Семь грехов на пути героя

Удзумэ… дышала. Просто размеренно и глубоко вдыхала и выдыхала воздух. Продолжала это делать, пока смазанный мир вокруг не вернулся на место и не приобрел четкость. Шаг за шагом, Удзумэ осторожно возвращала всему происходящему смысл, а себе — контроль. Моргнуть, сосредоточиться на реальности. Медленно оттолкнуться от стенки и сохранить равновесие. Заставить конечности слушаться мозга. Тело, заряженное энергией, охотно откликалось на потуги вернуться в строй. Удзумэ отстранённо регистрировала восстановление чувств одно за другим. Вернулись цвета, звуки, ощущение гравитации и причуды. Хорошо. Как только у нее получилось вернуть контроль, она медленно подняла взгляд на Бакуго, опасаясь двигаться слишком резко. Головная боль ослабла, но не ушла, желудок больше не грозился вернуть еду обратно. Собственный голос больше не звучал сквозь вату, но все еще был слишком хриплым и тихим для нормы: — Я в порядке. Что мы должны делать? Он не шелохнулся, уголки губ поползли вниз, хотя Удзумэ не подозревала, что Бакуго может скорчить еще более мрачную рожу, и вонзил в нее откровенно неверящий взгляд. Вау, он почти достиг уровня «ты-знаешь-что-я-знаю-что-ты-нагло-врешь-мне-в-лицо» скепсиса Хитоши. Но все портил переизбыток эмоций. Удзумэ-в-Игре щелкнула языком и дернула уголком рта в намеке на ироничную усмешку. О, с такой мешаниной ярости и силы в глазах взрывной мальчик никогда не сможет выиграть у Хитоши в соревновании в гляделках. Бакуго мгновенно уловил смену ветров и ощетинился. Удзумэ хмыкнула и пожала плечами. В взрывном мальчике умение читать настроения людей на удивление прекрасно уживалось с его легко воспламеняемым характером. Было ли это побочным эффектом его животных боевых инстинктов? Интересная мысль, надо додумать ее позже. — Белоголовая, бл*ть! Не испытывай судьбу, — краткий миг агрессивного молчания и рычащий ответ на вопрос: — Черта с два я знаю! Бла-бла-бла, «захват тупого флага», бла-бла-бла. По двое, атака-защита, что-то там флаг. Удзумэ задумчиво подняла глаза на потолок. Под ее внимательным взглядом он остался статичным, никуда не убегая и не уплывая. Отлично. Ладно, здесь она не может винить Бакуго. Технически, у него было больше информации (которую они только что оба благополучно прослушали) про предстоящее упражнение, чем у нее. Неуютный обмен подозрительными взглядами прервали учителя, подзывая всех поближе. Бакуго что-то неразборчиво рыкнул и полностью развернулся к Удзумэ в угрюмом ожидании. Она сначала не поняла, что он от нее хочет, но через секунду… Удзумэ многозначительно хмыкнула, старательно игнорируя последствия… случившегося, чем бы это ни было. Она не смогла удержаться от беззлобного подтрунивания. Только посмотрите на взрывного мальчика, он пытается расти над собой и не убивать (добивать) навязанного союзника. — Как мило с твоей стороны, Бакуго-кун. Тот обнажил зубы и сузил глаза до опасных щелочек. С кулаков посыпались искры. Удзумэ отстраненно задумалась, почему ее собственная причуда тоже отреагировала искрами на потерю контроля. Можно ли считать это относительно безвредным явлением? Сможет ли она ими управлять? Или это комбинация Игры, переполнения энергией и кратковременного помутнения рассудка? Стоп, было ли это вообще помутнени- — Бл*ть, что? Удзумэ моргнула. Бакуго смотрел на нее с еще большим подозрением и напряжением. Ах да. Упражнение. Нельзя отвлекаться, нельзя! — Не обращай внимания. Идем. — Блестящая, бл*ть, мысль, Сарумэ! Бакуго резко развернулся и дерганной походкой практически побежал к остальным. Класс инстинктивно шарахнулся по сторонам, освобождая ему дорогу. Удзумэ осторожно, взвешивая каждое движение и старательно избегая телесного контакта, последовала за ним. Шаги были неуверенными, далекими от ее обычной плавной, сбалансированной поступи. Айзава и Всемогущий, как по команде, уронили на нее свое безраздельное внимание. Руководитель А-класса быстро восстановился и через мгновение отвернулся к доске, Всемогущему понадобилось на несколько секунд больше, чтобы оторвать от нее взволнованный взгляд. Удзумэ, прикладывая все усилия к игнорированию всех и всего, что не касается занятия, сосредоточилась на доске. Айзава выписал образовавшиеся пары для удобства и, естественно, они с Бакуго значились первыми, как единственные, оставленные вместе намеренно, а не выбранные случайно. И это означало… — Бл*ть! …что они первые в очереди на упражнение, о сути которого не имеют никакого понятия. Недовольные матерые звуки Бакуго спровоцировали новую волну головной боли, и Удзумэ сделала глубокий вдох, задерживая дыхание и фиксируя поплывшее по бокам зрение на доске. И рвано выдохнула, только когда легкие загорели от недостатка кислорода. Ну, и от полного, кристально чистого осознания очередной несправедливой подставы от судьбы. Больше от первого, ко второму она уже более-менее привыкла. На доске четким, сухим почерком Сотриголовы было выведено: «1. Бакуго-Сарумэ 2. Мидория-Иида 3. Хагакуре-Джиро 4. Тодороки-Урарака 5. Минета-Кода 6. Ашидо-Серо 7. Токоями-Аояма 8. Асую-Каминари 9. Сато-Яойрозу 10. Шоджи-Оджиро» Удзумэ несколько секунд бессмысленно пялилась на доску прежде, чем Иида влез в ее личное пространство и раздражающе громко поинтересовался, как она себя чувствует. Активность старосты привлекла внимание, и Удзумэ, не моргнув глазом, нагло соврала. Иида не поверил. Айзава тоже. Даже Удзумэ сама себе не поверила. Но очень убедительно делала вид. В конце концов, после Игры эта небольшая ложь станет правдой. Бакуго скалился и рычал на всех и вся вокруг, даже бросил нечитаемый сощуренный взгляд на Всемогущего, но далеко от Удзумэ не отходил. Айзава закатил глаза, устало махнул рукой, призывая следовать за ним. Кроме Бакуго и Удзумэ от общей группы отделились следующие три пары в списке, что никаким образом не давало подсказки насчет того, что они собираются делать. Остальные под руководством Всемогущего сбились у противоположной стены, предвкушая зрелище. Они с Бакуго шагали впереди, остальные с некоторого расстояния тихо перешептывались за их спинами. Айзава молча и настойчиво отконвоировал их на середину громадного спортзала, сунул в руки Бакуго красную тряпку на деревянной палочке и испарился из их поля зрения, предупредив, что «на подготовку окружения» у них есть две минуты. Три пары студентов, записанные следующими за их дуэтом в списке, если она не ошиблась, рассредоточились по условному полю битвы, заключая их в ровных треугольник и скрываясь из поля зрения. Центр спортзала сейчас мало походил на подходящее место для тренировки студентов лучшей геройской школы Японии. Ощетинившийся кратерами и кусками бетона всевозможных форм и размеров, разгромленный в пух и прах, будто тут пытались воссоздать битву Камино. Либо работа Цементоса-сэнсэя, либо результат тренировки предыдущих студентов. Сотриголова оставил их на единственном относительно чистом и ровном месте, прежде чем испариться в направлении Всемогущего. Она осталась наедине с Бакуго, треклятым чуть не взорванным флажком и Игрой. Не давая мигу молчания развернуться до тяжелой тишины, Удзумэ перекатилась с пяток на носки, тестируя степень головокружения, и негромко констатировала: — Думаю, мы играем в защите. И у нас осталось полторы минуты. В голове Бакуго что-то щелкнуло, грохнуло, переключило от звука ее голоса, потому что он очнулся от ступора, грязно выругался (и снова неоригинально, как же ему не хватает изящности Нейто и лаконичности Хитоши) и с силой швырнул в нее флажок. Точность у взрывного мальчика была на уровне, но выколоть ей глаз деревянной штукой не вышло, Удзумэ перехватила. От контакта дерева с кожей высекло несколько безвредных искр, но Удзумэ все равно положила флажок себе под ноги от греха подальше. Бакуго попытался обратить ее в пепел бешенным взглядом, раз уж флажком убить не получилось, но и здесь потерпел неудачу. У Удзумэ-в-Игре это вызывало игривое умиление, а не страх, раз уж на то пошло. На ближайший час Бакуго был записан в ее союзники, и она не собиралась упускать такой уникальный шанс. Это должно было быть даже забавнее их прежних противостояний, учитывая контекст ситуации и характер взрывного мальчика. Удзумэ пожала плечами на его претензии на устрашение и сделала несколько акробатических трюков на пробу. После немного неуклюжего сальто с подпиткой Гнева голова закружилась, но Удзумэ могла справится с этим. Тело слушалось и даже все еще было скоординировано. Бакуго, кажется, решил ее проигнорировать, легко заскочив с помощью взрывов на одну из ближайших бетонных плит. Дерганные, дикие движения и напряжение мускулов выдавали его с головой. Бешенство, раздражение, замешательство. У них было не так много времени, так что Удзумэ отложила разговоры на потом, сосредоточившись на обратном отсчете и «подготовке окружения», раз уж Бакуго любезно взял на себя функцию разведчика. Они оба без лишних слов понимали, что находятся в очень невыгодной позиции с самого старта по многим причинам. Даже если не считать их взаимоотношения, ее Игру и незнание деталей упражнения, они все еще были в проигрышном положении. Их причуды не очень хорошо сочетались, их превосходили численностью в три раза, их расположение находилось на открытой местности, где их легко видно издалека, но они сами не видели противника. Ужасная ситуация. Удзумэ не смогла сдержать расползающуюся по лицу улыбку. Ужасная ситуация, мизерные шансы на победу, худший в мире напарник — что еще надо для веселейшего времяпровождения в Игре? — Бакуго-кун, у нас осталась минута. — С*ка! — Бакуго даже не посмотрел в ее сторону в ответ на предупреждение. Изумительная у них получится команда. Интересно, он выругался на нее или всю ситуацию в целом? — И лучше не двигаться с места, раз мы не знаем правила. Бакуго агрессивно клацнул зубами, из-за чего следующее ругательство вышло невнятным, и резко развернулся в ее сторону. — Я знаю это. Не принимай меня за тупого, белоголовая! Охраняй, бл*ть, эту е*анную тряпку на палочке и не высовывайся, пока я буду взрывать всех этих неудачников. Удзумэ склонила голову набок, не спеша соглашаться. Не самый удачный курс действий — команде защиты разделяться и оставлять кучу уязвимых мест. По очень многим причинам. Но Бакуго ее точно не послушает, и у них совершенно нет времени. Удзумэ прикрыла глаза, уступая и просчитывая свои действия. Раз она не может спрятаться и не знает, можно ли это делать вообще, необходимо удерживать позицию. В отличии от экзамена на временную лицензию, ей не надо беспокоиться о гражданских или злодеях. Просто… Не потерять флаг и притвориться, что доверяет Бакуго и знает, что она делает. Удзумэ пошевелила пальцами, прикидывая, сколько энергии потратить на Уныние. Весь запас вбухать в стеклянный шар с ней внутри было бы невесело. Она останется за бортом битвы бесполезным грузом, баланс Грехов накренится в сторону Уныния, что сделает ее вялой и сонной, да и ее терзали сомнения, что организм скажет ей спасибо за такое насилие над ним. Но и вложит слишком мало — защитное стекло лопнет, как мыльный шарик, от пары ударов. Нужно однозначно больше энергии, чем на той предфестивальной тренировке с Камакири и Каибарой. Но тогда баланс сместится, пусть и не сильно критично, в сторону Уныния. А как Уныние смешивается с Игрой?.. У нее не было ответа, такой комбинации она еще не пробовала. …Поэтому, разумеется, она собиралась испытать это сейчас. Вдохнуть, выдохнуть, оценить расстояние до злого напарника. Вряд ли взрывной мальчик ей скажет спасибо, если она случайно отхватит ему половину тела. — Бакуго-кун, не подходи ко мне, я собираюсь использовать Уныние. Дальнейший поток мата она проигнорировала, полностью сосредоточившись на причуде. Защитные шары требовали концентрации и высокого контроля с ее стороны, если она не хотела промахнуться. Еще один длинный вдох, распростертые руки, беззвучная вибрация энергии, покидающей тело, — и звуки извне отрезало. Удзумэ удовлетворенно хмыкнула. Более плотный и крепкий материал. Идеально круглая прозрачная сфера. Она постаралась сделать ее побольше, но мало преуспела в этом. Места хватало как раз в обрез, чтобы встать в полный рост и раскинуть руки в стороны. В животе ухнуло, энергия перестала пытаться вырваться наружу неуправляемыми искрами, голова чуть прояснилась. Гнев перестал жадно бурлить внутри, Уныние его притушило. Наверное, время подготовки истекло, пока она оценивала свою работу, потому что Бакуго кинул в ее сторону на удивление неагрессивный нечитаемый взгляд и выпустил два мощных взрыва, взлетая от отдачи в воздух. Когда дым рассеялся, его след уже простыл. Удзумэ не слышала, что происходит в округе, излишек энергии, вбуханный в сферу, полностью отрезал внешние звуки. Зато в закрытом пространстве девушка очень хорошо слышала себя. Учащенное сердцебиение, тщательно контролируемое глубокое дыхание, движение мышц под кожей во время поиска более удобной позы. Удзумэ словила себя на том, что внутри, кроме легкого предвкушения и тени раздражения на Бакуго, начинало проклевываться невозможное для Игры чувство — тревога. Удзумэ почти сразу определила, что с созданной сферой что-то пошло не так. Через полминуты после начала упражнения она заподозрила, что все же переборщила с вложенной энергией. Через еще минуту поняла, насколько и в чем именно причина ее нервозности. Она случайно создала пространство с абсолютной тишиной*. И Удзумэ не представляла, как отсюда выбраться самостоятельно. Неудивительно, что ее тело паниковало. Она определенно слышала про это где-то. Или читала в одной из книг по психологии? Неважно, но помещение человека в комнату с полным отсутствием звуков было упомянуто в контексте самых эффективных способов сводить людей с ума. Упс. …Она просчиталась. Кто бы мог подумать. Игра делала ее легкомысленной, не так ли? Жаль, она не помнила ту статью дословно и не знала, сколько у нее времени. Видимо, придется выяснять на личном опыте. Удзумэ скривилась и шумно вдохнула, пока ее никто не мог видеть. Дыхание отдалось эхом в ушах и прокатилось вниз с головы до пят сквозь все тело. Уныние делало ее безынициативной даже во время Игры. Не то чтобы после добровольного заключения в сферу у нее был особый выбор. Но она все еще могла получить свою долю веселья даже от простого наблюдения. Правда, эта штука с абсолютной тишиной заметно мешала. Без единого движения на горизонте ей нечем было отвлечь себя, и с каждой секундой слух все больше адаптироваться к созданным условиям. Ее сердцебиение, дыхание, даже ток крови по венам становились все громче и громче, она слышала их все четче и четче. А еще через минуту она поняла, что не может двинуться без риска навернуться. Она медленно стекла на пол, совершенно неграциозно приземлившись на пятую точку. Удзумэ утратила чувство равновесия следом за слухом. Умом она понимала, как конечности должны двигаться, но они отказывались работать слаженно. Ей было… пока что не страшно, спасибо влиянию Игры, но очень некомфортно. Не тот опыт, который она решилась бы повторить снова без крайней нужды. Она не была физически ослаблена, причуда не разрывала ее на части (пока что), разум вернулся к ней в достаточной мере, чтобы осознавать реальность и задаваться вопросом, что происходит. Медленно поднять руку с зажатым в ней флагом к лицу получилось. Но Удзумэ не слышала и не чувствовала, как она это сделала. Кажется, она слышала даже самое легчайшее движение своих легких, как и остальных внутренних органов. Не было никакого пути игнорировать эти звуки, учитывая, что они поселились внутри нее буквально. Ее мозг немедленно застрял на этой мысли. Удзумэ чувствовала, что ее переклинило, будто заело старую пластинку. Она никак не могла заставить себя оторвать глаза от бледной руки, которая была ее-но-не-ощущалась-ее, внутри которой струилась кровь, обеспечивая ее выживание, что она слышала. Это то, почему в абсолютной тишине люди сходят с ума? Удзумэ продолжала бессмысленно пялиться на свою слегка подрагивающую руку с сжатыми вокруг деревяшки белыми костяшками. Ее мозг работал с перебоями. Любые мысли отражались от стенок сферы, усиливались в разы и острыми стрелами втыкались в незащищённый от самого себя разум. Она едва зарегистрировала краем сознания подступающую к горлу тошноту, которую удалось прогнать ранее, но на борьбу с которой сейчас банально не было сил. Игра держала ее сознание, душу и причуду крепкой хваткой, не давая расколоться или упасть на землю и свернуться калачиком, но… …Но она действительно чувствовала себя не лучшим образом. Секунды текли невыносимо медленно, и с каждой ей все больше хотелось оказаться где угодно, лишь бы подальше от этого молчаливого давления. Она потела, она мелко тряслась, она хватала воздух жадными глотками, очень невовремя осознавая, что запас кислорода в таком маленьком пространстве очень, очень ограничен. Игра не давала потерять ей сознание или бесконтрольно расколоться, наоборот, обостряла все ее чувства, а Уныние, даже слабейшее его прикосновение к разуму, не давало действовать решительно и немедленно. Ее причуда вновь сыграла с ней злую шутку. А ведь она только-только подумала, что начала преуспевать. Ослабила бдительность ненадолго после череды паршивых событий в ее жизни и поплатилась. Снова. Удзумэ оскалилась на саму себя. Что за мысли. Как жалко. Если она умрет здесь, это будет самая жалкая смерть в истории Юэй. Умереть от недостатка воздуха от собственной причуды. Совершенно случайно и без боя. И что скажут Хитоши и Нейто? Ее воспаленный ум зацепился за имена друзей. Она не знала, сколько пробыла запертой в сфере, но спустя это время она не могла притвориться даже перед собой, что она в порядке. Все было не в порядке. Попадание в собственноручно заготовленную ловушку словно бы вскрыло давно зревший надрыв. Бессонные ночи, стресс от нахождения рядом с Бакуго, Игра, паническая атака минуты назад и Уныние окончательно разбили тонкую пленку контроля на ее разуме. Она сорвалась. Знала, что при учителях, особенно при Сотриголове, этого делать нельзя, но сорвалась. Уже не имело значения. Возможно, Гнев или Гордыня могли бы уберечь ее от этого. Но сейчас, пусть и ненамного, среди Грехов перевешивало Уныние. В полном отсутствии звуков и уязвимом состоянии разума это имело решающее значение. Удзумэ не собиралась сдаваться. Никогда. Но каждый Грех исповедовал разные пути к достижению одной и той же цели. Уныние шла по самому легкому, не требующему тяжелых усилий, и предпочитала дождаться нужного момента. Удзумэ, не способная больше сопротивляться такому уверенному внутреннему шепоту, части ее самой, утомленно моргнула. Ничего плохого в том, чтобы немого отдохнуть, нет, правда? Тем более, во сне она будет потреблять меньше кислорода и ее не смогут достать панические атаки или опасные мысли, правда? Может, если она расслабится, ее энергия, заключенная в форме сферы, откликнется и освободит ее?.. Удзумэ перетекла в лежачее положение. Ослабила хватку на флаге. Прикрыла глаза. Да, так намного лучше. Дыхание замедлилось и выровнялось до редких глубоких вдохов-выдохов. Тревога и паника отступили. Абсолютная тишина больше не была проблемой, потому что она больше не чувствовала своего тела. Не так, как раньше, когда она осознавала реальность умом, но не совладала с телом, а по-другому. Это было… комфортно. Странно, отметила маленькая часть ее мозга, но комфортно. Она наконец могла отдохнуть. Отдохнуть…