Совсем иначе

Вечером, когда сумерки уже опустились на Хогвартс, Драко услышал странные звуки. Сидя в своей комнате, он пытался написать эссе по зельям, но мысли об Оруэлл не выходили у него из головы. Что она творила? Почему заставляла многих парней сходить с ума? Почему затмевала своей харизмой просто небывалую красоту Гринграсс и Паркинсон? Почему ему больше не хотелось видеть длинные ноги Дафны? Покусывая перо, он прислушивался. Кто-то сбивал подушки, ронял книги, но зная, что Пивзу сюда не, паренек решил выглянуть. Маленькая фигура копошилась около дивана, когда Драко спустился, то это оказалась Адриана. Она не заметила его, продолжая окидывать взглядом гостиную. Едва девушка оглянулась, уткнулась носом в грудь Малфоя. Точнее в его рубашку. Она вскрикнула: — Малфой! Как ты меня напугал! Подкрадываешься как… Но Драко не слушал — Что ты делаешь с нашей гостиной? — спросил он, переводя взгляд на подушки, плед и светильники, которые расставляла девушка.  — Ну, во-первых, я делаю ее уютнее, во-вторых, скоро Хэллоуин. И я думала…- она опустила глаза в пол, а язык предательски отказывался слушаться и произносить что-то членораздельное. Ей было неловко. Он взял ее пальцами за подбородок, заглядывая в глаза: — Договаривай, пожалуйста. Или твоя гриффиндорская храбрость сыпется рядом со мной? — Нам нужно поговорить, — решительно заявила девушка. Не забываться. Не с ним. Трюк с храбростью всегда работал. А сердце пропустило удар: — О чем? — Ты меня слышишь? О Хэллоуине, — усмехнулась девушка, но улыбка быстро сошла с ее лица. Перед ней был Малфой. Улыбочки и хорошее настроение не помогут. — И ты считаешь, что все это бежевенькое поспособствует разговору?  — Я просто не хочу ругаться с тобой. Мы взрослые люди. Бежевенькое, как ты выражаешься, не заставляет меня дрожать. — Взрослые люди не принимают необдуманные, спонтанные решения, Оруэлл. — Я не понимаю, о чем ты, и считаю… — А кто спрашивает твое мнение? — Ты невыносим, -она закатила глаза. — Закройся, пожалуйста — Знаешь что… И он не вытерпел. Его трясло. Да и ее выходки с Блейзом просто выводили его. Вначале аккуратно, а через несколько секунд яро и строптиво он целовал ее губы, покусывая их. Она стояла в ступоре, неумело пытаясь ответить. Да, так, так определенно хорошо. Чувствуя, как удовлетворение разливается по его венам. Да, да, Мерлин побери, да. — Ты… Ты… ты все испортил! -губы задрожали. Почему он продолжает это делать? Он довольно ухмыльнулся. — А ты думала, я буду паинькой? Считай, это чтобы ты не дрожала. Услуга. Или… стоп! Неужели маленькая девочка еще не целовалась, а теперь подарила поцелуй Слизеринскому принцу? — такой расклад считался необычным, так как Уизел и Очкастый волочились за ней с 1 курса. Неужели эти тупицы ни разу не поцеловали ее? Она резко отвернулась от него, побежав по лестнице. Только бы не слышать эти гнусности. — Стой! -закричал Малфой, пытаясь ее догнать. Едва он докоснулся до нее, захлопнулась дверь. Когда же Драко произнес пароль, понял, что она запечатала дверь заклинаниями, изобретенными ее матерью. -Открой мне дверь! Открой, немедленно эту дверь. — Или нахер, Малфой! — Строишь из себя смелую девочку, а теперь прячешься в комнате…- нахер бы ему с ней разговаривать, но увидеть эти глаза, с ненавистью и отчаянием ему хотелось до смерти. Ну же, открывай, я же задел твои качества. Твои лучшие качества после ума. Она приоткрыла дверь и он увидел заплаканные, красные глаза, опухший нос и губы. — Что ты хочешь от меня? Почему ты издеваешься надо мной? Что я тебе сделала? Ответь мне, что? Это же началось еще давно, еще когда мы были маленькими. Почему? Почему ты хочешь испортить мне жизнь? Он стоял и смотрел на нее. Из-за него лишь раз плакала мать, и он не хотел быть причиной слез. Ничьих. — Я не знал. — А если бы знал? — Все равно бы сделал это. — Ты невыносим, Малфой, ты разрушаешь мою жизнь. Ты же не такой. Это лиль стерео… — А что ты обо мне знаешь? Что? Знаешь, что я должен принять метку, потому что так хочет отец. Знаешь, как сложно видеть слезы матери? Как сложно видеть, что из всех, он выбирает тебе. И это отнюдь не хороший знак Она стояли в проеме, он кричал, хрипя, а она тихо слушала, заглядывая ему в глаза. Он тихо выдохнул, отошел и спустился на диван, закрывая руками лицо. Она аккуратно подошла, присев рядом. — Уйди, мне не нужна твоя жалость. Мне никто не нужен. — Тебе нужно разобраться в себе, идти своей дорогой. Ты не такой. Ты лучше, чем кажешься. — Мне не нужен мозгоправ, Адриана! Я самостоятельный, взрослый мальчик. Только не удивляйся, если моя тетка убьет твою мать. --Я не думаю, что это таа. Белла мать… — Думаешь не думаешь, Темный Лорд скажет, и ты будешь повиноваться или умрешь — Я не верю тебе! Ты лжешь! — она начинала всхлипывать. Она- не самое страшное. Мысль, что пострадает мать или отец по-настоящему пугала. — Не реви! Прекрати реветь! — шипел на нее Драко, — терпеть не могу, когда девчонки рыдают. — Вот и не терпи своих девчонок! — Когда же ты закроешься, Оруэлл… Она сидела, обхватив свои коленки, всхлипывая уже тише. Он протянул ей руку — Поднимайся! —  Я никуда с тобой не пойду! Ты-будущий Пожиратель — Не по своей воле… — Какая к черту разница! — Я делаю это ради семьи. — Драко! — Я знаю, что ты думаешь. Но другого выхода нет. — Вход есть всегда — Глупые гриффиндорцы — Скажи, что происходит? — Назревает война. — Я не об этом, что, что между  — Нет никаких нами, Адри, — он положил свою голову ей на колени, — да и разве такие сильные гриффиндорцы могут думать о личном в такие трудные времена? — Я бы никогда не позволила тебе лежать вот так. — Я бы никогда не лег. — Но ты лежишь. — А ты разрешаешь. — Я тебя ненавижу. — Врешь. Она улыбнулась. И Драко улыбнулся. — Прошу, поцелуй меня, Оруэлл, это единственное, о чем я прошу тебя. — Драко, я… Драко. Она называла его по имени. Так сладко, нежно, неожиданно — Целуй, Оруэлл, только целуй… И он, приподнявшись с колен, смял ее губы. Страстно, до крови, до боли, а потом, будто боясь потерять такое сокровище, нежно и трепетно. Она зарывала руки, а его волосы, слегка оттягивая их, от чего он тихо стонал. Его пальцы чертили замысловатые узоры, периодически сжимая бедро. — Такая сладкая, — прошептал он, на секунду оторвавшись. Они целовались, пока не кончался воздух, делали вздох, не желая останавливаться. — Так почему сейчас лежишь? — Так почему ты разрешаешь? — Но это кончится… — Лишь когда я захочу.