Дорожка привела к полю, на котором уже виднелась повозка. Отыскав небольшую ленту, Клосенька решила все же спрятать не совсем уж и длинные волосы, дабы больше походить на мальчугана. И не зря, повозка уже приближалась; на козлах сидел уже мужчина в возрасте, больше похожий на американскую кровь. Белобрысые волосы развевались на ветру, а цепкие глаза следили за всем вокруг. Губы ни на минуту не выпускали сигареты из рта, хоть правильно было бы делать небольшие затяжки время от времени. Он, видно, заметил маленькую фигурку.
—«Эй, малой!» — крикнул американец слегка улыбнувшись.
Клосенька понимала, что если эта повозка уйдёт, то придётся добираться своими ножками, а это случится очень нескоро. Да и волнения из-за богатств не пропадали ни на мгновенье.
—«Прошу прощения, сэр, Вы не знаете, в какую сторону Лондон?» — буквально профырчала Клоська на английском языке, но с нелепым милым картавым акцентом. Мужчина притормозил коня и оценивающе оглядел баронессу с головы до пят. Заметив неладное, тот все же извинился:
—«Глубоко извиняюсь, но Вы ведь не мальчишка». — лукаво посмотрел он в черные глазки, которые по-детски горели и бегали из стороны в сторону, на пушистые, слегка шоколадные реснички, которые обрамляли аккуратный, хоть и небольшой разрез глаз, присущий люду азиатскому, на чуть пухлую нижнюю губку лососевого оттенка и на длинный греческий носик, символизирующий мудрость. Мужчина смутился. Перед ним стояла самая настоящая, если не королева, то маленькая принцесса. Её замызганный вид не давал никаких признаков на отношение к знатному роду.
—«Заметил значит. Ничего. Скажи-ка мне лучше, где Лондон, я сумею заплатить тебе, как только посещу одну кантору». — слова маленькой кокетки заставили мужчину ещё больше смутиться. Ангельское личико и оборванный наряд никак не сходились в его голове, а воспринимались по отдельности. Его взволновало даже то, как спокойно она смотрела на него, как открыто говорила с ним, что тот уж точно выпадет в осадок на несколько недель после их встречи. Но слова об оплате вернули его из стратосферы на землю. А вдруг и правда? Случись несчастный случай эта девушка могла потеряться или заблудиться, мысль обогатиться застала его не сразу.
—«Эх, присаживайтесь, здесь, конечно, не карета, но Вас она точно домчит до пункта назначения!» — весело усмехнулся мужчина, подавая девушке свою руку, покрытую множеством мозолей.
Клосенька галантно плюхнулась в повозку, смиряя еще напоследок водителя взглядом. Но у баронессы были на него немного другие планы. Она сразу просекла, что смогла очаровать его. В её схеме очаровать — узнать больше бесплатной информации. Признаться, ей несказанно повезло, что ей под руку попался достаточно общительный мужчина.
—«В Лондоне, наверное, сейчас дождливо…» — уже без акцента не говорила, а лепетала девушка, стараясь начать издалека.
—«Да уж, беспросветные тучи. Благо, я там надолго не задержусь». — не без насмешки добавил мужчина, вспоминая про то, что тот должен будет приехать к хозяину в срок, не задерживаясь в городе.
—«Что ж, вы работаете в мастерской? У Вас такие сильные руки…» — небольшой комплимент растопил мужчину сразу же, как только Клосенька едва коснулась его правой руки, по ней словно ударило током, а собеседник лишь больше расслабился и влился в разговор.
—«Хех, нет, миледи, я простой повар…» — совсем смутился бедняга, баронесса подумала, что переборщила с лестью.
—«Что Вы! Право, не уж-то Вы относитесь к тем поварам из-за границы, которые подают деликатесы в дорогих ресторанах?» — наигранно удивилась гамма. Ей во что бы то ни стало нужно его полное доверие. Но при этом на её личике стало заметно пренебрежение к такому рода персон. Клосенька была одна из тех дам, у которых было всё на лице написано, которые не бояться прятать своих ненастоящих эмоций. Настоящие эмоции они завуалируют настолько театрально, что даже опытный детектив не сможет распознать их истинное настроение.
—«Нет, что Вы, я работаю на господина». — облегченно вздохнул мужчина, его порадовала мысль о том, что к нему впервые за долгое время обратились на Вы, да ещё и такая милая особа, которая сейчас непринужденно отдыхала в повозке.
— «О! Это прекрасно! Но, Ваш господин с Вами очень строг, у Вас так затёрты руки…» — Клосенька заботливо оглядела ладонь повара, но тот не убрал руки и позволил произвести над собой маленький осмотр.
—«Право, господин лично не следит за моей работой. Более этим увлекается его дворецкий…» — мужчина нахмурился при воспоминании того самого мужчины, которые следит за каждым его действием в поместье, что не могли не раздражать.
—«Даже так! Его дворецкий столь не уверен в Ваших способностях?» — возмутилась Клоська, всем видом показывая повару, что та не верит в то, что тот по истине плохой профессионал. Мужчина приуныл, но решил не оставлять милую даму без ответа.
—«Мне запрещено использовать на кухне огнестрельные оружия». — ещё больше взгрустнул профессионал своего дела. И тут до баронессы дошло, что он, совсем необычный повар.
—«Но позвольте, как мне припоминается, для приготовления традиционных английских блюд не требуются огнестрельные орудия». — отметила гамма больше для себя, нежели для самого повара.
Тем времени, вдали уже виднелись стены домов. А значит — совсем скоро они окажутся в центре, и Клосенька продаст несколько несчастных алмазов и получит свои несчастные денежки. И наконец-то уже нормально отобедает.
—«Сложно привыкнуть после военных действий к мирному режиму. Это совсем не просто, как может показаться. Взять и сложить оружие, которое сохранило мою жизнь — значит пасть перед самим богом милосердия». — отметил американец, поглядывая на гамму, которая уже расставляла у себя в мыслях все догадки и отгадки.
—«Но ведь военных людей нанимают ради охраны поместья, не так-ли?» — загадочно улыбнулась баронесса, разжигая внутри повара огонёк сожаления о том, что тот проговорился. Как говорят: слово — не воробей, вылетит — не поймаешь. Так и случилось с нашим несчастным американцем, который поддался на ласку незнакомки и полностью околдовался её чарами. Да нет, нет здесь никаких чар. Привычка всем нравится — вот что движет гаммами прежде всего. Они вип-персоны на различных балах или банкетах. Вокруг них всегда собираются все сливки общества. Такие персоны не остаются без внимания, только и всего. Эти существа хоть и милы, но будут подстерегать тебя за углом твоей комнаты, чтобы от нанесённой им обиды прокусить Вам шею.
—«Что же Вы так приуныли? Не уж-то я совсем испортила Вам настроение своими расспросами?» — гамме нужно было лишь имя и местоположение его хозяина. В остальном — он очередной сосуд информации, который частенько любят использовать эти существа в своих целях.
—«Прошу прощения, Миледи. Мой хозяин будет недоволен мной, если я расскажу Вам всю свою подноготную». —честно признался американец, потирая зубами сигарету.
—«Кто же этот твой загадочный хозяин? Скажи мне его имя, и я щедро отблагодарю тебя». — баронесса уже согласилась отдать еще парочку золотых, только чтобы этот повар наконец сдал своего господина.
— «Миледи, мой хозяин — владелец известной торговой сети детских игрушек. Но не кажется ли Вам, что Вы и так слишком много услышали обо мне?» — повар, казалось, понял, что его обвели вокруг пальца, но только поздно это понял.
—«Я заплачу тебе за поездку. Какого твоё имя?» —слезая с повозки спросила Клосенька, уже не глядя на повара.
—«Не нужно мне от Вас ничего, прощайте». — вспыхнул американец и исчез в ту же минуту.
—«Владелец магазинов по продаже детских игрушек, говоришь?» — мило усмехнулась баронесса, глядя на пять встретившихся ей на пути торговых точек с игрушками Фантом.
—«Что ж, осталось дело за малым…» — подумала про себя Клоська и побрела искать кантору, где предположительно она обменяла бы свои кровные.
Каких только людей и магазинчиков не повстречала Клоська на своём пути. Каждый под свой вкус и характер!
Её внимание привлекло небольшое здание с надписью: «ofis».
Внутри маленькой комнатки сидел старик-аббат, поджавший под себя ноги. Словно, Кощей над златом чахнувший. Но юной баронессе было не до смеха.
Герои произвели честный обмен, и все остались довольны этим событием. Аббат сложил камни в свой сундук, на котором он и сидел, и чахнул он тоже не медленно, а Клосенька решилась сначала прикупить себе новый сюртук и отобедать в каком-нибудь приличном заведении.
После обеда в одном из ресторанов города, где встречали чисто по одежке, а провожали по застёжке, красная рыба кое-как посетила глотку баронессы, и та теперь направлялась в ателье, где по идее, ей должны были сделать всё по её размерам.
Некое дежавю охватило девушку, как только она ступила на порог одного из известнейших ателье в Лондоне. Может, где-то сейчас по лесам и впрямь бродит её двойник? От этих мыслей мурашки скапливались даже в горле, напирая на гортань, не давая в полном объёме насладиться воздухом.
Далее, автор не будет описывать происходящее, так как разговор был весьма неловкий, и кое-где пропитан бесчинством и неуважением. Но это стоит опустить, ведь сюртук для девушки был изготовлен за день, а к вечеру юная леди уже смогла примерить на себя и всё остальное. Теперь, она стала похожа на самого модного графа Англии: белая рубашка и накрахмаленным кружевным воротничком, полосатый бант (помесь золотистого и чёрного цвета), жилет цвете золота, застегивающийся ровно на пять пуговиц, чёрные шорты до колен, ниже них, ноги были зачехлены в чёрные чулки с золотой окаймовкой.
Сверху был накинут желанный сюртук черного цвета, а если распахнуть его или расстегнуть, изнутри у него можно увидеть блестящую золотом подкладку.
На голову Клосенька подобрала стандартную мужскую шляпу по размерам её головы, которую носили типичные английские аристократы.
—«Вот теперь, можно и одного графёныша навестить!» — улыбалась гамма, покидая пределы Лондона, опираясь на черную тросточку с золотыми узорными обрамлениями.
Глава 8
Клосенька решается на заказ кареты до поместья Фантом. Но как ей сказали: поместья Фантом — нет.
Как это было связано — непонятно. Все те, у кого она спрашивала, снисходительно пытались начать заговаривать ей зубы, пытаться перенести диалог в другое русло, но лучше гамме в рот не лезть. Откусит голову вместе с туловищем, да и след её простынет.
Тёмная карета неслась по ровной дороге, на которой часто попадались небольшие камушки, но из-за них весь экипаж вздрагивал, как осенний лист на легком ветру. Постепенно поля сменились лесами. Всё вокруг окончательно потемнело. Гамма поняла, что прибудет она к этому графу, не раньше глубокой ночи. Как назло, начал моросить дождик.
Девушка, родившаяся в тёплой стране, но знавшая про другой климат, не рассчитала, что зима наступит так скоро. Да и она вообще потеряла счёт времени. Спросить было разве что неудобно. Все-таки знать, как-никак.
Карета ехала тихо и мирно, а девушку уже одолела полудрема. Перед глазами плясали лунные лучики света, наполненные тайнами и загадками, что скользили по всему экипажу. Кучер иногда покрикивал на вороного коня, который иногда оступался и начинал падать. Чемодан, что лежал под ногами баронессы, изредка подскакивал, когда колёса кареты вновь и вновь натыкались на камень. Гамма выглядела словно фарфоровая кукла: бледная кожа, обрамлённая пушистыми молочными кудряшками, которые чуть касались её бледной шеи, красный бант иногда задевал легкий сквозняк, исходивший из маленького окошка экипажа, руки были сложены на колени, будто кто-то намеренно уложил их так. Пушистые черные реснички иногда подрагивали во сне, предвещая скорейшее пробуждение, которое никак не происходило.
Но тишину нарушил резкий хлопок. Конь страшно заверещал, сливаясь криком в унисон с кучером: на его бледном, заросшем лице отобразился смертельный ужас.
На крик из дрёмы вышла юная баронесса, разлепляя чёрные очаровательные глазки. Резкий толчок заставил всё перевернуться вверх дном. В один миг экипаж перевернулся, и на этом останавливаться не решался: можно было понять, что тот словно падает куда-то.
Недолго думая, схватив чемодан в охапку, баронесса, сохраняя мужественность и хладнокровность пред ликом опасности, юркнула под сидение. Экипаж трещал, словно его разрывало на куски. Голоса кучера, визга лошади не стало слышно. Всё словно замерло в ночной тьме.
За пределами экипажа послышались шаги, а также, некий детский голос. Про себя девушка молилась, о том, чтобы та никого не сбила этим корытом, иначе, не имея никаких связей могла запросто полететь в дальние края островной тюрьмы на веки вечные.
В один миг, кто-то резко перевернул карету, и та приняла своё привычное для неё положение. Баронесса неуверенно покинула свои преждевременные хоромы, которые ей бы уже никак не помогли.
Вид кареты был неважный: оборванные шторки, проломанный бок экипажа навевал дикий ужас будто транспорт сняли с верхушки скалы. Место было пробито прямо там, где сидел её нанятый за небольшую, но приличную на то время плату. Девушка ужаснулась. Вспомнив про ту женщину в тёмном лесу — у неё не осталось никаких сомнений. Но что же это за звонкий подростковый смех? Дождь лепил нещадно. Потолок изрядно протекал, а на баронессе не было никакой верхней одежды, не говоря уже о дождевом плаще, который сейчас был как нельзя кстати.
Глава 9
—«Где это я?» — промелькнула в голове юной баронессы. Выбравшись из кареты, та увидела недалеко от себя чьё-то поместье.
—«Чтож, если дома кто-то есть, значит — дверь откроют…» — подумала про себя Клосенька, обхватив двумя руками чемодан.
Всё вокруг заволокло туманом, дождь быстро прекратился, но с вероятностью начаться вновь. Гамма решила для себя, что не будет строить из себя капризную фифу и пойдёт на оные поступки, пусть те как-то и нарушат этикету, что относятся к её социальному статусу. Она совсем не была похожа на почитаемую обществом светскую львицу, а скорее, похожа на промокшего насквозь бездомного котёнка, который только день назад толком глаза открыл. Клосенька начала постепенно простывать: из порозовевшего на бледном, словно мел, лице носика полилась вода, глазки вокруг покраснели, в их уголках стали скапливаться слёзки. Гамма решила идти, дабы не испытывать судьбу. Это была одна из главных проблем всех гамм — быстрое заболевание и неприспособленный к погодным условиям организм.
Шорох, что послышался позади, заставил баронессу обернуться. Она вспомнила это лицо, как будто знала его с самого рождения. Та самая женщина, с мертвенно синими глазами, белыми, как личико гаммы волосами… Только теперь с повязкой на одном глазу. Видимо, женщина так увлеклась наблюдением за гаммой, что поняла не сразу, как предмет её исследований исподлобья разглядывал существо. Дама со скоростью дикой лани, что прыгает по долинам высоких гор, метнулась в кусты. Гамма решила не отставать. Нет, изловить наглую наблюдательницу она не ставила себе в приоритеты, но знать её логово — достаточно стоящая информация.
Вдали мелькнула белая точка, что удалялась по направлению к поместью.
—«Не уж-то, в такой глуши кто-то живёт, кроме этой женщины? Кто ту так покоробил, а что, если, есть кто-то, намного страшнее и сильнее оной?» — юная баронесса была озадачена. И впрямь: у женщины не хватало глаза, который скрывался у той за повязкой, одета была наблюдательница в форму горничной.
—«Я, конечно, припоминаю, что в городе ходили легенды про фею, что обитает в сие лесу и исполняет желания, но от таких фей лучше бежать без оглядки…» — подумала про себя гамма и опомнилась наконец, что простояла так до полудня. Когда только солнце напекло ей пушистую шоколадную макушку, и только тогда девушка пришла в себя.
Тысячи вопросов смутили её разум: почему ехали не по направлению? Где кучер и лошадь? Кто перевернул карету? И даже, кто обитает в таких трущобах?
Похлопав по карманам, гамма поняла, что это точно не разбойники — все сокровища остались целы, на что баронесса лишь облегченно вздохнула.
Собрав все силы в маленький кулачок, девушка отправляется к поместью. Так как у той и маковой росинки во рту не было, то были и побочные эффекты вроде слабости и болей в желудке. Видя, что поместье близко, девушка ускоряла шаг. Но, как назло, тот оставался на прежнем месте. Оно не приближалось, а оставалось на таком же уровне. И вот только тут девушка осознала, что ходит кругами. Это было словно замкнутый круг: голод, отчаяние, страх, мираж — всё смешалось в одну небольшую субстанцию, которая мешала гамме достичь своей цели. Видя, как мало у той получается, девушка опёрлась о дерево. На одном из гигантских лопухов оставалась вода ещё со вчерашнего дня. Не теряя ни секунды, гамма наклоняется и испивает остатки дождя с растения. Поскольку оно было громадным, то гаммская жажда быстро прошла, голод и мираж поумерили свой пыл, оставляя на смену себя здравость и рассудок.
Пора было двигать лапками, пока не появилась та женщина. Глупо было искать защитника своей филейной части в этой глуши, но попробовать всегда стоит. Да и к тому же — у гаммы было, что можно предложить в обмен на сохранение её жалкого существования.
Но с каждым шагом гамма лишь всё сбавляла и сбавляла своему будущему спасителю цену. Словно Эдмон Дантес, что ранее хотел лишь выжить, теперь просил бога только об одном — сохранить его шкуру для того, чтобы успеть растратить все найденные им богатства.
