Шлюха моя шлюха

      Доктор Эндрюс был сухоньким старичком, больше похожим на мумию в очках с толстыми стёклами. Вместо бинтов он носил белый халат и костюм с галстуком-бабочкой, от одного взгляда на который, хотелось, как в «Скуби-ду», подёргать доктора за лицо, чтобы убедиться, что под маской не скрывается Эдди Глускин. Доктор преувеличенно покровительственно проводил Вейлона в кабинет и усадил в большое мягкое кресло. Спасибо, что не на кушетку и пока без смирительной рубашки. Ради этого визита Вейлону пришлось купить дешёвые туфли, которые страшно натирали и уже начинали потихоньку разваливаться. Но не приходить же в больницу босиком? Тем более, к психиатру. — Здравствуйте, мистер Парк. Присаживайтесь. Вам что-нибудь нужно? Воды? Может быть, чаю? — Нет, спасибо, — отказался Вейлон, потому что в памяти всплыл сюжет какого-то триллера, где с главным героем начала происходить всякая жесть после того, как он попил воды на приёме у доктора. Хотя, в его случае, было уже поздно подстилать соломку. Можно было уже начинать пробовать тяжёлые наркотики и прыгать с парашютом.       И не торопить события. — Тогда, может, поведаете, что привело вас ко мне? Хочу признаться, я удивлён. Обычно мои пациенты никогда не приходят ко мне сами. По крайней мере, на первый сеанс. Если вы догадались, о чём я. Вейлон был чертовски догадливым парнем, но решил не отвечать. Как пленный на допросе, или немой, или двоечник у доски. Он ведь не о себе пришёл рассказывать, в конец-то концов. Хотя проклятый доктор располагал. Сразу хотелось пожаловаться ему на мудака-босса, на придурков-друзей, на козла-жениха… Во рту снова пересохло, а голова отяжелела. Давала знать кофейная диета, недосып и состояние постоянного стресса, которые тут же обозначили себя, когда Вейлон расположился в таком уютном мягком кресле. — А знаете, я передумал. Можно мне воды? — С вами определённо стряслось что-то травмирующее, — заметил доктор, пока Вейлон пил, но это нихрена не говорило о его профессионализме. Глядя на Вейлона, избитого и одетого в мятые шмотки с чужого плеча, любой дурак, не будь он слепым, понял бы, что человек перед ним угодил в самую середину самой глубокой задницы. — Да, случилось, — тем не менее, подтвердил он, чтобы поддержать разговор, и судорожно придумывая, как бы тактично расспросить этого мозгоправа про Эдди, чтобы тот не начал прикрываться врачебной этикой. Врачебная этика, она ведь, как трусики танцовщицы. Что скрыто для одних, другие могут разглядеть во всех подробностях. — Вы подверглись насилию со стороны близкого вам человека? Это был ваш партнёр? — продолжал догадливый доктор, прямо на глазах увеличивая свой профессионализм и нервное напряжение Вейлона. — Это был Эдди Глускин, — выпалил Вейлон, моментально забыв про то, что нужно придерживаться какой-то там тактики. — Я знаю, что он ваш пациент. И хочу знать, что ещё от него ждать. — Позвольте… — доктор-мумия поправил очки средним пальцем. — Но мистер Глускин не способен на такое. Он прошёл лечение по инновационной методике… К тому же Эдди принимает все обязательные препараты для поддержания… Если только он не забыл их принять, что исключено. Эдди приходит ко мне дважды в неделю и регулярно проходит обязательные тесты и анализы. И все результаты отмечают положительную динамику… — Простите, но мне наср… — осипшим голосом начал Вейлон, но быстро поправился. — То есть, мне нет дела до того, какая там сейчас у него динамика. Я хочу знать, за что Эдди упекли в психушку. Кого он убил? Он ведь наверняка кого-то убил? Просто скажите — да или да? — Я не имею права раскрывать вам детали диагноза своих пациентов, если только вы не из полиции, — всё-таки прозвучали роковые слова о врачебной тайне. — То есть, если Эдди однажды меня убьёт, и к вам придёт полицейский, вы расскажете ему, почему мне стоило опасаться вашего пациента? — Да, — ответил доктор Эндрюс и снова поправил дужку очков средним пальцем. — Именно так. — Ну, почему вы не хотите мне помочь? — возмутился Вейлон праведным гневом. Высвободился из объятий слишком удобного кресла и заходил взад-вперёд по кабинету. — Ведь вы видите, что я в отчаянии. И в эту задницу меня загнал именно ваш пациент! — Извините, но, если вы говорите правду, и мистер Глускин действительно вас избил, то у вас уже есть доказательства его агрессивного поведения, и я не вижу смысла доверять вам ещё какие-либо данные. «Какой рациональный гавнюк», — тоскливо подумал Вейлон, мобилизуя последние крохи собственной сообразительности. — Хорошо. Но вот какая неувязочка получается, док. Если Эдди действительно прошёл настолько действенное лечение, что по вашим смелым заверениям не способен и мухи обидеть, то если я заявлю на него копам — а у меня есть видео-доказательства его приступа бешенства. Вот, даже на этой самой флешке, — Вейлон достал из бумажника ключи, брелоком которым служил крохотный USB-накопитель. — Так вот, может выясниться, что ваше лечение нихрена не работает, а вы — очередной мошенник, который прикидывается психиатром? Доктор Эндрюс поджал губы и неуютно поёрзал в своём кресле, которое было в два раза больше того, в котором сидел Вейлон, так что больше напоминало целый бархатный трон. — Я хотел бы посмотреть ваше видео.       Вейлон не блефовал и с готовностью протянул флешку. Доктор с умным видом воткнул её в нотубук и просмотрел на быстрой перемотке, так что выкрики «Шлюха!», смешно пищали голосом мультяшного бурундука. — Эдди рассказывал мне об этом случае, но он не мог объективно передать настолько серьёзным оказался его срыв… И всё же, я ничем не могу вам помочь, — процедил доктор и выразительно зыркнул в верхний правый от себя угол кабинета, в котором пристроилась небольшая камера слежения. — Но… — после он озабочено взглянул на экран своего телефона и направился к выходу. — Мне нужно ненадолго отойти по срочному вызову… Вы не могли бы меня подождать? Я быстро вернусь, только ничего не трогайте у меня на столе… Дверь захлопнулась. Секунду Вейлон тупил, и только увидев всё ещё включенный ноутбук, бросился к столу и сразу начал всё трогать: тачпад, клавиши и даже немного заляпал пальцами экран. Как только досье Эдди было скопировано, Вейлон не стал дожидаться возвращения доктора, и пошёл прочь из клиники. *** Хорошо, что интернет-кафе, на которое по удаче набрёл Вейлон, работало круглосуточно. Вейлон планировал тусоваться в этом храме двоичного кода до самого утра. Домой-то идти было нельзя. Там его стопроцентно поджидал Эдди. И после того, что Вейлон узнал про него из медицинского досье, его не хотелось встречать особенно. Большая часть документации была написана на сложном диалекте психиатрического языка. Перевод на человеческий пришлось бы гуглить через слово. Вейлон выяснил для себя главное — насилие в детстве сказалось на Эдди куда сильнее, чем он думал. Можно было принять, если бы заключение в психушку ограничилось попыткой убийства, избиением, похищением, каким-нибудь единичным случаем, но Эдди успел убить четырёх девушек. Пятая сумела спастись и обратиться за помощью. Благодаря ей и были найдены предыдущие жертвы жениха. Боже, в начале досье он так и значился под этой чёртовой кличкой — «Жених».       Но кое в чём доктор Эндрюс был прав. Поведение Эдди до и после таинственного лечения разительно отличалось. Два разных человека. До лечения — бешеный психопат, которого едва могли удержать четверо крепких санитаров, смирительная рубашка и слоновья доза успокоительных. Даже в больнице он сумел навести шороху и убил своего первого психиатра, после чего страшно надругался над телом. Там были такие страшные слова, как «рассечение», «кастрация» и…       Вейлон не дочитал и пошёл в курилку — подышать дымом чужих сигарет. Постояв там какое-то время, глядя остекленевшими глазами в пространство, он ловил многочисленные флешбеки из прошлого общения с Женихом. Он как будто прошёл с завязанными глазами через мясорубку и остался в живых. Да он грёбанный везунчик.       Ну, зато теперь большую часть времени Эдди держал себя в руках и даже не бросался на женщин, как пещерный человек, чтобы ударить дубиной и затащить в свою пещеру. И даже не отрезал Вейлону причиндалы, когда была такая возможность. Спокойней от этого нихрена не становилось. Серая роба на спине Вейлона пропиталась ледяным потом и омерзительно липла к телу.       Вейлон мог знать только одно — этот город был слишком мал для них двоих. Эдди знает, где он живёт и работает, а Вейлон уже не мог сдать его полиции, не угодив туда сам. Значит, оставалось только одно — бегство из этого дурдома. Он достал смартфон и долго смотрел на список контактов. — Алло? Я тебя не разбудил? Лиза… нет. Ничего не случилось, просто… Да, случилось. Я… Мне так не хватает тебя. ***       До рассвета Вейлон планировал свои последующие шаги. Для начала он перенесёт свой отпуск на неделю раньше. Конечно, придётся ползать на коленях перед начальством и лизать задницу, как он никогда никому не лизал, даже жене, но пусть Джереми Блэр там хоть весь кабинет обкончает своим самодовольством. Вейлон постарается это пережить.       Пару дней до отпуска Вейлон планировал перекантоваться у Майлза или Билли, и на всякий случай, чтобы предупредить о своих внезапных планах, позвонил сначала одному, а потом второму, но ни один из друзей трубку не брал. Более того — оба телефона оказались отключены. Это могло значить только одно — Жених уже добрался до его друзей и прибрал в тёмное прохладное место, где их никто никогда не найдёт и не дозвонится. Нужно было только убедиться, что не произошла ошибка и для успокоения от лица соседей Вейлон вызвал на квартиры друзей все службы, какие вспомнил — скорую, полицию, водопроводчиков, газовщиков и даже службу отлова бродячих животных. Больше народу — больше шансов, что с таким наплывом народа Эдди точно не справится и его друзья, если ещё живы, точно будут спасены. Через полчаса Майлз перезвонил сам и долго кричал матом, что Вейлон «дурачок» и не лечится. Что подкалывать друга это одно, а вызывать домой всю королевскую конницу и чуть ли не лигу справедливости, когда они с Билли спали сном короля Артура — полное издевательство и неуважение личной жизни. — Билли у тебя? — вычленил главную мысль Вейлон. — Или ты у него? — Я. Мне было впадлу снова трястись в такси и я заночевал у Билли. Так хорошо спал и тут медбратья, копы, собачники… чтобы не выплачивать штаф за ложный вызов Билли пришлось симулировать приступ эпилепсии. Он как раз зубы чистил… а ты мне их не заговаривай. Что за приколы на ночь глядя, а?       Вейлон запоздало вспомнил, что сейчас ночь. И путём нехитрых подсчётов, выяснил, что парни проспали больше суток, а это было нечестно — столько спать, в то время, как их друг петляет по всему городу, как очумелая крыса в лабиринте. — Вы не брали трубку. Я подумал, что с вами могло что-нибудь случиться, и переволновался. — Билли всегда вырубает телефон на выходные. Он и мой вырубил, чтобы спать не мешало. А что с нами могло случиться? — хмыкнул Майлз. — Или это у тебя проблемы? С чего ты там до такой степени переволновался? Твой жених всё-таки лишил тебя девственности? — Не совсем, но могу я перекантоваться у тебя пару дней до отпуска? — У тебя что, дом сгорел? — Практически. Полыхает так, что не подойти. — Ладно. Я сейчас у Билли, а он едет в больницу. Надо тут всё закрыть. Езжай пока ко мне. Где ключи, ты знаешь. Но когда я приеду, ты мне всё расскажешь, «дорогая». И пришлось рассказывать. Вейлон конечно подал отцензурированную версию событий, из которой вырезал все поцелуи, обнимашки и бредни про семью до гроба, но Майлз и без того был впечатлён. — А давай его убьём? — Не выйдет. Я засветился у его психиатра. Да и вообще, — Вейлон вдруг вспомнил, как проводил с ним время и о чём разговаривал. У Эдди вообще было чертовски много всяких знакомых, которые считали его милым парнем. Охранники на стоянке всегда с ним здоровались и при случае трепались о жизни. Соседи Вейлона, продавцы в соседних магазинах и даже какие-то случайные люди на улицах оказывались его знакомыми. Он успел создать себе отличное прикрытие безобидного дурачка. Никто не видел в нём угрозы. Даже сам Вейлон до некоторых пор. — И что тогда делать? — спросил Майлз. — Ты ведь не собираешься бросить Лизу и идти на поклон к Жениху? — Нет. Я собираюсь бросить работу. Не сразу. После отпуска. — Вейлон, но у тебя же ещё не истёк контракт. — Насрать. Заплачу штраф. Я уже забронировал билеты. Через пару дней самолёт и… И больше я сюда ни ногой. — Херово, друг, — вздохнул Майлз. Пару лет назад, когда Вейлон искал работу, именно он дал наводку, что в компании, где работал его приятель Билли — открылась новая вакансия. Близость друзей по началу неплохо скрашивала разлуку с семьёй. И работа была интересная. Вейлону будет искренне не хватать тех восхитительных зарплат, которые он на ней получал. Оставалась только крохотная неувязочка — нужно было как-то забрать из квартиры документы и не нарваться на Эдди, который наверняка станет поджидать его дома. Посылать кого-то другого, даже почтальона, было опасно. Жених этого кого-то другого убьёт, а виноват снова будет Вейлон. Пришлось изобретать велосипед.       Домашний ноутбук был в спящем режиме, но открыт. Подключившись к нему по удалёнке, прямо, как крутой хацкер из боевика девяностых, Вейлон сумел через вебку осмотреть комнату. Движухи не наблюдалось. «Косметичка» Эдди всё так же лежала у дивана и в отсутствии хозяев, тот не возвращался за ней. Всё это не имело смысла. Ему нужен был обзор из коридоров, лестничных пролётов, лифтов, подъездов и парковок. Но Вейлон не зря ел свой тост с маслом, рассыпая крошки на фирменную клавиатуру корпорации Меркофф. Потому что на этой работе чаще всего занимался разработкой именно программ для взлома и шпионажа.       Камер на доме было не много, они передавали запись в кошмарном качестве, но и этого оказалось достаточно, чтобы засечь возле лифта неприметного уборщика в знакомом комбинезоне. Чёртов маньяк. Нужно было как-то его выманить и они с Майлзом придумали, как. *** Вейлон позвонил, когда Эдди уже не изображал уборщика, а с грустным видом сидел у его двери и что-то ел из ланч-бокса. Что именно, по камерам нельзя было понять, да Вейлона и не интересовало. — Алло, Эдди? Эдди сразу отложил еду и прижимая к уху смартфон, огляделся по сторонам. Вдруг Дорогая звонит ему из-за угла. — Вейлон, как приятно, что ты первая мне позвонила. Не каждая девушка способна на это… — Эдди, я помню, что мои слова для тебя — белый шум, но я повторю снова — я не девушка, не женщина и не «дорогая». — Прости Вейлон. Должно быть, я оскорбил тебя своим поведением, но я был так опьянён чувствами. Тобой. Когда ты так поспешно сбежала… Я хотел сразу же позвонить тебе и всё объяснить, но потом подумал, что это не телефонный разговор. Я ждал тебя дома, но ты всё не появлялась. Почему ты меня избегаешь? — Ты прав, Эдди. Ты меня чертовски сильно напугал. А потом напугал ещё больше. Но поговорить нам с тобой действительно нужно. Я жду тебя в том уличном кафе, где мы ели шаурму. Приходи. Вейлон отключился и переглянулся с Билли. Эдди на мониторе сунул контейнер в свою спортивную сумку и направился к выходу. Теперь оставалось дождаться сигнала от Майлза, который должен был дежурить в магазине через дорогу от кафе и сообщить о появлении Эдди. Билли и Вейлон дежурили в машине в соседнем квартале от дома. Билли нервничал, а потому жевал уже третий батончик с арахисом. Вейлон снова чувствовал себя секретным агентом на задании, и если бы у него на коленях не лежал ноутбук, то они бы тряслись, как у паралитика.       Наконец Майлз скинул сообщение: «Дятел в гнезде», и Билли завёл мотор. Всё шло идеально. Билли остался караулить в фойе, откуда просматривались большинство входов и выходов, а Вейлон в режиме грабителя скидывал в сумку всё самое необходимое. Документы, кредитки, кое-какие детали, ноут, любимые носочки, которые дарила Лиза, всё было уже собрано, когда телефон снова зазвонил. Должно быть Майлз, хотя он в случае, если Эдди покидал кафэ, должен был ограничиться сообщением. — Дорогая, ты обманула меня, — прозвучал из трубки печальный голос Эдди. Вейлон так опешил, что на всякий случай ещё раз посмотрел на экран смартфона, но на нём по-прежнему значился контакт Майлза. — Эдди, почему ты звонишь с чужого телефона? — Тебя насторожило только это?       Дурной знак. Нужно было убираться. Вейлон схватил сумку и минуя лифт, побежал в сторону лестницы. Если Майлз у него, надо было предупредить Билли. — Ты сейчас у себя дома, да? Собираешь вещички. — Эдди, что ты сделал с Майлзом? Где вы? — Ты думаешь, что только у тебя есть друзья, которые могут за кем-то шпионить и предупреждать, — продолжал Эдди, игнорируя вопрос. — Джим с парковки позвонил мне, как только ты приехал со своим дружком-увальнем. Я сразу подумал, что второй должен караулить где-то поблизости. И не ошибся. Ты так предсказуема, дорогая. — Но ты ведь повёлся, — хмыкнул Вейлон, сбегая по ступенькам пролёт за пролётом. — Потому что я поверил тебе. Я думал о тебе лучше, чем ты обо мне. — А как я должен был о тебе думать, если ты псих и убийца? — Я изменился, Вейлон. Я говорил тебе, что я излечился, но ты не хочешь меня слышать. — Тогда у нас действительно много общего, Эдди. Я всё про тебя знаю. Больше, чем хотел бы знать… Что ты сделал с Майлзом? Он жив? Отпусти его, он… — Значит, ты с самого начала не хотел со мной говорить. Ты хотел меня бросить. Как все другие. Я думал, что со временем ты полюбишь меня, а ты… Даже не пытался. — Я никогда не обещал тебе никакой любви! Не моя вина, что ты возомнил меня любовью всей своей жизни. С чего ты вообще решил, что я тот самый?       Последний пролёт. Вейлон выбежал на нулевом этаже и замахал рукой Билли. Тот на ходу поймал сумку и они вдвоём рванули на парковку. — Ты знаешь, почему. Ты был первым, кому было не плевать на меня. Первым, кто научил защищать себя, — тоскливо ответил Эдди. — Эдди! Ты всё не так понял… Где Майлз? Ответь! Что ты с ним сделал? Эдди? — Вейлон орал в трубку, когда они отъезжали с парковки, но Эдди уже отключился. — Пиздец, Билли. У него Майлз. Это я во всём виноват. — Ты ни в чём не виноват, — ответил Билли. — Успокойся. Пару минут назад Майлз мне позвонил с чужого телефона. Он как раз собирался отправить тебе сообщение, что Жених покинул кафе, когда тот оказался у него за спиной. Знаешь, как маньяк из фильма ужасов. Майлз так пересрался, что бросил в него смартфоном и убежал. Так что всё нормально. Никто не умер. Телефон мы вернём. Выдохни уже. Сейчас приедем в аэропорт. Пройдёшь регистрацию, потусишь немного в терминале и уже завтра будешь дома. А там жена, дети… Билли продолжал говорить ещё какую-то ободряющую чушь, но Вейлон его не слышал. Он был рад знать, что с Майлзом ничего не случилось и рад вернуться домой. Но не мог согласиться с Билли во всём остальном. Он был виноват. И ещё как.