Тайна, покрытая взбитыми сливками

Никки смутно различала разбросанные на траве тела, живые и мертвые. Одно из них шевельнулось, и Экстер узнала Бакстер. Она скользнула по ней взглядом, но тут же перевела его на Сэма, который как раз начал подавать признаки жизни. Она гладила его по волосам, сдерживая пекущие глаза слёзы. Остальное обезболивающее она потратила тогда на профессора. Зачем, идиотка, зачем?! Вдруг мозг парализовала суматошная мысль. Слова Мэддокса буквально звенели в ушах. В доме сыворотка. Она не только может помочь вылечить Бакстер, но и при взрыве распространиться как минимум на целый остров и… на них всех. Экстер подорвалась и рванула в дом. «Сколько у меня времени? Три минуты? Две? Может, и того меньше. Мало, мало… Но нужно успеть». Она слышала, как Бакстер что-то крикнула ей вслед, но не смогла разобрать, что именно. «Возможно, она решила, что я сошла с ума. Пусть. Конечно, это безумие — возвращаться в дом, где отсчитывает последние секунды бомба, готовая разбросать вокруг себя сноп искр горящего фосфора». Экстер пыталась не думать о том, что произойдет, опоздай она хоть на мгновение. Она сосредоточилась на том, что должна, обязана была сделать. То, о чем говорил профессор, скорее всего, находится в лаборатории. Как это может выглядеть? Оно твердое? Жидкое? Где оно — на одной из полок, в холодильнике или в морозильной камере? А если Мэддокс вообще это спрятал, чтобы кто-нибудь в его отсутствие не нашел образцы лекарства? Она вбежала в дом. В прихожей горел свет, и Никки бросила взгляд на часы. К счастью, у нее еще оставалось несколько минут. Вероятно, где-то наверху. Она устремилась к лестнице, едва не лишаясь чувств от изнеможения. «Ради бога! Только не падай в обморок, глупая девчонка!» Лестница выводила в длинный коридор, уходивший вправо и, казалось, пропадавший в темноте. Нащупав на стене выключатель, Экстер ткнула в него пальцем. Тусклая лампочка осветила коридор. Она открывала одну дверь за другой и заглядывала во все комнаты подряд. Спальня, ванная, стенной шкаф, снова спальня. В дальнем углу одной из комнат она обнаружила запертую дверь. Времени на раздумья не было, но Никки решила, что лаборатория там находиться не может — комната являлась угловой и просто не могла быть в ширину более одного-двух метров. Возможно, это было просто смежное помещение. В конце коридора она разглядела еще один лестничный пролет, поуже. У нижней ступеньки лестницы она заметила выключатель. Она щелкнула им, но свет не зажегся. О боже! Она взбежала по лестнице, стараясь не думать о боли, пронзавшей каждый мускул, каждую жилку, каждую косточку её тела. Уже поднявшись, она поскользнулась, потеряла равновесие и, падая, ударилась голенью о деревянную ступеньку. Экстер покатилась вниз, судорожно пытаясь уцепиться за все, что попадалось ей под руку. «Нет. Нет, пожалуйста, нет!.. Пожалуйста, не делай этого. Пожалуйста. Пожалуйста. Пожалуйста! Пожалуйста…» Неимоверным усилием воли она заставила себя не поддаваться отчаянию и, поднявшись, попробовала вновь взобраться по лестнице, но едва она ступила на левую ногу, та отозвалась острой, пронзительной болью. «Боже, она сломана. Что теперь?» Вопрос повис в воздухе. Но Никки не собиралась сдаваться. Придется проскакать вверх на одной ноге, и это у неё получится. Должно получиться. Девушка закусила губу и буквально на четвереньках взбиралась всё выше. Она опиралась на стены, но шла вперёд, уже наверху открытая каждую дверь. Не то. Не то. Не то. Время летело вперёд, а взрыва всё не было. Наверное, это должно было радовать её, но от ужаса она уже вообще ничего не соображала, едва не пропустив нужную комнату. Знакомая с лабораторным оборудованием, девушка первым делом распахнула небольшой холодильник, замаскированный среди всего прочего. «Каллиста» нашёлся быстрее, чем она ожидала — в небольшом розовом пузырьке. Пока все шло как надо, но оставалось только гадать, сколько у нее еще времени. Взрыв мог прогреметь в любую минуту. Каждый шаг был для неё адской пыткой, нога уже не просто болела — она горела огнем. Мышцы отказывались повиноваться; во рту и горле нестерпимо саднило, словно кто-то орудовал там грубой наждачной бумагой; грудь жгло, как будто из неё вынули легкие и вложили вместо них пылающие угли. Но Экстер уже находилась на краю площадки. Она ухватилась обеими руками за стойку, готовясь ступить на последний лестничный пролет, и в это мгновение дом дрогнул. Раздался оглушительный взрыв, и вверх по лестнице, поглощая на своем пути все и вся, рванулся ослепительный поток пламени. Хэйли вновь взглянула на часы. Прошло уже две минуты с того момента, когда, по ее расчетам, должен был прогреметь взрыв, но ничего не происходило. Не было и Никки. Пошарив в кармане профессора и найдя ключи от машины, она подогнала «лендровер» как можно ближе к дому — насколько это позволяла безопасность — и остановилась, не выключая двигатель. Если Экстер успеет выскочить, то она, по крайней мере, сможет побыстрее увезти её подальше от дома. Внезапно весь первый этаж полыхнул бело-желтым пламенем, стекла со звоном вылетели из рам, привнеся высокую ноту в какофонию взрыва. От неожиданного и потому еще более оглушительного грохота Бакстер подскочила. Она с ужасом наблюдала, как на мокрую траву вокруг нее, словно ядовитые светлячки, с шипением падают сверкающие капли горящей жидкости. Никки инстинктивно отвернулась от стремительно надвигавшегося на неё огненного столба, при этом она невольно ступила на сломанную ногу, и адская боль, ставшая для нее уже чем-то вроде верного спутника, вновь пронзила её тело, вернув чувство реальности. Огонь толкнул её в спину, и пламя едва не охватило её со всех сторон. Она бросилась на пол, но жар на спине стал ещё невыносимее. «Боже! Я горю!» Она, как кувыркающаяся в пыли собака, перекатилась на спину, стараясь сбить пламя. Повсюду вокруг она видела маленькие, но стремительно расширявшиеся островки огня; разбегавшиеся по стенам и потолку змейки дыма густели и расползались во все стороны. Отовсюду сыпались черные хлопья пепла. Ей кое-как удалось погасить воспламенившуюся одежду, но долго протянуть в этом аду, наполненном огнем и едким дымом, она не могла, это Экстер отчетливо понимала. От жара у неё уже начала трескаться слизистая оболочка рта, носа и горла, и тут раздался ужасающий рёв, словно гигантский зверь из самой преисподней выл, требуя новой жертвы. Сквозь пелену дыма Никки видела, как мерцающие огоньки отбрасывают зловещие пляшущие тени на стены лестничного проёма. Она перевернулась на живот, потом встала на колени и вытянула голову, стремясь заглянуть за опору перил, хотя и так хорошо представляла себе, что творится у подножия лестницы. Картину, которая открылась ее взору, по праву можно было назвать седьмым кругом ада. Бакстер знала, что выбраться из горящего дома невозможно. Даже если Никки удалось выжить во время взрыва, шансов спастись у нее не было. Но развернуть машину и уехать, не попытавшись что-то сделать для её спасения, Бакстер не могла. Полагая, что второго взрыва скорее всего не последует, она резко надавила на педаль газа и подогнала машину вплотную к дому, вернее, остановилась, не доехав до горящего здания десяти метров. Двигаться дальше было невозможно — даже в салоне автомобиля жар сделался нестерпимым. Бакстер крутанула руль, свернула влево и, быстро миновав боковую стену, оказалась у задней стены дома. Здесь было хотя и жарко, но все же терпимо. Сквозь выбитые взрывом окна Хэйли видела, как пламя все ближе подбирается к комнатам, расположенным в задней части дома. Не глуша мотор и распахнув обе двери, она выскочила наружу, вбежала в горящее здание через черный ход.