Повелители времени

      Тина постучала в дверь кабинета Пиквери и, не дожидаясь ответа, опустила ручку вниз, заходя в кабинет. Комната встретила полумраком и тишиной, которая теперь казалась зловещей. Женщина бросила взгляд на окно, за которым были свинцовые тучи, под стать её настроению. Серафина подняла на неё холодный взгляд почти чёрных глаз, которые теперь напоминали бездонные провалы.       - Вы бы в любом случае вызвали меня. - пояснила Голдштейн. Она была уверена, что очередной вызов госпожи президента это лишь вопрос времени. И ведьма пришла к выводу, что проще прийти самой, а не в мандраже ожидать патронус от Серафины.       Пиквери кивнула и жестом пригласила её сесть. Тихо скрипнувший стул показался Голдштейн невероятно некомфортным и сколько она ни старалсь, никак не могла удобно устроиться. Тина молча выжидала, сжимая под столом ладони в кулаки и чувствуя, как ногти впиваются в кожу, оставляя неглубокие борозды.       - Из-за разгильдяйства твоих сотрудников Гриндевальду удалось сбежать! - неожиданно громко рявкнула женщина, её глаза метали молнии. Она вскочила со своего кресла, нависнув над Главой Офиса мракоборцев. Ногти Тины лишь сильнее впились в ладони, но Пиквери она своего беспокойства никак не показывала.       Голдштейн в порыве злости хотела бросить какую-то колкость, но решив не накалять конфликт, вовремя прикусила язык. Разумеется, Пиквери никогда не признает собственной вины, предпочтя спихнуть всё на кого угодно: на Тину, на рядовых мракоборцев, да хоть на самого Мерлина! Но они обе знали, что именно Серафина занималась организацией и осуществлением плана для предотвращения очередного побега Гриндевальда. Всё, начиная камерой и заканчивая чарами, было придуманной ей, и никем иным.       - Вы можете меня уволить, если Вас не устраивает качество моей работы. - отчеканила ведьма, понимая, что Пиквери никогда этого не сделает, даже если Голдштейн будет работать из рук вон плохо. Тина была единственной, кому Серафина, вероятно, доверяла. Впрочем, вряд ли она хотя бы кому-то по-настоящему доверяет.       - Если хочешь, можешь найти приемника и уволиться. - отпрянув, бросила женщина, закрывая тем самым неудобную тему. Она вернулась на свое место и вновь попыталась надеть маску спокойствия, которую она старательно держала при посторонних. - У тебя есть вопросы? - спросила Пиквери, ожидая, что Голдштейн кивнёт и направится к выходу, завершив тем самым неприятный им обоим диалог.       Тина покачала головой, разрушая надежды Госпожи президента на то, что подчиненная удовлетворится её ответами и уйдёт. Теперь была её очередь задавать вопросы.       - Что нам делать с погромами от Вторых Салемцев и с волшебниками, которые проводят их в магические кварталы?       Голдштейн надеялась, что со смертью Мэри Лу Бэрбоун их деятельность сойдёт на нет, но всё случилось с точностью до наоборот. Смерть лидера лишь распалила этих чокнутых новых салемцев, а странные следы на теле, оставленные обскуром, позволили обвинить колдовство в преждевременной кончине женщины.       И если до поры, до времени вся деятельность не-магов сводилась к пикетам и листовкам, то несколько месяцев назад они перешли к более радикальным методам борьбы с волшебством, проникая в магические кварталы, разрушая их и уничтожая всех, до кого могли дотянуться. И нашлось множество магов, не беспокоящихся о судьбе своих собратьев, которые за кругленькую сумму соглашались провести безумных, жаждущих крови не-магов на волшебные улицы.       С такой ситуацией мракоборцы сталкивались впервые и никто не имел ответ на извечный вопрос: кто виноват и что делать? Ведь не-маги, нападающие на магов - это нонсенс! Жители пусть и пытались защититься своими силами, но знания в области боевой магии большинства из них были в рамках школьной программы, а салемцев было слишком много. Да и бесполезна палочка против коктейлей Молотова и огнестрельного оружия.       - Этим занимается другой отдел. - быстро проговорила Серафина, вновь пытаясь заставить ведьму сменить тему.       - Офис мракоборцев - единственное магическое силовое ведомство и именно оно должно этим заниматься. - напомнила Тина, сверля женщину пытливым взглядом.       - Вам пора идти. - прервала её Пивери, вновь сбросив маску вежливости и спокойствия, граничащего с безразличием.       Тина ничего не ответила и направилась к выходу, чувствуя цепкий взгляд Серафины на себе. Как только дверь за её спиной закрылась, слева от неё мелькнул светлый, мерцающий силуэт. И в следующее мгновение перед Голдштейн предстал патронус.       - Мисс Голдштейн, нападение Вторых салемцев. - отрапортовал патронус голосом одного из мракоборцев и продиктовал координаты аппарации.       Внутри Тины всё похолодело. В районе, чьи координаты были названы, прошло её детство, оттуда были все её счастливые воспоминания. Тогда родители были ещё живы, они с сестрой не разругались. Тогда ей думалось, что и дальше всё будет хорошо. После смерти родителей им с сестрой пришлось покинуть родной дом и на несколько лет переехать в Вермонт к тётке и больше Голдштейн туда не возвращалась. Слишком тяжело было видеть знакомые улицы. И в этой улице живут только маги, в этом Тина была уверенна.       Ведьма отправила патронус Фэйт, сообщая, куда она направилась и аппарировала. Район встретил её разрушениями. Из десятков окон валил дым, в нос ударил тошнотворный запах гари. Стекло хрустело под ногами мечущихся мракоборцев, которые не знали, куда раньше бежать. Раненые маги сидели просто на улице, ожидая помощи, а салемцев и след простыл. Взгляд упал на волшебницу, которая тормошила за плечи юношу, из чьего виска сочилась кровь. Глаза молодого волшебника были закрыты, а голова безвольно болталась и уши мракоборца резанул отчаянный крик женщины, прервавшийся рыданиями. Тине не верилось, что всё это могли сотворить не-маги.       За спиной ведьмы раздались быстрые шаги. Обернувшись, она заметила Ксандра. Хмурое лицо юноши не предвещало ничего хорошего. Клэр протянул ей несколько бумаг, очевидно, со сведениями о пострадавших.       - Около сто двадцати раненых, пятнадцать в тяжёлом состоянии, двенадцать убитых. - отчитался Ксандр. Сам он был весь в пыли, а руки в царапинах. Вероятно, помогал вытаскивать раненых из завалов. От нескольких зданий остались только руины и мракоборцы кружили вокруг них, пытаясь достать выживших магов.       Перед магами материализовался очередной патронус.       - Идо Авигаль*, скончался в больнице. - патронус растворился, вновь оставив магов наедине. Другие мракоборцы были слишком заняты и даже не обратили внимание на сообщение.       - В его окно попал коктейль Молотова. - пояснил Ксандр. Он предполагал такой исход, ведь даже колдомедицина не всесильна.       Тина ничего не ответила и, сжимая документы, зашагала по улице, которая некогда ассоциировалась только с самым радостным и безоблачным периодом жизни - детством. На глаза Голдштейн попались окна квартиры, в которой они когда-то жили. Теперь из её окна черными клубами валил дым. В её памяти, затмевая все прочие, светлые воспоминания, навсегда отпечаталась картина раненых и искалеченных магов, которые вмиг лишились почти всего и даже до конца так и не осознали, что именно с ними произошло.

***

      Гарри изящными пальцами взяла чашку чая, протягиваемую её новым другом - Мечиславом Йохведом, который просил называть его просто Мециком несмотря на то, что Гарри едва могла выговорить это имя. С журналистом она столкнулась несколько недель назад по работе и Мецик оказался довольно интересным человеком, который был не против продолжить общение. Поттер про себя отметила, что обычно веселый и оптимистичный маг сейчас был мрачнее тучи.       - Как работа в редакции? - спросила Гарри, пытаясь нарушить неловкую тишину.       Мецик поставил на стол свою чашку, едва не пролив чай на лежавшие рядом бумаги и, открыв ящик стола, выудил несколько пергаментов, исписанных размашистым почерком.       - Вероятно, теперь я безработный. - маг горько усмехнулся, погружаясь в свои мысли. Мецик протянул Поттер первый пергамент, являвшийся наброском для новой статьи.       Гарри приступила к чтению. Тина на днях вскользь упоминала что-то о Вторых салемцах, но газеты который день молчали. О том, что это не сон, что Голдштейн действительно сказала ей это, говорило только то, что в комнате отдыха для мракоборцев иногда слышались отрывистые разговоры мракоборцев, которые затихали, стоило Гарри подойти ближе. Новым подтверждением слов Тины стал черновик Йохведа.       - Никогда не думал, что моя семья сбежала от одних погромов, чтобы теперь бояться других. - донесся до девушки тихий, почти перешедший на шепот голос журналиста и она подняла взгляд на него, отрываясь от записей.       Мецик крайне неохотно говорил о своем прошлом, но кое-что Гарри все же удалось узнать. Маг родился в Польше, но его семья, при первой же возможности уехала в Америку, сбегая от погромов. Несмотря на то, что Йохвед тогда был еще ребенком, он помнил, как врывались в дома, как и магов, и маглов, вытаскивали на улицу, избивали и убивали. И теперь последние события погружали мужчину в мрачные воспоминания, которые он много лет пытался забыть.       - Мракоборцы отказываются давать какие-либо комментарии. - со вздохом подытожил журналист, протягивая еще один пергамент.       - Я попытаюсь что-то узнать. - бросила Гарри, подозревая, что, скорее всего, это так и останется просто словами и попыткой поддержать Мецика. Никто ничего не скажет. Если даже Тина ей почти ничего не рассказала, то что уж говорить о других мракоборцах.       Во втором черновике говорилось о недавних протестах. Побег Гриндевальда и нападения салемцев для магического общества Америки стали спусковым крючком. Если раньше единичные голоса недовольных удавалось заткнуть, то теперь эти голоса слились в единый крик магов, требующих перемен. Об этом, разумеется, слизеринка слышала. Едва ли не в каждой газете об этом писали, поливая грязью протестующих. В протестах участвовали самые разные слои населения, отличающиеся возрастом, полом, статусом и убеждениями. Но у всех была одна, общая цель - добиться отстранения Пиквери, которую небезосновательно обвинили во всех произошедших невзгодах.       Не дожидаясь, пока девушка дочитает, журналист вновь заговорил:       - Они открыли огонь по протестующим. - в голосе появились нотки злости, столь несвойственные обычно добродушному магу. - Хватали их и аппарировали, а после допросов десятками запихивали в камеры.       - Они не имеют права! - проронила Гарри и тут же поняла, насколько глупо звучат ее слова. Мецик и без ее замечаний знал это, но маг ничего не сказал. Поттер вдруг отчетливо представила магов, которые, как сардины в банках, томятся в камерах Следственного изолятора, ожидая неизвестно чего.       - Я хочу попробовать добиться разговора с заключенными. - маг вновь натянул грустную ухмылку. Он прекрасно осознавал безнадежность этой идеи, но все же решил попробовать. Совесть не позволяла ему оставаться в стороне, когда на его глазах кто-то творил столь вопиющее беззаконие.       Гарри ничего не ответила, тоже понимая, что журналиста вряд ли допустят. Даже статью, скорее всего, под благовидным предлогом забракуют и не допустят к публикации. Теперь была очередь Поттер погрузиться в невеселые мысли.       - Тебя что-то беспокоит. - констатировал мужчина, ожидая, пока слизеринка объяснит, в чем дело.       -Пиквери в последнее время слишком часто вызывает к себе Тину. И с каждым разом она возвращается все более мрачной и уставшей. - начала Гарри. Только сейчас ее осенило и она поняла, что Голдштейн с каждым разом рассказывает всё меньше, а приходя погружается в свои мысли. Привычная улыбка исчезла с её лица, под глазами появились синяки, которые уже не могла скрыть ни одна косметика. Рассеянность, присущая ведьме, бывшая ее неотъемлемой частью, тоже пропала и ей на смену пришла мрачность и усталость, которую Тина была уже не в силах скрывать. - Кажется, Пиквери закручивает гайки. - пришла девушка к очевидному выводу, которые большинство сотрудников конгресса старательно игнорировали.       Мецик уже открыл рот, чтобы что-то ответить, но его прервал настойчивый стук в дверь. Маг нахмурился, сведя брови к переносице, чувствуя неладное. Йохвед сгреб оставшиеся пергаменты и протянул их Гарри.       - Возьми их. - попросил он. - Дочитаешь дома.       Поттер спрятала пергаменты в сумку, стоящую на полу, пытаясь унять бешено колотящееся сердце. Атмосфера уюта, обычно царящая в кабинете Мецика, исчезла, будто ее никогда и не было. Теперь шкафы с книгами, старый фотоаппарат и антикварная лампа с пауком, чей желтоватый свет падал на стол, навевали тоску.       Убедившись, что Гарри спрятала пергаменты и перекинула сумку через плечо, Йохвед взмахом палочки открыл дверь. На пороге стояла Серафина Пиквери и ее появление не сулило журналисту ничего хорошего.       - Мисс Кэррол, мне нужно поговорить с мистером Йохведом. - казалось, холода в голосе ведьмы хватило бы для того, чтобы заморозить Черное озеро. - Не могли бы вы оставить нас?       Вопрос Пиквери не предполагал отрицательного ответа и Поттер, ничего не ответив, направилась к выходу. Она уже знала, о чём будет разговор Мецика и Серафины. Гарри крепче сжала сумку, уже отсчитывая минуты до того момента, когда сможет пойти на чердак и погрузиться в чтение черновиков.