***
- Ты уверен, что именно сейчас лучший момент? - неуверенно спросил Геллерт, в который раз обводя взглядом нехитрый интерьер, притянув колени к себе и поставив пятки на край стула. - Да. - запальчиво воскликнул Шестаков. - Люди настроены против Пиквери и второго шанса может и не представиться! Геллерт опустил ноги на пол и перевёл задумчивый взгляд на мутное окно. Их план был довольно прост в теории, но сложно осуществим на практике. Но если всё удастся, то Шестаков станет временно исполняющим обязанности президента и сможет ввести Чрезвычайное Положение, причин для этого достаточно. В таком случае Шестаков получит практически неограниченную и бессрочную власть. Даже если он окажется недостаточно лоялен, то его с лёгкостью можно заменить. - Что именно ты планируешь делать? - решил уточнить Геллерт, понимая, что Владимир куда лучше разбирается в тонкостях работы конгресса. - Есть несколько нарушений и компромат, который я планирую передать в суд в ближайшее время. Разбираться в этом будут как минимум несколько месяцев, если не несколько лет. - продолжил мужчина, доставая сигарету. Владимир закурил, и протянул пачку Геллерту. От настойчиво предлагаемой сразу после прихода выпивки магу удалось отвертеться. В такой компании определенно нужно оставаться с трезвой головой. Но от сигареты он отказываться не стал. Чиркнув спичкой о коробок и поднеся огонёк к табаку, Гриндевальд почувствовал, как легкие заполнил горький дым. - Но есть одна проблема. - оптимизм Шестакова улетучился. - Без подписи Голдштейн это сделать весьма затруднительно, а в обход неё - невозможно. - Голдштейн - это последнее, о чём тебе стоит волноваться. - Геллерт сделал ещё одну затяжку, растянув губы в полуулыбке. - Насколько я знаю, у Саламандера есть проблемы с продлением визы. И если эти проблемы не решатся, а они не решаться, то Голдштейн, вероятно, отправится с ним в Британию. - маг помолчал несколько секунд, пытаясь сформировать следующую мысль. - Но если Пиквери всё узнает, то может попытаться избавиться от тебя. Шестаков задумался на несколько секунд, постукивая пальцами по столу. Он и раньше думал об этом. Просто не мог не думать. Но обычно мужчина просто надеялся, что к тому времени, когда Пиквери все узнает - уже не сможет что-то сделать, будучи связанной по рукам и ногам. - Думаю, стоит придать компромат огласке. - уже менее самоуверенно предложил маг. - У меня уже есть один журналист на примете - Мечислав Йохвед. Помнится, они с Пиквери недавно что-то не поделили. - Если он не захочет рисковать репутацией? - Геллерт вопросительно выгнул бровь. - Ему и не придётся. - маг пожал плечами. - Статья будет правдива от первого до последнего слова и на её фоне вряд ли кто-то будет задаваться вопросом, кто именно предоставил информацию. К тому же, "Голос Америки", где он работает, всё чаще прогибается под Пиквери и ему это явно не по нраву. Недавно она заходила к нему и сомневаюсь, что она просто хотела справиться о его делах из праздного любопытства. А "The Daily Magical" как раз ищет нового журналиста. Геллерт затушил окурок, бросив его в пепельницу и воззрился на Шестакова. Маг не мог точно сказать, нравится ему эта идея или нет. Его не устраивал тот факт, что всё может сорваться, если Пиквери удастся узнать о их плане до того, как документы будут в руках правосудия. Впрочем, когда Голдштейн уйдёт, её место займет Гарри и если она сможет удержаться, то даже потеря Шестакова не будет столь существенной. Владимир уже давно не был его другом и Геллерт воспринимал его исключительно как пешку. Пусть и важную, но всё же пешку. Он даже не мог сказать, когда именно произошло это изменение. Просто в один момент маг понял, что Шестаков перестал быть для него кем-то больше, чем просто одним из многочисленных соратников. - Что ты планируешь делать с глазом? - мужчина взглядом сверлил перебинтованную глазницу. - Сделаю протез. - ответил Геллерт, отметив, что Шестаков предпочёл сменить тему. Похоже, маг больше ничего не скажет и следовательно интереса для него не представлял. - Думаю, мне пора идти. Гриндевальд направился к выходу, всё ещё размышляя о возможных подводных камнях в плане. Мог ли Владимир о чем-то умолчать? В любом случае, в его интересах, чтобы дело увенчалось успехом. - Отправь совой копию всего компромата, который у тебя есть. - уже на пороге бросил Геллерт перед тем, как аппарировать.***
- Я всего лишь приказала защищать людей. - в который раз проговорила Тина, глядя в глаза Пиквери. Ведьма всплеснула руками и воскликнула: - Из-за твоего самоуправства мы рисковали себя обнаружить! Голдштейн хотела огрызнуться в ответ и сказать, что так называемое "самоуправство" - её прямая должностная обязанность, но это желание угасло так же быстро, как и появилось. Она предполагала такую реакцию, приказывая подчинённым любой ценой защищать магов от озверевших салемцев. История уже не раз доказывала, что невозможно бесконечно выжидать, надеясь на чудо. Случай, известный и магам, и маглам, с сожжением ведьм в городе Салем даже спустя триста лет остаётся самым ужасающим столкновением не-магов с магией. Волшебники и тогда побоялись дать отпор, что привело лишь к большему числу человеческих жертв. Даже сейчас можно увидеть эхо тех событий, которое проявляет себя в виде таких новоявленных инквизиторов, как Вторые салемцы. И пришло время прервать этот порочный круг. - Это неприемлемо! - вновь воскликнула Госпожа Президент, меряя шагами комнату. Внутри у Тины всё оборвалось. Она ничего не ответила Серафине. Сил на этот самый ответ не было. Да и желание пытаться что-то донести до ведьмы - тоже. Голдштейн внезапно поняла, что ей уже просто всё равно. Всё равно, что будет с конгрессом, с мракоборцами, да даже с магами, которых удалось спасти благодаря её приказу. Она слишком устала постоянно за кого-то волноваться. Волшебница осознала, что желания помочь, что-то изменить, с которым она пришла в ряды мракоборцев и с толикой которого заняла свою должность уже давно нет. Какое-то время Тине удавалось убеждать себя, что это её долг, работая по инерции и получая только бесконечные тычки и упреки в свой адрес. Да пошло оно всё к черту! Голдштейн сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться. Волной накатившая злость сейчас определённо неуместна. Только теперь она заметила, что всё это время Пиквери продолжала что-то говорить. - Мисс Пиквери, - прервала тираду Тина, поднявшись со своего места. Ей определённо нечего здесь делать. - Я прошу перевести меня в Отдел Магического Правопорядка. Заявление на перевод вечером будет у вас на столе. Пиквери осеклась и кажется только теперь она заметила, что её подчиненная все это время молчала, даже не пытаясь оправдаться. - Но у меня некого назначить на эту должность! А это теперь не моя проблема, эта мысль успокаивала Тину, но она предпочла оставить её при себе. - Не врите хотя бы мне, хотя бы сейчас. - на этот раз она не позволит Пиквери вновь уговорить себя на эту аферу. Глава Офиса мракоборцев по сути не столько боевой маг, сколько хороший администратор, способный грамотно организовать рабочий процесс. - Если Вас не устраивает кандидатура Фэйт, то она может по крайней мере временно исполнять мои обязанности, что она успешно и делает, пока Вы не найдёте другого человека на эту должность. - Я не одобрю это заявление. - ведьма воинственно скрестила руки на груди. - В таком случае я подам заявление на увольнение. - Тина пожала плечами. Не дожидаясь ответа, женщина направилась к выходу. Теперь проблемы мракоборцев перестали быть её проблемами и Голдштейн почувствовала, словно ей стало легче дышать. Будто с груди кто-то убрал камень, который она всё это время не замечала. - Сегодня я приведу в порядок документы. - уже более жизнерадостным тоном, стоя в дверном проеме сказала Тина. - Заявление вечером отправлю совой.***
Взгляд Тины блуждал по пустующей улице. Немногочисленные прохожие спешили домой, поглядывая на темнеющий небосвод, затянутый свинцовыми тучами. В голове волшебницы мирно текли философские мысли о том, что у каждого из них своя жизнь, свои переживания и чаяния. И её собственные проблемы казались просто каплей в море на фоне двух миллиардов, отличных друг от друга жизней. - Тина. - к ней подошёл Ньют и, обняв за талию, положил голову на плечо. Волшебница почувствовала, как тёплое дыхание защекотало бледную шею. - Что случилось? - Всё хорошо. - устало ответила Голдштейн, накрыв руки мага своими. - Ты так стоишь уже десять минут. - заметил Саламандер. - Опять Пиквери? - в голосе мужчины появились несвойственные ему нотки неприязни, граничащей с ненавистью. Поразмыслив еще несколько минут, ведьма рассказала всё и о приказе, и об отказе Пиквери на перевод. Несмотря на то, что в присутствии Госпожи президента она старалась держаться уверенно, не показывая своего страха, женщина была уверена, что Серафина отклонит её требование. Ньют молча слушал, не перебивая, но с каждым словом безмятежное выражение лица сменялось на всё более серьезное, даже суровое. - Не думаю, что она даст мне нормально работать. - подытожила Тина. В горле появлялся ком от мысли, что она потратила более десяти лет своей жизни на работу в конгрессе и не получила не то, что благодарности, а даже банального уважения. - Не знаю, причастна ли к этому Пиквери, - задумчиво заговорил Саламандер, сильнее прижав к себе Тину, словно пытаясь защитить от всех невзгод. - Но моя виза заканчивается в конце июня и её отказываются продлевать. Они никак это не объясняют, просто раз за разом присылают отказ. Ньют поник, вспомнив о стопке писем, спрятанных в ящике стола. За полтора десятка лет работы в МАКУСА у него никогда не было проблем с визой и не было никаких правонарушений, которые могли бы послужить причиной для отклонения всех его прошений. Но несмотря на всё это, количество отказов неумолимо росло. - В последнее время Министерство Магии присылало мне несколько приглашений на работу в Отдел регулирования магических популяций. - вновь заговорил маг и отпустив Тину, стал рядом, опершись на подоконник. - Вакансия всё ещё актуальна и я подумываю над тем, чтобы принять их предложение, если ты согласишься поехать со мной. Ньют давно раздумывал над этим и раньше не решался завести разговор на столь неприятную тему, не желая сваливать на Тину ещё и свои проблемы. Но теперь вопрос встал ребром и дальше откладывать беседу невозможно. Тина вспомнила о своих многочисленных поездках в Британию. Раньше они фактически жили на две страны, но после её возвращения в конгресс все столь милые сердцу путешествия на Туманный Альбион пришлось откладывать на время отпуска, который обычно приходился на Рождество. В семье Саламандеров она всегда была желанным гостем, даже несмотря на всё ещё натянутые отношения между Тесеусом и Ньютом. Миссис Саламандер всегда была рада побеседовать с ней за чашечкой кофе, расспрашивая, что да как и в столь уютной обстановке неделя отпуска пролетала незаметно. Мы ведь даже не ездили к ним на это Рождество, с грустью отметила Голдштейн. Из-за завала на работе Пиквери уговорила перенести отпуск на лето и волшебница нехотя согласилась. Ньют был не в восторге от этой новости и, не сдержавшись, всё же высказал всё, что думает о том, что Тина практически живет на работе. В тот раз они впервые за долгое время серьёзно поссорились и волшебница даже боялась, что их отношениям пришёл конец. Спустя ещё несколько минут раздумий, в голове возник образ Куини. Голдштейн уже много лет не видела сестру, даже не знала где она и жива ли вообще. Теперь у меня остался только Ньют. После того, как Куини шагнула в кольцо пламени, окружавшее Гриндевальда и тем самым пополнила ряды сторонников темного мага, Тина получила лишь несколько писем, где сестра сообщала, что с ней всё хорошо. Отвечать волшебница не решалась, ведь сову могли отследить. Какими бы ни были убеждения старшей Голдштейн, она не хотела подставлять её под удар. Да и чёрт с этим конгрессом, эта мысль окончательно окрепла в её голове. За то, что она жертвует своей жизнью ради эфемерного блага - "спасибо" никто не скажет, а, в первую очередь этого не сделает и сама Тина. - Я согласна поехать с тобой. - Тина отошла от окна и направилась к столу с мыслью, что пора окончательно перевернуть эту страницу своей жизни. - Куда ты? - Ньют непонимающе следил за действиями Голдштейн. - Отправить "письмо счастья" Пиквери, - ухмыльнувшись ответила женщина, беря в руки перо. Ей казалось, что она впервые почувствовав себя по настоящему живой и свободной. - С завтрашнего дня в конгрессе появится свободная вакансия на должность Главы Офиса мракоборцев.