— И как давно ты здесь? — Длинные тонкие пальцы аккурат держат сигарету, недавно подожжённую. Она пахнет практически также, как и любимые сигареты Чонина: отдаёт ванилью и вишней, но не шибко сладко. Сынмин к такому запаху привык, он уже кажется каким-то родным.
— Точно больше полутора лет, — сухо отвечает младший, не желая даже смотреть в сторону высокого черноволосого парня. Эти двое не виделись слишком давно. Некогда лучшие друзья, теперь же враги друг для друга. По крайней мере, так позиционировал их отношения Мин. Что думал Хван - непонятно, однако было сразу ясно, что никакой обиды, ненависти, но и сожаления в его взгляде и поведении нет. Что было, то было. Он не тот человек, который гонится за прошлым.
Старается таким быть.
— Сожалею о том, что произошло с твоей бабушкой, — всё же молчать об этом не было никакого смысла. Вне зависимости от того, какие между парнями были отношения на данный момент, да и раньше, Ким не может не пожалеть знакомого (?), ведь, как помнится, эта женщина многое для него значила. Как и для его семьи, в общем-то. Терять близких очень непросто, и, может, Сынмину не так хорошо знакомо чувство утраты, он своими глазами видел то, через что проходят потерявшие кого-то люди. На секунду стало интересно, переживал ли что-то подобное, что было у его тёти, Хёнджин.
— Спасибо, — Джин стряхнул последний пепел, который символично разнёс холодный зимний ветер, так и не позволив коснуться скользкого асфальта, а затем развернулся лицом к сидящему на скамейке парню. Он осмотрел Мина с ног до головы, приметил более взрослые очертания лица, аккуратно уложенные волосы более светлого, отдающего рыжеватым, цвета и, по совместительству, куда более крепкое телосложение. Раньше этот парень был таким дохляком, что старший, при желании, мог бы поднять его одной рукой, крепко обхватив за талию. Сейчас за такое, скорее всего, он не хило получит по челюсти.
— Ты так возмужал, — словно старая знакомая родителей, видевшая тебя только тогда, когда ты ползал по полу в подгузниках, произносит Хван и на лице Кима отображается что-то напоминающее смесь отвращения и лёгкой усмешки.
— Кто бы говорил, — младший откинулся на деревянную спинку, удостоив Хёнджина своим незамысловатым ответным взглядом. Парень и до этого был довольно высоким, но теперь, кажется, это вышло за рамки привычного; голос стал глубоким, очень мужественным, хоть при смехе (мин готов поклясться, что это осталось ещё с прошлых лет) присутствуют забавные звонкие нотки, будто этот самый голос ломается под давлением безудержного веселья. Родинки на его лице стали более отчётливыми, и, честно, Мин ни на секунду не удивится, если узнает, что у него контракт с модельным агентством.
Слишком смазливый. Они таких любят.
Повисла тишина. Сразу было понятно, что им обоим как-то несколько некомфортно, но никто не решался уйти первым, а потому бессмысленные короткие разговоры становились всё более частыми. Хван сел рядом с приятелем (ну как, рядом, на другой край скамьи) и спрятал свои замёрзшие руки в карманы тёплого чёрного пальто. Он смотрел за тем, как воркуют на ветке близстоящего дерева воробушки, но новый поток ветра спугнул милых пташек, что оставили после себя лишь еле заметные следы лапок на веточке, покрывшейся снегом.
А Сынмин тем временем обдумывал их встречу у себя в голове. Хотелось столько всего спросить, но сейчас не тот момент, чтобы ворошить прошлое. Какая бы рана на его сердце ни была, она потихоньку начала затягиваться, шов за швом накладывают новые воспоминания и знакомства. Он не позволит своей давней обиде поглотить себя, овладеть эмоциями и распороть всё то, что с трепетом зашивалось столько времени. И Хёнджин, вероятно, желает поступить также. Оба начали жизнь с чистого листа. Прошлое полностью не забыто. И вряд ли когда-то забудется с концами. Но пока нет времени думать о том, что произошло, ведь в жизни теперь есть то, ради чего хочется жить именно этим моментом. И никаким другим.
— Я скоро переведусь в твою школу, — Джин облизывает пересохшие губы и ловит на себе удивлённый взгляд, сразу поясняя сказанное, — Бабушка по наследству оставила мне свою квартиру. Родители сказали, что считают меня самостоятельным, так что я останусь здесь. В Сеуле поднакопилось слишком много проблем, которые я не хочу, а может и не могу решить, так я к этому и пришёл... — Небольшая пауза, которая заставляет Кима вздрогнуть и ощутить что-то неприятное в районе живота, —
Тебе подобное знакомо, думаю.
— Вот как, — звучит слишком холодно.
Сынмину непонятно, намеренно ли Хван попытался его задеть, тем не менее старался сохранять лицо, ведь этому парню больше не позволено видеть хоть крупицу того, что таится глубоко внутри.
— Так что давай сохраним нейтральные отношения, хорошо? — Черноволосый поднимается с места и протягивает Мину руку. Последний только смотрит на неё пустым взглядом, а затем встаёт.
— Хорошо, — на рукопожатие он всё-таки не отвечает.
Такое действие с его стороны заставляет странную горечь осесть внутри хёнджинова горла.
— Мисс Ли могла потерять меня, так что я должен вернуться. Ещё раз приношу свои соболезнования, — Ким кланяется, а затем уходит, оставляя старшего стоять на пустынной асфальтной тропе, смотреть на закрывшуюся дверь и
медленно закипать внутри.
📝📝📝
Только зайдя в помещение и нащупав в кармане телефон, Сынмин быстро открыл диалог с лучшим другом и, заприметив, что его нет в сети, набрал сообщение, рассчитывая, что он сможет связаться с ним в скорое время.
15:14
Диалог с Чонином в What’s App:
«Ты свободен сейчас? Мне срочно нужно с тобой поговорить..»
