\\
Закрытый, не работающий по четвергам, бар, через пару улиц от Sun&Coffee, принадлежал другу Юбин, Усоку – на редкость везучему парню, отстроившему своё заведение, пользующееся популярностью. Юбин часто пользуется баром, когда хочет побыть со своей компанией наедине, в кругу вкусного алкоголя, и когда владелец занят иными делами. Усок не без протестов соглашается, отдаёт ключи, разрешает пить всё, что захотят (Юбин оплачивает всё потом). Их впустили в пустое помещение, маленькое, освещённое искусственным светом ламп. На улице постепенно темнело, мрачное небо закрывало собой закатные лучи. На диванчиках, у расписанной в японском стиле стены, сидели ещё два человека – Юхён, со своей каштановой копной мягких волос, а рядом Сынён – которого Бора впервые видела, – клацающий что-то на своём ноутбуке. Завидев их, Бора насторожилась. Сынён беззаботно смеялся, подливал в стакан Юхён клюквенный сок, поправляя свои чёрные очки. Как только Юбин зашла в бар, подзывая за собой Бору – Юхён голову вверх с такой резкостью подняла, что как бы её шею не свело. Сынён заинтересованно обернулся, встречаясь с непонимающими глазами Боры и сдержанным, как всегда, лицом Юбин. – Это Бора, – сказала Юбин, подходя к барной стойке. Она наклонилась, вытащила бутылку чего-то крепкого, с красной этикеткой, и начала пить, не наливая в стакан. – Да, я Бора, – фыркнула раздражённо, осматривая незнакомого парня и знакомую Юхён, которая непонятно для чего тут. Да и на неё Юхён загнанно посматривает, с неким смирением, исследует фигуру Боры; то кидает на Юбин обиженные глазёнки и под конец к Сынёну – что хмурится, вцепившись сосредоточенными зрачками в Бору. – Юхён-ни, – обращается к ней Юбин, – не будь такой угрюмой. Юхён подрывается, уводит пристыженно взгляд, и бубнит себе под нос что-то. Юхён в прошлый раз рассмотреть Бору не смогла: тусклый ночной свет, паника за Юбин и спешка. Когда Юбин сказала, что хочет привести к ним Бору, поясняя, что она девушка Шиён – Юхён продёрнуло страшно. У клуба она позволила себе мысль, что эта невысокая, рядом с Шиён, девушка – её, но услышав подтверждение от Юбин, и теперь видя Бору с этими знаниями, ей было не по себе. Хоть Юхён и понимала, зачем Юбин делала это, и для чего попросила Юхён прийти. Причина, конечно, слишком странная и довольно размытая – но, по просьбе Юбин, она готова на всё. – Мы так и будем стоять и пялиться друг на друга? – со вздохом высказалась Бора, запрыгивая на стул у стойки. – У меня есть дела, может не будешь задерживать? – это уже направляет лично к Юбин. – Да, конечно, – вторила манере девушки Юбин, отходя к концу барной стойки, чтобы поговорить наедине. Сынён, неожиданно заговоривший, вынуждает остановиться. – Эй, погоди-ка, – он привстаёт и медленно подходит к Боре, – я тебя где-то видел. Бора хмыкает, отходя от него – слишком близко. Парень намного выше Боры, возвышается над ней, не отстаёт, глаза у него – пронзительно чёрные, и такого же цвета волосы, которые спадают беспорядочно на лоб. Сынён несколько раз задумчиво выдыхает, осматривает всех присутствующих. Юхён с Юбин недоуменно переглядываются. – Точно! – восклицает он, хлопнув себя по подбородку, отшатывается вяло от Боры и усмехается. – Ты была на моей выставке. Да-да, я ещё запомнил – ведь ты была с ещё одной девушкой, что очень неприятно посмеялась над одним из полотен. Осознание до Боры доползает стремительно. Только на одну выставку ходила она с другой девушкой, с девушкой, что рассказала занимательную историю и не хотела отпускать её, Боры, руку. Вместе с этим осознанием – удивление. Сынён радостно улыбается, а Бора смотрит на него чуть иначе – некоторые картины с той выставки произвели впечатление. – А можно для непосвящённых? – врывается Юбин, потягивая ликёр. – Помнишь мою недавнюю выставку в «Либер-холлс»? – поясняет Сынён, плюхаясь на диванчик. – Ту ещё, которая тебе не понравилась, ведь, цитирую: «Сынён, это не коллекция – а размазня. Как тебя вообще покупают?» – Юбин на это фыркает. – Я всё ещё так думаю. У тебя точно кризис был, когда ты писал те картины. – Ага, – он подпирает голову рукой, – Бора была на ней, – Юбин продолжительно мычит на это, пока Юхён старательно не замечает их разговора, возя пальцами по экрану мобильника. С милой улыбкой, Сынён обращается к Боре: – Мне понравился твой взгляд на мои полотна. Ты тоже художница? – Откуда тебе знать мой взгляд на твои полотна? – недоверчиво спрашивает Бора. – Вы довольно громко обсуждали со своей подружкой, а я стоял рядом, – невозмутимо отвечает. – Это была Шиён, верно? – на этом Юхён как-то странно дёргается, а Юбин волнительно поглядывает на ту. – Так-то, не моё дело, но интересно же, – Бора сухо кивает, стремясь поскорее закончить этот разговор. – Круто, и в каком стиле ты пишешь? – Сынён её кивок адресовал к другому вопросу, он не собирался отделываться от Боры. Бора не хотела показаться грубой, или психованной или ещё чего – но она пришла поговорить с Юбин, а не втягиваться в ответы на вопросы. В других обстоятельствах она и сама бы рвалась завести разговор с Сынёном – но сейчас она измотанная, и горящая заинтересованностью. Ещё и поведение Юхён напрягает, она явно доставляет девушке дискомфорт, – но от чего, не понимает. Поэтому отвечает рассеяно: – Поговорим в другой раз? Сынён цыкает, вспоминая, зачем Юбин позвала Бору, и сокрушающе выдыхает. – Ащ, прости-прости, – он копошится в своей сумке, доставая небольшой блокнотик с пружинами, тонкую ручку и протягивает Боре. – Оставишь свой номер? – Почему ты везде находишь себе знакомых? – Юбин уже отпила половину бутылки ликёра – храбрости, наверное, набирается, – и посматривает на двоих перед ней с досадой. – Потому, что я очаровашка, – он подмигивает Юбин – та в очередной раз фыркает. Бора, сомневаясь, пишет Сынёну свой номер – знать кого-то из сферы искусства будет полезным. Царапает простенькие циферки навесу и отдаёт обратно. Сынён отзывается с широкой улыбкой, перепечатывая номер в справочник контактов на телефоне. Бора усаживается на стул рядом с Юбин. – Есть что выпить? – устало произносит, упираясь спиной об стойку. Юбин хмыкает, тянется, доставая первое, что схватила. Рассматривает написанное. – Водка, – прочитав буквы на этикетке сообщает, и с ухмылкой смотрит на Бору, – будешь? – Буду, – забирает бутыль. Ей нужно промочить горло, и чем крепче это будет, тем лучше. Откупоривает, выкидывая пробку и делает смачный глоток. Юбин посвистывает. – Начнёшь говорить? – Бора вытирает рот тыльной стороной, выжидающе всматриваясь в Юбин. – Придётся, – кратко улыбается, смотря сквозь Бору. – Объясню сначала, что я делаю всё это – потому, что чувствую ответственность, – Бора на её слова хмурится, но не прерывает. – Отчасти, из-за меня ты познакомилась с Шиён. Ну, не отчасти. Из-за меня. Теперь уже Бора молчать не может. – Каким это образом? – отставляет водку на стойку, настораживается. – Ты только не злись сильно, окей? – боязливо прикрывает глаза – просто она от Дон многое слышала, и знает, эта девушка, как Минджи вспыхивает от недовольства. Они сидят на приличном от Сынёна и Юхён расстоянии – Сынён умело отвлекает Юхён разговорами, заставляя её иногда слабо смеяться. – Я попросила Дон привести тебя в медузу. У Боры мысли сворачиваются в комок. Юбин? Причастна? Да каким, блять, образом. Её жизнь всё больше напоминает недалёкую комедию на дрянном канале – все события крутятся вокруг неё, и тут уже даже не чувство собственного достоинства, не её разыгравшееся эго. Всё и правда, неумело и нестерпимо крутится вокруг них с Шиён. – Зачем? – вырывается с большей агрессией, чем было нужно их диалогу. Юбин не удивленна. – Тут уже сложнее, – глубоко выдыхает, пытается одним взглядом утихомирить Бору и глазами показывает в сторону водки, чтобы девушка побольше выпила. – Ты, наверное, догадываешься, что я встречалась с Дон, – Бора, громче положенного, фыркает. Юбин поджимает губы и посмеивается. – Ладно, это было ожидаемо. Ты с мая в Нью-Йорке? – С мая, – резко отзывается. Юбин тянет, думает, как лучше сказать. Она этот диалог представляла легче. – Дон работала в кофейне до тебя, это ты знаешь, – сама себе кивает, – и я иногда к ней заходила. – Заходила ты, и что дальше? – у неё неприятно сжимается в желудке, такое незначительное беспокойство, разрастающееся до нервозности. Бора нетерпеливо стучит пальцами по стойке и выгибает бровь, чтобы Юбин быстрее к сути перешла. – Я к ней заходила и после твоего приезда, – осторожно и спокойно продолжает, убирая с Боры взгляда, чтобы сказать следующее, – Шиён заходила со мной тоже. Бора хмурится. Сильно хмурится. Лихорадочно соображает, кусает свои губы. У неё начинает болеть голова – от тех многих мыслей, что кружатся в голове. Получается что? Получается Шиён действительно её преследовала? Бора хочет истерично засмеяться. – Не думай ничего плохого, – снова заговаривает Юбин, вглядываясь в затемнённые дымкой глаза Боры. – Она не просила, это была моя инициатива попросить Дон. – Зачем? – чеканит Бора, хватает бутылку, делает глотки. Горло горчит, приводит в чувства. – Она в тебя ещё тогда влюбилась. Бора давится. Выплёвывает водку на пол, сгибается в животе. Да что за херня. Получается – любовь с первого взгляда? Юбин подскакивает, бьёт по спине. Бора резко выпрямляется, сбрасывает руки и смотрит с таким грозным возмущением, что Юбин отодвигается подальше. – Юбин, – старается говорить сдержанно, – я сейчас нихуя не понимаю. Можешь нормально объяснить? – Я пытаюсь, – отчаянно выдыхает. – Всё сложно. Многое я не хочу говорить. Шиён сама должна рассказать. – С чего ты вообще именно сейчас захотела со мной поговорить? Не трогала несколько недель, но после того, как… – она запинается, не желая рассказывать, что между ними с Шиён. – Но почему сейчас? – Я расскажу. Только закончу начатую мысль, иначе запутаюсь, – у Юбин самой тон нетерпеливым становится, раздражённым. Ей тоже сложно, больно и неприятно всё это говорить. – Ладно, – хмыкает. – Она была влюблена в меня с мая, – в это верится с трудом, от этого подкашиваются ноги – благо, она уже сидит, – от этого пересыхает в горчащем горле, и нехарактерно стучит сердце. – Что дальше, тогда почему мы с ней вообще познакомились в августе? – Юбин проглатывает эту язвительную борину интонацию. – Юхён, потому, что Юхён, – медленно выговаривает. Бора бросает на сидящую неподалёку девушку, занятую разговором с Сынёном и хмурится ещё яростней. – Юхён? – переспрашивает, собирая эту нереальную мозаику в голове, чтобы скорее пазл за пазлом сложились, чтобы Бора не терялась в каждом слове. – В мае они встречались. Бора выдерживает долгую паузу. Ошарашено пялится на Юбин, что нервно покусывает губы. Не врёт. На этот раз смех Бора не сдерживает. Опускает голову вниз, закрывает ладонью глаза и сдавленно смеётся. Юбин на неё испуганно озирается, точно думает, та вместе за Шиён головой поехала. – Серьёзно? – сипло выдавливает из себя Бора. – Даже так? Ебучая Санта-Барбара. На это Юбин прыскает. – Ты даже не представляешь, насколько права, – Юбин вытаскивает ещё одну бутылку из-за барной стойки, два стакана, со звоном ставит на коричневую поверхность – наливает небрежно дорогой виски, с характерным звуком. Бора поднимает голову, посматривает за действиями девушки, усмехается с надломанным кряхтением. Юбин отправляет ударом стакан катится по стойке к Боре, та его принимает, сразу же опрокидывая в себя. – Что ещё расскажешь? – Бора кладёт на ладонь, сжатую в кулак, голову, смотрит за плечо Юбин – там, где мельтешит каштановая макушка Юхён, в высоком свитере. Девушка пьёт свой сок – когда Бора водку с виски, – и её бросаемые взгляды становятся понятным; отчего Шиён перекосило в тот вечер – тоже понятно. Всё остальное – так же пропадает за плотной решёткой, уплывает в гибельных озёрах, Бора даже пугается – сколько всего ещё ей предстоит узнать. – Тебе не хватило? – шуточно подначивает, но потом становится вновь серьёзной. – Шиён встречалась с Юхён, но их отношения никогда не были… нормальными, – она с грустью кидает взгляд через плечо, с незыблемой теплотой следя за шумной речью Юхён, говорящей что-то Сынёну. – Из-за этого ты ссорилась с Минджи и прекратила общаться с группой? – спрашивает, и наплёвывает на своё правило не лезть в чужие проблемы – слишком плотно переплелись чужие жизни с её собственной. – Отчасти, – подтверждает, наливает в стакан ещё виски. – Я не стану рассказывать всю их историю, моё мнение предвзято. Тем более, – грустная усмешка, – я многого Шиён наговорила под порывом эмоций. Спроси обо всём Шиён, если хочешь, она не станет врать. Скорее, отмахиваться и увиливать. Но с тобой, мне кажется, – смотрит по-доброму на Бору, – у неё не получится увиливать от вопросов. И не знаешь, считать ли это комплиментом. Бора смазано кивает, подставляет свой стакан Юбин, чтобы наполнила, и ждёт продолжения. – Шиён очень часто говорила про тебя, – произносит в свой стакан, делает глоток, меняя положение ног, – только мне и говорила, не знаю почему. Когда с Юхён они расстались, а она про тебя не забыла, я и подумала, попросить Дон привести тебя в медузу, когда у нас был концерт, точно знала – второй раз Шиён не упустит. Особенно, когда ты сама на неё нарвалась. Удачно вышло, – в конце она слова выговаривает тише и тише, виноватее. Бора молча пьёт алкоголь размеренными глотками. Ощущает радость – совсем неподходящую в этот вечер, вместе с этим тревогу и смущение. Она совсем Шиён не помнит. Ни разу не проглядывала в посетителях эту наглую улыбку и её высокую притягательную фигуру. Юбин она верит, ей нет смысла лгать, но Бора поверить в это пока не может. Шиён правда была слишком ласковой для той, кто просто уехал с другой девушкой для секса на одну ночь.; была слишком взволнованной, слишком часто краснела. Для Боры то было странное поведение – а теперь раскрывается, что логичней исхода и не представить. О чём на самом деле думает Шиён? О чём думала, приглашая на свидания и решившись вернуться с извинениями; о чём думала, предлагая встречаться, или просто о чём думала, разговаривая буднично с Борой. Всё это время она была влюблена? – от этого ноет неприятно-приятно в груди, все посторонние звуки заглушаются, превращаются в звон и в тяжесть на висках. Затмевают все воспоминания – что в голове Боры вынуждены появляться, когда она пытается заметить в их прошедших днях подтверждение юбиновым словам. И находит. Самое первое, заставившее Бору нервничать в незнакомых ощущениях – то, как Шиён поцеловала в салоне такси, оставляя трепетный отпечаток на волосах. Интересно, когда Бора начала в неё влюбляться? Очевидно – когда Шиён оставляла трепетный отпечаток на волосах. Ей бы не удивляться так сильно, чувства этой несносной девушки разгадать было не сложно. Шиён никогда не скрывала этого глупого блеска в глазах, находясь рядом с Борой. И даже осознавая бесспорные вещи, оставаясь благоразумным человеком, никак не умещалось это знание в черепную коробку, знание это шмякнулось об лёгкие, прилипая жвачкой и прекращая поступление воздуха. И вышло вместе с судорожным выдохом в виски. Бора думает, что она как марионетка в проделках умелого кукловода, её направили на эту дорожку – Шиён, клуб, такси, – и даже потом, когда Бора делала любые поступки по своему ведому, – шаг за шагом приближалась к фатальности, к предначертанной кульминации. Или она пьяна, придумывая причины тому, чего нет. – Хорошо, – слабо выговаривает Бора. – Хорошо, ты попросила Дон привести меня без инициативы со стороны Шиён, верно? – получает кивок от Юбин, внимательно следящей за реакцией Боры. – Тогда почему ты говоришь всё это, будто совершила ошибку? – Это и была ошибка, – признаётся с осторожностью. – Я не думала, что у вас наметится что-то столь серьёзное. И сейчас, после того, как я узнала многое от Юхён, поняла её отношения к другим людям романтического интереса, или же просто сексуального, решила тебя предупредить, как бы глупо не звучало. Боре захотелось повторно засмеяться и поблагодарить девушку, за такую необычную доброту. Минджи уже намекала на что-то подобное в своей манере, но то походило больше на провокации, колкости и ехидства – такие, какими бросаются задолбанные люди, не способные держаться спокойно, но и хотящие скорее получить своё (Бора тоже была из таких). От Юбин звучит искренне, правдивее, ещё и сожаление в её больших глаза – и у Боры появляются новые причины для встревоженности. – Это довольно круто с твоей стороны, – мягко усмехается Бора, откидывая голову назад. Ей жарко, в голове пьяная дымка и отяжелевшие конечности, и ко всему прочему: размышления, глубоко спрятанные от чувств – иначе помешают. – Но, Юбин, я приняла свои поступки и последствия от них – не слепая, заметила, что она не обычный человек. То, что у меня с Шиён – моя забота и мой выбор. Ты не должна себя винить. Тем более думать, что всё зависит исключительно от тебя, – уверенно проговаривает, отставляя алкоголь – сохранить последние остатки разума чтобы. Юбин изумляется на краткое мгновение – точно не ожидала, что Бора окажется той, кто так внимательно к Шиён относиться станет. Она улыбается, качает повержено головой. Шиён, каким-то образом, постоянно везёт на хороших людей – но предыдущую хорошую она превратила в нечто сломанное, за что Юбин простить Шиён не сможет никогда. – Я и не имела ничего такого ввиду, – в её тоне проскальзывает еле заметный намёк на уважение. – Наверное, Шиён сильно удивилась, узнав тебя получше, – между делом проговаривает. – Чего? – Ну, – уклончиво тянет, – твой образ был чересчур сладким и воздушно-милым, – Бора хмыкает и коварно посмеивается. – Что такого Шиён сделала по отношению к Юхён, что тебе аж пришлось меня выискивать и предупреждать? – Спроси у Шиён, – повторяет недавно сказанное. – Я не имею права рассказывать, то их личное. – Нечестно, – ворчит Бора. Начинает понимать, зачем Юбин затеяла всё это – и мотив её тоже, и те слова про ответственность. – Шиён знает, что ты попросила организовать? – Ага, я ей рассказала. И попросила Дон тебе не говорить, – признаётся, смыкая губы. Юбин, оказывается, та ещё паучиха, плетущая свои сети – но пожалела о них ни раз. – И вот не влом было? Юбин не отвечает, махает рукой в сторону и продолжает пить. – Вы с Шиён встречаетесь? – спрашивает очевидное, но всё равно спрашивает, желая удостовериться. – Встречаемся, – вздыхает, опуская часть про их вынужденный перерыв. – Она тебе не рассказывала? – Я не общаюсь с ней с сентября точно, – Бора тактично считает не спрашивать почему, знает, вроде, и так. – Но Юхён как-то обмолвилась, что видела Шиён с кем-то – вот я и… – Снова захотела со мной поговорить, да-да, – прерывает её Бора. – С этим разобрались. Мне интересно насчёт Джию, – Юбин цыкает, отчаянно выдыхает. – Я не смогу тебе в целом рассказать всё – для меня самой загадка многое. – Какое у неё влияние над Шиён? – с заминкой спрашивает, сначала не решаясь. – Оу, – втягивает воздух сквозь плотно сжатые зубы, – ты думаешь, из-за Джию она такая? – Часто вмешивается, – Бора не единожды такое допускала и, по правде, часто задумывается об этом. Юбин с сочувствием улыбается. – Джию, скорее, сдерживает Шиён, чтобы та совсем не сорвалась во все тяжкие, – говорит и продолжает, замечая в глазах Боры резкое отрицание. – Она может показаться жестоким тираном, серьёзно, мне тоже так виделось – Джию всегда рядом, всегда следит, всегда запрещает. Но ей и самой надоело, а Шиён бросить одну не может. Хоть и временами не выдерживает, поругается с Шиён, со всеми, и приходит Шиён шастать непонятно где, пока Джию отходит. – Это сложно принять, но, – она невесело смеётся, – с Шиён в комплекте идёт Джию. Бора настолько ошибалась? Минджи проклинать была готова за её мельтешение, за то, что погружает шиёново состояние в пучину апатии и непроглядной тьмы – и ошиблась. Ну, не всегда же ей быть хорошим детективом – когда никто ничего не объясняет, только и намекают, скрывают, начинаешь искать виноватого, обвиняя во всём и сразу. – Подбираясь к самому главному, – вновь заговаривает Юбин, пока Бора замолкает в очередной раз, переваривая сказанное – наверное, она сегодня не уснёт из-за пережитых впечатлений. – Ты захочешь узнать, зачем Джию её вообще опекать, и почему все носятся с Шиён так сильно, – Бора обессилено кряхтит, что-то похожее к «да». – Многого успела от неё натерпеться? – спрашивает Юбин, снова тянет – не зная, как объяснить. Бора бы не сказала, что она «натерпелась». Да, флирт Шиён иногда был невыносимым, а её любовь пачкать свой рот в соусе искушала прикоснуться, да и она никогда не застёгивается, чем выводила не единожды. Как только ловит на себе сопереживающий взгляд доходит, к чему был вопрос. Её рассудок явно плывёт. И ещё Бора ясно поняла – Юбин ничего совершенно об их отношениях не знает; не знает, как происходят срывы Шиён и как Шиён переживала разрыв дружбы, который, как успела понять Бора, прошёл болезненно. Кажутся слова Юбин неправильными. Шиён-нежелательный-фактор. Складывается впечатление, что вокруг с ней «носятся», как сказала Юбин, только Минджи, а остальные открещиваются скорейшим образом. Никто не хочет «терпеть». Бора точно пьяна. Она начинает злиться – когда снова могла сделать поспешные выводы. – Не особо, – ведёт раздражённо плечами, тянется ватными руками к бутылке – заранее зная, что идея хреновая. – Что с ней? – просто спрашивает, уставая формулировать вопросы. Давно не было такого длинного и выматывающего диалога, причём важного, ведь Шиён – важна. А Бора всё о ней узнать хочет, как бы больно от этого не стало в процессе. – Дело тонкое. Никогда же не знаешь, насколько правдивы результаты, когда касается человеческого разума, верно? Но, я видела эту её выписку из больницы – длинный список тревожных расстройств, диагностированное пограничное расстройство личности и всё идущее к нему в придачу: панические атаки, зависимости, склонность к самоповреждению, депрессия и тому подобное, – с трудом чеканит, сглатывая, – по крайней мере, так было, когда Джию заперла её в клинике. И было то давно. Бора откидывается на низкой спинке назад. Что-то такое она ожидала. Смогла прикинуть по поведению, но догадки и точный диагноз – вещи, отнюдь не стоящие рядом на одной полочке. Она потирает переносицу пальцами, закрывая глаза, тугой комок, до этого доставляющий неприятные ощущения, зашевелился с сумасшедшим усилиям – и стих. – Что она сказала, узнав, что ты подстроила мой приход в клуб? – Юбин, от внезапной перемены темы опешила, но виду не подала. – Отругала, – неуверенно отзывается. – Это важно, разве? – Важно, – на выдохе. Минджи заявляла, что Бора игрушка, что остальные сбегали после её двух-трёх срывов. Юбин говорит, что её отношение к другим людям – заставило предупредить, то, что её поведение с Юхён вынудило разорвать все связи. Шиён смотрела на неё потерянным волчонком, просила не уходить и раз за разом сама возвращалась. Боре важно знать, что то шиёново «влюблена с мая» не испарилось после удовлетворения интереса. – Отругала и поблагодарила. Я рассказала ей через неделю, примерно, она надулась, а после тихо сказала «спасибо». – И всё? – еле сдерживая нервную дрожь в голосе. – Да, – хмыкает, не особо понимая, чего Бора хочет добиться, – в таком она всегда немногословна. Предпочитает накапливать мысли в себе, много думать, редко делясь по своему желанию. Бора убирает руку с лица, садится нормально, выпивает виски, облизав влажные губы. От Юбин на свой вопрос она нужные слова не найдёт. И ещё проснулось такое гаденькое и требовательное внутри – хочет узнать от Шиён оставшееся. – Ты не против, если я выйду подышать? – вяло шевелит языком, что отказывается выполнять свои речевые функции. – Не против, – понимающе поджимает губы, салютуя стаканом. Бора аккуратно сползает со стула, держится стоически на подкашивающихся ногах и выходит через расписанную дверь, в стиле стен.\\
На холодных ступеньках сидеть не самое приветливое занятие. Но Бору это освежает – влажный в осадках воздух ерошит волосы, проходит по красным щекам, отрезвляет – даже если главная проблема никак не в алкоголе. Всматривается в тёмно-синее небо, затянутое серыми облаками, из-за них луны не углядеть. Зато, можно пропадать видимостью в необъятном пространстве над головой, вслушиваться в шум проезжающих машин, редкие капли срывающегося дождя и шелестение листьев по грязному асфальту. В голове рой жужжащих мыслей готовится разорваться – наливается смольной жидкостью, крича прекратить пытку. А Бора не может. Боре нужно сложить всё-всё, но нитки от одного пункта до другого рвутся, не давая себя привязать, не давая по себе определить хоть что-то. Позади слышатся чужие шаги, лёгкие и осторожные. Бора с опаской поворачивается – надеется, что не Юбин, ещё больше слов от неё не выдержит. Но неуверенно шагающей к ней оказывается Юхён. Она, под недоуменное молчание Боры, усаживается рядом, и тоже всматривается в небо над ними. Бора, вроде, намеревается что-то спросить, но абсурдность происходящего возрастает до такого, что она только и хлопает ртом. Юхён неловко, она как-то не обдумала дальнейшие действия. Заговаривает, только, всё равно первой она: – Знаешь, зачем Юбин попросила меня прийти? – Бора поспешно качает головой. Но Юхён на неё не смотрит, приходится произнести словами. – Нет, не знаю. – Я вот тоже, – говорит и слегка улыбается. Бора позволяет себе ответную улыбку – хоть Юхён всё ещё пялится наверх. Закинула свою голову, прищурила расслабленно глаза, стараясь унять волнительную дрожь. – Хотя, она сказала, что мне будет полезно тебя увидеть. – Почему? – голос у Боры какой-то покорный – от Юхён аура исходит, вынуждающая лишь тихонько, лишь бы не испугать непонятно что, сидеть и внимать произносимым словам. – Чтобы забыть Шиён и принять, что она в прошлом, – Юхён в самый неподходящий момент голову поворачивает – смотрит пристально в глаза, никуда более. – Юбин считает, я всё ещё страдаю по ней. – А ты страдаешь? – у Юхён вид сосредоточенный, грустный. Бора напротив – силой завертевшейся жизни наглоталась, с каждым днём вовлекаясь в причудливые события; в её радужки вихрем смирительным интерес ко всему. – Да нет, вроде, – жмурит носом и соскальзывает глазами с глаз напротив – Бора выдыхает. – Было бы легче, не находись вечно рядом частые о ней напоминания. Юбин, ты, – поднимает взгляд к небу, говоря последующее уж сильно безысходно, – и Минджи. – Я не частое напоминание, – слабо протестует, следуя юхёнову примеру, вглядываясь в тучное небо. – В последнее время частое. Бора чувствует заметную непохожесть их двоих – что понятно; и ко всему этому, складывается ощутимое – они в чём-то похожи, разделяют одну единственную мысль, касающуюся Шиён – но какую, понять сложно. Непохожести контрастирующее больше – несмотря на это, избавиться от навязчивого чувства не выходит. Например то, что Юхён зовёт «Минджи», а не так, как Бора, краткое, очень псевдонимное «Джию». – Можно дам совет? – спрашивает Юхён, не стремясь смотреть на Бору – ей не очень это нравится. И находиться с Борой – тоже. Проникается неким пониманием, вот и сидит вместе с девушкой своей бывшей, пытаясь помочь – ведь к Шиён ничего негативного не испытывает. Почти. – Можно, – смиренно соглашается. А как не согласится? Лишь надеется, что не окажется плевком яда. – В отношениях с Шиён, – начинает Юхён, Бора дёргается, но не прерывает, – я совершала много неправильных поступков. Во многом, как всё развернулось – виновата я. – И сейчас, осознавая прошедшее, поняла, что, – замолкает, прикрыв глаза, вдыхает полной грудью ночной ветер – приятно – и продолжает, – если ты сейчас сомневаешься, что сможешь вынести её характер, её болезнь, просто не лезь туда. Уйди от неё и никогда не появляйся, – голос её ни на одну тональность не дрогнул, не изменился. Юхён обдумывала это слишком часто, а теперь – впервые говорит вслух. Тишину прерывает лишь ветер и машинный гул, издалека раздающиеся крики и шум стучащего сердца в ушах. Бора замерла – и больше с того, как много искренности в юхёновых словах. – Наверное, – Юхён усмехается горько, – я больше за Шиён беспокоюсь. Зачастили люди из её жизни теряться, а чем ближе человек – тем потом сокрушается сильнее. Хоть и не знаю, как обстоят у вас дела, может всё не так трагично. Но сказать лишним не будет, верно? – мельком смотрит на Бору, пожимает плечами и встаёт. Бора за её уходящей спиной не смотрит. Положила руки на колени, уткнувшись подбородком. Быстрый с Юхён диалог дал понять больше, чем долгая и изматывающая беседа с Юбин. Пускай Шиён ещё несколько месяцев назад влюбилась, пускай не говорила об этом – оно и понятно, Бору то откровение точно бы отпугнуло. Пускай до сих пор не знала истинного мотива для поступков Шиён, сомневалась в её честности и правдивости намерений – только Бора не была слепой, она осознаёт, что шиёновы взгляды-касания-слова из пустоты не возьмутся. Пускай даже ей было страшно становиться столь зависимой от другого человека, от нужды видеть счастье в тёплых карих глазах, и видеть в отражение этих радужек не разрушенную по крупицам личность – а то живое, то надежное, то заволакивающее чувства, которое Шиён способна вселить. Шиён от неё боязливо отскакивала, хотела поскорее сбежать, точно думая (Бора теперь и это поняла), что её в скором времени прогонят, узнав обо всём. Наверное, ей было больно слушать успокаивающий шёпот Боры и быть уверенной, что она, как и все прежде, просто лжёт, не до конца прознав шиёнову сущность. От этого Бора злилась – за неё принимают решения. Что Минджи, уверовала и себя и Шиён, что Бора сбежит при первых признаках нестабильности. Сочувствующая Юбин, рассказывающая грустную историю о Шиён и её болезнях, так и смотрящая своими большими глазами, на дне зрачков которых плескаются слова: «Тебе сложно будет принять, что такой впечатляющий человек – проблемный и отторгающий, и сложно будет забыть про неё». И даже Шиён. Даже она, не поговорив с Борой, вбила себе в голову, что нужно скрывать, скрывать, скрывать – а после, извинятся, стоит вырваться всему наружу, через трещины в фарфоре. Её внутренности дребезжат, так раздражающе и тщательно, рождая волнение, смятение, испуг, ярость, растерянность, воодушевление, напряжение в челюсти и сжатых на коленях руках. Бора захлёбывается в переполняющих ощущениях. И во всём танце лихорадочных импульсов, стремительно выходящих от осознания многих вещей, во всём многообразии, Бора не находит то самое. Она не находит в нём сомнение. Всё в миг становится так чётко, так ясно – как не бывало ранее. Она всё ещё Шиён не хочет отпускать и всё ещё не собирается.