Теперь мы стали выше головы. Мы стали крепче, стоя под огнём. Мы продолжаем биться за свои мечты.
— Как говаривал мой отец: «Беда не ходит в одиночку», — произнёс крестьянин, крутя в руках тонкую палочку. Он со своим товарищем сегодня исполнял роль часового, охраняя спящий лагерь. Чтобы немного отогнать сон, крестьяне вспоминали свои семьи, брошенные деревни с широкими полями, на которых уже вызрела пшеница, детей, лучшие времена. На войне существовал железный закон — никогда не думать о плохом. Стоило только вспомнить какую-либо беду, приключившуюся некоторое время назад, как боевой дух мгновенно пропадал, не хотелось никуда идти и ни с кем сражаться. Поэтому командиры уже приказывали своим подчинённым петь, шутить, плясать, если угодно. Делалось всё возможное для того, чтобы войско не теряло уверенности в собственной силе и правоте того дела, которое они совершали. Но всё же необразованные мужики кое-что понимали. Нельзя было не заметить, что армия терпит одно поражение за другим, постепенно уходя ближе к границе Западного королевства. Все победы, которые случались слишком редко, но уже приравнивались к великим подвигам, давали мало толка, ведь сложно идти вперёд, если ты постоянно отступаешь на два шага назад. Поэтому среди крестьян уже стали ходить слухи о том, что Север завоюет их страну, поработит всех жителей и постепенно истребит, попутно разрушив всё до основания, как сделал с Западным королевством. — Я так подумал, — продолжил свою мысль крестьянин, зевая. — Быть может, не так-то плохо под гнётом врага? Вон, говорят, некоторые ему добровольно сдавались, а он и миловал. — К чему клонишь-то, Яшка? — спросил его товарищ. Яшка боязливо оглянулся по сторонам, дабы увериться, что никто их не слышит, а другая пара часовых находится на другом конце лагеря. — Бежать отсюда надо, вот что, — заговорщическим шёпотом сказал он, наклоняясь к уху собеседника. — Присягнём сейчас, потом легче будет. Когда Кровавый полмира завоюет, мы уже у него в помощниках будем. А там, гляди, привилегии прибудут. Яшка жил в одной деревне с Артёмом и Сашей, но он был одним из немногих, кто, находясь в войске, не старался держаться ближе к своим. Дзюбу и Кокорина он принципиально сторонился. С тех пор, как первого назначили командиром, а второй слёг с ранением, Яшка стал чувствовать себя свободнее. Признаться честно, двух своих земляков он побаивался, потому и мысли свои о побеге и предательстве держал в тайне до поры, до времени. Теперь же перед Яшкой открылись все двери, он мог совершенно спокойно подначивать других людей в отряде, тихонько нашёптывать свои идеи прочим воинам, расшатывая армейскую систему. Яшка чувствовал себя тем человеком, который держит в своих руках весь мир и обладает полным правом крутить его, как захочется. Наверное, что-то подобное испытывал Антон, когда начинал войну. — Я подумываю к западникам пойти, мысли свои, так сказать, продвинуть. У них король сумасбродный, они явно его недолюбливают. — Смотри, Яша, как бы ты со своими идеями на плахе не оказался, — покачал головой товарищ. — Покатится твоя голова по траве, все плевать в зенки твои пустые будут. — Так, ежели меня все поддержат, да никто не предаст, какая может быть плаха? Мне бы человек двадцать с собой увести. Ночью, думаю, лучше уходить, когда мы снова часовыми будем. План Яшки действительно оказался страшным оружием против своих же земляков и сослуживцев. Крестьянин знал, кому стоит говорить о побеге, кого лучше с собой брать. Спустя три дня, напросившись снова сторожить лагерь, Яшка и его группа искателей лучшей жизни ушла за пределы леса, покинув расположение войска. В армии царила настоящая паника, были созваны все командиры отрядов, все солдаты, кто мог быть в заговоре с беглыми. — Мы должны кого-нибудь казнить, — сказал Лёша, решительно смотря на Марио, который вот уже полчаса распинался о том, что чувствовал присутствие предателей среди армии. — Надо показать всем, что мы тут не просто так сидим, что мы за всем наблюдаем. Припугнём тех, кто ещё колеблется. — Я, пожалуй, соглашусь, — кивнул командир второго отряда. Вместе с ним согласились ещё несколько человек, однако Артём, Денис и Марио, за которым всегда было решающее слово, молчали. — Нам следовало бы избежать ненужных потерь, — начал Черышев, но оказался прерван. — Какие-нибудь два человека пока не играют никакой роли для общей численности войска. Всего лишь одна показательная казнь, — влез в обсуждение командир пятого отряда. — А чем же мы тогда будем отличаться от Кровавого принца, который рубит головы всем? — поинтересовался Артём, уже привыкший к своей роли и научившийся высказывать собственное мнение. — В данном случае, ничем, но знаете, иногда мне кажется, что нам стоило бы позаимствовать некоторые его умения, — произнёс Лёша. — Быть может, тогда мы перестанем терпеть настолько унизительные поражения. — Вы-то, Алексей, уже явно переняли от него некоторые качества, — пробормотал Марио, но король Запада явно услышал эти слова, потому что зло сжал губы, испепеляя главнокомандующего взглядом. — Может быть, дабы избежать противоречий, возьмём кого-нибудь из части войска Его Величества? — предложил командир третьего отряда. — Действительно, пусть тот, кто подал идею, займётся её исполнением. В конце концов, среди ушедших четверо были западниками, — согласно кивнул Артём. Лёша рывком поднялся со своего места. Нет, он не ждал поддержки со стороны командиров Юга, ведь все они подчинялись Марио и вряд ли осмелились бы пойти против него, пусть даже в таком малом вопросе. А между главнокомандующим и королём Западных земель существовало слишком много разногласий, и дело не только в различном видении текущего положения войска. — Смею напомнить, что моя часть солдат и без того самая малочисленная, — произнёс монарх. — Большая половина уже погибла в боях, действуя согласно вашим планам, — Лёша не мог не подчеркнуть этого. — Если я начну казнить своих, пусть ради устрашения ваших, то сам останусь в невыгодном положении, не находите? К чему мы собираемся в итоге прийти? К полному уничтожению моей армии? — Отнюдь, Алексей. Мы, как союзники, должны помочь вам сохранить то, что имеется. Ну, и прогнать из ваших владений врага, пока он не захватил страну полностью, мы тоже обязаны, — спокойно сказал Марио. — Так, может быть, пора начать выполнять свои союзнические обязательства? Хотя, зачем же! Куда лучше постоянно препираться со мной, ни во что не ставить, жертвовать в первую очередь моими солдатами и выставлять нас постоянно на передовую, засовывая в самый котёл боя! Отличная у вас политика. Вот только мне такие союзники ни к чему. Уж лучше бороться с Кровавым принцем самостоятельно, чем с пригретой змеёй на груди. — Следите за своими словами, — Марио начинал раздражаться. Между бровей залегла складка, а пальцы начали нервно барабанить по поверхности стола. — Если хотите выйти из союза, то вас никто не держит. Никто и не заставлял вас просить у нас помощи. Не мы виновны в той ситуации, в которой оказались по вашей милости. Все крестьяне Юга сейчас могли бы заниматься собственными хозяйствами, а солдаты продолжали бы своё обучение в казармах при дворце. Мы бы не стояли в этом лесу уже почти полный месяц и не жертвовали бы жителями своей страны. — Когда я просил помощи, то обращался лично к королю Юга, а не к вам и всем этим людям. Я не ожидал увидеть на посту командира всех войск вас. А вы ничего не умеете, кроме тупого следования плану! Ума не приложу, с какой стати вас считают лучшим полководцем нынешнего века. Ладонь Марио со звоном опустилась на стол, издав оглушительный удар, от которого вздрогнули все присутствующие, в том числе и сам Лёша. — Тогда я прямо сейчас приказываю подать сюда гонца, который сообщит Его Величеству Дмитрию, что союз между Югом и Западом расторгнут. Я не нанимался командиром этой армии, я после бала в честь дня рождения Её Величества королевы Юга собирался вообще покинуть королевство, дабы отправиться к себе домой, в свою страну, к своим родным. Если бы мне вдруг захотелось рискнуть своей жизнью, я выбрал бы другую войну. Впервые совет покинул Фернандес, а не правитель Западных земель. Впрочем, он тоже не заставил себя ждать, уйдя из шатра вместе с двумя командирами своей армии. — Что ж, поскольку единого решения мы не достигли, — начал Денис, как единственный человек, который имел право на руководство собранием, — то казнить мы никого не будем. Во-первых, это абсолютно бессмысленная и вряд ли действенная тактика. Во-вторых, из соображений гуманности, которые, лично для меня, всегда стоят в приоритете, нельзя поднимать руку на своих сослуживцев, из какой бы части войска они не были. Приказ же будет следующий: все командиры должны провести тщательную чистку своих отрядов, выявив возможных предателей или тех, кто колеблется, при помощи переговоров, разъяснений, быть может, каких-либо действий ненасильственного характера. Что мы будем делать в дальнейшем со всеми подозреваемыми солдатами, обсудим на следующем собрании. А пока все могут отправляться для выполнения приказа. Как только командиры покинули шатёр, Денис отправился на поиски Марио. Он должен был поговорить с ним, успокоить и объяснить, что всегда готов встать на его сторону. Кроме того, необходимо отговорить Фернандеса от столь поспешных решений, вроде расторжения союза. Для начала, не он его заключал, чтобы так легко им распоряжаться, да и потом не стоит лишний раз гневить короля Юга. Главнокомандующий обнаружился неподалёку от лагеря, как раз около тех самых кривых деревьев, около которых когда-то Денис принял решение покинуть армию, но Марио сумел его переубедить. Хотелось надеяться, что это место обладает какой-нибудь магической силой и способно помочь донести любые мысли до собеседника. — Зачем вы пришли? — спросил Фернандес, обернувшись. — Мне надо побыть одному. — Я закончил собрание, отдал приказ командирам. Будем надеяться, что моя задумка хоть чуть-чуть нам поможет... А вообще, чего я распинаюсь? — вдруг резко оборвал себя Денис. — Марио, вы поступаете неразумно, вот так вот просто уходя с совета, не дав никому указаний. Про ваше общение с Алексеем я лучше промолчу. — Ваше Высочество, простите за грубость, но у вас нет никаких полномочий сейчас поучать меня! Позвольте мне самому решать, с кем и как разговаривать. Тем более, неужели вы не видели Его Величество?! Он совершенно не знает, что несёт! С такими идеями, как у него, я нисколько не удивлён, что его королевство пало. — Да, Алексей тоже был неправ. Но знаете, Марио, вы главнокомандующий, и вы должны уметь держать себя в руках. Вряд ли мой отец мог в вас ошибаться, когда назначал на столь высокий пост. Я, в свою очередь, всегда буду на вашей стороне, — Денис взял Марио за руку. — Что бы не случилось. — Наверное, мне не стоило так поспешно реагировать... — Вот именно. Тем более, это ваше заявление о расторжении союза буквально всех в шок повергло. Слава Богу, что вы поняли всю бессмысленность своего поступка. — Да, вот только... — Фернандес смущённо посмотрел на принца. — Я уже отправил гонца с письмом. Судя по его испуганным глазам и тому, как быстро он покидал лагерь, его конь уже приближается в границе. — Бог мой, Марио! — Денис схватился за голову, представляя реакцию своего отца на подобные новости с фронта. — Мы должны немедленно отправить другого гонца вдогонку с опровергающим посланием. Если Его Величество узнает о том, что произошло сегодня, то наша участь незавидна. Второе письмо было составлено в течение нескольких минут, а гонец ускакал так же быстро, как и его предшественник. Более того, принц отдал поручение найти в первую очередь Игоря, который уж точно подберёт подходящие слова, чтобы уверить короля в том, что в войске всё спокойно, а условия союза не подлежат никаким обсуждениям.***
Во дворце поднялась настоящая суета, когда прибыл первый гонец. Его встречали чуть ли не все слуги, ведь это была одна из немногих весточек с полей войны. Каждая кухарка спрашивала, нет ли какой новости от её сына, каждая фрейлина беспокоилась о своём брате или отце, даже Далер выбежал из кухни, чтобы узнать, вдруг кто-нибудь слышал об отряде Андрея. — Главнокомандующий приказал немедленно доставить письмо Его Величеству, — рассерженно отмахивался от назойливых придворных гонец. — Имейте совесть, тут дела государственной важности решаются! — Да что нам твоё письмо! — кричала толпа слуг. — Скажи лучше, сколько погибло, не было ли наших? — А как там мой драгоценный? — Войско далеко ушло? — А ну, пошли все вон! — вскричал гонец, с силой оттолкнув придворного конюха. — Сами туда езжайте, если так надо. А мне к Его Величеству пройти дайте. Пока он добирался до кабинета короля, дворцовые слуги неустанно шли по его пятам, сердя ещё больше. Их навязчивость действительно была не к месту, но до этих людей невозможно достучаться. Из одного зала на шум вышел Федя, хмурясь от того, что его побеспокоили. Смолов вообще неплохо устроился в чужом королевстве, позволяя себе вести такие отношения с придворными, будто это он здесь монарх. За это его не раз упрекал Юрий Палыч, умеющий так доносить нравоучения, что любому бы стало тошно. — И чего они сюда вылезли? — спросил герцог у монаха. — А тебе, что за дело? Сиди себе на месте, пока никуда не гонят. И так уже проблем нанёс больше, чем в нашем королевстве. — Ой, да что я сделал-то? Подумаешь, пару раз спустил с лестницы какого-то слугу, он сам виноват, что принёс мне холодный чай. — А кто тебе давал на это право? Хочешь, чтобы Его Величество Дмитрий нас отсюда прогнал? Доиграешься, кухаркин сын. Это тебе не на Лёшиной шее сидеть. — Сами будто лучше, — фыркнул герцог. — Вы делаете ничуть не больше меня. — Но я и на рожон не лезу. Нет, надо было всё-таки тогда старому королю сказать, чтобы он тебя, кухаркиного сына, выгнал из дворца, куда подальше. Не успел Юрий Палыч толком закончить свою мысль, как среди слуг поднялась новая волна радости, ведь приехал второй гонец с полей. Все тут же устремились к нему, решив, что он будет более сговорчив и расскажет про все военные действия в подробностях. Однако и тут ожидания придворных не оправдались — второй посыльный желал видеть Игоря, к которому пришло некое важное поручение от самого наследного принца. На удачу, в этот день Акинфеев оказался во дворце, потому как Его Величество вызвал его из деревни ещё двумя сутками ранее, ибо предстояло решить несколько каких-то важнейших задач. К тому же, большая часть урожая уже была убрана, поэтому все, кого посылали на подмогу крестьянам, понемногу возвращались в столицу, к своим семьям и домам. По сути, Игорь тоже мог уже не ездить в поля, оставаясь во дворце, но здесь ему становилось слишком скучно, да и мысли об Артёме не давали покоя. — Ваше Благородие, — запыхавшийся гонец стоял на пороге комнаты советника. — Его Высочество просили немедленно опровергнуть все слова, которые написаны в письме к Его Величеству. Вот здесь всё более подробно, — посыльный протянул Игорю сложенную бумагу. Тот быстро пробежал глазами по буквам, пытаясь вникнуть в сложившуюся ситуацию, однако он ничего не знал о первом письме, которое уже лежало на столе короля. Тем не менее, это нисколько не помешало Игорю оценить надвигающуюся угрозу. — Значит, главнокомандующий ошибочно написал про расторжение союза между Югом и Западом? — удивлённо вопросил Дмитрий, когда Акинфеев ворвался к нему в кабинет, яростно доказывая, что содержание первого письма — нелепейшая ошибка. — Ума не приложу, как можно ошибиться в таких вещах. Меня настораживает положение нашей армии в этой войне. Как думаешь, Игорь, не пора ли мне наведаться в войско? Быть может, мне стоит взглянуть на деятельность этого Марио, про которого мне рассказывали баснословные легенды? — Ваше Величество, мне кажется, ваш приезд будет неуместен. Для начала, наша армия делает всё возможное, чтобы не пустить врага на земли Юга. Всегда проще воевать на чужой территории. Ко всему прочему, солдаты могут потерять концентрацию перед какой-нибудь важнейшей битвой, если увидят вас. Ведь, согласитесь, неожиданное появление короля, который отдал командование армией другому человеку, повергнет многих в самый настоящий шок. И прочтите письмо от Дениса, где он подробно излагает обо всём, что происходит на наших позициях. Дмитрий буквально вырвал бумагу из рук советника, поскольку от сына не поступало никаких новостей с момента его отъезда из дворца. С того самого дня король неустанно молился за здоровье наследника, прося у Господа защиты. Монарх всегда боялся потерять последнюю радость своей жизни, воплотившуюся в Денисе. Его не так беспокоил тот факт, что королевство может остаться без правителя, как собственное горе. И вот подтверждение того, что наследный принц ещё жив и даже относительно здоров, не считая ранения в руку, которое тот получил во время важнейшей битвы. Денис писал о том, как проходит подготовка крестьян, говорил об их успехах под руководством Марио и подробно обрисовывал все нововведения Фернандеса, которые, безусловно, идут на пользу всему войску. Однако принц не скрывал от отца и трудностей их положения, упоминая о неуязвимости армии Севера, которую нельзя взять ни хитростью, ни мастерством. Тем не менее, Денис не оставлял надежд на успешное завершение войны. Он искренне верил в победу и призывал отца к тому же. — Игорь, перо и бумагу! — приказал король, желая немедленно написать ответ. В это время оба гонца, прибывшие из стана Юга, отдыхали на кухне, ведя беседы со слугами, которые выстроились в очередь, чтобы узнать о своих родных, пребывающих на полях сражений. Разумеется, среди членов семей обитателей замка не так-то много находились именно на войне, однако, почему-то большинство фрейлин и служанок надумали себе, будто работы в деревнях тоже каким-то образом касаются войны, и их родственники сейчас жертвуют своими жизнями. Одним из последних подошёл к гонцам Далер. Ему надо было задать один-единственный вопрос: — Начальник дворцовой охраны ещё жив? — Дай-ка подумать, — произнёс один из посыльных, потирая подбородок. Он не помнил всех, кто был в войске, в лицо, однако начальник дворцовой охраны был, определённо, ему знаком. — Да, кажется, он ещё жив. Правда, дай Бог памяти, не ранен ли он? — То не он, а кто-то из его отряда, — махнул рукой второй гонец. Далер благодарно поклонился им. Сердце повара успокоилось, а дурные предчувствия на время рассеялись, ведь Андрей жив, даже находится в полном здравии и защищает сейчас Родину. В душе Далера теплилась надежда, что его драгоценный человек вернётся героем, о нём будут говорить все во дворце, на него обратится внимание тысячи глаз и лиц, а придворный повар будет тихо гордиться им, стоя в дверях кухни и чуть заметно улыбаясь. — Что ж, я не очень вам всем доверяю, но так уж и быть, — перед гонцами стоял Федя, которому не доставляло никакого удовольствия находиться в помещении, где прошло его детство. Стены кухни всегда угнетали герцога, казались ему настоящей тюрьмой. — Есть ли какие-нибудь новости о короле Запада? Один гонец усмехнулся, переведя взгляд на своего товарища. — Ох, король Запада сам по себе целая новость. Чего он только не делает в войске, — произнёс посыльный. — Да уж, — согласился второй. — Одни его пререкания с главнокомандующим, как отдельное представление. Впрочем, именно из-за них мы тут. Скажите, герцог, или кто вы там по положению, а у вас принято со всеми в конфликты вступать? Федя сурово сдвинул брови к переносице. — Да как ты, мерзкий слуга, смеешь так со мной разговаривать?! Какое ты имеешь право выражаться о чужом короле?! — Так ведь, не мой он король, да и вы мне никто. — Брось, Пантелей, — посоветовал гонец своему товарищу. — Надо тебе связываться с этой, прости Господи, знатью. Сам-то недавно из слуг вышел, а уж гонора на всю округу. Смолов, не говоря больше ни слова, вышел из кухни, решительно направляясь к Юрию Палычу. Тот, по своему обыкновению, занимался летописью. Приход герцога нисколько не помешал его занятию, монах даже ухом не повёл. Однако постоянное хождение Феди из стороны в сторону начинало напрягать. — Ты сядешь когда-нибудь? — не выдержал мужчина, громко хлопнув ладонью по столу. — Я ухожу, — заявил Смолов, и только сейчас Юрий Палыч заметил на полу кучу какого-то барахла, которое герцог тащил со всех углов. — Отвратительные люди, чтоб им всем провалиться в Ад! Никогда больше ноги моей в этом дворце не будет. Хотя королевство тоже ужасное. Пусть вообще все катятся к чертям! — И куда ты собрался? — без какого-либо интереса спросил монах. Он прекрасно знал, что дальше двора замка Федя не уйдёт. — Дома у нас больше нет, повсюду война. Или ты по миру странствовать будешь? Неплохое решение, никогда бы не подумал, что ты умеешь здраво мыслить. — Я поеду к Лёше! — Да, я опять в тебе ошибся, ты до сих пор дурак. Ты хоть понимаешь, что там война? Помереть молодым решил? Ещё и на глазах короля, очевидно. — Оставьте все эти нравоучения, Юрий Палыч, я прекрасно всё осознаю. Мне не нужна ваша помощь, поддержка или чего вы там хотели мне предложить? — Мозгов бы я тебе предложил, да вот разобрали все, как видно. А Федя всё-таки собрался в путь и даже приказал запрягать лошадей, но начался дождь, и отъезд совершенно неожиданно перенёсся на следующий день. Летописец счастливо выдохнул, поблагодарив Бога за плохую погоду, ведь не хватало ему ещё на старости лет пытаться удержать упрямого не к месту герцога во дворце. Лёша, уезжая на войну, приказывал следить за Смоловым, чтобы тот не натворил глупостей. Однако они всегда имели особенное положение в жизни Феди, буквально ходя за ним по пятам, поэтому герцог не спал всю ночь, дожидаясь, когда природная напасть закончится. К утру, ещё за несколько часов до рассвета, тучи угнало ветром в сторону фронта, а Смолов выехал из дворца. Юрий Палыч в это время спал редким для старого человека крепким сном.***
Пока внутри войска Юга разрастались противоречия и разногласия между главнокомандующим и королём Запада, в стане северной армии готовились к новому сражению. Антон планировал пустить в ход солдат с Востока, ведь не зря же они приехали. Поскольку по условиям союза Аскар не имел права выступать против решений монарха Северного королевства, который управлял всей армией в одиночку, то Антон решил поставить несколько восточных отрядов впереди его солдат, создав некий живой щит. — Могу ли я полюбопытствовать, Великий, почему такая расстановка? — осторожно спросил Аскар, будто бы боялся короля. Разумеется, доля страха присутствовала, ибо Антон умел создать вокруг себя подавляющую ауру, но в целом покорность правителя Востока и его пресмыкание были простой игрой на публику. — Хочу увидеть всю мощь вашей части войска. Надо испытать вас в настоящем сражении. Неужели есть какие-либо возражения? Или я слишком жесток? — Что вы, Великий, никак нет. Просто природная любознательность дала о себе знать. Аскар всю ночь думал над тем, как извлечь выгоду из своего положения, дабы потерять как можно меньше солдат, убедить Антона в своей верности союзу и сделать так, чтобы северные воины существенно ослабели. План казался невыполнимым, однако правитель Востока смотрел на несколько десятков шагов вперёд, тщательно продумывая каждое своё действие. У Антона такой способности не было, он просто жил моментом и принимал решения при помощи сердца. Бой завязался долгий и кровопролитный. За всё время войны только несколько сражений можно было поставить в один ряд с этим по своему масштабу и потерям. Каждый воин понимал, что дальше отступать некуда — там начинается родная земля, а вражья нога не должна её коснуться хотя бы мизинцем. Поэтому все бились насмерть, отдавая последнюю каплю крови на чужом поле. Лёша, Марио и Денис сражались в разных концах площадки, кладя все силы на то, чтобы сохранить как можно больше своих солдат, но те сами упорно лезли в гущу сражения, где неминуемо погибали, правда, унося вслед за собой жизни нескольких вражеских воинов. Любое убийство врага приравнивалось по цене к золоту. Вот только никто не ожидал прибавления в стане Севера, особенно в виде умелых лучников с Востока, которые, действительно, сражались до последнего. Казалось, для них не имеет значения, за кого они бьются, на чьей земле и под чьим командованием. Они просто шли вперёд, словно косой по траве. — Надо же, это тот самый командир остатков Запада, — произнёс Антон, заметив издалека Лёшу. — Помню, как в недавней битве он ринулся в атаку. Смелый человек, надо сказать, — обратился король к восседающему на коне Аскару. — Это один из простых командиров? Судя по доспехам, он очень богат. — Мой советник высказал предположение, что это нынешний король Запада, сменивший моего, к счастью, покойного отца. Впрочем, значения это никакого не имеет. Подайте мне лук! Хотите узнать, что будет делать этот смелый воин перед лицом смерти? — Аскар кивнул, и Антон улыбнулся, натягивая тетиву. Стрела летела точно в Лёшу, и он бы её не заметил, будучи поглощённым сражением, если бы не вовремя прискакавший Марио, который закрыл собой короля Запада. Стрела угодила в шею лошади главнокомандующего. Ноги её подкосились, а из горла вырвалось гортанное ржание, после чего лошадь упала на землю и начала бить головой, пытаясь захватить немного кислорода в лёгкие. Однако стрела практически пролетела насквозь, и животному оставались считанные минуты на этом свете. Фернандес успел ловко соскочить с лошади, пока она не свалила бы его на землю, возможно, придавив собственным телом. — Ваше Величество, будьте внимательней, — сказал Марио опешившему Лёше. — Вас могут убить в любой момент, и никто не знает, с какой стороны придёт погибель. — Да, вы правы, — еле выговорил король, переводя взгляд на умирающую лошадь. — Вы только что спасли меня. — Не стоит благодарностей. Просто будьте осторожней, — с этими словами главнокомандующий вытащил меч из ножен и бегом понёсся к оставшимся без надзора воинам. Лёша поверить не мог, что Марио спас его, ведь между ними было столько конфликтов. По мнению монарха, Фернандес был первым человеком после Кровавого принца, который должен был желать ему смерти в мучениях за вздорный характер и неумение слушать кого-либо, кроме себя. Но Марио оказался благородным и отдал свою лошадь, рискуя собственной жизнью при этом, чтобы спасти короля Запада. «Мне стоит попросить у него прощения за всё», — решил Лёша и поскакал в противоположную сторону от той, куда направился главнокомандующий. — Какая жалость, кто-то защитил этого воина, хотя стрела точно убила бы его, — произнёс Аскар, переводя заинтересованный взгляд на Антона. Кровавый принц с ненавистью смотрел вслед удаляющейся фигуре, крепко сжимая в руках поводья. Он не умел проигрывать, тяжело перенося любые лишения, которые так или иначе возвращали в детство, когда родной отец сослал его в Горное предместье, в суровые условия к нелюдимым жителям Севера. Антон привык получать то, что хотел, поэтому жестоко казнил всех, кто не исполнял его приказов в точности. — Ничего, я ещё встречусь с тобой, — буквально прошипел он. — Ты мне ещё в глаза перед смертью посмотришь. Не знал Антон, что слова его, сказанные в пылу обиды и злости, станут вещими. Он ведь встретится с Лёшей, вот только в глаза ему сам смотреть будет.