tear it with your teeth

      Воскресенье, около трех дня, и шестнадцатилетний Ричи Тозиер впервые работает один. Уже решил для себя, что сегодняшний день — его новая любимая смена. Воскресные вечера становятся божьей благодатью: никто не заходит, и ему разрешают перекусить за стойкой. Получив работу в «Аладдине» пару месяцев назад, он обычно смакует время, проведенное за трепанием нервов своих коллег, но сейчас ему невероятно сильно нравится то, что его единственная компания — это мальчишки, толкающиеся у игровых автоматов на другом конце фойе. И время от времени выкрикивает полезные советы детям, услышав раздраженные выкрики и предательский звук окончания игры. Все эти советы — то еще дерьмо. А все потому, что Ричи занимает лидирующие позиции почти на всех автоматах и действительно не хочет, чтобы вся его тяжелая работа была испорчена парой одиннадцатилетних детей.       — Ты уже дошел до третьего уровня? Старайся держаться левой стороны, — кричит Ричи мальчикам, когда двери распахиваются и Билл, Бев и Стэн неторопливо входят в помещение.       Самую малость безумно от того, насколько резко меняется его настроение, думает Ричи. Будучи уверенным, что был довольно счастлив раньше, возясь с этими детьми, удивляется тому, как внутри что-то приятно заискрилось при виде друзей. Улыбка расплывается по его лицу.       — Ой, вы только посмотрите на это! — воркует Ричи, пока подростки направляются к стойке. — Трое моих лучших друзей так заскучали по мне, что решили навестить меня!       — Нам было скучно, и мы решили сходить в кино, — объясняет Бев, расслабленно прислоняясь к стойке.       — И вообще-то мы надеялись, что тебя здесь не будет, — язвит Стэн.       — Ох, Стэн, — драматично вздыхает Ричи. — Знаю, вся твоя злость — лишь защитный механизм. Ты выстроил эти стены, я прекрасно понимаю! Но однажды тебе действительно придется смириться со своей вечной любовью ко мне. И когда ты это сделаешь, я буду здесь. Ожидая тебя с распростертыми объятиями и расставленными ногами…       — Бип-бип, Ричи, — ворчит Стэн. Билл и Бев хохочут, и Ричи подмигивает им.       — Ну, так что же это будет, дорогие мои друзья? Что настроены смотреть? Романтическую комедию? Похоже на тебя, Большой Билл, — прозвище немного устарело, учитывая то, что Ричи с поразительной силой ударил гормон роста, из-за чего прошлым летом тот пророс, как бобовый стебелек. Теперь он на полголовы выше Билла. — Или… А как насчет обычного романа? Это похоже на нас с тобой, Стэнни-Мэнни.       — А как насчет трагедии? — интересуется Бев. — Это очень похоже на то, что я вижу сейчас.       Ричи смеется и игриво дергает ее за прядку волос.       — Д-дай нам билеты на тот ф-ф-фильм ужасов, — решает Билл. — Тот, что ужасно с-с-снят. Мы хотели п-посмеяться над этим.       — Мне нравится ход твоих мыслей, — говорит Ричи, постукивая себя пальцем по виску. — Теперь, прежде чем ты спросишь: нет, я не могу сделать вам скидку. Ну, я имею в виду, что, конечно, мог бы. Но я не хочу.       — Ой, Рич, — воркует Бев, облокотившись на стойку и опустив подбородок на внутреннюю сторону ладони. Хлопает ресницами, глядя на него снизу вверх. — Я думала, ты нас любишь.       — Люблю, — не отрицает Ричи. — Но Стэн уж слишком много раз разбивал мне сердце, — отворачивает голову и прижимает сжатый кулак к губам, зажмурив глаза, как будто пытается не заплакать. — Я просто не думаю, что смогу дать человеку, причинившему мне столько боли, скидку на билеты.       — Посмотри, что ты наделал, Стэн! — одновременно вопят Билл и Бев. Тот изумленно смотрит на них, потом на Ричи, растянувшего губы в ухмылке, прежде чем вскинуть руки перед собой.       — Не поощряйте его поведение! — возмущается он. Когда его друзья просто пожимают плечами, раздраженно скрещивает руки на груди. — Он бы точно сделал нам скидку, будь Эдди здесь.       Это вводит Ричи в небольшой ступор. Интересно, к чему именно клонит Стэн? Но быстро отмахивается от назойливых мыслей.       — Мое сердце всецело принадлежит тебе, Стэн, а не Эдди!       Стэн фыркает так, будто это самая нелепая вещь, которую когда-либо слышал.       Ричи пробивает их (в конце концов, делая скидку) и, вручая билеты, небрежно спрашивает:       — А где все остальные?       — По-моему, Эдди и Б-бен занимаются в библиотеке, — отвечает ему Билл. — Майк работает на ферме.       — Как и всегда, — вздыхает Бев. — Мне кажется, что в последнее время я его почти не вижу, — вдруг оживляется, как будто ее осенила какая-то мысль. — Точно! Рич, мы собирались потом собраться в Пустоши. Просто расслабиться. Майк сказал, что может присоединиться к нам. Ты должен прийти после работы!       — Если будет что покурить, то я буду там, — принимает приглашение Ричи. На улице прекрасная погода — видит он через большие стеклянные окна. Солнечно: теплое оранжевое сияние позднего полудня освещает нагретый асфальт. Небо без единого облачка. Ричи чуть ли не умирает от желания выйти и размять ноги, почувствовать ласковые лучи солнца на своей коже, зажать подушечками сигарету. Бев постукивает себя по носу и указывает на него пальцем.       Его друзья исчезают в темноте кинозала, громкие мальчишки покидают «Аладдин», и Ричи остается совершенно один. На последующие час и тридцать минут, пока его друзья не вернутся и не помашут ему на прощание. Может быть, ему не так уж нравится эта смена, как он думал.       Заканчивает в пять вечера, хватает свой велосипед за потертые ручки, чувствуя себя беспокойным и нервным. До Пустоши не так уж далеко на велосипеде — всего несколько минут езды разделяют его и сигарету, которую он теперь прямо-таки жаждет, но сначала он решает сделать крюк.       Ричи подъезжает к библиотеке. Немного задыхается от такой быстрой езды на велосипеде.       Совсем нечасто сюда приходит. На самом деле, Ричи серьезно сомневается, что вообще когда-либо был здесь. Поэтому требуется несколько минут, чтобы найти то, чего он хочет. И чтобы приспособиться к вакууму тишины, в который только что вступил. В воздухе пахнет пылью и бумагой, вдоль стен выстроены высокие коричневые полки с книгами, а в центре — маленькие столы, почти пустые. Чувствует едва заметный приступ удушья и клаустрофобии. Не особо приятно. Хотя улыбка все еще расплывается на лице, стоит ему увидеть того, кого искал. Сидит за столом в дальнем углу, склонив голову над книгой. В темно-синей футболке, которая ему немного великовата. Не пропустив ни одного удара, Ричи подходит и садится на свободное место рядом с ним.       — Позволите прервать ваше учебное свидание? — деланно интересуется он.       Эдди и Бен вздрагивают от неожиданности.       — Ричи… Что за… Какого хрена ты здесь делаешь? — шепчет Эдди, широко раскрыв карие глаза. Ричи обхватывает рукой спинку его стула и удобно устраивается на месте.       — Я здесь, чтобы вытащить вас двоих отсюда. Вы знаете, ученые говорят, что слишком много учиться вредно. Ваш мозг не может справиться со всей информацией, и, в конце концов, он просто взорвется!       — Эти ученые должны были учиться, чтобы стать учеными, — подмечает Бен.       Ричи удивленно поднимает брови.       — А ты… Прав, Бен Хэндсом*! Не могу поверить, что меня обманули…       — Что ты здесь делаешь, на самом деле, Тозиер? — раздраженно спрашивает Эдди. То, каким взглядом он смотрит на друга сейчас, вероятно, должно быть пугающим, но Ричи лишь думает, что тот похож на сварливого маленького котенка.       — Сегодня все собираются в Пустоши, — испытывает искушение ущипнуть Эдди за щеку, но решает не делать этого (Эдди, вероятно, завопит, и их выгонят). Вместо этого щиплет себя за бедро. — Просто хотел узнать, не хотите ли вы, ребята, потусоваться. Потому что вы — мои дорогие друзья, и я забочусь о вас. Кроме того, я не знаю, как вы можете находиться в этом месте так долго!       — Бен помогает мне с моим сочинением о Шекспире, которое должно быть сдано во вторник, — фыркает Эдди. — А ты уже начал его писать?       — Я ничего не понял из того, что ты только что сказал. Все разговоры о том, что связано со школой, должны быть сохранены только для школьных часов, — пренебрежительно говорит Ричи. — Итак, вы идете в Пустошь? Да или нет?       — Чувак, я бы очень хотел сказать «да». Но сегодня я не могу, — отвечает Бен, разочарованно опустив плечи. — Я уже обещал провести время с родителями. Отстой. Я знаю, что ты будешь скучать по мне, Рич.       — Ты чертовски прав, я буду безумно скучать по тебе, — серьезно говорит Ричи. Поворачивается к Эдди, который теперь сидит, откинувшись на спинку стула, и таким образом опирается на руку, которую держал там Ричи. Ткань рубашки Эдди мягко касается кожи Ричи, пропуская тепло тела. — Эдс?       Эдди стонет, запрокидывая голову назад. Это значит, что он еще сильнее прижимается к руке. Ричи не совсем понимает, почему вдруг так зациклился на этой точке контакта. Но зацикливается.       — Ну ладно, я пойду. Наверное, будет неплохо немного отдохнуть. У меня уже ноги сводит судорогой. Но нам с Беном еще надо перепроверить два последних абзаца моего эссе. Так что скажи остальным, что я буду там чуть позже.       — Ты что, думаешь, я просто уйду? — фыркает Ричи. — Ты ужасно ошибаешься, Эдди-Спагетти! Я буду сидеть здесь, пока ты не закончишь свое эссе. А потом я провожу тебя до Пустоши, как подобает джентльмену.       Эдди хмурит брови, как будто такой ход событий ему не очень нравится. Но не говорит ничего, кроме банального «отлично», и Ричи торжествующе улыбается про себя и откидывается на спинку стула.       И, знаете ли, Ричи не слишком любит находиться в тишине, сидеть на месте или читать книги. Но находит себя вполне удовлетворенным, сидя в библиотеке и слушая Эдди, рассуждающего о своем эссе. Сидеть и смотреть, как кончик языка Эдди высовывается из уголка рта, когда тот строчит заметки. Отпустить пару шуток — даже если они и связаны со школой — только для того, чтобы услышать, как Эдди подавляет смех в сгибе локтя.       Просто Ричи… Очень нравится Эдди. Вот в чем дело. И это, наверное, немного странно — насколько сильно он любит Эдди. Потому что не совсем уверен, что стал бы сидеть в таком месте ради кого-то еще. Неожиданно Эдди поворачивает голову и улыбается ему, все еще хихикая над какой-то дурацкой шекспировской шуткой Ричи. И он так тепло прижимается к руке Ричи, и его большие карие глаза олененка сужаются, рисуя в уголках глаз лучики морщинок. И Ричи просто не волнует, что это странно. Эдди — его лучший друг. А еще забавный, умный и острый на язык, и заставить его смеяться иногда бывает непросто, но это всегда стоит того. И Ричи был бы счастлив сидеть в тысяче библиотек, если бы это означало, что он сможет проводить с ним время.       Эссе закончено, и они прощаются с Беном. Ричи хватает свой велосипед и ведет его рядом с собой, пока они с Эдди пробираются к Пустоши.       — Ты сегодня работал, да? От тебя немного пахнет попкорном, — нарушает тишину Эдди.       — О, держу пари, ты хочешь просто съесть меня! — ухмыляется Ричи.       — Закрой рот, Балабол, тебе обязательно делать все таким странным?       Ричи только смеется.       — Да, я работал. Коплю деньги. Совсем скоро я смогу купить себе машину. А потом я возьму тебя покататься. Мы можем поехать куда угодно, Эдс.       — Нет, если ты продолжишь называть меня так, — ворчит Эдди. — К тому же, я ни за что не доверю тебе место водителя!       Ричи вдруг перестает слушать. Смотрит на улицу перед ними. На раздробленные дороги, на сорняки, растущие в трещинах тротуаров. На разваливающиеся дома, с мусором во дворах и грязью на окнах. Они могли поехать куда угодно. Они могли бы выбраться отсюда.       Они могли бы сбежать.       Бросает взгляд на Эдди, который внимательно всматривается в его лицо.       — Мы могли бы уехать отсюда, Эдди, — выдыхает Ричи. — Боже, представляешь? Не жить больше в этой сраной помойке. Мы могли бы уехать куда угодно. Новое место каждую ночь.       Ему больше не придется жить со своими родителями ублюдками. Но еще лучше то, что Эдди больше не придется жить со своей придурковатой мамашей. Ричи не слишком уверен в деталях всего происходящего, но знает, что отношения его друга с матерью значительно ухудшились за последний год. Эдди всегда чересчур раздражителен или странно тих после того, как проводит много времени дома. Ричи так хочет увести его подальше от всего этого, хочет отвезти его туда, где они смогут быть самими собой.       Эдди молчит. Лишь отворачивается от Ричи. Пальцы нервно теребят подол его рубашки.       — Всему свое время, Спагетти, — произносит Ричи. — Столько всего должно измениться, — воздух кажется заряженным энергией, как будто внезапно все становится под силу. Как будто на горизонте появились куда более важные вещи. Это чувство жужжит под кожей Ричи.       Но когда Эдди продолжает молчать, Ричи добавляет:       — Но сначала мы побеспокоимся об этом эссе, которое должно быть сдано во вторник.       Эдди улыбается.