Семь грехов на пути героя

Оборо скучал. Он уже пытался развлечь себя счетом, но после десяти тысяч ему осовело это дело до чертей. Воспоминания о «человеческой» жизни так и не вернулись, даже живительный (во всех смыслах) пинок под зад от девочки-картинки, лихо прорвавшей ткань пространства Чистилища, особо не помог. Звук своего имени прочистил мозги и придал сил «вынырнуть» из застрявшего состояния между внешним миром и Чистилищем, но не вернул воспоминания. Однако даже те лоскуты, которые время от времени всплывали в голове, говорили о том, что он был очень далек от терпеливого типа людей. Поначалу он до рези в метафорических глазах всматривался в пустой горизонт, ожидая преследования. Потом немного успокоился, но все еще напряженно следил за окружением краем глаза, даже зная, что заметит приближение опасности задолго до непосредственного контакта. После рискнул повернуться спиной к тому месту, от которого они бежали, чтобы уделить внимание девочке-картинке. В конце концов, спустя пару вечностей по собственным ощущениям, Оборо расслабился полностью и заскучал. Пару раз в самом начале пространство прорезало низкое противное верещание, расходящееся по Чистилищу многоголосым эхом, но после этого стояла мертвая тишина, словно отрезало. Оборо в первый раз перепугался до полусмерти, потому что девочка-картинка все еще выглядела неважно и дальнейшее передвижение могло ее банально добить. Но за ними никто так и не пришел, и Оборо выдохнул. Возможно, их след потеряли, если победил тот мерзавец, или забыли и уже рыскали в поисках новой добычи, если победили монстры. К счастью, у последних, даже у новых, было не так много мозгов, чтобы целенаправленно охотиться за двумя излишне шустрыми целями. Они предпочитали сжирать более доступные души. Безымянных теней было жаль, но они уже давно перестали быть людьми, личностями — лишь слабые отголоски, квинтэссенции страданий. Пусть таким ужасным способом, но их закольцованные мучения прерывались. Оборо не имел понятия, что с ними случалась, но вряд ли участь быть съеденным монстром единожды была сильно хуже вечных скитаний по Чистилищу. Он не знал, так что оставалось возносить короткие молитвы за безликих жертв и спасать самих себя. Чем он и собирался заняться. Девочка-картинка все еще не пришла в себя, так что Оборо должен был защищать ее до того момента, как она найдет путь обратно. То, что она сможет, Оборо не сомневался — она уже не один раз здесь побывала, а в последний раз, кажется, нашла способ попадать во внешний мир осознанно. Он подозревал, что она проложила какое-то подобие «тропки» туда-обратно, так что… В общем, способ найдется. Раз могла раньше, то сможет и сейчас. Наверное. — А-а-а, я больше не могу так! — Оборо экспрессивно вздернул руки к небу и, намотав несколько кругов вокруг неподвижной спутницы, плюхнулся обратно, продолжая эмоциональную тираду, — Девочка-кар… Подожди-ка, я до сих пор не знаю твоего имени. Мерзавец назвал тебя Тринадцатой, но- Чистилище содрогнулось. Содрогнулось. Оборо немужественно пискнул и рефлекторно развернул вокруг них «безопасную зону» из собственного не то тумана, не то темного пуха. Парень не до конца понимал, что конкретно делает, но эта «подушка безопасности» не раз спасала его от монстров. Особенно поначалу, когда он еще не умел перемещаться далеко и быстро, приходилось замирать, прятаться в эдаком энергетическом облаке и неистово молиться, чтобы чудовище прошло мимо. За свою богатую «жизнь» здесь он выучил еще пару трюков, но они предназначались, в основном, для отпугивания рядовых теней или развлечения. Рисковать собственной шкурой и смотреть, что будет с его душой, если использовать навыки на монстрах, он был не намерен ни за какие коврижки. Землетрясение тем временем в Чистилище продолжалось еще миг, потом стихло так же резко, как и началось. За короткие мгновения с Оборо успело сойти семь потов, так что он заклялся произносить проклятое имя вновь. Черт знает, что это было, но повторения он точно не желал. Девочка-картинка, вопреки опасениям, не пострадала, лишь издала едва слышный, недовольный стон. Оборо внял. — Ладно, — пробормотал он себе под нос, постепенно рассеивая «подушку безопасности», — Понял, осознал. Но все же называть тебя каждый раз «девочка-картинка» не очень удобно. Но и давать тебе новое имя… чревато, сама понимаешь. Ты-то откуда-то знаешь мое, а вот как мне быть? Просто перечислять их наобум? Это займет вечность!.. Девочка-картинка предсказуемо не ответила, бледный огонь продолжал неуверенно колыхаться в груди, а проклятое пламя — лизать ее плечо. Оборо бессильно покачал головой. Из того, что он знал, только одна вещь могла помочь девочке-картинке прийти в себя гарантированно — ее настоящее имя. Загасить травмирующее спутницу пламя он не мог — попытался сразу же, но получил вспышку колючей боли, которую, как оказалось, вполне себе чувствовал в Чистилище, и ожог, неаккуратным пятном темнеющий на правой ладони. Был еще один вариант — попытаться снова захватить контроль над своим телом, тем более, что Оборо чувствовал, что сил у него прибавилось и шансы на победу возросли. Тогда он смог бы узнать имя девочки-картинки и, возможно, вернуться, чтобы помочь. Но это даже на план не тянуло — оставлять бессознательную девочку без защиты в месте, где монстры разорвут ее на куски, едва увидят. И что будет, если он застрянет между мирами, как в прошлый раз? И девочку-картинку, и себя загубит. Оборо гонял по кругу одни и те же мысли уже в сотый раз, когда на темном горизонте появилась черная точка. Все сомнения мигом выветрились из головы, Оборо мигом вскочил на ноги и заученным движением рук обернул вокруг себя и спутницы защитное облако, не успевшее распасться на хлопья после недавнего землетрясения. Точка медленно росла и росла в размерах, неумолимо приближаясь к месту их схрона. Оборо выругался. Мысленно, чтобы не дай бог не привлечь внимания твари. И не просто твари — Ному-скалы. Вероятно, самого древнего и опасного монстра Чистилища. Неудачненько вышло. И как назло, монстр пер прямо на них, никуда не сворачивая. Оборо с обмирающим от страха сердцем застыл столбом. Только руки тряслись от напряжения и осознания цены, которую придется заплатить, если их укрытие хоть на секунду проявится. Оборо впервые видел Ному-скалу так близко. Громадный, не меньше пятиэтажки, он внушал неконтролируемый страх одним своим намеком на присутствие. В отличие от других теней, Ному-скала представлял собой не просто бесформенный сгусток тьмы или едва сформированный силуэт, а самое настоящее чудище. Он был похож одновременно на орангутанга и на ожившую гору, с колючей длинной гривой и выступающей вперед челюстью, полной острых клыков. На морде, не обезображенной хоть каплей интеллекта, злобно горели красные щелочки, которые при определенном воображении можно было принять за глаза. Ному двигался медленно, словно через силу, но уверенно шел прямиком к ним. Более того, по мере приближения монстра становилось понятным, что он что-то несвязно бормотал скрежещущим, грубым басом. Несуществующие волосы на голове Оборо встали дымом, и он едва не потерял контроль над убежищем, когда расслышал, что именно. — На…следник… не…достоин… Мастер… Мастер!.. Мастера нет… Должен… Найти… Найти… ее. И почему-то у Оборо не оставалось сомнений, кого именно имеет в виду Ному-скала. Интуиция забила тревогу во все колокола, но угроза и так была очевидней некуда. Призрачная надежда растаяла окончательно, когда Ному остановился на границе их убежища, грузно нависая над ним, и повел головой, словно принюхиваясь. На время монстр даже замолк, увлеченный своим делом. Некоторое время он стоял на месте, едва заметно раскачиваясь из стороны в сторону, потом начал ходить вокруг кругами, словно хищник, выслеживающий добычу. — Где… Где?!.. Чую… Чую… Здесь… Но ничего нет… Где?! Гигант, видимо, не отличался терпением, потому что яростно взревел, встряхнув Чистилище не хуже предшествующего ему землетрясения, и закрутился волчком вокруг места, где прятались Оборо и девочка-картинка. Ному-скала даже попробовал потыкать рукой в убежище, но каждый раз промахивался, благо, они были слишком мелкими по сравнению с монстром, чтобы тот задел их. Один раз огромная ладонь пронеслась совсем рядом, едва не натолкнувшись на занятого наращиванием защиты Оборо. Одно утешение — Ному-скала оказался так же восприимчив к его маскировке, как и остальные монстры, так что в облаке он шарил рукой наугад. Но куда больше было плохих вестей — чудовище хоть и было не особо умным, но было нетерпеливо и способно каким-то макаром чувствовать их месторасположение. Когда поиски Ному-скалы не увенчались успехом, он взревел еще раз, ударил себя в грудь и оскалился в сторону, словно там стоял невидимый виновник его неудачи. Монстр злобно зарычал себе под нос, потоптался на месте… и плотным клубком улегся сверху на то место, где Оборо растянул их защитное облако. Чистилище все же было не реальным, материальным миром, здесь действовали другие законы, так что монстр их не раздавил, просто буквально обернулся вокруг убежища, но Оборо очень сомневался, что при отмене маскировки они не окажутся прямо в лапах Ному-скалы. Лично Оборо никогда и не пробовал спать в Чистилище, страшась не проснуться после, но монстр не испытывал подобных проблем. Он устроился поудобнее, безуспешно пытаясь занять как можно меньше места, словно собака на хозяйском коврике. Оборо все еще прошибал пот от одной мысли, что Ному-скала их выследил и вообще над ними нависла угроза быть сожранными заживо, но не мог не фыркнуть от нелепого сравнения, избавляясь от части напряжения. Все-таки даже самый старый и страшный Ному не мог перебить градус ужаса от встречи с чудовищем в человеческом теле, папашей девочки-картинки. Хорошо хоть, что в Чистилище он не знал ни усталости, ни голода, соответственно, мог держать маскировку довольно долго. Не был уверен, вечно ли — ни разу не приходилось, — но выбора особого не было. Необходимо было дождаться, когда Ному-скала потеряет к ним интерес, — рано или поздно любой Ному отправлялся на поиск новой жертвы, даже самый упертый и кровожадный, у них просто не хватало мозгов и памяти для длительного преследования, — и потом аккуратно двигаться в другую сторону. Девочка-картинка должна была выдержать простое передвижение без «скоростных прыжков». План был хорош, но… Но Ному-скала так не считал. После того, как он проснулся, монстр никуда не ушел, наоборот, огласил Чистилище еще одним разочарованным ревом и принялся рыться в облаке более тщательно. Оборо несколько раз подряд уворачивался от загребущих лап и пару раз едва успевал выдернуть девочку-картинку. Учитывая, что обе руки были заняты поддержанием маскировки, то пришлось использовать не самые комфортные для девочки-картинки способы ее перемещения. Занятый одновременно спасением их шкур и контролем так и норовившего распасться клочками скрывающего облака, Оборо не вслушивался в то, что бормочет монстр по десятому кругу. Как выяснилось через секунду, совершенно зря. Ному-скала прорычал что-то вроде «сар-р-рмэ’думэ» и взревел. Но на этот раз не печально, а как-то торжествующе. Оборо недоуменно оглянулся, хотя и знал, что через уплотнившийся слой облака мало что сможет разглядеть. Ничего нового предсказуемо не найдя, он развернулся обратно. А когда кинул быстрый взгляд на девочку-картинку, чтобы привычно убедиться в ее безопасности… Застыл, застигнутый врасплох. Девочка-картинка очнулась и сейчас смотрела на него жутковато светящимися красными глазами, не проронив и слова. Оборо на миг потерял концентрацию, и за это поплатилась девочка-картинка. Облако исчезло всего на краткое мгновение, являя их Ному, но тому хватило этого короткого промежутка, чтобы победоносно взвыть и схватить его спутницу. Сам Оборо, кажется, совершенно не интересовал чудовище. Хрупкая, миниатюрная девочка-картинка полностью скрылась в кулаке громадины-монстра, Оборо не успел ни вскрикнуть, не кинуться к ней на помощь. В голове промелькнули сотни ужаснейших концовок даже раньше, чем он успел опустить руки, чтобы развеять ставшей бесполезную маскировку и перепрыгнуть через пространство прямо в битву не на жизнь, а на смерть. В том, что из отчаянной схватки живым сможет выйти только один из них, он не на секунду не сомневался. И то выбор стоял не между Ному и ним — между ним и девочкой-картинкой. Один пожертвует собой, чтобы второй попытался сбежать. И он уже был готов принять на себя первую роль, когда над Чистилищем разнесся зычный девичий голос, полный силы и собственного достоинства. — Гигантомахия. Немедленно поставь меня на место. Голос звучал повелительно и крайне недовольно. Оборо не сразу понял, что он принадлежит девочке-картинке, вовсе не раздавленной небрежной хваткой гиганта. На мгновение установилась звенящая тишина, все участники сцены неподвижно замерли. У Оборо проскочила дикая мысль, что девочка-картинка говорила точно так же, как ее папаша-ублюдок, но он тут же ее откинул. Скорее всего, она безбожно блефует, оказавшись в отчаянном положении. Еще бы — только-только очнуться и тут же оказаться перед лицом смерти. Но в следующий момент произошло то, чего Оборо никак не ожидал, но на что глубоко внутри надеялся, как на чудо. Гигант заторможенно опустил руку, осторожно, по одному, разжал пальцы и как-то весь скукожился, напомнив Оборо провинившегося перед хозяином пса. Весь трепет и ужас перед Ному-скалой улетучился. Упомянутый монстр припал на четвереньки и поворачивался к маленькой фигурке то одним, то другим глазом, как-то незаметно утратившим весь свой злобный блеск, и проскулил: — Гигантомахия не виноват. Гигантомахия долго искал Сармэ’думэ. Родственник Сар-р-рмэ’думэ сказал, что Сар-р-рмэ’думэ — дочь Мастера. Мастера больше нет, Гигантомахия это чувствует, — на этом месте Ному всхлипнул, как гигантский ребенок-переросток, и продолжил: — А Наследник… Наследник недостоин! Друзья Наследника обманывали Гигантомахию, показывая Сар… сар-р-рмэ’думэ, но она была ненастоящей! Слабой! Такой слабой! Как остальные черви! Они обманывали Гигантомахию много раз! Потом еще! И еще!.. Девочка-картинка раздраженно цыкнула, и гигант тут же заткнулся. Оборо все еще не верил своим глазам. Таинственный жуткий Ному-скала, старейшее пугало Чистилища оказалось на проверку… сторожевой собакой. Теперь, когда огромный монстр приобрел более-менее четкие очертания, не пытался сожрать все души в пределах видимости и стелился перед девочкой-картинкой, как щенок перед хозяином, он не казался чем-то угрожающим. Но терять бдительности нельзя было в любом случае. Никто не знал, что из себя представляют тени этих существ. «Гигантомахия» вполне мог «светлеть» разумом в определённые периоды, а потом превращаться обратно в неуправляемое чудовище. Так что Оборо подобрался поближе, хотя и мало что смог бы сделать в случае опасности. Зато так стало немного спокойнее, и тугая пружина, в которую он успел превратиться, ослабла. Девочка-картинка, не будучи дурой, без замедлений принялась допрашивать гиганта. Еще бы, относительно разумный (насчет уровня смекалки монстра Оборо иллюзий не питал с момента, когда тот начал говорить о себе в третьем лице) Ному, который может послужить источником информации. Достоверной, как говорится, «из первых рук». Но уже через пару косноязычных фраз монстра надежда увяла. «Гигантомахия» обладал разумом пятилетнего ребенка и далеко не сразу понял, что от него хотят. На нетерпеливый вопрос девочки-картинки об природе Чистилища монстр похлопал глазами, почесал в затылке и глуповато сообщил, что ничего не знает. — Ладно, — обреченно сдалась его собеседница, — тогда как называется это место? Монстр приоткрыл рот, полный частокола клыков. Оборо практически слышал, как в его голове заскрипели немногочисленные шестеренки. — Другой мир? Другой мир — это Другой мир. Здесь надо есть, спать и ждать. — Есть… что? — кажется, они с девочкой-картинкой додумались до самого вероятного варианта одновременно, судя по тому, как она дернулась и неуютно переступила с ноги на ногу. Чудище невинно моргнуло и прогудело то, от чего Оборо невольно отшатнулся, а девочка-картинка шумно втянула воздух сквозь нос, задыхаясь: — Так это… Комочки… серые. Их иногда трудно найти, но Гигантомахия знает, как искать. Гигантомахия нашел дочь Мастера точно так же. От нее пахнет жизнью и Мастером, — добавил он горделиво, будто… это… могло быть поводом для хвастовства. На какой-то миг даже обновленная и непривычно властная девочка-картинка утратила дар речи. В конце концов, она смогла выдавить из себя подобие ответа: — Это… познавательно. Но тебе обязательно их… потреблять? Я была бы тебе признательна, если бы ты перестал. Оборо незаметно выдохнул. Все-таки показалось. Девочка-картинка вернулась к прошлому амплуа. Ну… Почти. Гигант, так и не оторвавший колен от земли, засиял от счастья, предусмотрительно больше не пытаясь схватить девочку-картинку от переизбытка чувств. — Гигантомахия может! Гигантомахия сделает! Гигантомахия уже делает! Не ест одно… два… три раза, когда не спит! Их нет! Оборо понимал все меньше из того, что городил этот монстр. Что значит «их нет»? Души не могли же просто взять и исчезнуть? Или… могли? — А где они? Отвечай, что случилось! А девочка-картинка разозлилась всерьез. Оборо замер в предвкушении. Гигантомахия сжался под испепеляющим взглядом.