей, леший тебя дери! — Илэна с брезгливым видом размазывала по лицу сажу и пепел. — Ничего, найдем место, где отмыться. — отозвался гуингм по имени Облако. — Да не надо ничего искать, — Нерей взмахнул рукой, и на путников пролился поток чистой воды. — Ты и на такое способен? — удивился жеребец. — Чудеса! Но нам надо спешить. За огнем идут живоглоты, желающие полакомиться погибшими. — Он прав, нам нужно уходить, и поскорее, — согласился Зорька, выбираясь на берег. — Простите, я больше не гожусь в разведчики, — вздохнул Крэл. — Ничего, огонь расчистил все на целую лигу. Мы сможем увидеть их издалека, — Илэна ласково погладила повреждённое крыло грифона. — Знать бы только, куда идти, — озираясь, сказал Кетцаль. — С этой беготней мы сбились с пути. — Я мог бы восстановить наш маршрут в обратном направлении, до того места, где мы заметили пожар, — предложил АРТ-М. — Не стоит, — усмехнулась ведьма. — Пока вы поражали воображение нашего нового друга своими россказнями, я ещё раз спросила Владыку Огня. — И что он сказал? — нетерпеливо переспросила Зорька. — Он опять показал направление, — Илэна махнула рукой. — Но кроме этого, я услышала слова. Он сказал: «В сердце холода, в самых глубинах.» Зорька, ты знаешь, что это значит?  — Ну так пойдёмте, — поторопил товарищей Нерей. — Разговаривать можно и на ходу! Они шли по дымящейся земле, по тлеющим углям, среди черных пней. — Да, жизнерадостная картина, ничего не скажешь, — саркастически заметил Кетцаль. — Смотрите-ка, а этот великан почти не пострадал! Дерево было не так уж высоко, но толщиной превосходило десяток окрестных деревьев, вместе взятых. Кора на нем обуглилась, но не прогорела насквозь. — Раньше такие деревья росли только на границе с пустыней, — пояснила Зорька. — А скоро, наверное, они одни и уцелеют. А насчёт Сердца Холода… Я слышала о нем, но думала, что это сказка. — Нет, не сказка, — возразил Облако. — Я знаю про Сердце Холода от своего деда. Он был там и видел все своими глазами. Мой дед, как и я, любил бродить в одиночку. В косяке, конечно, безопаснее, но когда сам выбираешь путь, то можешь увидеть и узнать много нового. Сердце Холода — это озеро, небольшое, но очень глубокое. Страшно глубокое и страшно холодное. Такое холодное, что воздух и даже земля вокруг него не могут прогреться. Да и земли там толком нет, только нагромождения камней, где можно все ноги переломать. — Чудесно, — вздохнул Кетцаль. — Мало мы померзли на Литорали. — Послушайте! — перебила его Зорька. Все замерли и в наступившей тишине отчётливо услышали доносящийся откуда-то издалека вой, переходящий в повизгивания. — Бежим! — скомандовала Зорька. — Ускоряемся, жеребятки! — поддержал ее Облако. — Мне нравится ваше общество, но быть съеденным с вами за компанию я не хочу! — Да когда же это закончится! — охнул Кетцаль. — Это и есть ваши живоглоты, да? — Да, и нам повезло, что мы их первыми заметили, — отозвалась гуингм. — Теперь главное — уйти подальше, пока ветер не переменился. — Пусть меня сожрут, но я больше не могу, — простонал Крэл, останавливаясь. — Я не привык так долго перемещаться по земле! — Признаться честно, ещё десяток шагов, и я бы сказал то же самое, — Кетцаль упал на траву рядом с ним. — Чтоб я еще раз спасала мир, да ни в жизнь! — проворчала Илэна. Зорька и Облако переглянулись. — Пожалуй, мы ушли достаточно далеко, — проговорила Зорька. — Да, и теперь можно передохнуть и подумать, куда мы двинемся дальше. Раз нам известна цель, не обязательно идти строго напрямик, можно выбрать более-менее безопасный путь, — рассуждал Облако. — Мы двинемся? — удивился Нерей. — То есть ты решил идти с нами? Зачем? Мы, конечно, благодарны тебе за помощь, но ты не обязан… — Если ты не заметил, двуногий, я тоже живу в этом мире, — насмешливо возразил жеребец. — И если мир гибнет, это и меня касается. И потом, это будет интересное приключение! — Да уж, приключения тебе с нами будут обеспечены! — согласилась Зорька. — Но ты прав, нам стоит свернуть. Если мы продолжим идти напрямик, то пересечем земли каурых. На то, чтобы обойти их, мы потеряем всего два дня. — А с каурыми у тебя отношения такие же, что и с булаными? — уточнил Кетцаль. — Тогда я за то, чтобы повернуть. Вряд ли нам опять повезет наткнуться на роженицу! Прежде чем продолжить путь, путники решили устроить привал и пообедать. Ждать, пока дробленое зерно хорошенько разварится, было слишком долго, так что в котле булькала похлёбка из сушеных овощей. — Похоже, теперь нам придется стать вегетарианцами, — вздохнул Крэл. Илэна пожала плечами: — Я и раньше далеко не каждый день ела мясо. Да и вообще не каждый день ела. Зорька молча взяла лук, достала из колчана пару стрел. Все переглянулись в недоумении. — Зачем тебе сейчас?.. — Нерей не успел договорить. Дважды тренькнула тетива, и на землю упали две довольно крупные птицы, покрытые блестящей чешуей. — Я же говорила, что я хорошая лучница, — со сдержанной гордостью сказала Зорька. — Держи мясо, хищница! — Спасибо, — Илэна привычными движениями принялась разделывать птиц. Они шли дотемна. В однообразии окружающего пейзажа было что-то завораживающее, шорох травы на ветру сливался с птичьим щебетом в странную мелодию. Когда солнце коснулось края горизонта, гуингмы стали выбирать место для ночлега. Потом был скудный ужин и короткий, тревожный сон. На рассвете они снова тронулись в путь… День уже перевалил за середину, когда навстречу путникам из оврага выскочили трое молодых гуингмов почти черной масти с рыжеватыми подпалинами. — Как вы здесь оказались? Почему вы одни? Вы отбились от своих табунов? Попали в беду? Кто это с вами? — вопросы сыпались со всех сторон. — Мы не в беде и не отбились, — спокойно ответила Зорька. — А что мы делаем и куда идём — это длинная история, в двух словах не расскажешь. — Так пойдёмте к нашему косяку! — предложил один из жеребцов. — Мы будем рады разделить с вами ужин и выслушать ваш рассказ! Идти пришлось недалеко. С вершины очередного холма путники увидели небольшую речушку, на берегу которой расположились полсотни караковых гуингмов. Илэна в изумлении озиралась по сторонам. Она привыкла к своей четвероногой спутнице, к тому, что Зорька разговаривает, пользуется ложкой и играет в шашки. Но то, что она увидела сейчас… С первого взгляда казалось, что перед ними табун обычных лошадей. Вот только посреди табуна горел костер, и в горячих углях стояло несколько больших глиняных горшков с каким-то варевом. Чуть в стороне десяток стригунков упражнялись, стреляя из лука в мишень. На берегу реки полуседая от старости кобыла плела из тростника большую корзину… Впрочем, появление гостей тут же заставило всех бросить свои дела. Необычный вид путников привлекал всеобщее внимание. Жеребята прыгали вокруг них, разглядывали, осторожно трогали перья Крэла и блестящее гладкое покрытие АРТ-М, задавали множество вопросов: — А ты правда умеешь летать? — А как ты ходишь на двух ногах и не падаешь? — А почему у тебя панцирь как у речной многоножки? Взрослые вели себя сдержаннее, пряча любопытство за вежливостью. А после того, как все шестеро, перебивая друг друга, уточняя и добавляя, рассказали о том, что и зачем они ищут, о том, сколько препятствий они уже преодолели — любопытство сменилось восторгом и восхищением. Гуингмы наперебой вспоминали все то, что знали про Сердце Холода, и предлагали всяческую помощь. Пока Зорька и Облако уточняли их дальнейший маршрут, Нерей вспомнил давний совет Кетцаля и окликнул Илэну: — Может, пройдемся немного? Сейчас, на закате, тут красиво. Они прошли немного вниз по реке. Вечернее солнце окрашивало воду в золотисто-розовый цвет, шелест тростника заглушал голоса гуингмов, и казалось, что они тут только вдвоем. Илэна наклонилась к самой волне и вдруг отпрянула с криком — навстречу ей метнулась плоская зубастая морда. — Кто это, леший его побери? — Видимо, водяной гад, о котором говорила Зорька, — пожал плечами Нерей. — А ещё здесь есть хищные птицы и призрачник, — вспомнила Илэна. — Знаешь, мне что-то расхотелось гулять! Нерей вздохнул с досадой и направился вслед за ведьмой. В сумерках лагерь караковых гуингмов казался сплошной темной массой, в которой выделялись два пятна — светло-коричневая Зорька и желтовато-белый Облако. — А этот жеребец, похоже, запал на нашу Зорьку! — сказала вдруг Илэна с лёгким удивлением. — Ещё бы! Слышала бы ты, как мы с Кетцалем расписывали ее подвиги! — усмехнулся в ответ Нерей. В путь они тронулись ещё затемно. Десяток молодых гуингмов с радостью вызвались проводить путников до границы их земель. — Вот оно, счастье, — блаженно вздыхал Кетцаль, — идти налегке и под защитой! Впрочем, в этот раз он и сам обзавелся наконец оружием, выбрав себе небольшой дротик. Счастье его длилось до самого вечера, а ночью караковые по очереди дежурили, охраняя спящих. На следующее утро путники расстались с провожатыми. — Если все будет благополучно, то до Ледяных скал мы доберемся к концу завтрашнего дня, — рассуждал Облако. — Ну и, пожалуй, еще день уйдет на то, чтобы найти среди скал само озеро. — Значит, всего три дня. Что же, это немного, — подытожил Кетцаль безо всякого энтузиазма в голосе. — Кажется, друзья, на этот раз нас всех не слишком радует приближение к цели, — задумчиво проговорил Крэл. — Потому что когда мы достигнем цели, то перестанем быть друзьями, — хмуро отозвался Кетцаль. — Не все, — убеждённо сказал Нерей, глядя на Илэну. — Не все ведь! Илэна молча опустила взгляд. — Но это нехорошо, — возразила Зорька. — Это неправильно! Мы не можем вдруг стать врагами — после всего, что пережили вместе, после того, сколько раз друг друга выручали. — Но каждый из нас хочет спасти свой мир, — вступил в разговор АРТ-М. — Я не думаю, что кто-то согласится уступить по дружбе. — Можно решить по-мирному, — рассуждал вслух Крэл. — Как-то договориться, обсудить… Надо обдумать… — Что именно обсуждать? — перебил его ящер. — Чей мир больше достоин спасения? Кого больше жалко, твою Лакри или мою Ненанку? Тритонов, с которыми мы пировали, или циркачей, с которыми выступали? Я не знаю, на каких весах это можно взвесить. — Можно бросить жребий, — предложила Зорька. — Пусть решит судьба, это будет справедливо. — Может, ты и права, — отозвался Кетцаль с сомнением в голосе. — Нет, мне кажется, надо как-то по-другому, — упрямо повторил Крэл. Остальные промолчали. Наступил вечер. На бесконечные степи опустились сумерки, в высокой траве легли смутные тени. Солнце постепенно исчезало за горизонтом. И едва угас последний луч, как по степи пронеслось уже знакомое путникам визгливое рычание, предвещая кровавый пир. — Они здесь, — мрачно сообщил Облако, взрывая землю копытом. — Бежать поздно! Встанем кругом, коротышка в центр, так нам будет легче отбиться. — Ты кого коротышкой назвал?! — оскалился Кетцаль, сжимая свое новое оружие. Нерей перекинул трезубец из руки в руку, со свистом разрезав воздух. Гуингмы ржали и рыли землю, Крэл воинственно щелкал клювом. Между пальцев Илэны загорелось ало-золотое пламя, освещая тех, кто приближался к ним из темноты. Десятки налитых кровью глаз, скалящихся морд и черных когтей. — Вау, а их много! — Кетцаль не отпустил дротик, но поубавил пыла. — Агрессивные биологические формы, — АРТ-М выпустил пилы и ринулся на первого из живоглотов, распилив того пополам. — Подлежат ликвидации. Робот не стал останавливаться и развил успех, проложив кровавую дорожку внутри стаи. А тем временем остальные хищники ринулись на путешественников. Облако встретил первого живоглота ударом копыта точно в голову. Кетцаль тыкал дротиком куда попало, стараясь только не подпустить врагов слишком близко. Нерей встретил прыгнувшего на него живоглота ударом трезубца, чтобы следующим движением отбросить бездыханное тело. Илэна взмахнула рукой, метнув огненный шар, который окатил сразу несколько хищников. Воздух наполнила вонь паленой шерсти и плоти. — Чтоб тебя! — воскликнул Крэл, впечатав живоглота в землю одним ударом лапы, но на него тут же навалились два другие. — Чертовых гадов слишком много для нас! — Зорька с громким ржанием вскинулась на дыбы. Нерей работал трезубцем, словно на уборке сена. Его лицо блестело от пота, улыбка превратилась в оскал. — И тебе, и тебе! — Кетцаль, к собственному изумлению, не чувствовал страха. Спокойно и уверенно он целился точно в глаз тварям, и брызги крови летели из-под его дротика. А потом рядом с ним пронеслась огненная волна. Илэна чувствовала, как жар внутри ее тела нарастает и рвется на волю. Ночь, и темнота, и рычание тварей, и злобно светящиеся глаза, и запах паленой плоти, и запах крови… В такую же ночь погибли все ее близкие. Так же рычали твари, и так же гудела земля под тяжелыми шагами… Сознание девушки мутилось, Владыка Огня нашептывал что-то. Тогда, в ту ночь, ей не хватило сил защитить свою семью… Глаза ведьмы вспыхнули, и пламя вырвалось, волной прокатившись по степи, оставляя за собой тлеющую траву, обугленные тела живоглотов — и неподвижно лежащего робота. — Железный! — вскрикнул Кетцаль, бросаясь к нему, следом кинулись Крэл и Зорька. Глаза Илэны закатились, она пошатнулась и едва не упала, Нерей успел подхватить ее. — Что с тобой? — в тревоге спросил тритон. — Ничего, — прошептала девушка, — просто много сил потратила. Но что с АРТ-М? Опираясь на плечо Нерея, она подошла к роботу и увидела оплавленное, изуродованное тело. Только голова выглядела неповрежденной, но глаза безжизненно потухли. — Я убила его! — в ужасе вскрикнула ведьма. — Как же так? Я не хотела, не хотела! — Ты уничтожила всю стаю живоглотов, — Нерей бережно обнял рыдающую девушку. — Ты спасла всех нас, мы бы не отбились от них. — Но его я убила! — Надеюсь, нет, — вдруг ответил Кетцаль. — Он же говорил, что его убьет только разрушение главного блока. — О, небо, до чего вы же странные сушества! — вздохнул Облако, а затем серьезно добавил. — Нам нужно идти. Эти твари пожирают даже своих мертвецов, а спугнули мы их ненадолго. — Сейчас, — деловито отозвался ящер. — Отпади мой хвост, как же она у него крепится? Он же показывал Араунчике, как она снимается! — Что ты хочешь сделать? — удивилась Зорька. — Как что? Отделить его голову и взять с собой. В моем мире ему сумеют приделать туловище! Рассвет застал путников спрятавшимися меж зарослей призрак-травы, где они вытоптали себе защищенное и по-своему уютное гнездышко. Перевязав раны, они старались урвать хоть пару часов тревожного сна. Только Илэна, уставшая от слез, всхлипывала в объятиях Нерея. Она не вспоминала, как злилась и не доверяла роботу поначалу, как он пренебрежительно отзывался о нелогичности органических, как она сама называла его бездушной железякой… В памяти всплывало другое — как АРТ-М лез по Древу с Зорькой на плечах, как в бою со Стражами прикрыл собой кого-то из спутников. — Брось горевать, — голос Кетцаля звучал на удивление жизнерадостно. — Говорю тебе, он наверняка живой! Ведьма в недоумении оглянулась. Ящер деловито ковырялся во внутренностях своего планшета. — Что ты делаешь? — вяло спросила Илэна. — Пытаюсь соединить блок питания от моего планшета с головой АРТ-М, — ответил Кетцаль. — Но тогда твоя чудо-коробочка не будет работать. — Значит, обойдёмся без сериалов, — ящер стиснул зубы, затягивая какие-то проводки. — А вот если получится пробудить эту железку, мы вновь сможем выслушивать его пресные шутки. — Но на Литорали ты говорил, что силы в планшете слишком мало, — вмешался в разговор тритон. — Для целого робота мало, — согласился ящер, — да и для одной головы, боюсь, ненадолго хватит. Но хоть что-то… Он нажал на кнопку планшета, и глаза робота загорелись привычным голубым светом. — Насколько я понимаю, опасность устранена? — прозвучал ровный, невыразительный голос. — Ты жив! — от облегчения Илэна снова расплакалась. — Ты и правда жив! Извини, я не хотела, не хотела! — Извинения приняты, — отозвался робот. — Твоя система наведения весьма несовершенна. — Я думаю, Араунчика с твоими подсказками сумеет присоединить тебя к какому-нибудь корпусу, — бодро сказал ящер. — Да, это хороший вариант, — согласился АРТ-М. — Если я вернусь в свой мир в таком виде, как сейчас, то, боюсь, до моего ремонта очередь дойдет нескоро. — А как ты из Плутонии вернёшься к себе? — заинтересовался Нерей. Вместо него ответил Кетцаль: — Ненанка отправила меня на Мемфис, думаю, она сможет и АРТ-М туда отправить. — В крайнем случае я смогу продолжить функционирование в мире Кетцаля, — добавил робот. Вскоре шестеро товарищей продолжили путь. Голову АРТ-М Кетцаль исхитрился уложить в свою сумку таким образом, чтобы глаза робота смотрели вперёд, на дорогу. — Довольно непривычно видеть мир в таком ракурсе, — заметил тот. — Обычно я вдвое выше. — Это ты меня сейчас коротышкой назвал, банка с проводками? — зашипел Кетцаль. — Да я могу тебя и вовсе закрыть в сумке, если тебе этот ракурс не нравится! — Почему вам, органическим, кажется обидным упоминание ваших физических параметров? — удивился робот. — Это нелогично. Но если ты против, я умолкаю. Они шли среди высокой травы под безоблачным небом. Припекало солнце, в траве стрекотали какие-то насекомые, и мир казался безмятежным. Только Зорька и Облако настороженно оглядывались по сторонам. — Вас что-то тревожит? — спросил Крэл. — Запах трупов после вчерашнего побоища неизбежно привлечет новых хищников, — пояснил гуингм. — Не хотелось бы оказаться на пути у очередной стаи. — Да уж, ещё один такой бой нам не под силу, — поежился Кетцаль. — А от меня теперь никакого толку, — Крэл со вздохом приподнял повреждённое крыло. — Илэна, а ты не могла бы залечить это магией? — спросил ящер. — Если бы могла, давно бы сделала, — покачала головой ведьма. — Сила огня — для боя, а не исцеления, к тому же мы в чужом мире. Я могу прижечь рану, но не зарастить перелом. — Да уж, в бою мы бы без тебя пропали. До Ледяных скал остался день пути, а там уж мы будем в безопасности, туда живоглоты не заходят, — проговорил Облако. — А пока я могу отделиться от вас и порыскать среди степи. Если понадобится, я уведу стаю за собой, а вы проскочите. — Нет! — воскликнула Зорька, дернув ушами. — Не стоит так рисковать в одиночку. Мы прошли столько миров, через столько опасностей именно благодаря общим усилиям. Нужно что-то придумать. — В моем мире, когда надо осмотреться, а забраться некуда, мы совместным усилием поднимаем высокую волну, а один, самый лёгкий, стоит на ее гребне, — Нерей переложил трезубец на другое плечо. — Но здесь недостаточно воды. — А кто у нас самый лёгкий? — заинтересовался Кетцаль. — Ты, — усмехнулся тритон. — А вот и нет! — возразил ящер. — Теперь не я! — Ты хочешь использовать меня в качестве наблюдателя? — уточнил робот. — А какая сила сможет меня поднять? — Ну, самый сильный у нас, пожалуй, Крэл… — Я смогу забросить АРТ-М достаточно высоко, — задумчиво проговорил грифон, — но не уверен, что смогу поймать. Не повредит ли ему падение? — Упавшее на меня здание музея не повредило, — заметил робот. — Вот уж об этом не беспокойтесь, — лицо Илэны стало сосредоточенным. — Уж мягкую посадку я обеспечу! — При броске придай мне вращательный импульс, — сказал АРТ-М Крэлу, — это увеличит дальность полета и позволит мне обследовать местность во всех направлениях. — Я понял, — кивнул грифон. Поднялся на задние лапы, широко размахнулся… Голова робота взлетела так высоко, что казалась с земли черной точкой. Еще несколько мгновений — она так же стремительно стала приближаться. Илэна вскинула руки, и падение резко замедлилось, словно воздух стал плотным. Кетцаль шагнул вперед и взял голову на руки. — Ну, что там? — Сейчас, подождите, — спокойно ответил робот. — Открой экран! В глазах Кетцаля отразилось недоумение, но переспрашивать он не стал, молча разложил планшет. И тут, к общему удивлению, глаза робота погасли, зато экран планшета засветился, и спутники увидели все, что видел АРТ-М во время полета. — Смотрите! — встревожился Облако. — Эта туча пыли — то, о чем я думаю, или нет? — Мне кажется, да, — согласилась Зорька. — Но они достаточно далеко. И если мы сейчас свернем немного влево, то смотрите, какой там удобный овраг, он идет почти в нужную сторону, и они нас не увидят и не учуют! — Вот и хорошо, — весело сказал ящер. — А ты молодец, жестянка! — Я рад, что могу приносить пользу даже в таком состоянии, — ответил робот. В течение дня они еще несколько раз посылали АРТ-М на разведку, как выразился Крэл. Когда солнце заметно склонилось к горизонту, ящер сказал со вздохом: — Мне очень жаль, друг ты мой железный, но ты сейчас отключишься. Темнеет, и энергии от солнечных батарей тебе не хватит. — Ну что же, значит, увидимся утром! — спокойно отозвался робот. — Тебе не стоит огорчаться из-за этого, пребывание в отключенном состоянии не доставляет мне дискомфорта. Они шли почти до темноты, прежде чем остановиться на ночлег. — Ледяные скалы должны быть совсем близко, — уверенно твердил Облако. — Думаю, завтра мы дойдем до Сердца Холода. — Значит, завтра наш путь будет закончен, — проговорил ящер, и радость в его голосе странным образом мешалась с горечью. — Мы так долго идём вместе, — вздохнула Илэна, — мне уже кажется, что я всю жизнь так иду. Как будто ничего другого и не было… — Я скучаю по дому, по маме и Лакри, — тихо сказал грифон, — но теперь мне, наверное, будет казаться тесно на ветвях Древа. Теперь, когда я увидел безграничные степи и бескрайний океан, и над головой небо, а не следующий ярус… — Я рада, что мне довелось увидеть столько удивительных мест, — задумчиво промолвила Зорька. — Я буду рассказывать обо всем этом своим жеребятам, и через несколько поколений эти рассказы превратятся в легенды. — Наши миры так же непохожи друг на друга, как и мы сами, и это правда удивительно, — согласился Нерей. — И я рад, что нашел столько друзей. — Да, — хмуро кивнула ведьма, — до завтра мы ещё друзья. А наутро восходящее солнце осветило то, что накануне было скрыто темнотой. — Это лёд? — воскликнула Илэна, с изумлением глядя на бело-голубые глыбы, сверкающие в рассветных лучах. — Это камни, — возразил Облако. — И они совсем близко. Поспешим! Однако вскоре товарищам пришлось замедлить темп — все чаще под ногами попадались осколки белых скал. — Здесь нужно быть осторожнее, — проворчала Илэна, чуть не споткнувшись. Пейзаж вокруг них менялся, степь превращалась в каменистое плато, кое-где поросшее призрак-травой. Острые скалы торчали вверх, словно шипы окаменевшего дракона. Воздух становился все холоднее. — Бррр, как-то тут неуютно, — Кетцаль нервно стрельнул языком. И тут из зарослей призрак-травы с грозным ревом метнулась стремительная тень. — Призрачник! — громко заржала Зорька, бросаясь в бой. Могучие копыта взметнулись в воздухе, но призрачник успел увернуться, а затем прыгнул вперед и повис на крупе Зорьки. Крики боли и ярости сливались с рычанием, брызги крови летели на промерзшую землю. Зорька упала. Трезубец Нерея отшвырнул хищника в сторону. Тварь извернулась в воздухе, приземлилась на лапы и снова бросилась вперед. Облако и Илэна ударили почти одновременно — копыто жеребца раздробило призрачнику череп, и бьющееся в судорогах тело поглотило пламя. Бой был скоротечен. Еще миг — и от хищника не осталось даже костей, словно все это им лишь померещилось… Только из рваных ран на бедре Зорьки хлестала кровь. Кетцаль бросился на камни рядом с гуингмом, сунул руку прямо в рану. — Илэна, ты можешь прижечь кровоточащий сосуд? Вот прямо у меня под пальцами, я его пережал! Ведьма нахмурилась. Ярость боя на ее лице сменилась сосредоточенностью. Потом с ее пальца сорвалась одна-единственная искорка, ударила точно в указанное ящером место. — Отлично! А теперь мне нужны нитка и иголка. Эх, говорил же я, что я не хирург! Кетцаль шил долго, несколько раз прерывался, разминая уставшие от напряжения пальцы. Илэна помогала ему, удерживая вместе края раны и прижигая мелкие сосуды. На повязку ушла половина плаща Нерея. — Все нормально, — уверенно заявил ящер. — Кость цела, нервы и сухожилия тоже. А мышцы я сшил, они срастутся. — Да, вот только до той поры мне придется остаться здесь, — вздохнула Зорька. Все переглянулись. — Как же так? — растерянно сказал Нерей. — Мы же должны быть вшестером! — Попробуй встать, Зорька! — уговаривала гуингма Илэна. — У тебя же четыре ноги! В моем мире кошки и собаки могут даже бегать на трёх ногах. — На ровном месте я, может, и смогла бы, — возразила Зорька, — но не на этих булыжниках. Здесь и на четырёх-то ногах идти трудно. — Тогда давайте мы сделаем носилки и понесем тебя! — Не ты одна переживаешь за Зорьку, — возразил Крэл, — но будь благоразумна! Тут нет деревьев, из которых можно было бы сделать носилки или волокушу. И опять-таки — мы смогли бы транспортировать ее на ровной поверхности. А здесь приходится то ползти, то карабкаться… Какие уж тут носилки! Илэна замолчала, опустив голову. Она думала об одном — если бы был цел АРТ-М, он смог бы нести Зорьку на плечах… — Не волнуйтесь за меня, — спокойно сказала гуингм. — Живоглоты сюда не заходят, и я смогу отлежаться, пока рана заживёт. — Я останусь с тобой, — твердо заявил Облако. — Буду защищать тебя от опасностей. Крэл скинул свой мешок на землю и стал поспешно выкладывать припасы, остальные последовали его примеру. Гуингмы пытались возражать, но Кетцаль настоял: — Нам уже не нужно, а вам пригодится! Потом они по очереди обнялись с Зорькой… И продолжили путь. Становилось все холоднее. Голубовато-белые камни на ощупь казались кусками льда. Илэна на ходу сняла свой почти пустой мешок и прорезала в нем дырки для головы и рук, превратив в безрукавку. — Хорошо придумано, — одобрил ящер. — Дай-ка мне нож на минутку! — Вот, значит, какой он, Великий Холод… — бормотал Нерей, пряча ладони в рукава. — Жаль, что я не могу вам помочь, — проговорил АРТ-М. — Ещё немного, и я обморожу лапы, — вздохнул Крэл. И тут скалы расступились, и перед путниками открылось озеро. — Как красиво! — невольно вырвалось у Илэны — Как холодно! — эхом отозвался ящер. Небольшое и совершенно круглое озеро, словно драгоценный камень в серебряной оправе, сияло среди белых скал. У берега вода казалась светло-синего цвета, а дальше стремительно темнело, переходя в почти черный. Ведьма подошла, тронула воду рукой и тотчас отдернула. — Она холоднее льда! Все молча стояли, разглядывая неподвижную поверхность озера. — Ну вот мы и дошли, — вздохнул Кетцаль. — И что дальше? — В Сердце Холода, в самых глубинах, — проговорил Крэл. — В самых глубинах… Судя по цвету, тут глубже, чем в той трещине на Литорали! — Это невозможно, — прошептала Илэна. — Все было напрасно! Все, все… Безнадежно… Нерей молчал. Нырнуть на такую глубину мог только он. Остальным на это просто не хватило бы воздуха, они потеряли бы сознание задолго до цели. Но холод был страшен. Так холодно… Несколько месяцев назад он впервые увидел снег. Смешно вспомнить, как он ежился и поднимал воротник… — Может, соорудить насос и откачать воду? — предложил грифон. — Как? — возразил ящер. — Качать можно и вручную, но где ты возьмешь трубы? Учти, если выливать воду здесь, в скалах, она скорее всего будет просачиваться обратно. — Гуингмы знакомы с керамикой, можно попробовать изготавливать трубы из глины… — Если тут достаточно подходящей глины. И в любом случае это займет несколько месяцев. — Если вообще окажется возможным, — вступила в разговор Илэна. — Озеро наверняка питается подземными источниками. Как бы не получилось, что набираться вода будет быстрее, чем мы сможем откачивать. Нерей молчал. Возвращаться назад… искать встречи с дружественным Зорьке племенем, объяснять им… переносить трубы в такую даль, сооружать насос… А он может просто нырнуть. Он донырнет, глубина ему не помеха, но холод… Страшно. Они все знают, что он может нырнуть, но молчат. Никто ничего не скажет, никто не упрекнет его в трусости… — Ну что ж, — Крэл скинул на камни охапку сухого бурьяна, — давайте немного согреемся перед обратной дорогой! Илэна не глядя щелкнула пальцами, и все сгрудились вокруг маленького костерка. Нерей силой своей магии видел сквозь воду дальше, чем его спутники. Видел сияющий и переливающийся тысячами цветов осколок, до которого невозможно было дотянуться. Если на поверхности вода была очень холодной, то внизу царил холод смерти. Нерей помнил, как Илэна спускалась в жерло вулкана, как Крэл уворачивался от падающих камней… Оставался последний осколок. Последний шаг. Он глубоко вздохнул, впитывая в себя тепло костра. Встал и сбросил плащ. — Нет! — вскрикнула Илэна. Он улыбнулся ей и вошел в воду. Сотни, тысячи холодных игл вонзились в его тело. Каждый гребок стоил невероятных усилий, руки и ноги сводило судорогой. Жабры, казалось, заледенели, дышать было больно. Еще и еще, все ближе! Нельзя сдаваться! Холод отнимал силы. Отнимал жизнь. От давления глубины болели уши, из носа потекла темная струйка. На мгновение стало легче, как будто тепло собственной крови согрело воду вокруг. Но вот он, заветный осколок! Осталось лишь протянуть руку. Вот только руки не слушаются больше… И осколок тускнеет — или это темнеет в глазах? Еще бы немного…