Напарники

      Учеба в UA давала массу преимуществ. Во — первых — лучшая профессиональная подготовка по стране. Во — вторых — возможность обучаться ремеслу и перенимать бесценный опыт у лучших действующих героев. И, наконец, в — третьих — полезные знакомства, которые можно было завести во время обучения.       После окончания школы ученики вовсе не обязаны были становиться профессиональными героями. Многие из их бывших одноклассников пошли иным путём и теперь занимали совершенно разные должности.       Дэнки Каминари стал врачом — реаниматологом и имел среди коллег прозвище «ходячий Дефибриллятор».       Момо Яойорозу переехала в страны Африки и ударилась в благотворительность. Знание молекулярной структуры майтотоксина оказалось для неё бесполезным, а вот способность создавать для бедных одежду и предметы первой необходимости пришлась как нельзя кстати.       Юга Аояма стал популярным диджеем и даже имел совместный хит с героиней Наушный разъём, Джиро Кьекой, которая успешно совмещала работу в одном из лучших геройских агентств со своим давним хобби — музыкой.       Однако, сейчас Тодороки нужна была помощь человека, который занимал солидную должность в Разведывательном Отделе Управления Государственной Обороны Японии и жил в до неприличия роскошном особняке, в дверь которого сейчас и звонил Шото.       Его встретил дворецкий и, чинно предложив напиток, проводил в просторную гостиную дожидаться хозяйку дома. — Хагакурэ, как всегда, радуешь глаз, — Тодороки улыбнулся, учтиво поцеловав невидимую руку девушки. — Шото! — опустив формальности, девушка крепко обняла бывшего одноклассника, — то, что ты гей — потеря для всех женщин в мире! — Я не припомню, чтобы упоминал об этом хоть в одном интервью, — он смущенно почесал затылок, — или вообще хоть где-то. — Пфф… — девушка засмеялась, обхватив руками живот, — то, что я невидима не значит, что я не вижу. — Неужели это так очевидно? — Тодороки вопросительно наклонил голову. — Да нет, Шото, я в прямом смысле видела вас с Бакуго в школе. Не беспокойся, я умею хранить секреты, — девушка приложила палец ко рту, — в конце концов мне платят именно за это. Кстати, дворецкий предложил тебе чай? — Предложил. Но прости, Тоору, у меня не слишком много времени. — Ну конечно, где моя голова? — она снова легко рассмеялась над удачной шуткой, — тебе нужна какая-то помощь по вашему делу? — Тебя не нужно посвящать в суть расследования? — Нет, я в курсе. Если точнее, то в управлении почти все в курсе. Ещё немного и ребята сверху вмешаются. Тогда хорошего не жди. — Одна хорошая новость за другой, — саркастично прошипел Шото, — в любом случае, да. Мне в скором времени понадобится твоя помощь в одном довольно щекотливом вопросе. — Хмм, я, разумеется, рада повидаться, но почему ты не мог просто позвонить мне? — Скажем так: по некоторым причинам я не мог сказать тебе об этом по телефону, но то, о чем я хочу тебя попросить не совсем в рамках закона, — он решил не рассказывать ей о своих недавних приключениях с полицией и опасениях, что его телефон мог прослушиваться. — Вот тут — то и начинается самое интересное, — в голосе Тоору проскользнуло непритворное возбуждение, — я уже в деле, продолжай. — Меня должно смутить, что тебя настолько будоражит что-то противозаконное? — усмехнулся Шото. — Нет, точно так же, как меня не смущает, что профессиональный герой из топа затеял что-то противозаконное, — девушка пожала плечами, — раз затеял значит надо. — У тебя есть опыт проникновения на частную собственность? — Ты задаёшь этот вопрос шпиону на службе у государства и человеку, который ещё в школе подглядывал, как переодеваются мальчики в раздевалке? Нет, что ты, я — никогда, — она звонко рассмеялась, запрокинув голову. — Ну и славненько, сделаем вид, что я ничего не слышал про раздевалку, ладно? И, переходя к главному, в нашем деле может фигурировать человек, способный изменять внешность. И когда мы его вычислим, необходимо будет установить за ним серьезное наблюдение. Справишься? — Как два пальца. — Прекрасно. Что ты хочешь за это? С деньгами, как я понимаю, у тебя проблем нет, — Шото обвёл глазами богато обставленную гостиную. — Ну для начала и правда забудь про раздевалку, — она снова заразительно засмеялась, — а больше ничего и не нужно, мне за радость помочь старым друзьям. Разве что… — Хагакурэ, твоя помощь неоценима, проси что угодно. — Утоли моё любопытство: ты снова начал работать с Бакуго, и как? — Честно? Большую часть времени мне хочется приморозить его к фонарному столбу и оставить оттаивать в естественном темпе. — Ну, а в остальную часть? — Думаю, я могу быть с тобой откровенен. В остальную часть времени я весьма банально хочу свернуть ему шею, — Шото загадочно улыбнулся. — То есть как в школе? — Хагакурэ довольно усмехнулась. — Как в школе, — подтвердил Тодороки.       Заручиться поддержкой Тоору оказалось не трудно. Благодаря безграничному энтузиазму и легкому характеру, она постоянно влипала в разные истории ещё во времена учебы. Сложно было представить, что такой человек откажется поучаствовать в очередной авантюре.       Оставалось самое трудное — вычислить курьера. Тодороки сел в машину и направился в агентство. По пути он набрал номер Файрвола. Стажёр должен был поглотить ДНК ученика несколько часов назад и уже мог обладать какой — то информацией. — Файрвол, есть что-нибудь? — Есть, Тодороки-сан, но вас это не обрадует. — Жги, — флегматично проговорил Шото, — ты не первый, кто меня сегодня не радует, — он мысленно прокрутил в голове события сегодняшнего дня: поездка к нотариусу, неоднозначная реакция Бакуго, упоминание Тоору угрозы вмешательства в дело верхушки управления внутренней разведки. Да, он по уши в шоколаде. — Пострадавший ученик, то есть ученица, если честно, было немного неловко поглощать ДНК девушки — ровесницы, получила свой предмет по почте вместе с письмом Шинсо — сана. — Соберись, Файрвол — Тодороки нахмурился и устало выдохнул, — что за письмо? — Предмет, который дорог Шинсо-сану — первое письмо от поклонника, которое он получил как про — герой. — Ну в принципе логично, — Шото вспомнил насколько Хитоши беспокоило в школе восприятие его причуды другими людьми, — по почте значит? Значит у меня тут почтальон и доставщик пиццы. Господи, блять. Я будто попал в дешевое порно.       Судя по молчанию на том конце трубки Шото понял, что лицо стажёра густо залилось краской. Этот парень слишком невинен для второкурсника. — Хорошо, — продолжал Тодороки, — больше можешь не напрягаться, очевидно от ученицы мы больше ничего не узнаем. Однако, — он немного подумал, — оставайся пока в UA, когда она придёт в себя поговори с ней, может узнаешь что-то ещё.       Немного общения с противоположным полом определённо пойдёт Арате на пользу. Должна же у парня в конце концов появиться хоть какая-то личная жизнь. Будем надеяться, что девушка хотя бы хорошенькая.       К тому, что было единственной личной жизнью самого Шото, ему предстояло вернуться только поздней ночью после целого вечера штудирования списков людей с самыми нелепыми, но все же позволяющими менять внешность, причудами.       Тодороки молился только о том, чтобы время было потрачено не зря. На часах было глубоко за 12, Шото закидывался третьей чашкой кофе. Он уже пожалел, что позволил своему организму расслабиться, проспав прошлой ночью так много. Просматривая очередное досье, уже не сильно рассчитывая на успех, Тодороки поперхнулся и чуть было не пролил початую чашку кофе на ноутбук. Его старания были вознаграждены.       Ю Мацусита. Человек с такими именем и фамилией числился в списках сотрудников в ресторане, из которого имела неосторожность заказать пиццу Очако. Меняет внешность досконально изображая на бумаге человека своего пола, в которого хочет перевоплотиться. Ограничена причуда тем, что он не может скопировать реального человека, таким образом, чтобы перевоплотиться, ему нужно целиком придумать себе «персонажа».       Шото мгновенно пробил его по базе преступников. Пусто, совпадений не найдено. Сукин сын. Сомнений быть не может, он тот, кого они ищут, но без доказательств притащить человека, ранее не фигурировавшего ни в одном преступлении, на допрос было нельзя. Отправив одного из дежурящих ночью в агентстве героев к Хагакурэ, чтобы передать информацию, Тодороки со спокойной душой закрыл ноутбук, и, погасив свет в кабинете, направился домой.       Первая и единственная «личная жизнь» Шото валялась на диване, громко дурным голосом напевала какую-то песню на английском и чувствовала себя изрядно охуевшей от жизни. — Вижу, поработал ты продуктивно, — пробормотал Тодороки, задевая пальцами одну из стоящих на столе пустых бутылок из — под пива. Бутылка покачнулась, и упав на деревянный пол, прокатилась пару метров вперёд пока не уперлась в стену. — Мне не хотелось думать, что твой день прошёл лучше, чем мой, но видимо это так, — Кацуки глотнул успевший выдохнуться напиток из бутылки, которую держал в руке. — Расскажешь? — Шото по — хозяйски спихнул его ноги с дивана и сел рядом. — Мне давно стоило завести привычку читать новости по утрам, просто чтобы время не терять. Ты не успел забыть чмошника Ватанабэ? Его нашли мертвым вчера ночью, в его квартире. Причина — передозировка наркотиками, — Бакуго многозначительно взглянул на Шото, — надеюсь, он не успел обналичить мой чек, — добавил он, пьяно хохотнув. — Тебе придётся пояснить, — Тодороки вопросительно посмотрел на него, — тебе его жалко или что? В чем причина возлияний? — Я собирался переговорить с ним сегодня, расспросить как следует. Не успел, как ты понимаешь. — Я задам простой вопрос. Что помешало тебе сделать это сразу? На тебя не похоже. — Сам хотел бы знать, — Кацуки внимательно взглянул на Шото, — Двумордый, вот скажи честно, я, что, ебанулся? Этот хер был связан с делом, это блядскому ежу понятно, так какого ляда меня волновало только спасение твоей задницы? — Знаешь, думаю это нормальная ситуация. Превращаться в неспособную к размышлению кучку дерьма, когда близким грозит опасность. — Я спокойно жил, спокойно работал, спокойно давал сраные интервью, потом приехал ты и говно опять попало в вентилятор. — Ты опять об этом? — Тодороки устало покачал головой, — я думал, это пройденный этап. — Для пройденного этапа осталось слишком много неразрешенных вопросов, — Кацуки, все ещё лёжа на диване, закинул ноги ему на колени, закуривая сигарету, — почему ты хотел работать именно со мной? Некому было жизнь портить? — О да, ты раскусил меня, моей целью было испортить тебе жизнь, это ты хотел услышать? — саркастично закатив глаза, Шото положил руки на спинку дивана и запрокинул голову. — Брось, детка, — Бакуго хитро сощурился, смакуя дым, — даже Деку уже все понял. Неужели ты один не понимаешь? Или просто под дурачка косишь? — Я скучал по тебе, — отрезал Тодороки, не видя более смысла отнекиваться, — этой причины достаточно? — Вполне. Смотри как здорово говорить правду. Глядишь, через пару недель вытяну из тебя ещё что-нибудь. — Выбирай в следующий раз момент поудачнее. Очень желательно чтобы у моего мозга перед этим не было безостановочного жесткого более чем 12-часового секса. — Я мог бы устроить тебе совершенно другой секс, — Кацуки буквально распирало от удовольствия за сказанное, он привстал подвинувшись ближе к Тодороки, продолжая держать ноги на его коленях, — все ещё помнишь, что я делал своим языком? — горячий шёпот на ухо Шото, — кажется, я до сих пор слышу твои сладкие стоны. — Достаточно, — стараясь сохранять внешнее спокойствие, несмотря на электрический разряд, прошедший по телу от слов Бакуго, отрезал Тодороки, — я слишком хорошо помню, чем это кончилось. — Хаа, окей, — Кацуки довольно откинулся обратно на диван, — пока что мне достаточно просто методично трахать твой мозг, удовольствие, знаешь ли, почти сходное. — Мне так не кажется. Гребанные разборки сейчас не приоритет, как ты не поймёшь? — Очевидно ведь. Я так и остался тупорылым подростком, который ставит свои чувства на первое место, — Кацуки глухо рассмеялся, — разве то, что я не выяснил ничего у Ватанабэ, когда ещё была возможность, не прямое доказательство этому? — Я поступил бы так же. — Значит и ты тупорылый. Хотя это в общем — то и не обсуждалось. — В таком случае лучше быть тупорылым, чем расчётливыми психом, которому плевать на близких людей. Знаешь, почему тебе было так спокойно работать в Америке? Ты работал один, у тебя не было никаких привязанностей, ты думал лишь о том, как выполнить свою миссию, спасти людей и не дать злодеям поджарить твою задницу. Здесь такого не будет, ты работаешь бок о бок с людьми, которые тебе не чужие. Это неизбежно будет вызывать некоторые моральные дилеммы. — Тебе следовало прописать эту херню в моем контракте. — Уж не думал, что придётся разжевывать тебе прописные истины, — Тодороки снова закатил глаза. — Кстати, мне ведь все же удалось выяснить любопытный факт по нашему делу. — Ну наконец — то полезная информация среди безостановочного потока мусора из твоего рта, — съязвил Шото. — Пропала секретарша Ватанабэ. — Та самая? — Та самая. Сегодня не вышла на работу, а её досье оказалось стерто из базы полиции, — Кацуки насмешливо щелкнул пальцами, — как по гребанному волшебству. — Полиции следовало бы лучше проверять людей, которых они нанимают. Давно она у них работала? — Две недели. Подозрительно, не находишь? — Какая у нас есть информация по ней? — Имя, фамилия, возраст, факт отсутствия у неё причуды. — Ты запомнил, как она выглядела? — Большие испуганные глаза, красное от смущения лицо, заляпанный спермой рот. Да, блять, конечно запомнил. — Хорошо, — кивнул Шото, — тогда завтра первым делом встреться с нашим художником-криминалистом, позже разошлём ориентировку по всем задействованным патрульным. И на будущее: если у тебя есть важная информация, то начинать стоит с неё. — Если бы я начал с неё, то мог бы и не узнать, как сильно ты скучал по мне, когда я был в Америке. — Знаешь, если, работая с тобой, я поседею раньше времени, тебе придётся перестать называть меня двумордым, а это будет огромной потерей для меня, — он нескромно взглянул на Кацуки из — под полуопущенных век, — Твоё «Двумордый» слишком сильно ласкает мой слух. — Не люблю повторяться, — Бакуго снова придвинулся на опасное расстояние, чтобы томным шепотом опалить ухо Шото, — но вспоминай об этом почаще в душе. — Проспись, Кацуки, — прошептал Тодороки в миллиметре от его губ, прежде чем встать и отправиться в комнату. Не оборачиваясь, чтобы не удостовериться окончательно в том, каким взглядом на него сейчас смотрит Бакуго. И чтобы не посмотреть на него точно таким же, полным желания.