Совсем иначе

Дни летели со скоростью снитча. Отношения Рона и Адрианны вышли на новый уровень: извинение одного и обида второй. Гарри не вникал в суть проблемы, упорно тренируясь. На первый матч сезона должны были прийти крестный и отец. Та сцена в коридоре забылась частично. Забылась для них на виду: в комнате им удавалось не сталкиваться, а домашнюю работу они делали в библиотеке. О расписании в ванной они договорились сразу, стараясь не болтать много. Комнаты находились порознь, а в гостиной сидеть им было не к лицу. Каждый разгребал задания на неделю, потихоньку продумывая предстоящие мероприятия. Адри таила надежду, что все может измениться. Если он прижал ее к себе, сказал, что Слизерин был бы ей рад — это же должно было значить, хотя бы то, что он ее замечает. Хотя замечал он ее всегда: на волшебных дуэлях, проходивших на младших курсах, он неизменно выбирал ее противницей, а весь четвертый курс девушка была активно обсуждаема у поклонниц Малфоя, с дурной стороны, конечно же. Но нынешнее положение вещей было спокойнее, чем обычно — они взаимно, пусть показушно, но игнорировали друг друга. Девушка сидела днями и ночами в библиотеке, разыскивая или читая что-нибудь, старалась ходить на дополнительные к профессору Слизнорту. Тот обожал ее. Правда именно сегодня ее пригласил Снейп. Она знала, что находится у профессора в любимчиках, но это означало лишь то, что он требовал с нее в три раза больше, чем с других. Сейчас он «репетировал» с ней окклюменцию, по просьбе ее матери. Драко переживал в душе ураган. Он не принимал свои порывы, и в голове был наказ отца: " Чувства — удел слабых, Малфои живут разумом». Только не понимал, почему это девушка вызывала чувства. Если раньше это была слепая, колкая ненависть, то теперь это было нечто иное. Сумбурное, непонятное и уничтожающее. Он не признавал этого, часто забывался и мечтал лишь об одном- чувствовать ее. Чувствовать ее злость. Ненависть. Презрение. Губы. 13 сентября вывесили расписание походов в Хогсмид. Именно в этот день из-за удивительно теплой погоды младшим курсам и 6(им не требовалась подготовка к экзаменам), отменили последний урок. Можно было бы считать это несправедливым, если бы последним уроком у будущих экзаменуемых не были курсы по подготовке. Гриффиндорка направлялась в комнату старост, молясь, чтобы Драко где-то задержался. Они редко виделись, едва ли здоровались, поджимая губы в тонкую полоску. Но чудес (каламбурно) не бывает. Он сидел в кресле рядом с Блейзом, что-то яростно обсуждая. Адри пыталась быть максимально незаметной. Вымотанная, уставшая, у нее не было сил быть вежливой и ехидной одновременно. А присутствие слизеринцев обязывало к этому. Но Забини, кажется, был слишком весел, да и считал, что откладывать его план не в пору. — Мисс, с вашего позволения, напомню вам, что в следующую субботу, то есть двадцать первого сентября, мы идем с вами в Хогсмид, — шутливо кланяясь, сказал он. Драко думал, друг откажется от своей затеи, и что-то внутри него больно кольнуло. Он поднял глаза, цвета айсбергов, на нее. Он ждал ответа, почему-то надеясь, что она хотя бы посмотрит на него. Она неимоверно раздражала, бесила его тем, что заставляла чувствовать все это. Девушка чуть не выронила сумку, опустила голову, тяжело вздохнув. -Да, конечно, я помню. Двадцать первого. В 16:00 около Парадных Ворот. Улыбка Забини мигом исчезла, он подошел к ней, аккуратно дотрагиваясь плеча. — Если что-то не так, ты не обязана… Драко подавился. Воздухом. Блейз. Забини. Был. Вежлив.И заботлив. Если до этого момента Драко был уверен, что друг хочет затащить блондинку в постель, и надеялся, что у нее хватит целомудрия этого не допустить, то теперь это переходило все границы. Он заботился о девушке. Он заботился об Оруэлл. — Нет, все хорошо, правда. Ощущая эту поддержку, заботу, которую она привыкла получать от семьи и друзей, но не ощущавшая этого в должном количестве сейчас, она хотела отплатить ему чем-то. Адри посмотрела парню в глаза, и одарила его той мягкой, нежной улыбкой, с которой она всегда смотрела на своих друзей. Но Драко никогда не доставалась такой улыбки. Сидя в кресле, он деликатно встал и направился в комнату, проворчав —  - Когда закончишь, я буду в спальне. Оставалось надеяться, что это было сказано Забини