Шлюха моя шлюха

На следующее утро Вейлон проснулся страшно уставшим. И дело было не в том, что вчера выдался тяжёлый день, а в особенности вечер, и даже не в том, что он поздно лёг, неизвестно сколько ворочаясь без сна, а когда наконец-то уснул, то во сне снова от кого-то бегал и, что больше всего пугало, не от Эдди. То, что он проснулся на диване в гостиной, тоже не было причиной его усталости. В конце концов, он сам выбрал спать отдельно от любимой жены. И даже порывался лечь на улице, под деревом, как пёс. Так наказать себя хотел. Но Лиза припугнула, что на улице Вейлона уж точно украдёт какой-нибудь Жених и пришлось ограничиться диваном. Вейлон всё ещё чувствовал себя измотанным, как будто заколачивал сваи. Это была какая-то абсолютная усталость сразу от всего. От семьи, от Жениха, от своей жизни, от самого себя. Усталость в квадрате, в кубе, в абсолюте. Поэтому не став будить домашних, Вейлон решил сбежать. Но перед этим нужно было проверить подарки от Эдди, чтобы убедиться, что там не запаковано ничего опасного. Например, верёвки, ножа или пистолета, потому что Вейлон мог бы воспользоваться всем этим сам прямо сейчас. Но Эдди снова его разочаровал. Детям достались игрушки — подзорная труба и тряпичная обезьянка, а им с Лизой — очередное платье и какая-то фарфоровая фигурка пастушки. Вейлон запаковал подарки обратно, забрав платье себе, потому что очевидно, что Лизе оно было бы велико, и уложил его в сумку со своими вещами. Потом написал записку, даже две, прикрепил итоговый вариант магнитиком на холодильник и тихонько покинул дом. Уже сидя в такси по дороге в аэропорт, Вейлон отправил сообщение Эдди, что возвращается, хотя ещё вчера желал ему долгой мучительной смерти. Вчера Вейлон вообще был настолько не в себе, что снова обвинял Эдди во всех смертных грехах, начиная от загрязнения океана пластиком, заканчивая избранием Трампа, и снова кидался, размахивая шокером, который всё-таки достал, ценой целостности кармана. Лизе даже пришлось умолять Эдди, поскорее уйти, чтобы дело не обрело какого-нибудь необратимого оборота. Эдди благоразумно послушался и действительно удалился, поблагодарив напоследок за прекрасный ужин. Скотина.       Вейлону казалось, что он угодил в ловушку и не понимал, кого винить в этом. Лизу? Глупо. Она ни в чём не виновата. Она любит его. Она действительно на его стороне, и Вейлон не хотел взваливать на её хрупкие плечи этот тяжкий выбор, который предложил ей Эдди. Дети тоже были не причём. Может быть виноват был Эдди? Это ведь он подложил ему такую свинью. Или это он сам себе её подложил? Просто забыл. Но винить Эдди Вейлон тоже устал. Хотя, если бы его не было, всё могло быть, если не лучше, то намного — намного спокойнее.       Поэтому Вейлон решил убраться сам. Эдди встречал его на стоянке перед аэропортом. Снова радостно улыбался, как актёр из рекламы зубной пасты, которая защитит ваши зубы от кариеса, но это не точно. — Дорогая, ты меня снова удивила, — ласково замурлыкал он при встрече и распахнул руки для обнимашек. — Да, милый, я полна сюрпризов! — жеманно передразнил Вейлон, но прошёл мимо Эдди, будто он был призраком, злобно буркнув, что ему надо выкупить билет.       В Денвер они летели на разных сидениях, и что немаловажно — в разных самолётах, хотя Глускин очень хотел обменять билет на рейс Вейлона, но свободных мест не оказалось. — Боишься, что я куда-нибудь свалю? — злорадно поддел Парк. — Ты этого не сделаешь, — уверенно улыбнулся Эдди. — Конечно, не сделаю. Ты же знаешь, где живут моя жена и дети. — Меня оскорбляет, что ты считаешь меня способным навредить твоей семье, но я рад, что, от побега тебя удерживает хотя бы эта причина, — серьёзно ответил Глускин. — Хорошего перелёта, дорогая! — Пока, Эдди! Надеюсь, у моего самолёта откажут двигатели, и мы больше никогда не встретимся! — помахал он на прощание, напугав своим пожеланием пассажиров, которые собирались лететь с ним на одном самолёте.       Вейлон не был суеверным. Не могло ему так повезти. Зато у него было целых пять часов отдыха от своей абсолютной усталости так, что он даже успел немного поспать под крики сразу двух плачущих младенцев.       Из аэропорта Вейлон поехал не домой, а в ближайшее кафе быстрого питания. Заказал всё самое жирное, сладкое, калорийное и наконец-то поел. Только после этого он нашёл в себе силы снять со смартфона режим полёта. И вовремя. На телефоне скопилась целая шеренга пропущенных звонков от Лизы, и почти сразу последовал новый. Пришлось его принять и выслушать гневную отповедь от любимой за подлый побег. На голодный желудок он бы не справился со столь сложным испытанием. — Лиза, всё в порядке, — заговорил он, когда любимая стала готова к диалогу. — Мне просто нужно время, чтобы во всём разобраться. Понимаешь, мне кажется, что что-то в этой истории не так. Со мной или с Эдди. — Думаешь, он подделал свои раны? — предположила Лиза. — Сам себя порезал, а потом зашил? — Он мог. Знаешь, какой он портной… — Вейлон вспомнил про платье, которое лежало в сумке с вещами, и невольно содрогнулся. — Но я не могу поверить в то, чего не помню. Я не псих… — Я понимаю, Вейлон. Хотя и не до конца, но… ты не должен был сбегать вот так, даже не попрощавшись. Томас страшно обижен. Так что готовься. Скоро тебе придётся держать перед ним ответ по видео-связи. — А Артур? — Считает, что тебя забрал Санта. Или Сатана. Он всё ещё неразборчиво произносит некоторые звуки. — Не важно. Не разубеждай его пока. — И ты не попрощался со мной. — Я оставил записку. — Ты написал «Лиза, я ушёл в магазин за топинамбуром»! Я два часа ждала, когда ты вернёшься, пока Томас не спросил — «Мама, а что такое топинамбур»? У нас же никто никогда его не ел. — Прости. Я был не в себе. Мысли путались. Я написал два письма, но первое получилось слишком драматичным. Я много зачёркивал и плакал… — Ох, Вейлон, мне кажется, что это я схожу с ума. Пойми, я волнуюсь за тебя. Я думала, что мы вместе всё обсудим, а ты…       «Струсил и сбежал», — мысленно договорил Вейлон несказанное. — А я тебя подвёл, да, — пробубнил он самым виноватым голосом в мире. — Но мне нужно выяснить правду, а безопаснее всего это будет сделать подальше от вас, потому что я понятия не имею, какой она окажется, эта правда. — Но тебе нужна помощь, Вейлон.       Как будто он не знал. — И я её найду, — постарался говорить он уверенно, потому что голос Лизы в динамике смартфона отчаянно дрожал. — Всё будет в порядке, милая. Я со всем справлюсь. Вот увидишь! — Меня пугает, когда ты начинаешь так уверенно убеждать меня, что всё в порядке, когда ничего не в порядке. Что ты задумал? — Ничего незаконного. Найду хорошего специалиста. Пускай пороется в моих мозгах. — А что потом, Вейлон? — А потом буду действовать по ситуации. — Пожалуйста, будь осторожней. — Ну, что ты, Лиза, я вряд ли смогу сделать эту ситуацию хуже. — Вейлон, мы же оба знаем, что можешь.       И он действительно мог.       Из кафе Вейлон послал короткую смс Эдди, что он дома и завтра сам с ним встретиться, и поехал домой, чтобы раздеться и наконец-то выспаться. В статье, которую Вейлон прочитал, пока ехал на такси до дома было написало, что большая часть проблем с психикой связана с недостатком питания и бессонницей. Нужно было исключить хотя бы эти факторы риска.       Следующий день был последним днём отпуска. Вейлон проспал до обеда. И наверное, проспал ещё дольше, если бы его не разбудил сигнал от ноутбука. Сонный и помятый Вейлон поговорил с Томасом. Как истинный взрослый наобещал с три короба и виртуозно перевёл тему на школьную успеваемость. День только начинался.       Пока Вейлон был в отъезде, отчего-то никто не убирал его квартиру и не пополнял запасы продуктов. Поэтому после разговора с сыном ему пришлось обедать в ближайшей пиццерии. Чтобы убить двух зайцев, не отрываясь от еды Вейлон листал на телефоне сайты психиатров Денвера и ближайших пригородов. Некоторые были на редкость креативны, и помимо стандартного сайта-визитки, приделывали какие-то тесты для самодиагностики, статьи по психологии и какие-то логические задачки, видимо для того, чтобы окончательно доломать мозги потенциальных пациентов. Просмотрев по диагонали одну из задачек про лживого и правдивого стража, Вейлон вдруг понял, что искать Гудвина, который подгонит ему недостающую часть мозга, ему пока рановато. Он вполне может справиться своими остатками. Для этого всего лишь нужно… Вейлон безжалостно позакрывал в браузере вкладки со страничками именитых докторов, и поехал в ботанический сад. В праздники здесь почему-то было не так людно. Наверное, потому, что буйная зелень и отсутствие деда в красной шубе плохо сочеталось с рождественскими настроениями. Здесь Эдди ни за что бы его не нашёл, но Вейлон сам написал ему, где его искать. Несмотря на то, что Вейлон был полностью уверен в своём плане, нервишки пошаливали. Если бы рядом был Майлз, то наверняка сказал бы ему, что его друг ебанулся, а Билли бы подтвердил, что так оно и есть. Но он не планировал совершить ничего безумного. Не более того, что делал раньше, так точно.       Ждать долго не пришлось. Эдди явился уже через полчаса. Снова одетый с иголочки, с зачёсанными волосами и без букета. Наверное, деньги кончились. — Здравствуй, дорогая! Рад, что с твоим самолётом ничего не случилось. Вейлон натянуто улыбнулся и кивнул рядом с собой на лавку. — Садись. Надо поговорить. — Это свидание? — спросил Эдди, послушно подсаживаясь и сразу обнимая Вейлона за талию. — Как хочешь, — Вейлон пожал плечами, но освобождаться от плена обнимашек не стал. — Извини, что не купил нам мороженое. С едой не пускают. — Ничего страшного, дорогая. Я заметил тут рядом кафе и… — Эдди увидел как помрачнело небритое лицо его возлюбленной и решил не соскакивать с темы. — Так о чём ты хотел со мной поговорить?       Вейлон набрал в лёгкие побольше воздуха и произнёс своё мелодраматичное: — О нас.       И сам же поморщился от того, как тупо это прозвучало. О каких «нас»? — Это как-то связано с твоей женой? — спросил Эдди, потому что Вейлон не торопился развивать тему. — Просто ты собирался увольняться, говорил, что больше не вернёшься в Денвер, а на следующий же день собрал вещи и… вот мы здесь. В этом прекрасном ботаническом саду. Не скажу, что мне не нравится. Нравится, и даже очень. Ты ещё ни разу не приглашала меня в такое красивое место. Везде на улицах лежит снег, холодно, а здесь зелень, цветы. Знаешь, я даже видел бабочку… — Ты победил, — выпалил Вейлон. — Что? — осёкся Эдди. — Твоя взяла, — терпеливо повторил он. — Теперь всё будет по-твоему. Я окончательно принимаю твои правила. И теперь всё будет, как ты захочешь. Ты победил. Я проиграл.       Эдди нахмурился и развернулся к Вейлону, будто не узнавал. — Вейлон, но я не играл с тобой.       Снова враньё. — Не важно. Я устал бороться, Эдди. Ты меня доломал. А позавчера ты просто уничтожил меня. Разрушил мою семью. Лиза считает меня психом и убийцей. Томас наверняка тоже… Но это и не важно. Меня теперь и на километр не подпустят к детям. Ведь я опасен для них. — Вейлон, не говори так. Вот увидишь, всё образуется, — Эдди попытался приободрить его и даже погладил закаменевшую спину. — Не грусти. Лучше скажи, что мне сделать, чтобы порадовать тебя? — Повесься. — Ох, дорогая, снова твоё чувство юмора!       Эдди засмеялся, но как-то натянуто, как будто понимал, что это была нихрена не шутка. — Дорогая, — снова заговорил он, прекратив своё неуместное веселье. — Я понимаю, ты подавлена последними событиями, но… я уже говорил. Я хотел только помочь тебе. Я не думал, что всё так случиться и… Конечно, не думал. Он — знал. — Да, Эдди. Я понимаю, — продолжал терпеливо рассуждать Вейлон, выстраивая в голове дальнейшие ходы. Программист он, в конце концов или где. — Ты действовал из лучших побуждений. Прибрал за мной… мусор. Со всех сторон герой. Кстати, прости, что накинулся на тебя с ножом. В следующий раз я обещаю быть точнее.       Эдди неуютно поёжился. — Мне не нравятся твои новые шутки, дорогая. Они стали злыми. — Может, это я стал злым? Или был им всегда. Просто только теперь понял, что больше не нужно притворяться. Мы же похожи. Оба неуравновешенные психопаты, по которым дурка плачет. Думаю, там мне самое место. — Нет, Вейлон! — неподдельно испугался Эдди. — Ты не такой! Вейлон не реагировал и продолжал хмуриться. Эдди бухнулся перед ним на колени, схватил за руки и принялся целовать. Проходящая мимо парочка стариков неодобрительно на них посмотрела. — Ты оступился только раз, — продолжал убеждать Эдди между поцелуями. — Ты хороший и добрый. Самый лучший человек, которого я знаю. — Нет, Эдди. Ну что ты делаешь? Перестань, — Вейлон отнял свои руки и на всякий случай спрятал в карманы куртки. — Что ты тут устроил? — Я… — Эдди расстроено сел на место и, наверное, усиленно пытался пустить слезу, что бы продолжить этот фарс, но слеза не подписала контракт на участие в этой сцене и её не последовало. Эдди всё равно выглядел страшно подавленным и даже напуганным, хотя такого эффекта Вейлон точно не ожидал. Скорее, какого-нибудь приступа бешенства. Хотя, если он принял таблетки, его и не должно было быть. — Я не хочу, чтобы ты угодил в психушку, — тихо проговорил Эдди. — Это плохое место. — Так или иначе, но я собираюсь обратиться к психиатру, — сообщил Вейлон, стараясь не улыбаться слишком злорадно, чтобы не выдать себя. Он уже прощупал почву. Дело точно было не чисто. Оставалось только дожать. — Понимаешь, — продолжал он. — Я хочу разобраться, кто меня обманывает. Ты или моя память. И я узнаю. В психиатрической клинике мне точно помогут. Я гуглил утром. Есть куча всяких методов лечения. Таблетки, гипноз…       Вейлон внимательно следил за физиономией Эдди. Тот смотрел перед собой, как суслик в пространство и молчал. — Эдди, ты понимаешь, о чём я говорю? — А? — Я говорю, что узнаю правду. Поэтому, если всё, что ты наговорил на рождество, было ложью, самое время во всём признаться сейчас. И тогда я, возможно, ещё подумаю, сразу сдаться в дурку, чтобы меня там отлечили, как следует или, возможно, дать тебе шанс.       Эдди молчал, потому что любой вопрос, любое слово было провалом. Его обычно пугающий взгляд стал растерянным и совершенно беззащитным. В голове Эдди шла целая война и, чем дольше он тянул с ответом, тем больше Вейлон понимал, что победа на его стороне. — Ты снова бросишь меня, — всхлипнул Эдди, и захлопнул ловушку. *** Нет. Вейлон ожидал, что правда окажется совсем не в пользу Эдди, но не думал, что для того, чтобы её узнать, придётся куда-то ехать. Из ботанического сада они выехали на неприметном сереньком пикапе Глускина куда-то в пригород. Это мог бы быть самый безрассудный поступок Вейлона, но если вспомнить, на что он соглашался до этого, то этот раз даже как-то терялся на их фоне. Ну, подумаешь, ехал в машине с маньяком в завязке в лесистую безлюдную местность, где его могут похитить, надругаться над телом и вообще — убить. Эка невидаль. К тому же, на всякий случай Вейлон прихватил с собой нож — исключительно по той причине, что он был меньше шокера и легче доставался из кармана. И отложенное сообщение на номер Майлзу, если его недалёкий друг снова угодит на очередной уровень своего персонального дна.       Эдди остановил машину у местами полысевшей, местами обросшей живой изгороди, и заглушил мотор. — Ну, и куда мы приехали? — Пошли. Ты должен сам увидеть. — А нельзя было просто на словах сказать, что там было в этой проклятой подворотне? — Ты бы мне не поверил. — Естественно! Ты же мне всё время врёшь! Когда ты вообще успел стать таким кошмарным пиздаболом? — Мне не нравится это слово, но врать я научился после того, как на мне начали испытывать экспериментальное лечение доктора Эндрюса. Иначе бы я там помер. — Не шутя себе.       Вейлон даже присвистнул. — Будь, пожалуйста, потише, дорогая. И пригнись. Не хочу, чтобы нас заметили. Вейлон не стал выпендриваться, и послушно пригнувшись, засеменил по жидкому хрустящему снегу за Эдди. За кустами послышались женские крики и мужское ворчание. — Иди сюда, — шёпотом подозвал Эдди. — Смотри. Вейлон заглянул в зазор между кустами на открывшийся вид двора перед старым одноэтажным домиком с покосившейся верандой. Справа от него изображал снежные раскопки какой-то мужик, а слева прямо к стене дома лепился гараж, сколоченный из профнастила. На его воротах кто-то заботливо написал красным баллончиком — «Love makes a house a home». — Узнаёшь? Со спины было не очень удобно узнавать, но Вейлон решил подождать, пока мужик с лопатой обернётся. Женщина продолжала разоряться откуда-то из глубин дома. Мужик наконец не выдержал и прокричал в ответ: — Ещё слово и я засуну твою сраную вставную челюсть тебе в задницу, мама! И вот после этого ему уже не нужно было являть свой одутловатый лик, чтобы Вейлон мог его узнать. Это был Джо. Тот самый неудачливый ухажёр из клуба. Живой и воплоти. Вейлон тоже захотел срочно громко возмутиться, но решил придержать своё мнение на потом. Правда, чуть не задохнулся, пока бежал до машины, и пока они отъехали на достаточное расстояние, но ни звука не выдал. — Эдди! Какого хуя? — наконец выпалил Вейлон, когда они выехали на грунтовую дорогу. — Это снова какая-то охуительная наёбка? Это двойник? Близнец? Клон? Остальные тоже живы? — Да, они живы. — Все? Я же пырнул кого-то из них! — Я не видел, куда ты его пырнул. Наверное, в подмышку. Вы оба лежали без сознания, а от второго я получил ножом в спину. — Если они живы, нахрена ты мне столько напиздел??? Чего ты добиться этим хотел? Я же из-за тебя чуть в дурку не слёг! А эти порезы? Ты ради всей этой хренотени сам себя порезал, а потом зашивал? Псих! — Не псих, дорогая, а высокоактивный психопат, — с умным видом поправил Эдди. — Чего? — не сразу врубился Вейлон, всё ещё обуреваемый праведным гневом. — Недавно я чинил канализацию в квартире миссис Гейн, пока она смотрела сериал. И там один герой так себя назвал. Мне понравилось, как это прозвучало. У меня ведь тоже среди диагнозов есть склонность к психопатии.       Вейлон хотел сказать, что Эдди слушал задницей, но только отмахнулся. Он сам жопой читал историю болезни Глускина, поэтому там могло быть всё что угодно, включая то, что на самом деле Эдди был волшебным розовым единорогом или феей цветов. — И я на самом деле получил эти раны в драке, — обижено добавил он. — В одиночку пришлось отбиваться сразу от двоих, пока ты путался под ногами. За брюки меня хватал зачем-то и повторял: «Нет. Не надо». — Снова врёшь. — Вейлон, если бы ты лежал и не двигался, я бы подумал, что тебя убили и убил их всех. А так… я их только вырубил и позаимствовал тачку. Таксисты почему-то не останавливались, чтобы нас подобрать… Вейлон представил эту картину, как водитель видит зловещий силуэт Жениха, держащего на руках — а как же ещё — избитую, а возможно и мёртвую девушку и бьёт по газам, чтобы поскорее от него убраться. — Тачку он позаимствовал… Как ты додумался вообще до такого? Почему нельзя было сразу сказать, что ничего не было? Я же чуть не поседел! — Мне хотелось чего-то большего, чем невинные ухаживания, — Эдди снова стыдливо порозовел. — Я хотел поцелуев, жарких объятий в темноте… «…с любовным романом в мягкой обложке», — язвительно додумал Вейлон. — Понятно. А потом почему не признался? Ты же видел, что я не в восторге от твоей версии событий. — Я был в отчаянии. И ты сам не хотел со мной говорить. — Если бы хотел признаться, нашёл бы способ. Я же тебя учил посылать смс. — Я про них как-то даже не подумал… А потом ты вообще улетел неизвестно куда. И не вернулся бы. Ведь у тебя такая чудесная семья. Ты бы не бросил их ради меня, хотя это весьма больно осознавать. Что мне оставалось? Я решил сделать так, чтобы они сами от тебя отказались, но… ты чуть сам от себя не отказался. А я не этого хотел. — Охренеть. Просто охренеть. У меня больше нет слов, Эдди. Ты просто вот превзошёл себя. Как я теперь смогу тебе вообще верить? Хоть в чём-то. Ты же врёшь, как дышишь! — Пожалуйста, прости меня Вейлон. Я всё понял. Я просто испугался. Я больше не буду врать. Тебе — больше никогда. — Ага. А другим продолжишь, да? — Ну, да, — даже не устыдился Эдди. — В конце концов, если бы я плохо врал, меня бы не выпустили из психушки. — Точно. Лечение доктора Эндрюса, которое нихрена не работает! То есть ты такой же псих, как был? Убиваешь женщин по четвергам? Сколько ты уже невест укокошил, пока делал вид, что ухлёстываешь за мной, а? Жених! — Дорогая, ты ревнуешь? — Эдди на секунду отвёл взгляд от дороги и подмигнул Вейлону. — Эдди, не зли меня. Я тебя на ходу из машины выкину и не посмотрю, что ты за рулём. Быстро. Говори. Убивал после психушки? — Нет. — Честно! Потому что, если потом выяснится, что у тебя ещё один подвал Синей бороды, я тебя вот этими руками задушу. — Я бы хотел, чтобы меня убил именно ты. — Так, нахер твои влажные фантазии! Убивал или нет? — Конечно, нет! Вейлон, я же был под жёстким наблюдением! Некоторые тесты просто невозможно обойти. Первые несколько лет я ходил с браслетом на ноге. Его только в прошлом году сняли. Я даже старушек обходил по большой дуге. Меня проверяли утром и вечером. Что я ел, куда посмотрел, о чём подумал. Можешь спросить у доктора Эндрюса. Я о каждом вздохе ему отчитывался, лишь бы не ложиться больше в эту камеру пыток. Эти сраные машины… Эдди злобно сжал губы и с ненавистью смотрел на грунтовую дорогу, исчезавшую под капотом пикапа. — Да что там с тобой такого делали, что ты сразу стал таким шёлковым? Током били? — Нет. Не важно. Всё равно помогло мне не это, а лекарства. Доктор Эндрюс такой славный. Каждый приём убеждает меня, что мои показатели в норме и транквилизаторы и психотропные мне совсем не нужны. Что я здоров. Наверное, скоро книжку допишет. А мне каждый раз хочется его на части разрезать и сложить в другом порядке. И ещё кого-нибудь… Вейлону почему-то показалось, что лечение на Эдди всё-таки подействовало, если у него хватило мозгов хотя бы поумерить своё бешенство. Может, не совсем так, как задумывалось, но… Чтобы притворяться нормальным, нужно хоть чуточку понимать, как ведут себя нормальные люди. А значит, загадочная вундервафля доктора Эндрюса работала. Вейлон не стал делиться с Эдди этой гениальной догадкой. Он бы её не принял. Кому понравится думать, что ему помогло на редкость болезненное и неприятное лечение? Хотя, может какому-нибудь мазохисту и понравилось бы. Но точно не Эдди. — Дорогая? — спросил Эдди, когда они подъезжали к дому Вейлона. — Что? — отозвался он, и сам же поморщился, потому что не должен был поддерживать эту дурацкую игру. — Ты больше не злишься на меня? — Злюсь, конечно! — Хорошо. Ты только не убегай больше. Я этого не переживу.