Нельзя мне сдаваться, Но нет сил сражаться. От судьбы своей не спрячусь... Ты будь со мной, молю!
На следующий день после того, как Денис уехал домой, к Марио стали приходить обеспокоенные солдаты, которые теперь боялись каждого шороха и думали, что это войско Кровавого принца снова начинает своё наступление. Солдаты буквально уговаривали главнокомандующего не задерживаться в этой деревне, а уйти ещё дальше вглубь страны, дабы не оказаться опять в таком же положении, какое настигло их несколькими днями ранее. Фернандес, однако, не мог пойти на такой шаг. Лёша всё ещё не поднимался с постели, хотя старик, занимавшийся его лечением, говорил, что скоро король вернётся к полноценной жизни и будет, как прежде, руководить своими воинами. Тем не менее, пока монарх Западного королевства был привязан к постели, никто никуда выдвинуться не мог. К тому же, Марио серьёзно беспокоил вопрос о том, где ему теперь найти новых солдат, чтобы армия всё ещё была дееспособной. Он знал, что придётся немного отступить от своего первоначального плана и забрать из приграничных деревень крестьян. Да, они будут возмущены, возможно, попытаются организовать бунт, но Фернандес был готов ко всему, в том числе, к применению силы, дабы усмирить непокорных. Война приобрела тот характер, когда нельзя щадить даже своих. «А Денис бы такое не одобрил. Он всегда выступал за гуманность, — с премерзкой интонацией напомнил внутренний голос. — Если вы ещё встретитесь, как ты расскажешь ему про это? Ему не понравится, он не поймёт. Он же такой человеколюбивый!» — Господи, да я не увижу его никогда! — воскликнул Марио, рывком поднимаясь из-за стола, сбивая при этом несколько мисок. — О чём вы? — спросил Лёша, который был единственным зрителем подобных сцен. Он даже привык к тому, что Фернандес стал часто вести беседы с самим с собой. — Что? Простите, Алексей, я снова вас разбудил? — Нет. Я не сплю уже несколько часов, если вы не заметили. Впрочем, это не важно. — Мне так неудобно перед вами за свои выходки, — виновато произнёс Марио, садясь обратно за стол. — Я совершенно перестал себя контролировать. — Это бывает. Можете не переживать, я всё понимаю. Да, Марио, мне давно надо было вам кое о чём сказать, но всё время не находилось удобного повода. — Я вас слушаю. — Спасибо за то, что спасли меня тогда от стрелы Кровавого принца. Я бы погиб. — Не стоит меня благодарить, Алексей. Я выполнил свой долг, как главнокомандующий. — Вы не обязаны были жертвовать своим конём ради моей жизни. Учитывая все те конфликты, которые возникали между нами... Я был очень глуп, готов признать это. — Ну, что вы. Вы совсем не глупы. У вас было своё мнение, которые вы выразили. Ничего более. — Смотрите, кажется, будет гроза, — Лёша чуть кивнул головой в сторону окна. За ним виднелся кусок неба, нависающий над кронами высоких деревьев. Небосклон темнел, становясь из ярко-голубого сиреневым. Огромная грозовая туча неумолимо приближалась к владениям Южного королевства. Лёша не просто так обратил внимание Марио на это. Разумеется, ни одному из них не было никакого дела до надвигающейся грозы, однако, если бы не она, пришлось бы продолжать и без того не лёгкий разговор. Он был неудобен ни главнокомандующему, ни королю. Скорее всего, данная беседа могла бы закончиться очередной перепалкой, поскольку мнение Лёши всё ещё не изменилось, и он был слишком упрям, чтобы отступать, а Марио не смог бы промолчать, будучи изведённым всеми событиями, навалившимися на него за эти дни, словно та самая туча над лесом. Дверь избы скрипнула, и на пороге показался Артём. Его бок до сих пор был заботливо перевязан какими-то тряпками, ведь Саша переживал за состояние друга и боялся, что его рана окажется куда серьёзнее, чем думал сам Дзюба. — Что-то случилось? — поинтересовался Марио. — К счастью, ничего плохого, — широко улыбнулся крестьянин, проходя вглубь дома. — Несколько солдат уже вполне могут передвигаться. Они готовы хоть завтра выдвинуться в путь. Ну, то есть в другую деревню. — Да, это замечательные новости, Артём. Вот только Его Величество Алексей пока не готов. — А скоро? — наклонившись к уху Марио, спросил Дзюба. — Понимаете, там солдаты боятся оставаться здесь, да и люди недовольны, мол, мы им весь уклад сломали. Вы, вон, дом старосты заняли, он у своей тёщи теперь живёт, а там, говорят, женщина страшная... — Я всё прекрасно понимаю, — у Фернандеса не было никакого желания слушать про чью-то тёщу и жизнь в её доме. — Я готов увести войско глубже в страну, но мы не можем оставить Его Величество тут. Придётся ждать, пока он поправится. Деревенский знахарь делает всё возможное. Через два дня Лёша смог наконец-то встать на ноги. Старик не отходил от него ни на шаг, правда, выбора у него не было. Марио знал, что тянуть с отходом нельзя, тем более, просьбы солдат становились всё настойчивее, грозились перерасти в небольшое восстание. Крестьяне готовы были самостоятельно двинуться в путь, если главнокомандующий не мог принять верного решения. — Ох, Ваше Величество! Неужто в добром здравии? — солдаты, увидев, как их король, чуть заметно хромая на одну ногу, выходит из дома старосты, тут же побежали доносить эту весть до своих сослуживцев. Пока Лёша шёл по деревне, внимательно рассматривая дома и встречавшихся ему на пути воинов, его постоянно останавливали, желали здравствовать и спрашивали, когда начнётся очередное отступление. — Какое отступление? О чём вы? — конечно же, король ничего не понимал, ведь Марио с ним об этом не говорил. — Так ведь опасно стоять под носом у Кровавого, надобно уходить в другую деревню, дальше, — объясняли солдаты. Король немедленно отправился к Фернандесу с одним-единственным вопросом: «Зачем нам отступать?» Тот долго рассказывал про жертвы, которое они понесли, доказывал, что эта деревня — не самая удобная позиция для военных действий. — Хорошо, — кивнул Лёша. — Может быть, я в чём-то с вами согласен. Но если мы покинем эту деревню, то Кровавый принц сможет спокойно её занять. Марио, вы же понимаете, что мы отдадим ему кусок Южного королевства просто так? Как потом будем возвращать? — Это необходимая жертва. Мы выведем всех жителей, боеспособное население причислим к армии. — А куда пойдут женщины, дети и старики? Не думаю, что их примут с распростёртыми руками в другой деревне. — Им придётся отправиться в столицу. — Вы хотите организовать массовый наплыв беженцев? — усмехнулся Лёша. — Вряд ли королю это понравится. — У вас есть другие варианты? — Марио рвано выдохнул, начиная понемногу терять самообладание. Он прекрасно знал, что его план далёк от идеала и никогда к нему даже не приблизится, но сделать нечто большее просто не мог. У них не было времени на размышления, не было ресурсов, чтобы организовать всё лучше. — Я просто хочу вам рассказать, к чему обычно приводят подобные ситуации. Знаете, однажды мне довелось увидеть толпы несчастных, грязных, голодных людей, которые шли из деревень в столицу и собирались у дворца. Они считали, что король — единственный человек, способный им помочь. Но не всегда даже у монархов есть возможности для помощи народу. Всех не спасти, — Лёша развёл руками. — Так вот, к чему я это вспомнил. Дело в том, что король Южных земель явно не обрадуется, если такое произойдёт в его государстве. Вам же будет от этого хуже. — Это я прекрасно понимаю. Я знаю, что за всё произошедшее в этой войне меня вряд ли похвалят. Но сделанного не вернёшь. — Признаться, я удивлён. Вы добровольно соглашаетесь получить наказание, хотя есть варианты, чтобы его избежать. — К сожалению, эти варианты мне не подходят, — Марио отвернулся к окну, чуть прищуриваясь. — Алексей, так вы согласны начать отступление? Король кивнул головой. Он и сам прекрасно знал, что выбор перед ними не самый лёгкий, ведь в любом случае придётся чем-то пожертвовать. Пожалуй, Лёше было искренне жаль Марио, которого в итоге сделают во всём виноватым. Вряд ли монарх Южного королевства станет разбираться, в каких условиях оказалась его армия, и почему они решили подарить врагу часть территории вместо того, чтобы сражаться за неё до последней капли крови. — Что-то ещё? — Фернандес вопросительно посмотрел на Лёшу, не спешащего доносить приказ до своих воинов. — Хотел сказал, что если по окончании войны над вами будет суд, то я выступлю на вашей стороне. — Войну ещё выиграть надо, — улыбнулся главнокомандующий, но в душе был благодарен королю за эту фразу, вселяющую надежду. — Выиграем. Мне сон об этом приснился, — сообщил Лёша, выходя из избы. Вскоре войску передали распоряжение Марио, и все солдаты с воодушевлением восприняли его. Они радовались тому выбору, что сделал Фернандес, ведь находиться в непосредственной близости от лагеря Кровавого принца было действительно опасно, а армия ещё не восстановила свои силы. Когда воины разбрелись по деревне, готовясь к отходу, запланированному через несколько часов, чтобы не терять время даром, на площадь перед часовней вышли жители деревни. Им надо было услышать объявление о мобилизации. Как и предполагал Марио, далеко не все крестьяне восприняли эту новость с пониманием. — Ишь чего удумал, чужестранец! — послышались гневные выкрики стариков. — В столицу пешком топать! Вот сам и иди. — Раскомандовался тут, нашёлся главный. Откуда тебя вообще достали? — А где, интересно, солдаты из твоей страны? — спрашивали женщины. — Как наших мужей да сыновей убивать, так сразу спохватились, а где обещанная помощь от соседей? Где твои земляки? Сидят, на море любуются, небось. В ус не дуют, пока наши мужики кровью своей землю поливают. — Это вынужденные меры, — терпеливо повторял Марио, но его голос тут же заглушался недовольным гомоном. — А ну, тихо все! — рядом с главнокомандующим встал Артём. — Разрешите, я с ними сейчас поговорю? Спасибо. Послушайте, вы можете никуда не уходить. Оставайтесь в своей деревне, радуйтесь жизни, не пускайте своих мужиков на войну. Ваше право, никто не спорит. Королевского указа не было? Не было. Вот только, знаете ли вы, на что себя обрекаете? Наше войско уйдёт, а Кровавый принц вступит на эту землю. Так ведь он же вас не пожалеет, вы ему ни для чего не нужны. Он вас убьёт. Да, и вас, и ваших мужиков, и ваших детей, отцов, матерей. А дома разорит и сожжёт. В Западном королевстве камня на камне не осталось, Кровавый не погнушался, даже дворец Его Величества спалил. По мере того, как текли слова Артёма, люди начинали замолкать, взгляд в ноги опускать виновато. Речь простого крестьянина была им куда понятнее слов Марио, который для них равнялся всем представителям знати, априори враждебным к обычному народу. Они даже не думали его слушать, а вот Дзюба для них был своим, можно сказать, родным в чём-то. — Решайте, право ваше, — подытожил крестьянин и кивком головы показал Марио, что всё будет хорошо. Действительно, тут же стали слышны голоса тех, кто готов был вступить в войско, чтобы спасти хоть чью-нибудь деревню, если уж со своей всё кончено. Во дворах домов стали появляться телеги, куда народ складывал всё нажитое долгими годами, возможно, не одним поколением. Выносили из изб самовары, сундуки, набитые одеждой и посудой, сгоняли в одно стадо коров, свиней. Какой-то старик начал ругать свою жену за то, что та не пускала его в армию, да ещё и буханку хлеба всё норовила сунуть ему в руки. — Что я, немощный, что ли? — возмущался старик. — А ну, пошла отсюда! И хлеб свой забери, чем родню кормить будешь? — Но как ты? Идти чай долго придётся. — Это уж моя забота, ступай к телеге. К вечеру сборы были окончены, и люди стали вздыхать, что надо ехать в сумерки. Говорили, примета какая-то плохая на этот счёт имеется, однако сейчас никого это не волновало. Наскоро заколотили окна в домах, закрыли двери на засовы и выдвинулись в путь одной большой толпой. Рядом с конными воинами бабы и дети ехали на телегах, запряжённых быками или дохлого вида клячами, так как всех хороших лошадей забрали в войско. Крестьяне вполголоса напевали походные песни, которые обычно звучали в полях во время посева или сбора урожая. Остановились лишь на пригорке, чтобы в последний раз окинуть взглядом покинутую, нежилую деревню. Ни в одном окне не горел свет, и только следы на дорогах говорили о том, что ещё несколько часов назад здесь текла жизнь. — И до чего только довела эта проклятая война, — качали головами крестьяне. От пригорка войско и деревенские разделились. Одним лежала дорога в сторону столицы, другим — в сторону соседних поселений.***
Игорь и Федя были приятно удивлены, когда в добровольческие отряды сопротивления, решили вступить почти все городские жители, начиная с пекарей и заканчивая несколькими священниками. Все они собрались на главной площади перед часами, закинув на плечи мешки с некоторыми продуктами и деньгами. Перед отправлением требовалось прослушать речь Его Величества, а также получить благословение от Кутепова, который был главным священнослужителем столицы, ведь находился при королевском дворе. Рядом с всегда мрачным Ильёй, как обычно, находился его ученик Рома. Он был очень оживлён в этот день, поскольку никогда прежде не участвовал в таких масштабных и значимых мероприятиях. — И помните, что службу вы несёте во имя Господа нашего, — громогласно заключил Кутепов. — Так что, служите, не жалея себя и живота своего, греха не совершайте, и тогда Господь Всевышний пошлёт благодать на наши земли! После этого началась обязательная молитва. Рома получил в руки кропило и спустился к толпе. Пока Илья читал священное писание, а люди на площади торопливо крестились, молодой священник разбрызгивал на них святую воду. После полудня выдвинулись в путь. В процессе своего похода собирали из деревень крестьян, которые не были ранее призваны в армию по каким-либо причинам. Так, например, к отряду примкнули многие старики, готовые защищать свою родину, несмотря на возраст и общее состояние здоровья. Игорь, конечно, с благодарностью во взгляде принимал их в отряд, однако про себя недоумевал, как ему потом командовать этими почтенными и мудрыми людьми, заставшими, наверное, ещё ту самую войну с Востоком. Тем не менее, до приграничных территорий, где уже хозяйничали захватчики, шли одним большим войском, дабы потом разбиться на два направления и поделиться на крестьян и городских. По замыслу Игоря и Феди, их отряды должны были оказывать давление на врага с двух сторон, постепенно двигая его в сторону Восточного королевства. Впрочем, ни Акинфеев, ни Смолов себя гениальными стратегами не считали, поэтому не могли быть уверены, что их наскоро придуманный план сработает. — К утру разойдёмся, — решили между собой советники. Прощание на следующий день получилось несколько не таким, каким они его представляли. Так, Игорь внезапно заявил, что всегда уважал Федю, хоть тот и вёл себя слишком нагло. Смолов же, неожиданно расчувствовавшись, напоследок решил обнять Акинфеева. — Бог даст, свидимся ещё, да? — спросил он. — Разумеется, — кивнул Игорь и, махнув рукой, повёл свой отряд куда-то в сторону начинавшихся степей. Никто из них не знал, к чему приведёт эта задумка с сопротивлением, смогут ли они прогнать восточных захватчиков с земель Юга, не погибнут ли в первой же схватке. Неизвестность пугала, но Федя с Игорем тут же вспоминали, что где-то на другом конце страны также воюют Лёша и Артём, рискуя своими жизнями каждый день. Пока живы они, нельзя прекращать бороться, нужно отстоять свою родную землю. В это время Денис сидел в библиотеке, перелистывая страницы какой-то не очень интересной книги. Он не был на площади вместе с отцом, решив остаться во дворце. Принц не хотел видеть людей, которые шли, как ему казалось, на верную смерть. Особенно было жалко Игоря, ведь они дружили очень много лет, а теперь неизвестно, смогут ли увидеться вновь. Если быть честными, Денис чувствовал себя одиноко. Все его мечты и надежды, связанные с родным домом, рухнули, словно стены старого здания, рассыпавшись в пыль. Раньше во дворце всегда было шумно, и принц постоянно скрывался от всей этой придворной суеты, которая так напрягала порой. Теперь отец не выходил из собственного кабинета, ведь хотел побыть наедине со своими мыслями и чувствами. Иногда от них Его Величеству становилось плохо, он уходил в покои и несколько дней не вставал с постели по указанию лекарей. Игорь покинул дворец, уйдя вместе с отрядом. Даже Федя, этот грубый, невоспитанный, заносчивый, наглый герцог, который никогда не нравился Денису, теперь тоже отсутствовал. Наверное, сейчас принц готов был говорить с ним, мог послушать его, хотя ещё не так давно мечтал, чтобы тот поскорее уехал куда-нибудь. Прочие слуги почему-то предпочитали собираться на кухне или в отдалённых залах, а то и вовсе не покидали своих комнат на верхнем этаже. Их невозможно было застать в коридорах, а ведь ещё в прошлом месяце они беспрестанно сновали туда-сюда, вечно путаясь под ногами. Некоторое спасение принесла Денису Кристина. Она так же, как и он, не хотела больше ничего слышать о войне, поэтому данная тема между ними возникнуть не могла. После смерти Панкрата фрейлина сильно изменилась. На ней всегда было надето одно и тоже чёрное платье, хотя раньше её невозможно было увидеть в чём-то неярком и немодном. Девушка больше не бегала из зала в зал, стуча по деревянным полам своими каблучками на изящных туфлях. Она ходила медленно и с низко склонённой головой. Вся её фигура выражала одну большую скорбь. Игривые нотки её голоса, всегда переплетающиеся со звонким смехом, теперь не слышались на весь дворец. Кристина вообще не смеялась и говорила мало, тихо, как будто любое слово приносило ей невыносимые страдания. После проводов Игоря девушка стала ещё грустнее и печальней. Она замкнулась в себе и перестала приходить в библиотеку к Денису, даже чтобы просто молча посидеть рядом. Несколько раз им удалось встретиться в коридоре, но Кристина, бегло поприветствовав друга, тут же уходила в направлении своей комнаты, где теперь проводила дни и ночи напролёт, перечитывая письма возлюбленного и тихонько плача. Дворец опустел. Иногда складывалось впечатление, что он, как и его обитатели, доживал свои последние дни. Пышные балы, весёлые праздники, шум и гомон, голоса слуг, громкие приказы Его Величества, смех и радость — всё ушло в прошлое, осталось где-то глубоко в памяти, но душу не согревало почему-то. Наоборот, становилось невыносимо больно и грустно от того, что война забрала лучшие моменты жизни. Денис резким движением захлопнул книгу и встал из-за стола, подходя к окну. Он чувствовал себя каким-то потерянным, не знал, куда себя прислонить, кому он ещё нужен. Принц ужасно скучал по Марио и просыпался посреди ночи в страхе от того, что его любимый человек, может быть, в этот момент должен сражаться с врагом, может быть, его только что ранили или, не дай бог, убили. Без Марио на душе было отвратительно пусто, будто из груди вырвали нечто важное. Несколько раз Денису на ум приходила дикая идея вернуться на фронт. Да, он ненавидел войну, знал, что, скорее всего, не перенесёт её, но и отсутствие Фернандеса для него было таким же убийством. Только медленным и даже более жестоким. Тем не менее, идея эта гналась прочь здравым смыслом, который говорил Денису, что надо беречь здоровье. Нельзя идти на поводу у собственных желаний, а то не далеко опуститься до уровня Кровавого принца. Поэтому Черышев продолжал бродить по молчаливому дворцу, ощущая себя ещё хуже, чем на войне. В это время Саша Головин закончил свою первую картину под руководством Александра. Перед ними на мольберте был холст с изображением деревни. Несколько десятков аккуратных изб с узкими, ветвящимися улочками между ними и голубое высокое небо, на котором красовалось яркое летнее солнце, обычно приносящее невыносимую жару. Пожалуй, весь пейзаж портили только чёрные, дымные тучи, показывающиеся где-то вдалеке. — Почему ты изобразил их? — спросил Александр, рассматривая картину. — У нас в Западном королевстве редко светило солнце, небо почти всегда было в облаках. Я не мог не уделить им внимание. — Но это не облака, а настоящие тучи. Они выглядят угрожающе. — Потому что это надвигающаяся беда, — пояснил Саша. — Видишь, в деревне народ собрался на площади и слушает королевского глашатая? Вот это намёк на беду. Александр задумчиво кивнул головой, вглядываясь в каждую деталь картины. По его мнению, она была, конечно, не потрясающей, но вполне себе хорошей, учитывая то, что Саша только начал постигать основы изобразительного искусства. До этого он рисовал значительно хуже, хотя тоже недурно. — Это ещё не всё, — произнёс Головин и пошёл куда-то быстрыми шагами. Он поднялся на второй этаж мастерской, начал копаться среди каких-то досок, тканей и пыльных штор, что были навалены кучей в углу, очевидно, силясь найти там что-то дельное. — Может, тебе помочь? — спросил Александр, обеспокоенно смотря на то, как его ученик отфыркивается от тучи поднятой пыли. — Что ты там спрятал? — Вот! — крикнул Саша, спускаясь вниз с какой-то картиной подмышкой. — Я не хотел, чтобы ты увидел её раньше времени, поэтому положил туда. Это тебе. Художник развернул холст лицевой стороной, демонстрируя свой сюрприз. Александр обомлел. Он никогда бы не подумал, что получит в подарок от своего ученика изображение неба. Там были ещё маленькие, еле заметные облака в виде аккуратных серых мазков и огромное яркое солнце. Оно располагалось в самом центре, и его лучи разрезали голубой тон небосклона. — Тебе нравится? — с надеждой спросил Саша. — Я... Я не могу подобрать слов, — Александр был растерян. Картина восхищала, и он не мог оторвать от неё взгляда. — Когда ты успел? — В основном, по ночам. Иногда ещё рано утром, пока ты спал. — Это прекрасно! — наконец, выговорил художник. — Я никогда не видел, чтобы кто-то так изображал небо. — Да? Но ведь там ничего особенного. — В этом-то и дело, что ты изобразил всё таким, какое оно есть. Знаешь, именно этой простоты не хватает многим великим художникам. Каждый из них старается увидеть нечто невероятное, превращая обычные вещи в какие-то невозможные. Они извращают нашу действительность, думая, что так лучше смогут донести до людей свои чувства. Как же они ошибаются! — Александр подошёл к окну. — Не надо ничего выдумывать, не надо ничего переворачивать с ног на голову! Нужно изображать то, что видишь, без всяких прикрас. Красота в простоте, в естественности! Она в том, что находится буквально перед нашими глазами. Знаешь, Саша, ты открыл мне глаза. — Правда, что ли? — Да, — Александр подошёл к своему ученику и чуть приобнял его за плечи. — Саша, ты должен продолжать заниматься искусством, иначе этот мир потеряет поистине гениального творца. Головин растерянно смотрел на художника, не совсем понимая, за что ему сейчас досталось столько похвалы, с каких пор он вообще гениален. — А картину ты куда-нибудь повесишь? — это было единственным, что пришло ему в голову. — Конечно. Я повешу её... — Александр оглянулся, задумавшись. — Я хочу повесить её даже не здесь, а где-нибудь во дворце. Пусть ею любуются все! — Но... — Прости, я совершенно не поинтересовался, хочешь ли ты этого. Ты же автор. — Да, только это твой подарок. Распоряжайся им, как угодно. — Я вижу, что ты не очень рад, — покачал головой Александр. — Хорошо, я повешу её здесь, вот прямо на этой стене, — он махнул рукой в нужном направлении. — А для дворца ты нарисуешь новую, правда? Саша утвердительно кивнул, ослепительно улыбнувшись. Он был в не себя от радости, что его подарок понравился, что его не стали критиковать, выискивая малейшие недостатки в работе.***
Ошибся, вот наказанье! Не жизнь, а страданье! «Забудь его навечно», — Шепчет демон мне.
На следующий день после отхода войска Юга вглубь страны, как и предполагал Марио, в приграничную деревню пожаловали захватчики с Севера. Не то, чтобы Антону хотелось начинать свой поход в Южном королевстве, просто обстоятельства обязывали двигаться дальше. Тем более, стоянка в лесу оказалась довольно неудобной. — И как только южане могли там находиться больше месяца? — удивлялся он. — Ума не приложу, Ваше Величество, — соглашался Паша, едущий рядом. — До ближайшего родника надо идти полдня, если гроза, то можно смело погибнуть... Отчаянные и глупые люди. — Отчаянные, да, — кивнул Антон. — А где Аскар? — Он сказал, что поедет сзади, дабы быть поближе к своим. Ваше Величество, неужели вы не слышали этого? Что-то мне не нравится ваша рассеянность в последние дни. Король неопределённо пожал плечами, устремляя взгляд вдаль, где уже начинали редеть деревья, а за ними показывались просторы Южного королевства. — Знаешь, Паша, мне не даёт покоя тот сон, — наконец, произнёс Антон, когда вопросительный взор советника начал порядком раздражать. — Никак не могу выкинуть его из головы. Что, если бы это действительно была правда? Получается, я воевал бы против своего родного брата. — Неужели вас это так беспокоит? — усмехнулся Мамаев. — Ваше Величество, вы говорите какие-то непостижимые вещи! Сначала мы затеваем эту войну, чтобы убить вашего отца, а теперь вы жалеете, что можете убить вашего гипотетического и несуществующего брата. — А вдруг он существует? — Да, с чего вдруг? Ваше Величество, поймите, если бы такое было, все вокруг знали бы. Вы, в конце концов, не сын какого-нибудь мясника с рынка, а правитель Северного королевства, Кровавый принц и главный враг всего мира. Антон обречённо вздохнул. Он и сам не понимал, почему так вцепился в этот сон, почему так переживает из-за него, но какое-то странное, нехорошее чувство ворочалось в груди. Почему-то оно говорило язвительно, с издёвкой, чем бесило короля ещё больше. Он ощущал себя дураком, которого крупно обманули и над которым все насмехались. — Ваше Величество, забудьте этот сон, сколько ещё странного вам предстоит увидеть, — посоветовал Паша, кладя руку на плечо Антона. — Смотрите, мы почти выехали из этого бесконечного леса. Вскоре они проехали границу, отмеченную высоким красным столбом, и продолжили свой путь по широкому и, казалось, абсолютно бескрайнему полю. В Южном королевстве просторы восхищали, нигде больше не было таких территорий. В Северных землях деревни располагались очень близко друг к другу, буквально в паре километров, потому что само государство было не таким большим, как Юг. Да и горы занимали значительную часть, а там не больно настроишь поселений. — Что-то не так, — произнёс Антон, резко останавливая коня и поднимая руку, чтобы войско также остановилось. Вдалеке уже виднелась первая деревня, в которой, по предположениям Паши, должна была находиться армия Юга. Они не могли далеко уйти, имея множество раненых, к тому же, усталость обязана была сказаться. Тем не менее, что-то в деревне было не то, и Антон начинал обо всём догадываться. — Не нравится мне это, — поморщился король. — Что случилось, о Великий правитель? — к монарху подъехал Аскар, выражающий крайнюю обеспокоенность. — Тебя тут только не хватало, — прошипев, поморщился Антон и тут же изобразил на своём лице самое спокойное выражение. — Ничего, всё в порядке. Просто мне надо было поговорить со своим советником. — Разве вам не кажется, что в деревне слишком тихо? — поинтересовался правитель Востока. — Жители должны были давно увидеть нас, но никакой паники я не наблюдаю. — Вам следует вернуться к воинам, мы сейчас начнём двигаться дальше. Они вошли в абсолютно пустую деревню, где двери и окна в домах были заколочены досками. Люди забрали с собой всё, в том числе и войско Юга. Ветер гулял по опустевшим улицам, поднимая песок и землю. На часовне колыхнулся колокол, гулко стукнув. — Ваше Величество, как это понимать? — к Антону подъехал один из солдат. — Они покинули деревню, что непонятного? — раздражённо ответил король, с силой сжимая поводья. — Бравые войны, слушайте мой приказ! Выламывайте двери, занимайте дома, мы остановимся здесь на какое-то время. Все продукты, вещи и что-либо ценное можете забрать с собой. Войско благодарно отреагировало на приказ. Конечно, они ждали большего, но, тем не менее, сегодня они будут спать не на земле, а на лавках и печах. Антон с Пашей зашли в дом старосты, ведь королю всегда полагалось самое лучшее жильё в захваченной деревне. Аскар отказался делить площадь с ними, выбрав себе другую избу, впрочем, никто не сомневался, что правитель Востока поступит как-то иначе. — Итак, каковы наши дальнейшие действия, Ваше Величество? — спросил Мамаев, проводя рукой по лавке у стены, где ещё несколько дней назад метался в беспамятстве Денис. — Для начала дадим войску отдохнуть и восстановить силы, мы уже на территории Юга, теперь не обязательно ежедневно устраивать наступления. Впрочем, послезавтра лучше выдвинуться вглубь страны, иначе наш соперник придёт сюда первым. — Звучит так, будто вы боитесь. — Отнюдь. Я просто не хочу устраивать бой посреди улиц и изб. Я хочу сразиться с ними в поле. Пусть вокруг будут трава и цветы, — Антон подошёл к кровати и заметил на полу около неё несколько засохших кровавых пятен. Он задумчиво провёл по ним рукой и зачем-то снова вспомнил о своём сне. — Почему именно поле и цветы? — спросил Паша. — Это красиво, — пожал плечами король. — Если и выигрывать войну, то только так. Советник рассудил, что в данной задумке было какое-то романтическое начало. Нет, его нисколько не удивило решение монарха, тот любил совершать нестандартные поступки. К тому же, если Антону чего-то захотелось, значит, ни у кого больше не было выбора. Они будут сражаться на поле, усеянном цветами.