Время бессильно

Драко подумал над тем, так ли хороша была их идея с освобождением Блэка, когда его семья взяла над ним шефство и большую часть времени тот обитал в их Меноре — когда не ругался с портретом своей матушки на Гриммо 12, конечно же — и когда умудрился столкнуть Гарри в подобие депрессии. «Дядюшке» хотелось настучать по голове, и это желание только усилилось, когда они приехали на каникулы. Из плюсов только то, что из-за этой ситуации отменился рождественский приём, да и его не в меру мрачный в последнее время лучший друг проведёт Рождество со всеми ними. Звучало достаточно неплохо. Если не учитывать, что его крёстный и крёстный брюнета терпеть друг друга не могут. *** — Щеночек! — восклицает блохастый, обнимая Гарри. Тот чуть вздрагивает, но не отстраняется — ну хоть с отцом не спутал, и то хлеб. — Здравствуйте, Мистер Блэк, — вежливо здоровается Гарри, но неосознанно отступает поближе к блондину. Лучший друг насмешливо смотрит, но что-то есть в этой насмешке мягкое и ласковое, так что Поттер не находит в себе сил обижаться. Перестать отступать — тоже. — Ну какой же я тебе мистер! — отмахивается Сириус, чем-то напоминая Гарри того же Хагрида. Вероятно, этой фразой? Он не знал наверняка. Но Хагрид, вопреки своему виду, казался безопасным. А Блэк? Дружелюбный взгляд пусть и чуть потухших глаз, улыбка человека, что пытается научиться делать это вновь — всё в нём кричало, что он добрый, но уставший и почти сломанный человек, который пытается собрать себя по кусочку заново, но мальчик не мог отделаться от мысли, что его «пазл» попытаются приклеить на место «пазла» отца в мыслях этого человека. Гарри несмело улыбается крёстному, не уверенный в том, как нужно реагировать — он хотел семью, но когда его желание буквально постучалось в двери, он ощутил растерянность и опаску. — Хорошо, Сириус, — всё же кивает он, почти не смотрит на крёстного, переводит взгляд на блондина, что также здоровается со своей семьёй, как только все понимают, что Блэк ничего не устроит. Гарри мысленно хмыкает, ругая себя за подобные мысли. Он не думал, что крёстный — плохой человек, просто и отрицать, что с психикой у него вряд ли всё в порядке от долгого соседства с дементорами он не мог — специально прочитал об этих тварях, чтобы хоть какое-то представление иметь. — Пойдёмте в дом, — командует Нарцисса Малфой, и ласково взъерошивает волосы брюнета под неодобрительным взглядом своего мужа, как пару мгновений назад делала своему сыну. От этого простого жеста, Гарри чувствует щемящее тепло и неловкость, и самую малость — грусть, потому что не думать о том, как это ощущалось, если бы так делала его мама, будь она жива, он не мог. Поттер мысленно вздыхает, но старается не отвлекаться сильнее, чтобы его погружённость в различные мысли не была заметна. Он решает подумать об этом позже. *** Рождество впервые на памяти Драко вышло таким тихим, спокойным и по-домашнему уютным. Северус и Сириус для разнообразия просто игнорировали друг друга — или у них просто закончились слова, потому что в другие дни, когда крёстный иногда вырывался из Хогвартса и приходил, те собачились только так. Как ни странно, новой и основной причиной стали улучшившиеся отношения Снейпа и Поттера. Зато кто-кто, а он лучился такой искренней радостью, что, казалось, был способен осветить всё в округе, словно солнышко. Малфой даже умиление почувствовал. *** Бац! Снежок со смачным звуком удара врезается в лоб Гарри, неподалёку от шрама, разлетается на кусочки, обдаёт лицо обжигающим холодом. Поттер хмурится, стряхивая снег с щёк и прядей волос, закрывает рот, в который тоже попали холодные кристаллики — он как раз намеревался спросить, почему его друг ускорился и отошёл от него на приличное расстояние. Откуда он мог знать, что тот успел — и когда только? — слепить снежок и собирался кинуть в него этот самый снаряд? — Драко! — голос брюнета звучит возмущённо, но в изумрудных глазах сверкают искорки смеха. Тот делает несколько шагов, как ни в чём ни бывало, а затем резко наклоняется к земле и довольно скоро делает снежок, чтобы уже через секунду запустить его в блондина. Тот уворачивается с весёлым смехом, забегает за дерево, чтобы укрыться и сделать снаряды, и на какое-то время его манёвр оказывается почти успешным — так удобнее, конечно, но Гарри в наглую скопировал его тактику, благо, ещё одно дерево также было не далеко. Какое-то время они перекидывались снежками и насмешками, кричали и веселились. А затем, пока Малфой делал дополнительные снаряды из снега, он понял, что звук от удара снежков об дерево, за которым он скрывался, прекратил повторяться, и он опасливо выглянул из-за дерева. Зря, ибо враг пришёл с другой стороны — Поттер набрал в руки целую кучу снега и вывалил всё это на блондина, хохоча, как ненормальный. Драко хмыкнул и, отфыркиваясь от снега, схватил друга за запястье и резко дёрнул на себя, сам отходя в сторону и роняя его в ближайший сугроб. — Так нечестно! — заявило это лохматое чудо, и Малфой только цыкнул на него, и брюнет не нашёл ничего лучше, чем уронить и Драко тоже. — Кто бы ещё говорил про «нечестно», — закатил глаза блондин. Они ворочались по холодному снегу, шутливо дрались, не обращая внимания на неудобства, и искренне смеялись, полностью промокшие. Драко был тем, кто остановил их «потасовку», когда заметил, что Поттер совсем продрог, да и он сам уже замёрз изрядно. — Так, хватит-хватит, — мягко сказал Малфой, и друг остановился. Он хотел сказать ещё что-то, да так и замер с приоткрытым ртом, потому что напротив него были изумрудные глаза Гарри — почти как в день проведения ритуала. Или тогда, на первом курсе. Блондин мотнул головой едва заметно, разбивая собственную растерянность, и сдвигает Поттера чуть в сторону. Тот валится в сугроб, готовый разразиться речью об обманных манёврах, но Малфой качает головой. — Пора закругляться, — он встал и помог встать лучшему другу. Тот пытался отряхнуться от снега, но тот так плотно прилип к ним, что самостоятельно избавиться от него не получалось. Впрочем, с чужой помощью тоже — Драко попытался помочь. — Бегом обратно, простуда, конечно, легко лечится зельями, но они не очень приятные, сам знаешь. *** Это получилось случайно. Он просто хотел сделать Гарри небольшой сюрприз, принеся горячий шоколад и сладости, а учитывая полностью занятые руки — магия тебе на что, а, Драко? Он мысленно фыркнул. — не смог постучаться в дверь комнаты, которую отвели для Поттера. И конечно же он вошёл не вовремя. Для брюнета, естественно. Тот полулежал на кровати, откинувшись на подушки, не закрывшись балдахином, и оттого Малфою было ещё как видно то, что делал брюнет. Он писал. Прям так, лёжа, не боясь наделать клякс. Впрочем, а чего бояться, если это не простой пергамент, и написанное там, всё равно исчезнет? В его руках ни много ни мало, а целый дневник Тёмного Лорда. Потрясающе. — Ты следил за мной, — без особых эмоций констатировал Драко. — Что? — он вскинулся, отложил в сторону тетрадку, явно поборов желание и вовсе ту укрыть чем-то, скрыть от посторонних глаз. — С чего ты взял? — Выручай-Комната, — нервно облизнул губы блондин, выдавая свои эмоции этим жестом. Он смотрел на тетрадку так, словно та отрастит себе конечности и тут же решит ими задушить всё живое. Не самое невероятное из возможных событий. — В нашем окружении нет никого, кто мог бы тебе рассказать о ней. Ты следил за мной, — вновь сказал он. Часть его хотела услышать, что кто-то из старшекурсников всё же проболтался или Поттер случайно нашёл её, но о Выручай-Комнате мало кто знает, да и какова вероятность, что из всех помещений он думал именно «о месте, где всё спрятано»? Да и по взгляду друга он всё понял. — Ты… действительно делал это. Следил. — Драко, я… Малфой мотнул головой, заставляя того прекратить свои оправдания, так и не начав. — Эта штука, — сказал он. — Дневник. Он опасен, дурья твоя башка. — Том не опасен! — воскликнул Гарри, тут же вцепившись в тетрадку. — Том, значит, — неприятно улыбнулся Малфой. — Твой Том — тёмный артефакт. — Который ты пронёс в Хогвартс? — скептично сказал он. — Ну-ну. Можешь не делать вид, что вообще понимаешь, что это такое. Ты с какой-то короной занимался, а не с этой тетрадкой. — Я спрятал и дневник, и диадему. Чтобы никакой малолетний идиот их не нашёл. Но нет же, Поттер, нужно же тебе влезть. — Он просто лежал там на полу, кого ты спрятал?! — возмутился он. — Он был сокрыт заклинанием. Драко посмотрел на него долгим и пристальным взглядом, отчего Гарри понял, что тот всё же действительно спрятал его. И — почти рядом — диадему. Но если это правда, то почему он так легко нашёл его? — Я… — Он втирается в доверие. Привязывает к себе. Подпитывается через контакты с магом и его магией, и в конечном итоге выпьет досуха, — тускло, без эмоций сказал блондин, вновь перебив брюнета. — Ты уже некоторое время под его контролем, и связь наверняка уже возникла. Теперь придётся уничтожить его раньше, — будто для самого себя сказал он. Чёрт, он надеялся, что Тёмный Лорд этого не почувствует и не начнёт суетиться. С другой стороны, прошлый раз о уничтожении дневника он узнал только тогда, когда уже воскрес. — Нет, я не позволю уничтожить Тома! — воспротивился Гарри, сильнее прижимая к себе тетрадь. — Он мой друг. Он хороший и ничего плохого не делал. И он помог мне наладить отношения с профессором Снейпом! Лицо Драко скривилось, но он тут же выдохнул и малейший намёк на раздражение исчез из его черт. — Гарри, ты не можешь рисковать, — мягко сказал он. — Я не хочу, чтобы ты пострадал. Том хороший, да? Ха, он в этом сомневался. Но Поттер вряд ли так просто позволит уничтожить дневник. В мыслях у блондина закружила одна идея, почти озарение, и он очень надеялся, что это не настолько глупо, чтобы оказаться в конечном итоге заблуждением. Крестраж — это часть души. И магия у Риддла тоже есть. Пусть он и слаб, пусть и питается от Гарри. Но если у него есть душа и есть магия, то и клятву он тоже дать способен, так ведь? Только слова нужны особенные, чтобы сковать осколок души и несоблюдение договорённости навредило бы не несуществующему телу, а именно крестражу. Если тот, конечно, готов будет дать ту. А если он не будет готов пообещать не вредить Поттеру? Почти стопроцентная вероятность. Разве это не лучший показатель плохих намерений? Для Гарри этого должно быть достаточно. А если нет — придётся рассказывать, кто на самом деле… этот его Том.