The Tale of the little salmon

Глава 5 Теперь, Транси, ты попался! Девушка наконец подошла к воротам. Та постояла несколько минут, потому как не решалась зайти. Одно дело — её пригласили, а вот другое — явиться без объявления войны. Непрошеный гость — хуже татарина. Достаточно убедительная поговорка. Баронесса осторожно постучалась. Маленький кулачок постучал по золотой решётке. Видно, хозяин был тем ещё богачом Англии, раз ворота в золоте стоят. Гамма уже пожалела, что постучала, так как ей никто не ответил. Спустя несколько секунд, Клосенька развернулась на солнышко. Её длинный прямой носик в печатался в чьё-то крепкое ребро. Клосенька, отстранившись, потёрла пальчиками ушибленный носик и лишь после растирая оглянулась назад. Перед ней стоял мужчина в смокинге уже пожилых лет. Разрез глаз его был уже узок; телосложением был достаточно полон, но не толст. На нём был типичный бардовый английский смокинг. На голове красовалась шляпа, перевязанная черной атласной лентой. Томный взгляд голубых грязных глаз одарил девушку с головы до ног. Позади него стоял экипаж, из которого вышли ещё две важных особы. Одного из них Клосенька узнала по одежде священника, а вот второй… Был больше похож на белого принца; мужчина в самом расцвете сил, с длинными блондинистыми волосами, светлыми, но слегка потемневшими глазами. Священник был самым обыкновенным, но его присутствие заставило девушку призадуматься: хоронят что ли кого… свадьба? — вообще, это не её дело. В такую глушь съехалась целая стая непонятных людей. Кучер. Клосенька поразилась. Это был тот самый кучер, который вёл её экипаж. Но смотря на юную даму, тот и бровью не повёл. А совпадение ли? Но подозревать его в чём-то всё равно, что начинать готовиться к сессии за полтора часа: также бессмысленно и глупо одновременно. —«О! Что за прекрасная нимфа снизошла к простым смертным, чтобы одарить своим великолепным сиянием!» — восклицал так называемый принц. Тот, недолго думая, по всем великим английским традициям, уже полез за худенькой гаммской ручкой, чтобы запечатлеть свой приветственный страстный поцелуй. Ответная реакция последовала незамедлительно. Грубая пощёчина оставила на лице мужчины яркий алый отпечаток маленькой ладошки. Видно, будет огромнейший синяк. Принц притворно охнул, прислоняя руку к полыхающей щеку, смотря в бесстрастное лико красавицы, которая одарила его столь грубым жестом. Но спустя несколько секунд, прямо у неё за спиной раздался раскатистый детский смех. Этот смех был гамме незнаком. Те насмешки были в исполнения молодого человека. —«Ах, дядюшка Арнольд! Я так рад снова увидеть тебя!» — мальчик было бросился на дядюшку с объятиями, но рассмотрев подле себя миловидную гамму, переменил свои намерения лобызаться. —«Дядюшка, кто это с тобой приехал? Она такая замечательная! Правда, совсем потрёпанная и грязная…» — гамме было максимально неловко. Видимо, это была семейная встреча, в которой баронесса была лишней. Но теперь всё внимание привлекла она сама, только вот, отец учил её всему, но не научил обращаться с молодыми людьми в общем … Да и вообще правильно общаться с важными персонами этой страны. Клосенька быстро окинула взглядом окружающих. Нет сомнения, что кто-то (например, кучер) может её просто сдать со всеми потрохами. Все выглядели напряженно: толстый приехавший мужчина в бардовом фраке стёр атласным платком пот со лба. Но было понятно, что тот решил что-то затеять. И явно не в пользу гаммы. Да и другие смотрели на девушку, словно на простолюдинку, красивую правда, но сути это не меняет. Как та очутилась ВНУТРИ ТЕРРИТОРИИ поместья, куда смогли проехать важные господа только после того, как мрачный дворецкий открыл ворота, — загадка. —«Это моя племянница. Как оказалось, ей тоже причитается от общей доли наследства». — мужчина напряженно вздохнул. Гамма была шокирована также, как и остальные мужчины, но сумела сохранить хладнокровность и полное равнодушие, казалось, в неразрешимой ситуации. Блондин, который являлся владельцем этого поместья, пришедший с мрачным холодным мужчиной во фраке, впился изучающим, одновременно плотоядным взглядом. Про таких людей и слог есть — такими глазами можно испепелить. Но в один миг тот натянул милую улыбку, под которой засел интерес и возбуждение от вида экзотической гостьи, резко кинулся в стороны гаммы, заставляя ту резко отпрыгнуть на шаг назад, дабы вернуть прежнее расстояние. —«Я Алоис Транси, очень рад знакомству!» — слишком грубое пожатие сопровождалось небольшой, но напористой тряской лапки гаммы. Баронесса уже поняла, что тут происходит, потому решила не сдавать приехавшую себя клоунаду; решила повеселить себя этими событиями. —«Что ж, прошу в моё поместье». — паренёк сделал разворот под крик: Оле! И все последовали внутрь. По взгляду мужчины во фраке было понятно, что тот уже догадался, что к чему. Но и с другой стороны — он всего лишь слуга. Перечить господину всё равно, что подписать себе смертный приговор. Гости прошли в просторный холл. Всё было их золота: потолки, стены, предметы интерьера, мебель. Полы были завершены красными, как про себя отметила гамма, безвкусными коврами, о чём, абсолютно случайно, поразмыслила в слух. —«Какие отвратительные ковры…» — сказала гамма на ломаном английском. Нет, не думайте про Клосеньку плохо! Героиня была не в том настроении, чтобы флиртовать и сплетничать с окружающими. Да и вообще, девушка понятия не имела с кем она говорит и как говорит. Алоис Транси, упомянутый ранее, шедший чуть поодаль от юной баронессы, вновь обратил на неё заинтересованный взгляд. Чуть ранее он впивался в неё, на протяжении всей встречи, исключительно изучающим взглядом. —«Покойный папочка их очень любил». — заключил мальчик, наигранно пустив слезу. Ну и к чему весь этот цирк? Клосенька так желала расспросить этого мальчика про его родителей, ведь он является прямым наследником. Возможно, он даже не подозревал о том, что его родители погибли такой странной смертью. Гамма ещё раз пожалела о том, что настолько прямолинейна и честна: хотела проглотить свой остренький язычок. Господа быстро забыли об этом инциденте, так как самое интересное только начинается. Они прошли в залу с огромным столом, что был накрыт большой белой скатертью. На столе стояли малиновые пионы, по букету в каждой вазе. Как и подобает хозяину Алоис занял центральную позицию. Дворецкий всех любезно рассадил, оставив место девушке, как на зло, прямо рядом с дядей юного блондина. —«Увы, Алоис, Эдгар сегодня не сможет навестить нас». — отрешенно пробубнил толстосум, поудобнее устраивая свою громаднейшую филейную часть в кресло, изредка поглядывая на незнакомку, что сидела от него по правую руку, что для неё, в последствии, оказалось плохим опытом. —«Не страшно». — ответил блондин в открытую разглядывая гостью. Гамма в ответ впилась черными, словно угольки, глазками в его чистые, в отличии от его родственничков, глаза. Играя в гляделки, мальчик видно забыл о чём хотел поговорить. Его слишком заинтересовала юная незнакомка, сидящая вдали от него самого. Он решил отсадить от себя родственников на два стула дальше от себя, усадив друг напротив друга: так теперь священник смотрел в упор на графа-толстосума, между тем Виконт Друид мог без зазрения совести разглядывать незнакомку. —«Что они так вылупились? Будто полукровок ни разу не встречали…» — подумала Клоська, всё ещё не признаваясь всем в том, кто же она такая на самом деле и что пришла чисто попросить попить водички, а не вот это вот всё. А вот здесь блондин, переключаясь на свою однобокую аудиторию, зачем-то начал рассказывать про своё детство, мастерски изображая отчаяние и перенесённую им боль так, что даже гаммы могли счесть это за искренность. Что-то странное было в словах этого молодого человека; что-то, что сбивало с главной мысли. Но как бы там ни было — гости поверили театральным охам и ахам юного графа. Однако когда мальчик рассказывал это, то на моменте, когда его названый брат погиб, он испытывал самые настоящие эмоции. Маленькие искорки отлетали от его глаз, одновременно заставляя углубиться в изучение их цвета. Но Клосеньке стал интересен его дворецкий, что заметил Алоис, а мужчина во фраке преданно стоял как статуя позади своего юного господина. Его свет янтарных глаз отвечал изучающему взгляду незнакомки. Со стороны они смотрелись как повздорившая семейная чета, что вызвало у маленького графа волну негодования и легкого возмущения. —«Я видела его…» — думала гамма, изучающе разглядывая дворецкого. Все же баронесса была не столько заинтересована его дворецким, сколь всей обстановкой в общем, потому Алоис расслабился от одной мысли об этом. Мальчик был недоволен тем, что дядя усердно отпирался от этой истории, приблизился к мужчине и обнял его со спины. Можно ли это судить семейным жестом? — думаю, крайне сомнительно считать именно так. Юный граф приблизился к его лицу, шепча слова лести, но даже тут старик не поверил. Крепкий орешек. А вот теперь терпение у мальчика постепенно истощалось. Тот решил отделаться непринуждённой, однако достаточно смущающей шуткой. —«Дядя Арнольд, не открывай так широко рот… У тебя ведь изо рта воняет». — обстановка вообще была комичная. Все предыдущие персонажи вызывали у юной баронессы лишь смех, но никак не сочувствие, может зависть. Кто этих аристократов поймёт. Все такие странные. Вообщем — и богатый и с причудами. Гамму прорвало. По началу, девушка судорожно затряслась, сдерживая порыв обсмеять с головы до ног этого старичка, который оказал ей странную услугу, но всему этому припадку должен был прийти конец. Звонкий девичий смех длился на протяжении пяти секунд, а после, гамма лишь что-то пробубнила по-гречески: «А ведь и впрямь, воняет, как от шакала. При следующей встрече подарю ему мыло». Дворецкого, услышавшего столь вульгарный слог от милой дамы, слегка ухмыльнулся. Но видно, толстосум знавал этот язык, по крайней мере обидное слово перевёл безошибочное. —«Да что ты себе позволяешь!» — вскипел Арнольд Транси, приподнимаясь со стула. Клосенька лишь ехидно сверкнула чёрными глазками, но не ответила этому старикашке, который до глубины души оказался оскорблён речами юной нимфы. Алоис наблюдал то за гостьей, то за действием обиженного дядюшки. Комичное зрелище для тех, кто наблюдает. Оказаться один на один в чужом доме, тем самым предписав себе одну казнь, но оскорбив одну их этих шишек. Это верх приличия! —«Извинись! Сейчас же!» — рявкнул толстосум, брызгая слюнями по сторонам, который уже упёрся руками и стол и, буквально, нависал над девушкой, та лишь ухмыльнулась на его выходку. —«Какой жадный. Перед тем, как возжелать выполнение своих грязных желаний, прошу принять во внимание, у меня есть прайс-лист». — баронессу забавлял этот немощный, плюющийся старикашка, но и не пошутить над ним — грех. Арнольд, который уже терял самообладание, вспыхнул, казалось лишь ещё больше. —«Что ты несёшь? Ты как со мной разговариваешь, мразь!» — перешёл на личности старик, забывая, что находится не у себя дома, да и не один в поместье. Игра между терпением и самообладанием. Бомба замедленного действия могла взорваться в любой момент, и никто бы этому не препятствовал. Но на личности тот перешёл зря. Очень зря. В глазах гаммочки появились белые звёздочки, явно не предвещающие ничего хорошего. —«Закрой свой грязный рот, уродливый старикашка». — заткнула его гамма. Настроение у существ также быстро меняется, как и заболевают оные. Но старичок не унимался. Лишь больше кипятился и гневался, прямо сказать — на себя. —«Ты кто такая, чтобы мне рот затыкать? Да ты…» — Арнольд был явно не в духе; тарелка, любезно поставленная перед гостем, уже опустела: отправилась в полёт в сторону гаммы. Девушка удержала тарелку от падения, лишь усмехаясь вольности незнакомца. Все были ошеломлены. Никто не ожидал от такой степенной леди такой ловкости и прыткости. Тарелка была аккуратно поставлена на стол, но уже со стороны гаммы. Этот толстосум был неугомонен. Искры метались из его глаз. Тогда тот решился на отчаянный поступок: старик встал, скрипя ногами, поднял стул и запустил его в девушку: у которой просто не было шансов увернуться. О чудо! Сегодня звезды былина её стороне. Девушка ловко отлетела в сторону. Это и спасло ей жизнь: стул был из дубового дерева, и с легкостью мог пробить ей череп. В шоколадной головке были самые недобрые словечки, которые при любом движении оппонента могли привести к моральному унижению. Но гамма держалась молодцом. В любом случае, Клоська никогда не будет иметь с этим мужчиной никаких личных и торговых отношений. Старик зарычал, затопал ногами словно маленький ребёнок. —«Да кто ты такая?» — негодовал Арнольд от того, что не прибил чертовку. Баронесса истерично рассмеялась. Кажется, неловкая минутка наступила сразу же, отягощая гостей, но на небе начало сгущаться, постепенно темнеть. — «Но ведь господин Алоис Транси не приглашал Вас в дом?» — «Разве я такое говорил?» — «Вы утверждали это пару минут назад…» — «Какой вы нетерпеливый, Артур. Совсем скоро Вы услышите то, чего так хотели.»