Семь грехов на пути героя

Бакуго в эту ночь понадобилась вся его выдержка до последних крох, какие он только смог выжать из своего буйного темперамента без криков и взрывов. Подозрения по поводу белоголовой полностью оправдались. Он думал, что она что-то задумала, и не прогадал. Хотя и чертова пацифистка, и ее дружок были хороши. Выждали достаточно долго, чтобы убедиться, что он не спит, и почти не шумели. Но все же не были лучше него. На самом деле, если бы он не был так взвинчен выкрутасами Сарумэ и вместо крови у него в венах не был треклятый кофе, то он, может быть, плюнул бы на белоголовую и смог заснуть. У дружка Сарумэ или у нее все равно не вышло бы застать его врасплох и не хватило бы силенок драться честно. И он не собирался вникать в ее еб*чие проблемы, будто делать больше нечего. ….Но его особо не спрашивали. Как и с двумордым, он подслушал то, чего не хотел, случайно. И Бакуго был бы идиотом, если бы выдал себя посередине очень милого разговора белоголовой и ее дружка о каком-то «Чистилище», истериках, Деку и смерти. Поэтому пришлось лежать тихо и слушать до конца. Конечно, ему хотелось хорошенько надрать задницу фиолетовому недо-Айзаве и желательно не раз, но сейчас было не время. Настоящий Айзава и остальные учителя не поймут и сделают его виноватым, естественно, даже если Сарумэ и ее подпевале тоже прилетит на орехи. Зато шанс предоставится позже. Айзава говорил что-то такое про сотрудничество с 1-В классом и прочую х*рню. Мысль о скором реванше несколько успокаивала и помогала держать себя в руках. Если он нападет на белоголовую, он проиграет. А Бакуго больше не собирался проигрывать. Черт возьми, он смог повалять в грязи Деку, у которого была сила Всемогущего, он просто не может проиграть чертовой пацифистке и, тем более, ее подпевале!.. Сарумэ и второй моб вели разговор почти неслышным шепотом, поэтому половину Бакуго не уловил, как ни вслушивался, а вторая имела для непосвященного очень и очень мало смысла. Но Бакуго и слышал в Камино достаточно, чтобы связать некоторые детали вместе. Например, очень «незначительный» факт о том, что Деку мог откинуть коньки из-за того, что был с чертовой пацифисткой на одной волне, и даже не подозревал об этом. Ну, чего еще ожидать от ботана-Деку. Он может придумать грязные уловки или извращенные трюки для победы в ходе соревнования, но не увидеть притворство или заговор у себя под носом. Возможно, белоголовая пацифистка знала, что делает. И, как не странно, она уже успела разглядеть суть Деку. Бакуго скрежетал зубами и готов был подорвать назойливого ботана дюжину раз подряд за доставленные неприятности. О, сейчас проблемы были у белоголовой, и его это не колыхало, если бы это автоматически не означало, что они ближайшее время будут и у него прямо под боком. В таком случае всегда лучше было знать, чего ждать, так что после коротких, но цветастых мысленных ругательств Бакуго стало немного легче. Белоголовая продолжала трындеть со своим дружком о каких-то ерундовых сплетнях 1-В класса, мешая Бакуго спать и отвлекая от действительно важных мыслей. А Бакуго приходилось много думать с того момента, как чокнутый крыса-директор назначил им наказание. Он подавил не очень приличное желание сплюнуть и продолжил смирно лежать с закрытыми глазами и почти ровным дыханием. Что бы там не думала белоголовая, он умел быть терпеливым, черт возьми! Пусть и чувствовал себя при этом х*ево. Наконец, фиолетовый моб отвалил и воцарилась долгожданная тишина. «Отлично, спать», — подумал бы Бакуго, если бы башка не трещала от дневного кофе и ночных новостей. Зато, отметил он с прорезавшейся злой иронией, он получил ответы на свои вопросы. Хотя понял из этого чуть больше, чем нихера. Итак, результат. Белоголовая действительно могла слететь с катушек в любой момент и заодно прихватить с собой Деку. Единственный способ избежать этого — маловразумительная единоразовая херня с расколом, которую даже миньоны Сарумэ считали отличным способом самоубийства. О, и самое чудесное — он все-таки оказался как минимум наполовину прав в отношении чертовой пацифистки. Она не была на стороне того злодейского ушлепка, но была похожа на него. Чертовски похожа, особенно в тот момент, когда рассказывала дружку о своем видении ситуации. И Бакуго готов был признать, что она звучала… убедительно. И что ее россказни были взяты не с потолка. Его почти не удивило даже то, что белоголовая знала про Одного-За-Всех. Деку отвратительно хранил секреты. И, черт побери, почему из всех людей тайну Всемогущего узнали именно Сарумэ и ее миньоны?! …Ладно, пацифистка была не настолько плоха. Судя по не-удивлению ее дружка, они знали о Мидории достаточно давно и до сих пор помалкивали. Его куда больше интересовали слова белоголовой о планах главного ушлепка злодеев. Наверное, раньше он посчитал бы Сарумэ и ее миньонов больными, раз они думали, что Всемогущий мог попасть в ловушку злодея. Всемогущий не проигрывает. Поэтому он стал кумиром Бакуго. Поэтому Бакуго хотел быть, как Всемогущий. Тем парнем номер один, который никогда не проиграет. Раньше логика белоголовой показалась бы ему максимально идиотской и далекой от реальности. Всемогущий выиграл бой, пусть и ценой потери сил. Плохой парень проиграл и угодил в самую защищенную тюрьму страны. Битва окончена, герои восторжествовали. Простая, железная логика. Но… Как показали свистопляски вокруг Сарумэ, детская. Черно-белая. За высказывания о Всемогущем белоголовую хотелось испепелить. Хорошенько потрепать на тренировке за компанию с Деку, который где-то успел про*баться с секретом Всемогущего. Но убить всерьез и насовсем? Нет, он точно этого не хотел. Он хотел быть героем. Что значило спасать людей. И, жестко признался сам себе Бакуго, ему стоило об этом помнить. Надирать зад плохим парням и спасать людей. Если помнить только про первое, то можно закончить, как чертов Старатель. Который ранил собственного сына. А если помнить только про второе, то можно навернуться, как Деку. Поэтому он, не будучи дураком, будет помнить про обе цели. Может, ему и хотелось потрепать Сарумэ в честной, прямой драке, но свои уроки Бакуго был способен выучить с первого раза. …Потому что, как он увидел на примере белоголовой, второго может и не быть. Чертова пацифистка говорила очень уверенно и не могла знать, что он ее слышит. Девка могла бесить его до белого каления, но они были на одной стороне. Только безумец будет раскачивать лодку, в которой находится и он сам. …И очевидно, что любые насильственные действия в сторону белоголовой закончатся плохо. Они были в одной лодке… не только на ближайшие две недели. У белоголовой было дохренища скелетов в шкафу. Она его бесила своим увиливанием от честной драки. Она могла быть похожей на злодейского ушлепка настолько, что с легкостью влезала в его шкуру и предсказывала его планы. Она жалела лидера тупой Лиги. Но она жертвовала собой. Тогда, в Камино, и сейчас, в невидимой Бакуго битве сознаний, полной всякой эзотерической фигни. Ладно. Он мог справится с этим. Это было странно, раздражающе и непривычно, но он просто… попробует. Типа, Всемогущий сказал, что он должен понять пацифистку. Но это было невозможно. У нее мозги были набекрень, а Бакуго было жалко свои. Но он мог… Типа, поверить? Какую-то подобную х*рню упомянул миньон белоголовой, а у него, очевидно, было полно опыта в делах «них*ра-не-знаю-не-понимаю-но-доверюсь». Так что он просто сэкономит время и силы и пойдет по протоптанной дорожке. И если с мыслью о необходимости не мешать и не взрывать белоголовую он с трудом, но мог свыкнуться, то с необходимостью понять чертову пацифистку?.. Да ни в жизнь. … Но его решение ничего не значило для ее миньонов. Он им страшно отомстит за вчерашнее унижение. Как только его отвяжут от белоголовой и пропадет угроза… всего этого.

***

Айзава моргнул. Потом еще раз. Зажмурил один глаз. Второй. Но нет, кучка коробочек и свертков всевозможных цветов, аккуратно сложенная под дверью, никуда не пропала. Он не спешил к ней прикасаться. Наверняка были замешаны его ученики. А дело, в которое вовлечены проблемные дети, всегда приносило много беспокойства. Он мысленно перебрал те немногие эфемерные поводы, которые объяснили бы… это. Но нет. Сегодня не был его День Рождения, общежитие все еще не взлетело на воздух, Сарумэ… А. Сарумэ. В его общежитии. И в его классе с сегодняшнего дня почти на две недели. Точно. Вздохнув с оттенком смиренного принятия неизбежной реальности, мужчина прошаркал к куче и пошарил внутри. Бенто (Сарумэ), какие-то закуски (Серо, Киришима, Сато), брелки (Каминари и Мина), органайзеры (Яойрозу и Иида). И даже… подушка с блестками? В глазах аж зарябило от переливающихся цветов. Аояма, определенно. Потратив пару минут на рассматривание «даров», Айзава сгреб их в охапку и оставил в комнате. Потом подумал и прихватил с собой бенто. Сарумэ готовила так же хорошо, как и влипала в неприятности. И он никак не мог определиться, что чувствует по поводу нежданной-негаданной гиперопеки от проблемных детишек. Это… смущало. Совсем немного. В гостиной обнаружился Иида, как всегда собранный и сверкающий очками. После нескольких минут успешного игнорирования потока вопросов о его самочувствии (он, что, заранее составил список и выучил его наизусть? Проблемный ребенок) Айзава попросил его проследить за тем, чтобы Сарумэ и Бакуго не убили друг друга до того, как спустятся вниз. Он намеревался проводить их до школы самолично и заодно оценить, насколько они свыклись с друг другом и безопасно ли для школы будет оставлять их рядом в классе на целый день. Что же, староста исполнил его просьбу буквально — Иида конвоировал Бакуго и Сарумэ, шагая за ними по пятам и зорко наблюдая за их движениями. … Как мама-квочка за неразумными утятами. Наверное, это был не очень подходящий повод для усмешки, но боже, Бакуго и Сарумэ, известные возмутители спокойствия, не ругались и даже обменялись недовольными, понимающими взглядами. Его ученик выглядел угрюмым, злым, но тихим, Сарумэ — уставшей, но решительной. И они не пытались ни взорвать друг друга, ни подстроить падение другого со стула, — он еще серьезно поговорит с Шинсо на счет вчерашней выходки, — а просто плелись в одном направлении с мамой-квочкой-Иидой позади. Ничтожный прогресс, надо будет посмотреть на них на совместной тренировке. Айзава почувствовал совершенно неуместный налет удовлетворения от их вида. Меленькая месть за подговор его учеников заботиться о нем. Это учителю положено беспокоиться о проблемных детях, а не наоборот. Они не могут нормально позаботиться даже о себе! …Ну, он тоже. В каком-то смысле. Но он уже привык к своему режиму дня. И был взрослым. Ответственным взрослым, так что он собирался не дать двум подросткам убить друг друга. Бакуго, очевидно, имел и больше желания, и опыта, но Сарумэ была… непредсказуемой и выглядела послушной. Если бы Айзава не знал некоторые детали ее происхождения и неоднозначных… суждений по поводу Лиги, то он бы тоже обвинил Бакуго в той драке. Все знали, что он несдержан, жесток и эгоистичен. Победитель среди первогодок Спортивного фестиваля Юэй и антипример будущего героя. И Сарумэ Удзумэ с другой стороны. Третье место на фестивале, абсолютная неконфликтность и мягкость, авторитет в 1-В классе, почти самоубийственная жертвенность. И моральные травмы. Несколько. Бакуго был виноват. Сильно виноват. Но той, кто сорвалась в драку первой, была Сарумэ. Да, у нее были веские причины. Не говоря уже о том, что именно она сообщила, в кого превратился Оборо и что он все еще… жив… в каком-то смысле, и что именно она сдержала одну из жутких атак Все-За-Одного, одолжив его силу, и… Глубокий вдох, и он возвращатился в реальность. Да, он тоже был на стороне Сарумэ в этом конфликте. Что не отменяло того, что ей, как будущей героине, надо было научиться справляться с ее припадками. И того, что Бакуго был нужен кто-то, кто не считал его злобным, жестоким, не подходящим для работы героем сорвиголовой. Бакуго был чем-то большим, чем это, и мало кто понимал. Айзава верил, что его ученик сможет справиться, что бы там директор ни задумал. Он проследит. В конце концов, он не исключил его в первый день занятий. У него есть потенциал. Осталось его раскрыть.