Ценность

В ту сумрачную и пыльную ночь, заслужив доверие Фукучи, ты отправилась на свою первую серьëзную миссию. Слухи о знаменитом преступнике не давали заснуть твоему энтузиазму, но ты даже представить себе не могла, насколько велика его сила и насколько переоценена твоя собственная. Величественный и стройный, словно божество Мапон, он отражал при этом пугающую аскетичность существ из бестиария, и подобный контраст вводил в заблуждение и оцепенение. Тебе уже приходилось бороться с ватагой рецидивистов, поэтому ты спокойно смотрела на сборище его преданных церберов, но сам вид лидера пробирал до костей. Ты не понимала, откуда в таком субтильном на вид человеке затесалась аура Фенрира, который уничтожил весь Асгард. — Кажется, к нам нагрянули гости, — сладковатым голосом пропел преступник, медленно, в хищнической манере, подступая к твоей персоне. — Что в такой час забыла здесь невинная девушка? Ты настороженно свела брови. Первым делом в поле зрения бросились его прикрытые глаза. «Он… слеп?», — сделала ты быстрый вывод. Сей факт не облегчил груз кроличьего волнения, потому что в предводители не берут дееспособную личность, но ты хотя бы могла позволить себе закусить нижнюю губу для мнимого преодоления страха перед ним — остальные прихвостни меркли на фоне загадочного убийцы. — Пришла закончить ваши тëмные деяния, — выспренно буркнуть ты, пытаясь поставить себя в одно положение с оппонентом; доказать ему, что вы говорите одним тоном, что у вас одинаковые шансы. — Неужели? — он артистично поднял брови, застав тебя врасплох. — Смею сомневаться в этом из-за бешеного ритма твоего более честного сердца. Это твой первый выход на сцену в качестве героя, верно? — он ничего не видел, но у тебя сложилось такое впечатление, будто его взгляд впился ледяным осколком в твою сжатую грудь. — Будет жаль, если он окажется последним. Его зловещий и уверенный голос, которому сопутствует густая тьма, предательски перфорирует твоë сознание, как пергамент. Кожа сливается с оттенком кладбищенских лилиумов. Ты сжимаешь кулаки и жмуришь глаза, напоминая себе, что ты — надежда человечества, чтобы хоть как-то утихомирить лихорадочную тряску. Ты ни за что не опозоришься перед ним побегом. Уж лучше умереть, достойно приняв свою смерть, чем прославиться на всю жизнь трусом, который позволил череде его убийств процветать. — Побеспокойся лучше о себе, иначе лишишься того немногого, что у тебя осталось, — съязвила ты, намекая на его глаза. — Да, я потерял зрение, но обрëл кое-что получше, — спокойно ответил соперник, после чего его глас, оказавшийся уже позади, обжëг мочку твоего уха. — И это что-то поможет мне угадать каждое твоë действие. Рефлексы, подавленные страхом, подвели. Ты пропустила первую атаку, оказавшись пригвождëнной к беспощадно холодной стене. Лицо напротив, слишком близкое к твоему, всë ещë буравило без зрения взглядом, от которого покрывалась инеем дрожащая душа. Мефистофельская улыбка, ранив сердце, стала апогеем — ты нервно вырвалась из хватки, истерично замахнувшись оружием. Свистящий клинок рассëк лишь воздух. Оппонент, распадающийся на атомы, лишь ехидно посмеивался, не пытаясь причинить тебе вред. Он довëл до ужаса, спровоцировал на действа, а теперь наслаждался твоей паникой, с которой ты метала оружие, сталкиваясь лишь с мелькающей улыбкой. Так было до тех пор, пока ему не наскучил твой дешëвый фарс — ты упала наземь после подножки и беспомощно попятилась обратно к стене. Преступник присел на корточки, учтиво поровнявшись с твоим нынешним ростом. Ты чувствовала, как он алчно прислушивается к биению твоего сердца, и видела, как с каждой секундой садистски растягиваются его уста. «Это конец…», — с ужасом подумала ты, ожидая отсечение головы, но соперник медлил. А затем и вовсе поднялся на ноги, бросив с издевательским снисхождением: — Я люблю чужие страдания, но гораздо интереснее получать их от того, кто не ждëт поражения; люди, которые из последних сил борятся за свою жизнь, мучаются сильнее и слаще всего. И, несмотря на долю презрения в его фразе, ты ощутила, как сердце благодарно подпрыгнуло. Нечто тëплое, рождëнное в груди, заполнило всë нутро, избавив от морозной дрожи. Ты смотрела уже без страха на своего возможного убийцу. Палач обратился в мессию. — Босс, мы что, оставим еë в живых? — возмутился один из его подопечных. — Она же приведëт к нам других упырей. — Появятся достойные соперники, — беззаботно пожал плечами молодой человек. — В любом случае, сегодня у меня нет настроения причинять беззащитной девушке вред. Гордый, как беркут, он направился в противоположную от тебя сторону, пока его путь не преградил появившийся Фукучи. Тогда между ними произошла та самая битва, в которой лидер Ищеек завербовал в свой отряд преступника. Но, возможно, исход событий был бы совершенно другим, если бы ты не вмешалась в их жестокий бой. Ты уже не знала, насколько бы изменилась судьба, но была рада тому, что некое чувство справедливости подтолкнуло тебя загородить собой Дзëно, чьë имя при первом ознакомлении ты ещë долго вкушала с пчелиной жадностью. — Подождите, Фукути-сама! Я знаю, что он преступник, но… он оставил меня в живых. Мы можем… как-то иначе разобраться с ним? Не так… зверски… …Дзëно ошеломлëнно приподнял брови. Тогда он впервые услышал слова благодарности от своей жертвы за мимолëтный порыв проявить милосердие. Что-то шевельнулось, проклюнув скорлупу чëрствости, и на свет появился зародыш человечности, который стал роднее чужих мук. Бог зла покинул его, перенасытившись жертвоприношениями, и теперь он блуждал в поисках добродетели, которую нашëл в тебе. Пока Фукучи постепенно подготавливал нового бойца на должность вершителя суда, свободное время вы коротали друг с другом за непринуждëнными беседами. — Ну, раз нам нечем заняться, развлеки меня, — скучающе зевнув, сказал Сайгику, вольготно расположившись на изумрудном шëлке травы. — И как же? Изолировавшись подальше от сумасшедшего отряда, вы расположились на улице. Царствовал чердачно-тихий вечер, убаюкивающий колыбелью умиротворения, и дул лëгкий ветерок, игриво шепчущий различные глупости. Дзëно был слишком зрелым для его ветреных интриг, но почему-то в твоей компании эта корка соскабливалась, обнажая безмятежность. Может, не так уж плохо прокрастинировать вне безумного отряда, который утомляет излишней ответственностью за них? По крайней мере с тобой он переставал чувствовать себя совсем одиноким и необходимым лишь как живое орудие. — Расскажи, как выглядят звëзды, — однако беззаботная просьба получилась серьëзной, какой-то трогательной и душевной. Настолько сентиментальной, что Дзëно стало тошно. Он не позволял себе слабости с тех пор, как потерял зрение. Что же изменилось сейчас? — Я уже позабыл их внешний вид. — Это… красивые мерцающие точки, — растерянно промямлила ты, не ожидая от твëрдого садиста подобный интерес. Точнее, ты не ожидала, что он откроется именно тебе. И хотелось так велеричаво описать их, чтобы он не забыл, оценил, увидел визуальный пейзаж, что ты разволновалась, получив в теле сильный жар, переходящий в ток. — Одни светят ярко, а другие более блекло. Иногда они переливаются всеми цветами радуги, но в основном они белые, как снег, и красиво обрамляют сапфировое небо, делая его чуть светлее, не таким угрюмым и одиноким. А вообще, настоящие звëзды находятся не на небе, а на земле. Они не колючие, не холодные и сверкают ярче Северного сияния, когда мы касаемся их сакральными мыслями. Эти звëзды — люди, которые указывают нам более важный путь в жизни. Ну, я просто немного вдохновилась… — Вот как? Интересно, — протянул задумчиво Сайгику. — Стоят ли люди таких сравнений? Ну, впрочем, они так же быстро гаснут, если поразить их свечением своего меча, например. — Глупый садист, — обиженно фыркнула ты. — Твоя звезда может светить вечно, если ты будешь оберегать еë. Расскажи мне тогда, как пахнет ночь, например. — Это клуб анонимных инвалидов? — иронично пролепетал он. — Я не вижу, а ты не чувствуешь. — Очень смешно, — ты покачала головой, закатив глаза. Дзëно в этот момент нарисовал твоë действие, тихо усмехнувшись про себя - ему это показалось забавным. И горестным. В мире тьмы было полно своих плюсов, но иногда он скучал по истокам света и цветов. — Просто хочу сравнить, какое обоняние у того, кто лишëн зрения. Мне кажется, что оно будет особенным, ведь всë обострено. Картинка зачастую отвлекает нас от истинного посыла, скажем так. — Ночь пахнет пылью, деревьями и увядающими цветами. Ничего особенного, верно? — язвительно усмехнулся он, на что ты разочарованно отвернулась. Короткий взмах твоих прядей распространил повсюду фимиам. Дзëно рефлекторно принюхался, ощутив впервые за долгое время трепет эстетики. Даже от субтильной Теруко разило кровью, металлом и пылью, несмотря на еë попытку скрыть естественный запах резкими духами — предвечный отпечаток не стереть. От Тэттë несло потом, Фукучи был весь пропитан войной, а Тачихара не имел ярко выраженный запах, кроме редкостного смрада страха. Лишь ты одна, словно нежный шенгил среди пустынных саксаулов и триодий, радовала серую пустошь благолепным амбре. Сегодня Дзëно особенно внимательно и ненасытно впитывал его в себя. — Прозвучит банально, но твой естественный запах отличается от запаха многих людей, — начал задумчиво он. — Обычно у них либо совсем нет его, либо он имеет специфичный оттенок, который легко перебьют духи. Даже когда истончаются твои, на твоëм теле остаëтся приятный аромат. Но его невозможно описать, нужно чувствовать. Разговор прекратился, затянувшись неловким безмолвием. Он ввëл тебя в заблуждение, как трикстер Локи, и ты уже не знала, как реагировать на его уловки. Ты вспомнила вашу первую встречу и электрическое напряжение между вами, когда он прижал тебя к стене. Тогда ты даже не могла подумать о том, что сейчас вы станете партнëрами, настолько близкими, чтобы уединяться, вспоминать прошлое и беззаботно говорить о жизни. Ты не подозревала, что уже сейчас будешь смотреть на него с влюблëнным трепетом. — А ты не хотел бы узнать, как я выгляжу? — под покровом сумубрных эмоций горячо предложила ты. Дзëно непонимающе повëл бровью, на что ты незамедлительно схватила его за руку, приложив длань к своей щеке. Жемчужная гладкость горела под подушечками чужих перстов, как костëр на светозарном празднике Белтейн. Ты постепенно меняла направление его руки, позволяя ему изучать каждый сантиметр твоего лика. Время замерло для вас обоих. Сайгику понял, что кроме благодарности есть ещë более яркое ощущение — взаимный интерес. Для человека, который видит лишь одну тьму, столь непривычное чувство озарило целый мир. Ему казалось, что он действительно видит твоë дивное лицо, а всë остальное — размытый и ненужный фон. И что в самом деле настоящая звезда находится не на далëком небе, а на земле, и она освещает путь даже слепцу, пока он с нежностью думает о ней. Он думал о том, что ты прекрасна. — А на первой встрече ты не была такой решительной со мной, — усмехнулся бывший преступник, заставив твои щëки вспыхнуть маковым пламенем. Но сакраментальные прикосновения вы так и не смогли разъединить. …Дзëно по-хозяйски ступает по владениям Ищеек, словно патриций, с презрением оглядывающий своих нерадивых прислужников. Фукучи ëрничает, крутит усы, что были обмакнуты в эль, Теруко занимается холуйством, Суэхиро раздражает обоняние Короля Тьмы напряжными тренировками, а Тачихара как всегда делает вид, будто данное шапито в пределах разумного. Дзëно бы никогда не вступил в этот идиотичный отряд по собственной воли. Зачастую он и вовсе жалеет, что оказался тем несчастным, кто вынужден работать с этими отвратительными чудаками. Но дурные мысли отходят на второй план, когда, проходя мимо фриварного цирка, оказывается за спиной единственного почти адекватного члена команды, которого можно охотно прижать к себе за талию. Получив укоризненный тычок в бедро. — Не подкрадывайся, дурной, — шутливо прошипела ты, повернувшись лицом к слегка скрюченному парню. — Всего лишь проверяю твои рефлексы, — выдохнул с ехидной улыбкой он, выпрямив согбенную спину. — Не волнуйся, с тех пор они стали лучше, — ты вызывающе поиграла бровями, подойдя совсем близко к своему избраннику, и ответила ему той же лисьей ухмылкой. — Тренировалась специально для тебя, ведь тебе интереснее бороться с более сильными противниками. Дзëно ухмыляется, вспоминая пикантные моменты в твоей компании. Ты слишком чувствительна, а он слишком хорошо улавливает ритм сердца, частоту дыхания и малейшее сжатие простыни ногтями. Он знает каждое твоë слабое место и с особой истомой терзает его, считая, что подобные страдания куда лучше умоляющих криков жертв во время пыток. Твои звуки с ним, когда он подавляет твои сопротивления, вызывают сладостный фриссон. Дзëно мечтательно запрокидывает голову, впервые надеясь поскорее закончить мрачную работу, чтобы ты беспомощно распласталась под ним. Теперь он знает, что куда слаще получить после долгих мук благодарность за свои старания и смущëнное признание в любви от побеждëнной тебя. — Ты ведь знаешь, что всë равно испытаешь поражение со мной, — горячо шепчет на ухо он, кусая мочку и получая долгожданный полустон. Ради этого стоит потерпеть дурацкий отряд и скучные миссии. Ради того, чтобы прозреть и увидеть яркие звëзды на земле, которые скрасят удручающую мглу.