Семь грехов на пути героя

— …Мы не можем доверить эту работу никому другому, кроме тебя, Ястреб. Где-то я это уже слышал. О, точно. В прошлый раз с такими же словами отправили шпионить за Лигой. Подозреваю, скоро я заполучу аллергию на пафосные речи. Ястреб поклонился, широко распахнув крылья. Оставался лишь один волнующий его вопрос… — …А девочка? Что будет с ней, если она выжила? На нем с легким укором скрестились взгляды членов Комиссии. Голос ответившего был мягким, но бескомпромиссным: — Она учится на героя, Ястреб. А герои рискуют своими жизнями ради защиты других. Если после конца твоей миссии она… сможет вернуться, то продолжит свое обучение, а за помощь с высокоранговым заданием герою номер два получит протекцию Геройской Комиссии. Больше вопросов нет? Тон не подразумевал вопросов, так что их у Ястреба не было. Он поклонился еще раз и после отмашки исчез через окно во вспышке красного. Он должен был прибыть в Юэй раньше полиции и всех остальных, кого успел созвать Незу. В голове роилось множество невеселых мыслей, но, собственно, веселых там не осталось с момента инфильтрации в Лигу. Даже полет над городом и свистящий ветер в перьях не были способны отчистить голову, справлялись лишь вбитые на подкорку инстинкты. Одно из важнейших правил героя — не отвлекаться во время миссии. Мощный взмах крыльями, словить ветер и лечь на него, обернув себя воздушными потоками. Внизу расстелился город с людьми, которых он поклялся защищать. Один из множества городов Японии, которые пострадают от буйства Лиги Злодеев, если герой номер два провалится. Верно, нельзя забывать причину, почему он это делает. По этой же причине у малышки Сарумэ нет выбора, но старый-добрый Ястреб сделает все, что в его силах, чтобы сохранить ей жизнь. К сожалению, со всем остальным она должна будет справиться сама. Его как-то забыли научить, как возвращать разум предполагаемому биологическому оружию, которое до последнего было малявкой-первокурсницей. Короткий перелет, наполненный напряженным гаданием «а что, если», и Юэй появляется на горизонте. Ястреб не смог сдержать обессиленный стон. Возле ворот стояла круто припаркованная полицейская машина, которую бросили в явной спешке. Только не это. Не успел-таки. Теперь ему предстоит драться за малышку Сарумэ и с Незу, и с детективом Тсукаучи. Что за невезенье.

***

Из сна Хитоши выдернуло какое-то движение под щекой. Что было довольно странным, потому что, как правило, его подушка не обретала самосознание и не пыталась вырваться на волю… Подождите-ка… Ощущения посыпались градом, протаскивая его за собой в реальность и выбивая любой намек на сонливость. Едва заметный запах спирта в воздухе. Онемелость конечностей из-за неудобной позы для отдыха. Практически бесшумное дыхание спящего человека. Одного… человека… Нейто. Тогда то движение под щекой… — Удзумэ! Еще до того, как он успел закрыть рот, его ударило осознание. Перед ним, медленно и методично пытаясь освободить руку из его захвата, сидела не Удзумэ. Его одарили внимательным взглядом без единого намека на эмоции. Попытки вырваться прекратились, Та-что-заняла-место-Удзумэ выпрямилась и замерла подобно изваянию, взгляд расфокусировался. Она явно смотрела куда-то мимо парня, зрачки то расширялись, то сужались в то время, как тело оставалось полностью неподвижным. Это была одна из самых леденящих душу вещей, которые Хитоши видел в своей жизни. Дело было даже не в полном отсутствии какой-либо реакции, а в глазах напротив. Абсолютно пустых, абсолютно лишенных жизни. Если глазам полагалось быть зеркалом души, то у него были плохие новости. — Имя для внешнего пользования - Тринадцатая. Я не могу связаться с Мастером, Шинсо Хитоши. Ты знаешь, что с ним произошло? Хитоши вздрогнул и судорожно выдохнул, не заметив, когда успел задержать дыхание. Равнодушный взгляд уперся ему куда-то в грудь. Та-что-заняла-место-Удзумэ терпеливо ожидала его ответа, замерев с неестественно прямой спиной и покорно расслабленными руками, которые Хитоши схватил в порыве паники. Парень отвесил себе мысленную оплеуху. Он должен собраться и как можно скорее прояснить, кто… или что заняло тело Удзумэ. Крушение жизни и жестоко убитые надежды могут подождать и лишить его и без того беспокойного сна чуть позже. Хитоши прикусил губу до крови, чтобы не сболтнуть лишнего, и постарался спросить максимально незаинтересованным голосом: — Мастер? Кто это? Не-Удзумэ после секундной паузы ровно ответила, слегка склонив голову набок и пристально рассматривая его стеклянными глазами: — Мастер — это Мастер, Шинсо Хитоши. Остальная информация запрещена для передачи посторонним. Последнее слово резануло слух, но Хитоши не подал виду, хотя это было куда труднее, чем он представлял. Он усилил хватку на несколько мгновений прежде, чем опомнился и отдернул руки. Не-Удзумэ сканировала его ничего не выражающим взглядом, и Хитоши мог практически слышать щелканье механизмов внутри нее, записывающих и сортирующих каждый его вздох, каждое его движение. Он сжал зубы и постарался отвлечь не-Удзумэ разговором, пока она не приняла какое-нибудь невыгодное для них с Нейто решение. Если смотреть объективно, Семь Грехов слишком хорошо подходили для побега, уж точно не Контролю Разума и Копии тягаться. Выловить-то смогли, насколько понял Хитоши из коротких мрачных перешептываний учителей, но возле самой стены Юэй и наспех собранным отрядом с подходящими причудами. — Ладно. Но если ты дашь мне информацию, я смогу поделиться ею с тобой. Может, я знаю, что случилось с твоим «Мастером», но мне нужно имя или описание. На самом деле, список кандидатов был суперкоротким, но никогда нельзя исключать другие варианты. Вероятность была низкой, но «Мастером» мог оказаться какой-нибудь Ультра-Ному или тот же Курогири. Не-Удзумэ кивнула, то ли соглашаясь, то ли принимая информацию к сведенью и снова замолчала. Хитоши начал подозревать, что она, как робот или компьютер, «подвисает» и выбирает следующий курс действий. Даже это знание могло быть полезным. Например, если ее сильно озадачить, то в битве или в погоне даже выигранные полсекунды могли сыграть решающую роль. Наконец, после доброй минуты тишины и нескрываемого глазения на Хитоши не-Удзумэ подала голос: — Мастер вне зоны доступа. У меня нет предварительных инструкций, что делать при таком сценарии развития событий. Нужно больше информации для принятия решения и коррекции будущего курса действий. Запрос на обмен данными удовлетворен. Предупреждение: конфиденциальная информация про Мастера, его Наследника и прочих причастных запрещена к распространению при любых обстоятельствах. Хитоши не смог сдержать глупого «Ч-что?», после чего ему слово-в-слово повторили предыдущую реплику. Он спохватился и усилием воли согнал вселенское изумление с лица. Молча кивнул, принимая условия. Надежда моментально пустила ростки в душе, как Хитоши не пытался предостеречь самого себя от этого. Но не-Удзумэ, как выяснилось из ее оговорки… наивна. Сильна, рациональна, безэмоциональна, как робот, но на удивление наивна. Не-Удзумэ умудрилась проговориться о нескольких важных вещах, несмотря на противоположные… «настройки», если судить по ее собственным предупреждениям. Во-первых, у загадочного «Мастера» был «Наследник», что ужимало список кандидатов на роль «Мастера» до единственной строчки. Разумеется, им должен был оказаться не кто иной, как Все-За-Одного собственной персоной. Удзумэ не раз вздыхала, что самым сложным в деле «спасения» Шигараки будет попытка ослабления влияния его «сэнсэя» на троюродного брата подруги. Несложно догадаться, что обращение «Наследник» было припасено для него. Второй подсказкой к происходящему было признание не-Удзумэ о недостатке информации. Что было для героев хорошей новостью, потому что это означало, что не-Удзумэ не имеет доступа ни к Все-За-Одного, ни, самое главное, к подруге, которая застряла в Чистилище. И, более того, не-Удзумэ не имела ни малейшего понятия, что делать без указки сверху. У Хитоши изначально сложилось впечатление, что не-Удзумэ с самого начала, несмотря на полную апатию, действовала как-то… растерянно. Если не-Удзумэ была такой же умной и искусной, как настоящая Удзумэ, то Хитоши сильно сомневался, что ей не удалось бы сбежать, захоти она этого по-настоящему. Как будто она… просто плыла по течению, что ли. Наверняка не-Удзумэ узнала придурка-Бакуго и попыталась уйти от взрывной угрозы как можно быстрее на автомате. Никого не атаковала и не ранила, иначе ее бы не оставили бы в покое так просто. Был бы другой уровень опасности, риска, ответственности для Незу. А так… Возможно, только возможно, что учителя увидят, что не-Удзумэ не представляет угрозы на физическом уровне, и не усугубят ситуацию. — Почему ты никого не убила? Если бы ты это сделала, то у тебя могло получится сбежать, — Хитоши задал провокационный вопрос, желая за один присест вызнать как можно больше. — Ситуация не требовала крайних мер, — не-Удзумэ ответила практически без запинки, словно ответ с бумажки зачитывала, — Убийство — тяжелое преступление с многих точек зрения: закона, морали, общественного мнения. Подобная мера не будет применяться без крайней необходимости. Неэффективная трата ресурсов. Хитоши почувствовал, как какой-то тугой узел внутри истаивает. Не-Удзумэ была безэмоциональным роботом, но не машиной смерти. Она не проявила агрессию даже к придурку-Бакуго. И если для нападения ей нужна была причина, то самый простой путь обезоружить не-Удзумэ — не давать ей повода для агрессии. С этим… можно было работать. — Этой особи необходимо знать, почему она проснулась. Запрос на описание событий, предшествующих текущему моменту и имеющих отношение к этой особи. Не-Удзумэ не сводила с него глаз с начала разговора. Хитоши наморщил лоб, сделав вид, что вспоминает, а сам лихорадочно соображал, что он может рассказать ей, не рискуя вручением опасного преимущества над героями и категоричными запретами учителей. — Произошло довольно… много всего, я не успею рассказать. Ты просто… появилась во время тренировки с А-классом, а Удзумэ… пропала, — Хитоши снова помрачнел на миг, но взял себя в руки, сосредотачиваясь на настоящем, где он мог еще что-то сделать, — Меня там не было, так что я не знаю точно. Он не кривил душой, говоря, что не знает точно, но про его собственные догадки речи в уговоре не шло. Хитоши старался не врать напрямую, учитывая информацию от Нейто о странном дополнении Семи Грехов в виде обострения эмпатии. Друг не успел объяснить, что именно он ощутил во время копирования причуды подруги, но Хитоши должен был думать о самом худшем варианте, где не-Удзумэ получила способность чувствовать ложь в том числе. Но удача улыбнулась ему в другой мелочи. Не-Удзумэ не «унаследовала» проницательности подруги и, похоже, «человеческих» социальных привычек тоже. А значит, Хитоши сможет ее обыграть на этом поле. — Ответ неудовлетворителен, но принят. Эта особь запрашивает следующий вопрос согласно договору об обмене информацией. Хитоши сделал мысленную пометку. Болезненно честна и прямолинейна. Еще рано судить о том, держит ли она свое слово, но то, что не-Удзумэ ссылается на договор и не пытается манипулировать его условиями, уже говорит о многом. Не то, чтобы он начинал чувствовать симпатию к «Тринадцатой», но от характера Удзумэ в ней осталось куда больше, чем казалось. Что подводит его к следующему вопросу… — Ты знаешь, кто такая Сарумэ Удзумэ? Девушка утвердительно кивнула. Сердце Хитоши пропустило удар. — Сарумэ Удзумэ — цивильное имя этой особи, данное ей приемными родителями и внесенное в государственный регистр. Его больше, — крошечная заминка, — не существует. Воздуха для нового вдоха отчаянно не хватало. Глаза подозрительно защипало. Зрение размылось по краям. Рядом раздался захлебывающийся болью вздох. Хитоши слабо повернул голову на звук и скорее почувствовал, чем увидел, ужас только что проснувшегося Нейто. Слезы бесконтрольно катились по щекам, и Хитоши не делал попыток их остановить. Да, он знал, он предвидел ответ, он был готов к этому умом… Но не сердцем. Слышать это от той, кто выглядела в точности, как подруга, разделяла ее нелюбовь к насилию и знала, кто такая Удзумэ… Было больно. Почти физически больно. Надежда все еще цвела сумасшедшим цветом в груди, но от этого было только сложнее отринуть чувства и играть объективного дознавателя. Слова резко закончились, в глотке застряли безмолвные всхлипы, плечи мелко тряслись. Хитоши знал, что выглядит жалко, но какая разница? Здесь не было тех, кому есть дело до этого. Нейто, эмоционально вымотанный, давно пересекший грань истерики, был в еще худшем состоянии, чем он, а не-Удзумэ… Тринадцатая… даже не пошевелилась. Она просто не могла понять. Была лишена возможности чувствовать. Хитоши сделал судорожный вдох, пытаясь вернуть себе контроль над дыханием. Нейто остервенело тер глаза, безрезультатно стремясь скрыть слезы. Тринадцатая безучастно взирала на них свысока, пока они, скрючившись в неудобных позах, оплакивали исчезновение своей подруги. *** Нейто уже второй раз за сутки переживал истерику, только стоило ему проснуться. До того, как «Тринадцатая» подтвердила, что Удзумэ больше не существует, он думал, что у него банально не осталось сил на какую-либо реакцию. Что ж, он ошибался. Слезы заливали лицо, боль внутри ворочалась безобразным шипастым комком, сердце стучало в груди, как сумасшедшее. Нейто не знал, сколько так просидел, с опухшим и покрасневшим лицом в ладонях. Он дернулся, когда знакомый голос с незнакомыми интонациями раздался у него над головой. В своей гнетущей печали он совершенно забыл, где и с кем находится. — Повторный запрос на получение информации и уточнение статуса: какова статусная роль раннее упомянутой Сарумэ Удзумэ в отношениях с окружающими, в частности, с Шинсо Хитоши и Мономой Нейто? — Ч-что? Ты… ты… Нейто непроизвольно сжал кулаки, совершенно потеряв дар речи. У него не хватало слов, чтобы объяснить девушке перед ним, насколько ситуация неправильна, а ее вопрос — абсурден. Как вообще кто-то может не понимать концепции дружбы? Любви? Тоски и отчаяния? — Ты — не человек.