Как же ты мог искать там, где пустота? Бежать от себя, в пути сгорая дотла. Сжимая ладони, давлю в себе боль. Мы долго играли, но общий счёт ноль.
В тот день, когда Марио сообщил о своём решении идти навстречу Кровавому принцу, мир точно начал переворачиваться или, по крайней мере, существенно меняться. Всё вокруг стало каким-то другим, принимало иные формы и смыслы, и эти изменения не могли не быть замеченными. Первым осознал грядущие перемены Денис, который немедленно сообщил об этом главнокомандующему. Предчувствия у принца случались редко, однако от этого они не становились менее значимыми. Так, например, в ночь перед своим возвращением на фронт, Черышев видел сон, где их армию чествовали, как победителей. На протяжении всего следующего дня, который принц провёл в пути, его не покидало счастливое чувство, что скоро всё закончится и наступит новая, радостная жизнь, какая была все эти годы. И вот сейчас Денис ощущал нечто подобное, ему казалось, что решение Марио как-то изменит весь ход истории. Разумеется, в лучшую сторону, как же иначе. — Любая война и вещи, которые совершаются при ней, меняют мир, Ваше Высочество, — произнёс Лёша, присутствовавший при этом монологе. — Я слышал, что времена конфликта между Югом и Востоком, бывшие несколько десятков лет назад, очень изменили не только жизнь, но и мировосприятие всех людей. — Да, это так. После той войны многие стали вообще придерживаться идеологии о решении всех споров без применения оружия и нападений на чужие территории. Мне кажется, это были очень мудрые люди, я всегда соглашался с их мнением. — Эта война принесёт ещё больше подобных идей, что совершенно прекрасно, как мне кажется, — Марио выносил из своей комнаты доспехи, складывая их около печки. Он собирался в дорогу, как и остальное войско. — Может быть, люди хоть сейчас поймут, что нужно уметь решать конфликты переговорами и компромиссами. В цивилизованном мире живём, в конце концов. В середине дня армия Юга выступила в ту сторону, из которой приходил Кровавый принц. Они были уверены, что его войско стоит в близлежащей деревне, ведь какой смысл им располагать свой лагерь буквально посреди дороги, лишая себя удобств. Тем не менее, за период, в который Юг постоянно отступал, позади было уже с десяток покинутых, опустевших деревень. Многие из них находились в считанных километрах друг от друга, поэтому знать наверняка, в какой именно остановились враги, никто не мог. Тем не менее, Семак провёл целый анализ, оценивая расположение каждого поселения и те выгоды, которые они бы принесли Кровавому принцу, реши он задержаться там. — Таким образом, самая ближайшая к нам деревня будет, скорее всего, пуста. Он не стал бы располагать свой лагерь прямо у нас под носом. Может быть, Север считает нас слабой армией, коей мы показывали себя всё это время, но он не будет рисковать. Готов поспорить, Кровавый принц подумал над вариантом, когда мы начинаем внезапное наступление, — произнёс стратег. — Я полностью согласен с вами, — одобрительно кивнул Лёша. — Хорошо, если это так, — Марио задумчиво потёр подбородок двумя пальцами. — Где же тогда сейчас враг? — Учитывая, что в деревне около пашни есть родник, а в её окрестностях водятся зайцы, то они вполне могли остановиться именно в ней. — Я извиняюсь, — влез Артём. — А на кой чёрт Кровавому понадобились зайцы? — Людям свойственно испытывать голод, который необходимо удовлетворить приёмом пищи, — глубокомысленно изрёк Семак. — Да, это понятно! — Дзюба махнул рукой. — На кой чёрт ему зайцы? Что там, в деревне, совсем жрать нечего? Быть такого не может. Местные точно не всё выгребли, когда уходили. — Войско Севера находится на нашей территории уже две с половиной недели. Не думаю, что оставленными впопыхах припасами можно долго прокормиться, — сказал Денис. — Да, и поэтому в то время, когда они не приходили к нам, они начинали шляться по окрестностям, убивая зайцев, — усмехнулся Артём. — А вы думаете, Кровавый принц не способен на такое? — Чёрт его знает, на что он там способен. Вот только я в жизни не поверю, что он станет, как простой смертный, на зверей охотиться. — Давайте всё же примем тот факт, что Кровавый принц такой же человек, как и мы, — Марио чуть улыбнулся. — Если он побеждает нас, то это не значит, что у него есть какие-то сверхспособности, кроме умения грамотно вести военные действия. К тому же, у него полно людей в подчинении, которые могут охотиться за него. — Простите, а мы в деревню поедем или нет? — вмешался Семак, чувствуя, что все его высказывания сейчас могут кануть в никуда и никто не воспользуется его рекомендациями. — Конечно, не переживайте. Войско двинулось в сторону предполагаемого лагеря Северного королевства. Стратег оказался прав, поскольку ещё издалека стала слышна чужая речь, перемешанная с ругательствами. Из труб печей валил дым, солдаты таскали вёдра с водой, какие-то мешки, и беспорядочно перемещались между избами. Где-то на окраине поселения даже затопили баню. Если бы крестьяне не покинули деревню неделями ранее, то можно было бы подумать, что здесь продолжается обычная жизнь, которая всегда была до войны. — Надо остановиться неподалёку, — сказал Марио. — Прямо тут, что ли? — удивился Артём, оглядывая местность. Не привлекало его снова спать на голой земле, укрываясь плащом. — Разумеется, нет. Мы направимся в соседнее поселение. — Чувствую, найдут нас там быстро, — тяжело вздохнул Денис. — Но ведь в этом и заключается смысл нашего плана, верно? — Марио ответил кивком. Они ошиблись, когда подумали, что Кровавый принц тут же обнаружит их новый лагерь. Северное войско было занято какими-то своими делами, не совершая несколько дней подряд никаких вылазок дальше полутора километров от своей деревни. Стан противника был найден лишь спустя несколько дней, да и то совершенно случайно. — Ваше Величество, лагерь Юга располагается неподалёку от нас, — сообщил Паша. — Это значит, что они всё-таки пошли за нами. Кажется, ваш план работает. — А ты сомневался? — спросил король. — Что ж, это прекрасная новость. Теперь надо вести их к полю. Кстати, о нём. Паша, ты нашёл подходящее поле? — Ваше Величество, я не знаю, как вам это объяснить... В общем, ваша мечта о сражении на поле несколько невыполнима. — Чего? — перебил Антон. — Я тебя правильно понял? — Боюсь, что да. Ваше Величество, поймите, не это главное в битве. — Без тебя знаю! Это не отменяет моего желания. Ты, Паша, мой первый и единственный советник, и ты обязан исполнять все мои приказы. Поэтому прямо сейчас ты организовываешь каких-нибудь людей и отправляешь их искать мне поле! И не забудь, там должны быть цветы. — Да, Ваше Величество, конечно. Ещё какие-то пожелания? — Пошёл вон. — Боже, дай мне сил! — взмолился Мамаев на выходе. Тем временем войско Юга готовилось к собственному наступлению или к очередному нападению врага. Каждый день придумывались новые варианты развития событий, разрабатывались схемы для расстановки отрядов, Семак снова не спал ночами, придумывая одну идею за другой. Большинство из них одобрялось Марио, который, впрочем, не спешил выбирать итоговый план действий. Лёша в эти дни много думал, очень часто обращаясь мыслями к Кровавому принцу, пытаясь понять, почему тот действовал так, а не этак, почему он принимал совершенно безумные решения, но при этом неминуемо побеждал их армию, которая воевала по классическим правилам любого военного конфликта. — Помните, ещё в столице вы говорили моему отцу, что протестуете против казни Кровавого принца, поскольку он якобы ваш брат? — спросил как-то Денис. — Вы всё ещё не поменяли своего мнения? — Я менял его уже тысячу раз, — признался Лёша. — Сначала я хотел его помиловать, потом, когда он уничтожил моё королевство, я мечтал убить его собственными руками. Я пытался это сделать, но судьба каждый раз упорно не давала мне воспользоваться ни единым шансом. А теперь я вообще уже не уверен, что мы братья. — Почему? — Это изначально были лишь слухи, какая-то глупая легенда, не подтверждённая ничем. К тому же, будь мы братьями, у нас было бы что-нибудь общее. К сожалению, а, может, даже к счастью, у нас ничего такого нет. — Вы уверены? — Абсолютно. У меня не возникает желания развязывать войны, убивать сотни людей, я не люблю показные поступки. Наши методы правления также совершенно противоположны. Кровавый принц выступает за насилие над народом, считая, что только так можно их заставить трудиться, а я, скорее, благодетель. Я давал своему народу, пожалуй, иногда излишнюю волю, надеясь, что моё королевство будет процветать. — И почему же оно не процветало? — поинтересовался Денис. — Нет, у нас были года, когда всё складывалось благополучно: хорошие урожаи, прирост населения... Просто мне всегда отчего-то не везло. Я не знаю, с чем это связано, но одна гадалка сказала мне, что я живу неполной жизнью, что мне не хватает какой-то загадочной половины, будто человек я нецелый. Да, соглашусь, понять это невозможно. Тем не менее, даже если существует где-то эта странная половина, то найти я её вряд ли смогу. К тому же, мне не верится, что она способна принести счастье в мою разрушенную страну, где практически не осталось жителей. — Интересно, однако, выходит, — Денис усмехнулся. — А не могла ли ваша гадалка иметь в виду, например, Кровавого принца? Если допустить тот факт, что вы можете оказаться родственниками, а он был сослан из королевства ещё вашим отцом. Вдруг именно его возвращение в Западные земли было необходимо все эти годы? — Исключено, — Лёша мотнул головой. — Он пришёл в мою страну и тут же её уничтожил, буквально сровнял с землёй. Такой человек точно не принесёт счастья. Впрочем, предположение Дениса стоило обдумать, чем и занялся король Запада в ближайший день.***
Отряд Феди поучаствовал в первых столкновениях с врагами из Восточных земель. Нельзя сказать, что им удалось существенно изменить положение вещей, скорее, абсолютно ничего не поменялось. Напавшие не отличались высокой организованностью, не были слишком искусными воинами, поэтому отряд сопротивления из городских жителей под руководством первого советника Запада вполне мог с ними справиться, если бы имел больше представления о том, что надо делать на поле боя. Федя никогда не был превосходным командиром, особенно, когда ему надо было превратить кучу неизвестных людей из чужой страны в боеспособный отряд. Его приказы, конечно, принимались во внимание, им следовали, но на них также хмыкали и ухмылялись, кто-то даже позволял себе закатывать глаза во время очередной воодушевляющей речи герцога. Он был готов к трудностям, готов был услышать возгласы, вроде: «Кто позволил сыну кухарки приказывать нам?», но такого, к счастью, пока ещё не случалось. Итак, в первом столкновении с восточными воинами, представлявшими из себя некое подобие кочевого племени, отряд Смолова ничего не добился. Они помахали оружием, некоторых людей с той и другой стороны ранили, одного, кажется, даже убили. Потом все разъехались в разные стороны, отправившись по своим лагерям. Было ясно, что Восток не заинтересован в быстром продвижении по стране, в молниеносном захвате территорий. Это настораживало, но одновременно успокаивало, поскольку можно было рассчитывать на довольно спокойное развитие действий. Федю нисколько не привлекала перспектива узнать на собственном опыте, что испытывало каждый день объединённое войско Юга и Запада, в частности Лёша. В другие две битвы, если их можно так назвать, события разворачивались более быстро и напряжённо. В какой-то момент Смолов даже почувствовал, что наступило время их первого провала, который понёс бы за собой неотвратимые последствия. Он уже собирался попрощаться со своими соратниками, но именно в этот момент восточные воины вдруг развернулись и направились в сторону уже захваченных территорий. — Почему они так странно ведут себя? — удивлялись люди. — К чему бы это? Никто не мог дать ни одного внятного ответа на данные вопросы, поскольку мотивы Востока не были ясны даже Его Величеству. Скорее всего, они просто решили воспользоваться моментом, чтобы забрать себе часть земель, пока основные военные силы сосредоточены на противостоянии с Севером. Разумеется, о плане Аскара, который, по сути, совершенно не относился к Южному королевству, ни один человек не знал и не догадывался. Впрочем, основное беспокойство Феди вызывала даже не сложившаяся ситуация, не сам факт того, что ему надо защищать территории чужого государства, а присутствие в его отряде ребёнка, мальчика Кости, за которым постоянно приходилось приглядывать. Сын городского пекаря всегда крутился около общего котла, пытаясь помочь в приготовлении еды, но мужики прогоняли его подальше. Они не верили, что мальчишка может приносить пользу. В герцоге Костя видел своего благодетеля и практически готов был на него молиться, ведь Федя — единственный, поверивший в его силы человек среди всего отряда. Парнишка даже не догадывался, что Смолов оставил его лишь из жалости, ведь куда бы пошёл этот ребёнок? Потерялся бы где-то по дороге и, не дай Бог, погиб бы ещё. — Ваша Светлость, почему вы не берёте меня в сражения, а оставляете в лагере? — спросил однажды Костя. — Потому что тебе не место в битве. Тебя могут убить. — Но я же пришёл сюда, чтобы служить, приносить пользу! — А я не хочу пережить твою гибель. Я очень сентиментален. — Вы, что? — Костя удивлённо поднял брови вверх. — Ну, чувствительный я. Сердце у меня нежное... — Как у девки, что ли? — Так, а ну-ка пошёл отсюда. Нашёлся тут умный. Посмотрим, каким ты будешь в моём возрасте... Если доживёшь, конечно, — последнюю фразу Федя сказал так тихо, что никто не услышал её. Костя обиженно надул губы, совсем не понимая, почему на него вдруг обозлились. Ничего обидного не говорил же... Мальчик пошёл в ту сторону, где мужики ломали ветки для костра. Покрутившись там и получив несколько подзатыльников и тычков, парнишка направился к лесу. По пути он беспрестанно оглядывался назад, боясь, что кто-нибудь проследит за ним и выдаст Феде небольшой секрет. В лесу уже два дня находился Костин друг Ваня, сын одного из придворных стратегов, а именно погибшего при отступлении Гончаренко. Ваня, на самом-то деле, к мужчине никакого отношения не имел. По происхождению мальчик принадлежал семье сапожника, но несколько лет назад главу семьи казнили на главной площади по подозрению в клевете на светлое имя Его Величества. Отец Вани, конечно, никаких заговоров не плёл и ничего плохого про короля не говорил, за исключением одного случая, ставшего роковым. Сапожник очень давно вёл дружбу с пекарем, отцом Кости, и они часто ходили в местный кабак, ведя там задушевные разговоры под кружку пива. Однажды мужчина перепил и начал нести полную околесицу, случайно грубо высказавшись о монархе Южного королевства. Но, как известно, даже у стен есть уши, поэтому сапожника буквально на следующий же день арестовали. Над ним долго измывались в застенках дворца, поскольку клевета была самым тяжёлым преступлением в королевстве. Разумеется, сапожник отказывался от всех своих слов, объясняя это лишней кружкой пива, но его судьба уже была решена. Через три дня мужчину казнили. Ваня остался один, мог стать беспризорником, мог пойти в семью к Косте, но те его не приняли. Почему-то пекарь, забыв все годы дружбы, прогнал несчастного мальчика от своего порога. Парнишка скитался по улицам, голодный, грязный и в старых обносках, пока однажды случайно не столкнулся с Гончаренко. Мужчине стало жаль брошенного ребёнка, и он забрал его во дворец, где стал воспитывать, как собственного сына. Ваня не находил себе места от счастья, на фоне которого чуть было не разрушил их с Костей дружбу. Конечно, живя при полном довольстве, Ваня вызывал в своём друге зависть, ведь тот никогда даже близко не подходил к королевскому дому, любуясь им лишь издалека. Тем не менее, Ваня уговорил Гончаренко однажды пустить к ним во дворец Костю. Тот ходил по роскошным залам с разинутым ртом, хлопая глазами, а потом ещё весь вечер пересказывал отцу свои приключения. Пекарь не оценил истории, обругал сына последними словами и пригрозил никогда больше не выпустить из дома. А потом началась война, и отец Кости ушёл добровольцем. Мальчик оказался на улице, но и Ване пришлось не сладко, когда его благодетель в лице Гончаренко покинул дворец. Парнишку тут же выкинули из королевского дома, посчитав ненужным переводить на него продукты и одежду. Так, оба друга вновь стали равны. Общую беду они собирались преодолеть вместе. Однако Ваня, в отличие от Кости, не планировал присоединяться ни к каким отрядам сопротивления. Всё, что ему было нужно — найти Гончаренко и быть рядом с ним, пусть и на войне, подвергая себя опасности. Костя не знал, где находится сейчас войско, но был уверен, что в отряде им укажут верный путь. Мальчишки совершенно не понимали, как работал весь этот сложный механизм, порождённый войной, поэтому действовали, полагаясь на свои чувства. Костя был смелее, и потому первым решил заявить о себе в отряде, дабы выяснить обстановку и понять, каковы их шансы не отправиться обратно в столицу. Пока что всё шло благополучно, и Костя, конечно же, связывал это с Федей, который в его глазах находился на существенно высоком уровне. Сегодня мальчик решил, что пора показывать благодетелю своего друга, также нуждающегося в опеке и помощи. — А ты уверен? — спросил Ваня, с опаской выходя из своего укрытия. — А мужики не побьют? — Ой, да какая тебе разница? Главное в расположение Его Светлости войти, а это проще простого. Он человек хороший, добрый, сказал, что сердце у него, как у девки. — Как это? — Ну... разрыдаться от любой мелочи может, вот. — Странно это. Разве командир может рыдать? — Ваня, ты достал! — резко остановился Костя. — Если тебе не нужна помощь, оставайся в лесу, кормись грибами. Я, как лучше хочу, а ты вечно всё переворачиваешь. — Прости, я просто не уверен, что твоя идея настолько хороша. — Меньше думай, и пошли! Когда они предстали перед Федей, тот от неожиданности сел на ближайшее полено. Одного ребёнка в отряде он ещё мог как-то пережить, но вот двоих... Смолов обречённо простонал. — За что? Господи, за что? — взмолился он, вскидывая руки к небу. — Ваша Светлость, мы не будем вам мешать, — тут же включился Костя. — Мы будем помогать войску, будем осторожны и будем беречь ваше сердце. Клянусь своей жизнью! Ваня, что ты стоишь, как пень? Клянись, давай. — Да, Ваша Светлость, я тоже клянусь, — Ваня приложил руку к сердцу по примеру своего друга. «Что бы сделал в такой ситуации Лёша? — думал Смолов, переводя взгляд с одного мальчишки на другого. — Кончено же, он бы их не прогнал. Отправлять их в столицу смертельно опасно. Лёша бы оставил их тут. Но Лёша добрый, Лёша не умеет отказывать кому-то в помощи... А я? Зачем мне тут эти дети? Это же бред какой-то!» — Ваша Светлость, — Костя дотронулся до плеча герцога, заглядывая ему прямо в глаза. — Что мне с вами делать? Оставайтесь, — вздохнул Федя. Лица мальчишек тут же просветлели. — Но, если хоть раз вы что-нибудь испортите, если хоть один мужик на вас пожалуется, пешком пойдёте в столицу. Без еды и воды. Поняли? — Да, Ваша Светлость! — хором ответили парнишки. Так, Федя возложил на себя дополнительные обязанности помимо роли командира. Мужики изредка посмеивались, чуть заметно улыбались, замечая, как герцог носится то с одним, то с другим мальчишкой. Сначала Смолов хотел их пристроить на какую-нибудь безопасную работу, чтобы не получилось, как в прошлый раз с Костиной ногой и лошадью. Самым безопасным, по мнению Феди, была готовка еды. К тому же, один из детей вышел из семьи пекаря, должен был что-то в этом понимать. Первое время остальные люди из отряда даже не хотели притрагиваться к яствам, приготовленным детьми. Однако кто бы стал спорить с командиром, приказавшим есть, что дают. Как выяснилось, Костя неплохо справлялся со своей задачей, но вот Ваня вечно крутился у него под ногами и всячески мешал. — Ваша Светлость, он суп испортил! — пожаловался мальчик, указывая пальцем на своего друга. — Уберите его куда-нибудь от котла, пользы всё равно никакой не приносит. — Куда ж я его дену, чтобы он не убился? — поинтересовался Федя, проверяя, хорошо ли заточен меч. — Откуда мне знать. Просто уберите его от еды подальше. — Ваня, иди сюда! — мальчик поспешно приблизился к герцогу. — Что ты умеешь делать лучше всего? — Ну, когда я с папой рос, то мы сапоги шили. Я обычно инструменты подавал. А у Виктора Михайловича я ничем не занимался. — Вот, где корень зла, значит, — прошептал Костя. — Я знал, что во дворце только лентяев растят... — А ну, замолчи, — Федя нахмурился, раздумывая, куда можно послать Ваню с довольно скромными умениями. — Может, тебе оружейником побыть? Будешь за оружием присматривать. — Это можно, — тут же согласился мальчик, энергично закивав головой. Так, Ваня стал оружейником, вернее, его подобием. Он исправно следил за оружием, сразу сообщал, если какой-нибудь меч затупился, а топор сломался. В общем, теперь оба ребёнка были пристроены, и Федя мог облегчённо выдохнуть. Недолго длилось его счастье, потому что спустя несколько очередных столкновений с воинами Востока отряд значительно поредел. Сражения становились всё опаснее и кровопролитнее, люди будто бы начинали понемногу звереть. Враги явно устали находиться в одном месте и хотели завоевать ещё немного территорий, чтобы постепенно продвигаться дальше. Видимо, сначала такой неспешный ход действий им был вполне на руку, но теперь отведённый срок заканчивался, нужно было куда-то идти, менять своё положение. Федя, однако, такой вариант допустить не мог. Он не знал, каково было Игорю, чем занимался его отряд, быть может, их уже вовсе не существовало, но конкретно свою задачу Смолов собирался выполнить любой ценой. Кроме того, герцог чётко держал в голове мысль о том, за что, собственно, он борется. А боролся он за Лёшу, за своё королевство, ну, и немного за двух мальчишек из отряда. С течением дней, Федя свыкся с их существованием. Наверное, они помогали ему не забывать, что где-то там, уже в далёком прошлом, была нормальная, спокойная жизнь, которую необходимо вернуть. Смолов смотрел на Костю и Ваню, сидящих на настиле в его шатре, и понимал, что дети совершенно не заслужили терпеть все эти невзгоды. Как вообще можно убивать детей? — Ваша Светлость, когда мы пойдём сражаться? — спросил Костя, испытующе глядя на герцога. — У вас явно не хватает людей, возьмите нас. — Исключено. Даже, если в отряде останусь один я, вы никуда не пойдёте. — Ну, пожалуйста! Мы будем выполнять любую вашу команду и не сунемся вперёд всех. — А я, вот, лучше бы в лагере посидел, — заметил Ваня. — Тут спокойнее и безопаснее. — Опять эти дворцовые замашки, какой же ты стал противный! — воскликнул Костя. — Ну, и сиди, сколько влезет. А я хочу сражаться, я хочу наконец-то долг свой исполнить. — Какой ещё долг? — усмехнулся друг. — Перед Отечеством. — Хорошо, — вдруг произнёс Федя. — Завтра же поедешь с нами в степь, раз уже тебе так хочется побывать в сражении. Посмотрим, сколько врагов ты убьёшь. — Тысячу, клянусь! — ответил Костя, прижимая ладонь к сердцу, чем вызвал у Смолова усмешку. Естественно, что никакую тысячу сын пекаря не убил, он и одного воина Востока застрелить из лука не смог. Сколько бы мальчишка не кричал, но в силу возраста и ещё совсем детского мировоззрения он не мог допустить чьей-то гибели. Кроме того, Костя чуть не погиб сам, застыв на месте, когда восточный лучник натянул тетиву, целясь прямо в сердце парнишки. Вовремя подоспел Федя, приняв весь удар на себя. Стрела попала ему в плечо, надолго выведя из стоя и оставив шрам на всю жизнь. Костя боялся даже на несколько метров приближаться к своему благодетелю, прекрасно понимая, что показал себя далеко не с лучшей стороны. Смолов вообще мог умереть из-за него! — Я убью тысячу врагов! — передразнил Ваня, когда они с другом сидели на каком-то бревне неподалёку от лагеря. — Хвастун ты и дурак. — Отвяжись, без тебя тошно. Откуда мне было знать, что так получится? Будто я хотел, чтобы Его Светлость ранили. — Нет, жили себе спокойно в лагере, занимались, кто чем мог, — Ваня вскочил с бревна и принялся расхаживать из стороны в сторону, причитая. — Но надо одному дураку всё испортить. Вот, что мы теперь будем делать? Погонит Его Светлость нас взашей, как обещал, без еды и воды, пешком. Помрём по дороге, вот здорово, конечно! — Что ты заладил? Помрём! Да, помрём. Будто я сам этого не понимаю. — Так, если понимаешь, чего расселся? Пойдём вымаливать прощение. — Не простит, — Костя мотнул головой. — У него же сердце, как у девки, сам говорил. — Всё равно не простит. Но мальчишки побрели, низко склонив головы, в шатёр своего благодетеля, мысленно готовясь к пешему пути в столицу. Федя с замотанным плечом сидел на настиле, изредка дотрагиваясь до раны, дабы понять, как быстро он сможет снова принимать участие в сражениях. — О, герой явился, — заметив Костю, хмыкнул герцог. — Ваша Светлость, прошу, только не прогоняйте нас с Ваней в столицу! — мальчик вдруг бросился перед Смоловым на колени. — Вернее, меня прогоните, а его не трогайте. Он же никуда не ходил, он в отряде сидел. Ваня умный и хороший! Только я виноват в том, что случилось. — А с чего вы взяли, что я вас куда-то прогоню? Ещё помрёте по дороге, я потом всю жизнь себя винить буду. Останетесь в отряде. Только о сражениях больше, чтоб ни слова не слышал, — суровый взгляд устремился на Костю, и тот закивал головой. Казалось, мальчик ещё никогда в жизни не был так счастлив. Теперь Федя в его глазах поднялся на уровень Господа Бога.