Открытая позиция

Сентябрь 2014. Загреб. Ален возвращается на Максимир. Прошло всего два с копейками месяца с момента, как он поставил подпись под контрактом с Барселоной, и вот — снова Загреб. Только на этот раз не в Динамо и совсем ненадолго. Самолет идет на посадку. Матео пихает Ален локтем под ребра: — Весь полет забываю сказать, — шепчет Матео Алену на ухо. — Отличная стрижка. Прямо в тему. — Правда? — с надеждой спрашивает Ален. — Да, — Матео внимательно смотрит на него, останавливая взгляд на стрижке, носу, губах и скулах. — Ты очень похож на Луку. Сердце Алена трепещет от радости. Быть похожим на Луку Модрича — его мечта, о которой знают совсем немногие. Марио Пашалич и Марко Пьяца, кажется, догадываются. Матео вот знает. И все, больше ни одной живой души. Впрочем, Матео не просто знает. Матео — единственный, кто знает все. Только с ним Ален может поговорить о том, что его томит уже пару лет. Впереди — Максимир, впереди первая игра Алена за А-репрезентацию сборной — против Мальты посреди пьянящего сентября; им предстоит короткий переезд в гостиницу, ужин, а потом, уже с утра — на стадион на первую тренировку. А там будет возможность быть рядом с ним, невзначай прикасаться к нему, вдыхать его запах… И может быть… Мысль прерывается, когда шасси самолета касаются взлетно-посадочной полосы. В гостинице их уже ждут, в лобби толпа, Ива раздает ключи от комнат, выдает традиционной короткий инструктаж, Нико и Роберт приветствуют всех прибывающих, и — Ален смотрит на это с затаенной ненавистью — Лука обнимает Ивана, не обращая внимания ни на кого другого. Матео кладет Алену руку на плечо, качает головой. Ален заставляет себя успокоиться и взять ключи: Матео ровно в такой же ситуации, только на пару лет дольше, так что им есть, о чем и о ком поговорить ночью, благо селят их вместе. За ужином — Ален хмыкает про себя, куча калорий и все для них! — выносят огромный торт, хотя до дня рождения Луки еще несколько дней. «В честь прибытия!» — объявляет Роберт. Так что, как бы они ни сыграли с Мальтой, торт им девятого все равно предстоит сожрать — в честь Луки. — Опять жопа будет тянуть к земле, — притворно вздыхает Ивица Олич, у которого день рождения четырнадцатого, и которому из-за этого именного торта от ХНС не достанется. На утреннюю тренировку на поле выходит две явно отличающиеся друг от друга группы. Одна, во главе с Дарио, выглядит более помятой и невыспавшейся. Другая — немногочисленная молодежь, весела, бодра и с редким энтузиазмом выполняет все команды тренерского штаба. — Что это с ними? — шепотом спрашивает Ален Матео. В молодежке бывали, конечно, ночные загулы, но наутро все старались хотя бы делать вид, что все отлично. — Эти трое пили, — Матео показывает на Дарио, Хрвое и Ивана Варгича. — Остальные — трахались. Некоторые не только в мозг. — Ну, про Луку и Ивана я в курсе… — тянет Ален. Матео только вздыхает. Конечно, в курсе, весь мозг уже съел, выковырял маленькой кофейной ложечкой. То узнай для Алена, любит ли его предмет обожания апельсины, то выясни, каким одеколоном пользуется, то еще что-нибудь… — Слушай, ты не хочешь уже что-нибудь сам сделать? — спрашивает Матео, пользуясь тем, что на них особо никто не смотрит. — Тебе уже восемнадцать, совершеннолетний, так что почему нет-то? — А ты сам-то?! — Я сам… — Матео задумывается. — У меня самого без перспектив. Я пробовал. Когда утренняя тренировка заканчивается, Ален проходит мимо Луки и Ивана и краем уха слышит — совсем не специально! — кусочек их разговора. — Приходи в номер к десяти, — говорит Лука. — У меня будет для тебя сюрприз. — И какой же? — несколько скептически спрашивает Иван. — Ты совершенно безумно выглядел с завязанными глазами, — жарко шепчет ему Лука. — Ты тоже, — не менее жарко отвечает Иван. Неожиданно в этот разговор вклинивается Марио, догнавший Алена. — Ну вы еще потрахайтесь прямо тут! — Марио, Лука и Иван вместе хохочут, а Ален уходит, чувствуя себя поразительно лишним в этой компании. Он догоняет Матео, прилаживается к его размашистому шагу. Думает на ходу, пытаясь сформулировать бьющуюся в мозгах безумную мысль. — Мне нужна твоя помощь, — выдыхает он почти у дверей отеля. Вариация 1 Иван стоит у окна с завязанными глазами, прислушиваясь к гулу улицы за окном. Он ждет шагов за спиной, прикосновения ладоней. Лука выглядел совершенно невероятно с повязкой на глазах, и Иван не может не признать: идея заняться любовью исключительно наощупь, будоражит. И раз уж рекламщики решили, что без повязки окажется Лука, так и будет. Про себя Иван улыбается: конечно, они не выдержат, поменяются, и Луке тоже предстоит на себе почувствовать, что такое — оказаться без зрения под руками любимого человека. Полотенце, обернутое вокруг бедер, уже скоро окажется на полу, но Иван знает, что Луку заводит эта недосказанность, которую придает фигуре небольшой прямоугольник ткани. Тем более, что полотенце должно отлично визуально рифмоваться с белой повязкой на глазах. За спиной слышатся шаги. На обнаженные плечи опускаются горячие сухие ладони. Спину вскользь задевает прядка слегка влажных волос. По шее скользит язык. «Стоп, — Иван напрягается. — Что-то не так». Будто кожей чувствует не тот рисунок линий на прикасающихся к нему ладонях. — Лука, — недоуменно спрашивает он. — Что с тобой? Ладони соскальзывают с плечей. За спиной слышится сдавленное ругательство. Голос — чужой. — Шиме, я тебя убью! — Иван срывает с глаз повязку и резко оборачивается. За спиной — испуганный Ален Халилович, новобранец сборной, пожиравший сегодня их с Лукой взглядами всю тренировку. — Какого хрена? — выдыхает Иван. Ален робко протягивает руку, но еще раз прикоснуться к коже Ивана не решается. — Разве я не похож на него? — умоляюще спрашивает Ален. — Я сделал все, чтобы быть на него похожим, чтобы ты и меня увидел! Иван заталкивает в глотку готовые сорваться ругательства. «Вот ведь херня какая», — ошарашенно думает он. Иван знает, что у Луки схожая проблема с Матео, но никогда и предположить не мог, что и сам так может влипнуть! Дверь тихо открывается, и Ален шарахается от входящего Луки, спотыкается о кровать, падает на нее. — Говоря о сюрпризе я имел в виду что-то другое, — тянет Лука, рассматривая диспозицию. — Это не то, что ты подумал! — выпаливает Ален. — Да нет, именно то, — хихикает Иван. Появление Луки — это лучшее, что могло с ними произойти. — Не только же тебе одному страдать от страстных взглядов молодежи. Лука вздыхает. — Ален, — проникновенно говорит он. — Ты бы спросил у Матео, почему ему не обломилось. — Но почему? Чем мы — хуже?! — Ален почти кричит, и Иван старается не рассмеяться. Для Алена все очень серьезно, он в этом уверен, не стоит травмировать ребенку психику. Или стоит? — Вы не хуже, — тем временем терпеливо отвечает Лука. — Дело совсем в другом. — Просто мы любим друг друга, — тихо подхватывает Иван, притягивая Луку к себе. — И никто, кроме друг друга нам не нужен. Вариация 2 Иван стоит у окна с завязанными глазами, прислушиваясь к гулу улицы за окном. Он ждет шагов за спиной, прикосновения ладоней. Лука выглядел совершенно невероятно с повязкой на глазах, и Иван не может не признать: идея заняться любовью исключительно наощупь, будоражит. И раз уж рекламщики решили, что без повязки окажется Лука, так и будет. За спиной слышатся шаги. На обнаженные плечи опускаются горячие сухие ладони. Спину вскользь задевает прядка слегка влажных волос. По шее скользит язык. Иван откидывает голову назад, отдаваясь прикосновениям. Лука молчит, тянет его назад к кровати, помогает улечься. Потом отходит: Иван слышит, как тихо шуршат по карнизу шторы, видимо, Лука прикрывает их. Лука возвращается, проводит руками по животу Ивана, заставляя его выдохнуть, чтобы в следующий момент Иван застонал в голос, когда Лука проводит языком по твердеющему члену — от мошонки и до головки. Пальцы Луки сжимают бедра Ивана, язык щекочет головку члена, и Иван зарывается пальцами в мягкие волосы. Если бы он знал, что Луке так понравится повязка у него на глазах, предложил бы такой эксперимент раньше. Лука не очень любит делать минет, но сейчас все иначе. Иван растворяется в ощущениях, в прикосновениях пальцев и губ, позволяет себе расплавиться воском, не думать ни о чем, просто чувствовать: горячий и влажный язык, аккуратные прикосновения пальцев, дыхание на коже… Оргазм накатывает волнами, скручивает спазмами, и практически сразу после него Иван проваливается в сон. Он просыпается от голоса Ивицы, выдыхающего: — Ну охуеть… — Ивица стоит у кровати, и Иван непонимающе смотрит на него. Их отношения с Лукой уже давно ни для кого не секрет, и речь не только о сборной, но и о всей Хорватии, о всем мире, но обычно сокомандники не позволяют себе такой бестактности, как личные визиты с утра. Глаза Ивицы, кажется, готовы выскочить из орбит, но смотрит он не на Ивана. Иван поворачивает голову. Рядом с ним спит Ален Халилович, новичок их сборной. Понимание пронзает молнией. В голове Ивана за право первым вылететь изо рта соперничают два слова: «Пиздец» и «Блядь». — Ну еб нашу хрватску богомать… — в конце концов произносит он вслух. — А я то думаю, почему Матео всю ночь на ушах у Луки висел с какой-то неразделенной любовью, — тянет Ивица, с жалостью смотря на Ивана. В голове у того — полный бардак и только кристаллизуется одна мысль: «Как теперь смотреть в глаза Луке?!» — Завтрак через полчаса, Ковачи всех ждут внизу, у них какие-то объявления, — тихо говорит Ивица и выходит из номера, бесшумно прикрыв за собой дверь. Иван выскакивает из постели — Ален даже не шевелится — быстро одевается в ванной, плещет водой на лицо. Ему надо найти Луку. Когда Ален просыпается, в номере никого нет. Он потягивается, улыбается: что бы ни было дальше, у него в жизни была эта прекрасная ночь, когда он доставил удовольствие любимому человеку. Надо будет сказать спасибо Матео, который отвлек Луку. В коридоре он наталкивается на Марио, который нетерпеливо поглядывает на часы. Если Манджукич и удивляется тому, что Ален выходит не из своего номера, вида не подает, только бросает раздраженно: — Ты пропустил завтрак. И нам выезжать через пять минут. В автобусе Ален не видит ни Луки, ни Ивана, и это его несколько тревожит. Тренировка проходит как обычно: упражнения по одиночке, в паре, игра с наработкой тактики. О Модриче и Ракитиче никто не заговаривает. Нет их и в отеле — Матео на вопрос, куда могли подеваться Лука и Иван только пожимает плечами. На вечернюю тренировку они тоже не приходят, и это уже странно до крайности. В середине тренировки Матео подворачивает ногу, его уводят в медпункт врачи, и Ален начинает паниковать. Он кожей чувствует напряженность в воздухе. Так бывает перед грозой. — Задержись, — бросает ему после отмашки тренера, что можно идти переодеваться, Шиме. Ален останавливается и видит: к ним с Врсалько подходят и другие игроки. Деян. Марио. Чарли. Домагой. Дуе. Крама. Марцело. Ален видит, что хотят подойти и Суба с Ловре, но им Шиме издалека кричит: — Мы догоним, тут вопрос для динамовцев. Они встают вокруг Алена. Молчат. Смотрят. Иногда — будто переговариваются взглядами. — В чем дело? — спрашивает Ален, чувствуя подступающую к горлу истерику. — В том, что нехуй влезать, куда не просят, — с угрозой в голосе отвечает Марио. — И в том, что нехуй использовать других без их согласия, — откликается Деян. — И в том, что ты мудак, — добавляет Чарли. — А таким мудакам среди нас не место, — подхватывает фразу Домагой. — А духи Максимира голодны, — криво ухмыляется Шиме, — им нужна кровь, и твоя им вполне подойдет. Стоящие в кругу одновременно делают шаг к Алену, и он отчетливо понимает, что именно так закончится его жизнь. Кто наносит удар по затылку, он не видит, и уже никогда этого не узнает. Капли крови падают на поле Максимира. Вариация 3 В холле Матео и Алена перехватывают тренеры. Нико покровительственно кладет руку на плечо Алену, Роберт — на талию Матео. — Дети наши, — уверенно и слегка покровительственно говорит Нико, увлекая Алена к лифтам. Роберт и Матео идут позади. Ален оборачивается — взгляд у Матео такой же ошарашенный, как должно быть, у него самого. Нико тем временем продолжает: — Чтобы вы не выебали все мозги нашей полузащите, мы лучше наглядно и с живыми примерами объясним вам, что такое секс и как во время него надо предохраняться. — Вы чего? — выдыхает Ален и останавливается, дергает плечом, пытаясь освободиться от хватки Нико. — Объясним, когда дойдем до номера, — смеется сзади Роберт. В номере у Ковачей огромная двуспальная кровать, кувшин с водой на тумбочке, окна распахнуты настежь. За окном шумит Загреб. Роберт быстро закрывает дверь на ключ, сжимает его в кулаке. — Так вот, дети наши, — веско произносит Нико, садясь на кровать. — Хорватское братство — это замечательно. И тесные телесные связи очень даже способствуют взаимопониманию на поле. Но вы бы обдумали одну интересную херовину. Вы не можете приблизиться к вашим кумирам, пока не прочувствуете полностью то, что их связывает. — В смысле? — обалдевше спрашивает Матео. — В прямом, — почти нежно говорит Роберт. — Вот он, — Роберт кивает на Алена, — уже очень похож на Луку. Ты — почти Иван… Ну… почти. Вот и трахались бы друг с другом, чтобы понять, как это бывает, и что они друг к другу чувствуют. А не лезли к… оригиналам. Алену кажется, что он попал в какой-то абсурдный сон. Не могут же Ковачи всерьез такое советовать?! — Мы серьезно, — будто откликаясь на его мысли, говорит Нико. — Прежде, чем пытаться приблизиться к кумиру, лучше потренироваться… — Так что мы сейчас пойдем, а вы развлекайтесь, — улыбается Роберт. Они с Нико быстро выходят из комнаты, слышится поворот ключа в замке. Оставшись вдвоем, Матео и Ален переглядываются. — Кажется, они ебанулись, — произносит Матео, хотя Ален слышит в его голосе легкое сомнение. — Точно, — уверенно отвечает он. — Психи. Оба. Он подходит к окну, оценивает, сможет ли выбраться на улицу из него. Четвертый этаж — шансов, конечно мало. Так что он просто стоит у окна, дышит загребским воздухом. — Хотя знаешь, — слышит он голос Матео за спиной и чувствует прикосновение к волосам. — Ты действительно с такой стрижкой очень похож на Луку.