Напарники

      Да, забыть свои разногласия и молча делать общее дело — это не про них, но ситуация не оставляла другого выбора. Когда от Хагакурэ пришло зашифрованное сообщение о том, что Мацусита собрался делать ноги из Японии, Кацуки едва сдержался, чтобы не взорвать чашку горячего кофе у себя в руках, а Шото, без единого слова, пнул табуретку на кухне и ушёл одеваться.       Однозначно, у злодея были ещё подчиненные, но о них пока ничего не было известно. Если сейчас они упустят Мацуситу, то не только потеряют единственную ниточку, ведущую к злодею, но и отпустят безнаказанным мудака, который навредил их дорогой подруге. Этого оба стерпеть не могли.       Кацуки вез их в офис, матеря себе под нос проезжающих мимо водителей «всратые тормоза!», и безостановочно курил. Шото сидел на пассажирском сидении и на повышенных тонах раздавал первичные указания своим подчиненным. На том конце трубки явно не понимали его встревоженности, и это злило ещё больше. Сдерживаясь из последних сил, чтобы не потерять контроль над причудой и не сжечь машину к чертовой матери, он стиснул зубы и, попытавшись взять себя в руки, закончил разговор фразой: «да потому что, блять, я так сказал!» — Распалился не на шутку, а, двумордый? — Кацуки ухмылялся, наблюдая за ним. — Смотри не на меня, а на дорогу, — отрезал Шото, будучи явно не в настроении для его острот, — и это, блять, ты мне говоришь? Тебя самого трясёт, как от причуды Каминари. — Потому что я слишком явно представляю, что сделаю с этим ублюдком, когда мы его поймаем. — Он нужен нам живым, — напомнил Тодороки. — Ну тогда не вздумай сообщать об этом Деку, для него это вдвойне личное, глазом моргнуть не успеешь, как он снесёт твоему курьеру башку, а Булка потом отправит её в полет и сыграет ей в пляжный волейбол с подружками, — выплюнул Бакуго, слишком резко затормозив перед пешеходным переходом. — Ты что творишь?! — их сильно качнуло, и Шото инстинктивно ухватился за ручку двери. — Ты хочешь, чтобы я сбил эту старуху?! — выкрикнул Кацуки, указав на женщину, которая переходила через дорогу. — Прости. Я не в себе, ясно? Слишком сложные дни. — А у меня охуенно простые?! Я разгребаю это дерьмо вместе с тобой, а иногда и вместо тебя. — Дожили, — хмыкнул Тодороки, — Кацуки Бакуго учит меня быть спокойнее. С каких это пор ты стал таким рассудительным? — Ну кто-то же из нас должен, — пожал плечами Кацуки. — Значит, думаешь, что говорить Мидории не стоит? Тебе не скажется, что это несправедливо по отношению к нему? — Похуй. Этот мудак намеренно, не находясь под контролем, скорее всего, ради бабла или ещё какой-то херни, навредил Булке. Знаешь, что я бы сделал на месте Деку? Прикончил бы его, не раздумывая. Был бы я после этого героем? Не думаю. Это просто сделало бы меня убийцей беззащитного засранца. — Но Мидория — не ты, — мягко напомнил Шото. — И что блять? Ей богу, двумордый! Ты Деку не знаешь? Он только выглядит слюнтяем. — Пожалуй, доля правды в твоих словах есть, — согласился Тодороки, — только тогда мне стоит и тебя от Мацуситы изолировать. — Сначала поймай его. И я в порядке. Зол не больше обычного. — Это забавно, что ты считаешь свой обычный уровень злости нормальным, — усмехнулся Шото, — между прочим, то, что Шинсо все ещё находится под контролем — не повод расслабляться. Моё фото ещё у тебя? — с некоторым беспокойством спросил он, — ты ведь не потерял его? — У меня. Не волнуйся, я хорошо с ним обращаюсь и каждый вечер целую перед сном, — сострил Кацуки. — И я ему почти что завидую. Давно хотел спросить, что у тебя за предмет? — Нет такого, — проворчал Бакуго паркуя машину у входа в агентство, — единственный бесполезный хлам, к которому я почему-то привязан — это ты.       Стоило ему остановить машину и в очередной раз закурить, чтобы привести мысли в порядок, Шото скользнул на водительское сидение, усаживаясь на Бакуго верхом.       Кацуки смотрит на него, не отрываясь, и затягивается сигаретой. Тодороки левой рукой обнимает его за шею и выращивает на кончике пальца правой маленькую льдинку, которой тушит сигарету. — Самый бесполезный вариант использования твоей причуды, придурок, — щурится Кацуки. — Извини, давно хотелось это сделать, — и потянулся к его губам. — Из тебя что ли алкоголь не до конца выветрился? -шутит Бакуго, притягивая его ближе за талию. — Так бы оно и было, да? Если бы мы поженились. Я целовал бы тебя перед заведомо дерьмовым днём и это делало бы его чуть лучше? — Бери выше, двумордый.       Его руки блуждают по телу Тодороки, едва не отрывая пуговицу на дорогущем пиджаке, задирая, ранее аккуратно заправленную в брюки, рубашку. Шото шумно вдыхает прокуренный воздух в салоне, выгибается в спине и подаётся навстречу горячим губам, пока Кацуки, будто одержимый нежностью, цепляется пальцами и выцеловывает каждый сантиметр грудной клетки.       Снаружи громко кашлянули и учтиво, насколько это возможно в данной ситуации, постучали в окно. — Ну и нашли же вы время, ребят. — Деку?! — Мидория?!       Шото подпрыгнул от неожиданности, ударившись, и без того болящим, затылком, а после, открыв дверь, неуклюже вывалился из машины, торопливо застегивая пуговицы на рубашке.       Бакуго, наблюдая за ним, еле сдерживался, чтобы не засмеяться в голос. Кажется, даже Изуку эта картина повеселила.       Мидория лишний раз подивился тому, как, ещё в академии, он мог не замечать, насколько влюблёнными глазами эти двое смотрят друг на друга. Надо быть совсем уж дураком, чтобы ничего не понять. И эти два дурака упорно не понимали. — Что ты здесь делаешь? — немного смутившись от своей неловкости, спросил Тодороки. — Я слышал про Мацуситу, поэтому и приехал. — Как блять слышал?! — у Бакуго отвисла челюсть. — Файрвол, — догадался Шото, измученно выдохнув, — он ведь рассказал Очако, так?       Мидория утвердительно кивнул в ответ. — Мы с Бакуго обсуждали это…- начал Тодороки. — Серьезно? — бесцеремонно оборвал его Кацуки, — будешь звать по фамилии после того, как оседлал меня в машине? — Блять, — слишком отчетливо проговорил Шото, закатив глаза, — мы обсуждали, стоит ли впутывать тебя в это дело после того, что произошло с Очако. — Я в норме, — Изуку натянуто улыбнулся, — я был очень зол по началу, но сейчас, благодаря Очако, я держусь. Главное, что с ней и Ичиро все в порядке. — Да, — Кацуки вылез из машины и с улыбкой похлопал по плечу старого друга, — мы уже поняли, что ты лучше всех нас вместе взятых. Да и не должен символ мира быть не у дел, а Деку? — Жалеть его я тоже не собираюсь, — покачал головой Изуку, — он получит сполна, когда расскажет все, что знает. Но в рамках закона. — Слышь Деку, у тебя есть какие-нибудь мастера допроса на примете? — Если честно — нет. Причуда Шинсо в таких вопросах — вещь незаменимая. Он много раз выручал меня. — И это ещё один повод разобраться в этом дерьме, да поскорее, — заключил Шото, — будем справляться своими силами. На крайний случай, задействуем Файрвола. — Тодороки-сааан! — их нагнала запыхавшаяся секретарша. — А, Наракава-кун, — Тодороки приветственно махнул рукой, — доброе утро. Что-то случилось? — Я хотела спросить, нужно ли подготовить вам смокинг для завтрашнего мероприятия. — Какого к собачьей матери мероприятия? — Бакуго недоверчиво вылупился сначала на ни в чем не повинную девушку, а затем и на Шото.       Тодороки на момент допустил мысль о том, что среди, испорченных ими вчера, бумажек на его столе, могло быть что-то важное. — Напомни, Наракава-кун, что там за мероприятие? — деловито спросил Шото, стараясь не потерять лицо перед подчиненной. — А вы не в курсе? — удивился Мидория, — благотворительный банкет в помощь жертвам недавних инцидентов. Мы с Очако тоже идём, она уже заказала наряд, выезжает прямо из UA. — Да ну ладно?! — устало простонал Тодороки, — сможешь достать костюм и для Бакуго тоже?       Девушка кивнула и пулей умчалась в офис. Кацуки открыл было рот, чтобы что-то возразить, потому что его мало радовала перспектива светить ебалом на светском мероприятии среди кучки гребанных снобов, но Шото вяло отмахнулся от него: «Позже, ладно?»       «Позже» началось, когда они вошли в кабинет Тодороки, всю дорогу обмениваясь язвительными комментариями. — Ты неужели думаешь, что нам больше заняться нечем? Охота пожимать руки богатеньким задницам — иди, я тебя не держу, только меня не впутывай, мальчик с обложки! — Кацуки, включи голову! Мы обязаны там быть. Никто кроме нас не должен знать, что мы в дерьме с этим расследованием. Люди должны хотя бы думать, что у нас все под контролем! — Или ты просто хочешь надраться халявным шампанским и покрасоваться в костюмчике. — Я хотя бы не буду выглядеть в «костюмчике» как шимпанзе в смокинге. И вести себя так же. — Блять, Тодороки, будь серьезнее! — Бьять, Тодоёки буть сиёзнее, — передразнил Шото, после чего мгновенно вернул своё каменное выражение лица, — я буду, когда ты будешь.       Кацуки красноречиво посмотрел на него как на полного идиота. — Ребят, я все ещё здесь, — осторожно напомнил о себе Мидория, — и я должен это сказать: вы ссоритесь, как будто женаты лет тридцать. — Я бы придушил его после года, — Кацуки сомкнул пальцы на воображаемой шее Шото. — После года с тобой я бы даже не сопротивлялся, — Тодороки смерил его пренебрежительным взглядом. — Я понимаю, что вы только что узнали про этот банкет, — Изуку на секунду задумался, — почему-то. Но что вы думаете? Такие мероприятия не редкость, но устраивать его сейчас, когда расследование ещё не завершено… — Кто организатор? — очнулся Шото. — Анонимный благотворитель. — Частное лицо? Не фонд? Вдвойне странно, — Тодороки лучше других разбирался в этой светской чепухе. — Может я сильно преувеличиваю, но в данной ситуации, это выглядит, как очередная пощечина геройскому сообществу, — обреченно проговорил Мидория. — Что ты имеешь в виду? — удивился Шото. — И ты говоришь мне включить голову? — хохотнул Бакуго, — герои не справляются со своей задачей, поэтому златояйцевый благотворитель будет помогать пострадавшим сам — вот как это выглядит. — В общих чертах именно это я и имел в виду, — кивнул Изуку. — Хочется думать, что вы не правы, — Шото уселся за свой стол и сложил руки перед собой, — кто бы знал, насколько я задолбался жить в мире, где даже гребанный благотворитель — теоретический гандон. — А чего ты ждал, идя в герои? — фыркнул Кацуки, — что будешь единорогов с радуги спасать? — Ладно, ребят, — попытался предотвратить назревающую перебранку Мидория, — я, все-таки, предпочитаю верить в лучшее, пока не доказано обратное. А в лучшем случае мы просто приятно проведём время все вместе и поможем людям, пожертвовав денег на благотворительность. — И порадуем богатенькую шелупонь своим прилизанным видом, — недовольно проворчал Бакуго. — Решено, — заключил Тодороки, — решаем проблемы по мере поступления.

***

      Ю Мацуситу, а точнее, Макото Футакаву, взяли в Токийском Международном Аэропорту ночью того же дня. Основанием послужили поддельные документы и крупные транзакции неясного характера на банковском счету. Сопротивления при аресте он не оказал, а когда ему объяснили, что его доставят в офис геройского агентства Старателя, даже, казалось, вздохнул с облегчением.       В агентстве ему позволили принять душ, чтобы смыть с себя маскировку и принять настоящиий облик. Говорить что-либо на допросе, как они и полагали, он отказывался. Лишь молчал и боязливо осматривал кабинет на предмет камер видеонаблюдения. Шото, Кацуки и Изуку сидели в соседней комнате и следили за допросом через зеркало Газелла*. — Я начинаю терять терпение, — вспылил Бакуго после часа наблюдения. — Ты прекрасно держался, — с некой долей сарказма вымолвил Шото. — Соси жопу, двумордый, — отрезал Кацуки в ответ, — я пойду туда сам, — и направился к двери в комнату для допросов. — Ты уверен, что это хорошая идея? — взволнованно спросил Мидория. — Да пусть делает что хочет, — флегматично махнул рукой Шото, набирая секретарше сообщение с просьбой принести кофе. Ночь предстояла долгая.       Бакуго быстро выгнал из комнаты, уполномоченных для проведения допроса, героев. Его взбешённый вид производил впечатление, если уж не на молчавшего как рыба Мацуситу, так хоть на сторонних наблюдателей. Начал он, судя по активной жестикуляции и обширному спектру эмоций на лице, с громких угроз. — Отличная звукоизоляция, — заметил Мидория между делом. Шото принялся смешно озвучивать ту пантомиму, что творилась за стеклом. Изуку нервно рассмеялся. — Ваш кофе, Тодороки-сан, Мидория-сан, — в комнату постучалась секретарша. — Спасибо Наракава-кун, — улыбнулся Шото, принимая из её рук поднос с горячими напитками, — можешь идти домой, у тебя был долгий день. — Такая уж ненормальная у меня работа, чтобы в два часа ночи приносить вам кофе, — девушка пожала плечами и легко рассмеялась, — кстати, ваши с Бакуго-саном костюмы заказаны, их доставят завтра утром. Вы будете выглядеть в них просто замечательно. — Что бы я без тебя делал, Наракава-кун? — Очевидно же, варили бы себе кофе сами, — одарив их лучезарной улыбкой, она вышла. — А это не опасно отпускать её одну так поздно? — забеспокоился Изуку. — Её причуда — превращение в здоровенного волкодава, я бы переживал за идиотов, что вздумают на неё напасть. — Может тогда надо было её к Мацусите запустить? — пошутил Мидория.       Спустя полчаса метаний, Кацуки вышел из комнаты для допросов, потирая разбитые костяшки на руках. — Ну что? — с надеждой спросил Тодороки — Ничего, — выплюнул Бакуго. — Каччан! У него же все лицо в мясо! — Новое себе нарисует. — Серьезно? Ты совсем ничего от него не добился? От моей секретарши было бы больше пользы! — раздраженно выпалил Шото. — Раз ты такой, блять, умный, иди сам, понуди ему над ухом. Он мигом попросит меня обратно. — А смысл, если он нихера не расскажет тебе? — Давайте я попробую, — решительно сказал Мидория. — Уверен? — Тодороки все ещё немного беспокоило состояние Изуку. — Это лучше, чем слушать ваши бесконечные перебранки, — усмехнулся парень и исчез за дверью. — Думаешь, у него что-нибудь выйдет? — У Деку? Без шансов. Этот козел не издал ни звука, хотя я буквально разбил ему ебало. Слишком крепкий орешек. Нужен Шинсо.       Тодороки привстал и, подняв палец вверх, вылупился, изрядно охуевшим взглядом, в зеркало. То, что происходило в комнате для допросов иначе как чудом назвать было нельзя. Изуку вошёл, со спокойным лицом сказал пару слов задержанному, на что тот мигом запаниковал и выпалил несколько слов, которые поглотила не в меру хорошая звукоизоляция. После, Мидория вышел обратно к ним. На него уставились две пары больших, как блюдца, глаз. — Что ты сказал ему? — задал, волнующий их на данный момент больше всего, вопрос, Тодороки. — Сказал, что он навредил моей жене, и, если он откажется сотрудничать, я его убью, — лучезарно улыбнулся Изуку. Выглядело жутковато. — Мидория! — Деку!       На их лицах читался испуг и беспокойство. — Ребят, вы чего? — сдавленно пискнул парень, — я ведь не серьезно… Просто припугнул его немного. — Так или иначе, — очнулся Бакуго, — что он рассказал? — У нас проблемы, вот что, — серьезно проговорил Мидория, — единственное, что сказал Мацусита: «он коп». ________________ * Зеркало Газелла - стекло, выглядящее как зеркало с одной стороны и как затемнённое стекло – с противоположной.