Предназначенных много не бывает

Чонгук волновался, что на следующий день перенервничавший Чимин не сможет выступать. Но им очень повезло или, скорее, дело в том, что парень мог быть удивительно сильным, если было нужно. Проснувшись, Пак немного поворчал о том, что соль высохла на щеках, и кожа теперь немного сухая. Поэтому перед привычным сценическим макияжем он почти двадцать минут просидел с увлажняющей маской. Потом он, привычно, сделал растяжку, немного разогрелся и приготовился к выступлению. Чонгуку оставалось только восхищаться любимым и держать себя в руках. Второе, кстати, было не так-то просто выполнить. Хотелось обнимать и целовать этого удивительного парня, гладить нежную кожу, трогать мягкие щечки, ерошить цветные волосы. Чимин на это ворчал, что Чонгук помнет ему одежду или размажет хайлайтер, и это угробит весь номер. Гук не знал, кто такой этот его хайлайтер, но на всякий случай старался не трогать такого соблазнительного соулмейта. К счастью, Чон должен был выступать в числе первых. Поэтому много времени на потискать Чимина у него просто не осталось. Он наскоро оделся, позволил любимому «немножко подкрасить глаза и наложить румяна, а то ты выглядишь бледным» и отправился за кулисы. На руке появилась фиолетовая надпись «Удачи. Я люблю вас». Их с Тэ и Чимини традиция, желать друг другу успехов перед важными событиями именно так, гелевыми ручками на руках. Точно как в тот день, когда они познакомились. Чонгук улыбнулся и нежно провел по надписи большим пальцем. Ну все, теперь он готов ко всему! Его номер был своеобразным подарком для соулмейтов. Плавные переходы контемпа, сексуальность латины и жесткая порывистость крампа. Казалось бы, что может объединять эти направления? Но в танце Чонгука каждое движение смотрелось гармонично, точно как в их отношениях. Чимин, Чонгук и Тэхен с самого начала были очень разными. Пускай их связывали метки соулмейтов, это не делало их похожими. Возможно, даже наоборот. Но все вместе они создавали идеальную гармонию. И это было удивительно. Это было прекрасно! Весь мокрый от пота, уставший, с трясущимися от напряжения ногами, Чонгук ушел за кулисы. Сейчас ему было совершенно не важно, как его успехи оценят судьи. Он видел, как сотни людей в зале смотрели на него с нескрываемым восхищением. И этого было достаточно. Сил дойти до стула уже не хватило, так что Чон просто сел прямо на пол в заполненной танцорами комнате подготовки. Кто-то протянул ему стакан с водой, и он жадно припал к живительной влаге. Да… Чонгук на выступлениях всегда выкладывался по полной, а после пару часов лежал полудохлый. За что частенько получал от учителей, но такова уж его натура. — Ты отлично выступил, — радостно выпалил подбежавший Хосок. Его не должно было быть здесь, ведь старшие выступали в последний день соревнований — лучшие танцоры должны были стать своеобразной «вишенкой на торте», завершая конкурс. Видимо, он пришел сюда специально, чтобы похвалить младшего. — Есть, куда расти, но выступление было крутым! Умница! — Спасибо, хен, — устало, но довольно улыбнулся Чонгук. — Но ты опять сдулся после номера, — нахмурился Хоуп. — Совершенно не бережешь себя. — Хен… — Что хен? — закатил глаза старший, но затем продолжил серьезным тоном: — Эти твои помирания не лучше вчерашней истерики Чимина. Если не научитесь заботиться о себе, принимать неудачи и спокойно переживать зачастую несправедливую критику судей, долго здесь не продержитесь. Сцена убивает, Чонгук. Она жрет слабых, ломает самоуверенных и кромсает неподготовленных. Не заставляйте друг друга на это смотреть. Вас ждет большое будущее, но только если сможете до него дойти. — Я понял, хен, — в голове Чонгука промелькнули страшные картины будущего, где сцена уничтожает их одного за другим. — Умница, — привычно весело сказал Хосок и потрепал Гука по волосам. — Идем в зал, через два номера танцует Чимин. Я хочу посмотреть. Пак подготовил сложный танец со множеством акробатических элементов. Зал напряженно замирал или громко охал, когда он в очередной раз совершал прыжки и перевороты, словно гравитация была пустым звуком. Чонгук отчетливо слышал, как кто-то за его спиной прошептал «Этот парень что, на пружинках?» Как только Чимин поклонился залу и упорхнул за кулисы, Чонгук подорвался с места и помчался ему навстречу. Не прошло и минуты, как он наконец смог сжать соулмейта в объятиях. После выступлений Пак всегда был очень эмоциональным, поэтому он счастливо рассмеялся, позволяя Чонгуку поднять его над полом и покружить, а затем притянул любимого и жарко поцеловал. — Боже, ребята, полегче, — со смущенным смешком пробормотал Хосок. — Вы тут не одни. — Гадость! Гребаные педики! — выплюнул кто-то совсем рядом, и парни наконец отстранились друг от друга. Чонгук зло усмехнулся, готовясь подправить кому-то лицо, но Чимин мягко погладил его по груди маленькой ладошкой. Чон напряженно посмотрел на него, но быстро отступил со странным выражением на лице. Тем временем Чимин очень медленно повернулся, глядя на обидчика своим «опасным» соблазнительным взглядом. Правой рукой он небрежно зачесал назад чуть растрепавшиеся волосы, облизал губы и, покачивая бедрами, подошел к зарвавшемуся танцору. С каждым шагом Пака обидчик становился все менее уверенным, а когда между ними осталось не больше полуметра, парень будто сжался в размерах и побледнел. — Завидуешь? — насмешливо спросил Чимин, приподнимая бровь. — Правильно, завидуй. Такое тело, — он чуть оттянул ворот, обнажая ключицу, — тебе не достанется. Затем он развернулся, все так же плавно подошел к Чонгуку, взял его под руку и увел из зала, не забыв прихватить растерявшегося Хосока. Когда они остались в коридоре одни, с Чимина словно слетел образ рокового соблазнителя. Он сел на корточки, накрыл голову руками и застонал. Чонгук, ожидавший этого, лишь улыбнулся. Сейчас его парню нужно было дать немного времени, чтобы он мог прийти в себя. Пользуясь моментом, Чон достал телефон и написал Тэ, что они оба успешно выступили. Под смешки Хосока и смущенный лепет Чимина они, наконец, добрались до комнаты. Конкурс для них был окончен, и пришло время расслабиться. Хосок остался с ними в комнате, весело болтая и вспоминая поступок Пака. Парень краснел, бледнел, повизгивал, а иногда притворно толкал Хоупа с недовольным «хеееен». Чонгук смеялся и обнимал ворчащего Чимина. Под вечер Хосок ушел. Ему нужно было хорошенько отдохнуть перед выступлением. Он забавно поиграл бровями и сказал ребятам не сильно шалить. В ответ парни лишь устало рассмеялись. Как бы сильно они ни хотели друг друга, сил на это просто не осталось. Тут не уснуть бы со спущенными наполовину штанами или наполовину смытым макияжем! В этот раз они легли спать на одной кровати, в обнимку. Чонгук прижал к себе такого нежного и расслабленного хена, покрывая теплыми поцелуями его лицо, шею и руки. Чимин разнеженно устроился на его плече, мурлыча, как маленький котенок. Вдруг младший увидел что-то необычное и замер, пытаясь понять, что его напрягло. На запястье Чимина, там, где у самого Чонгука была совершенно чистая кожа, гелевой ручкой было написано «Молодец, ты хорошо постарался, малыш». И это не был почерк Тэхена.