Семь грехов на пути героя

Асано пронзила дикая догадка. Этот старик… А у него есть яйца, если все обстоит так, как он думает. — Вы не знали?.. Но как?.. Старик медленно покачал головой. — Уже не имеет значения. Я помогу девочке. Смогу запечатать ее причуду, но ей придется принести обет. Теперь была очередь Асано шокироваться. — О-обет?! Эри-сама?! Но ей всего семь! Да и никто не предупреждал нас… Старик снова отмахнулся от него, как от назойливой мухи. — Не говорили, разумеется. Дитя слишком сильно, обычное запечатывание не подействует. Обет поможет ей контролировать «проклятье», если девочка захочет. Вы же за этим пришли? Поэтому не воспользовались своими проклятыми препаратами? — заворчал старик, вытягивая из-за пазухи туго свернутый свиток и подавая его Эри-сама. Девочка робко взяла его, продолжая смотреть на старика из-под ниспадающих волос. — Я… смогу контролировать?.. Старик повертел рукой в воздухе, выражая нетерпение и сомнение. — Не так просто, дитя, но полный обет бодхисаттвы* и мой Ящик Пандоры сильно помогут тебе. Но если, — монах резко поднял голову и вперился взглядом в Асано, и тот чуть не отшатнулся от внезапного прилива враждебности в его сторону, — вы, якудза, не готовы принять такие условия и всего лишь хотите воспитать из этого дитя очередное живое оружие с мощной причудой, то проваливайте, пока храм сам вас не вышвырнул. Асано округлил глаза. Он даже понятия не имел, что за условия имеет в виду старик, но Шинджи-доно уж точно не собирался манипулировать Эри-самой ни в каком виде! Он осторожно поставил девочку на пол и поднялся во весь рост, нависая над стариком, чтобы уж точно донести свою точку зрения. — Мы, — от злости даже челюсть заклинило, — ничего такого не хотим. Эри-сама может сама решить, хочет ли принести обет или нет, — когда монах неверующе фыркнул, Асано завелся еще больше, — Не знаю, что Вы слышали про Восемь Заветов Смерти, но Восстановитель, как и прошлая группировка, мертвы. Шинджи-доно лично убил Восстановителя, чтобы он не смог и дальше позорить имя якудза! Он не поступит так с Эри-сама! Старик нахмурился, хотел было возразить, но на последнем заявлении закрыл рот. Пожевал губу и раздраженно вздохнул. — И где вы раньше были, «правильные» якудза… Не отвечай, мальчик, это риторический вопрос. Приступим к делу. Если вы говорите правду, то у вас и вправду мало времени. Асано заставил себя заткнуться и сосредоточиться на том, что было действительно важно. Старик кивнул Эри-сама и повелительно сказал: — Читай. Эри-сама послушно развернула свиток, сделанный из тонкой васи*, и углубилась в чтение. Асано легко подсмотрел десять строчек, написанных витиеватым почерком. И правда походило на какой-то свод правил. «Не лгать», «не убивать», «не сплетничать»… — …Что такое «Три ценности»*? Старик покачал головой. — Три Драгоценности, мальчик. Сейчас неважно, если девочка продолжит жить с якудза, то никогда с ними не столкнется. Они живы только в пределах храмов… — глаза монаха на миг подернулись туманной дымкой, но Асано моргнул, и все вернулось в норму, — Дитя, если ты будешь соблюдать эти правила, то я смогу запечатать твое «проклятье». И причуду ты сможешь использовать снова, если будешь чиста сердцем и душой. Эри-сама сглотнула и прижала свиток к сердцу. Ей понадобилось больше времени, чем Асано, чтобы прочитать и вникнуть во все десять правил. — Но моя причуда… Никому не навредит?.. Старик утвердительно кивнул. Эри-сама просветлела лицом и без колебаний протянула ладошку навстречу монаху. Асано показалось, что тот чему-то грустно усмехнулся, но в следующий миг его внимание было полностью захвачено громадным гробом, появившимся над ними. Во время разговора остальные ящики как-то незаметно успели пропасть, но этот… был раза в два больше самых крупных. Асано стало неуютно, когда крышка гроба откинулась с призрачным скрипом, а Эри-сама засветилась ядовито-фиолетовым светом, который волнами начал втягиваться в гроб. Но парень был достаточно подкован в теории причуд, чтобы не пытаться прервать жутковатый ритуал. Это может обернуться чем угодно, вплоть до летального исхода. Старик и Эри-сама замерли друг напротив друга, а над ними завис гроб, медленно, но верно, вытягивающий из Эри-самы неоновые фиолетовые языки света. В какой-то момент они полыхнули настолько ярко, что на них стало больно смотреть. Асано невольно зажмурился и отвел взгляд. Он как раз смаргивал слезы от вспышки, когда мимо его головы что-то свистнуло и с резонирующим лязгом отскочило от стенки гроба. Тот натужно накренился в воздухе, и свет, втягивающийся в него от Эри-самы, словно бы замедлился. Старик открыл невидящие глаза, окрашенные в фиолетовый цвет, и прохрипел: — Не давай… вредить… вместилищу… проклятия… Асано немедленно впал в панику, что однако не помешало ему вытащить свои танто и выскочить из комнаты в том направлении, откуда прилетело нечто, задевшее гроб, проломив деревянную сёдзи*. Он использовал остатки двери, как прикрытие, чтобы избежать следующего залпа непонятных снарядов, и пинком отправил самый большой кусок вниз по лестнице. Сам остался стоять в дверном проеме, охраняя уязвимую точку от новых атак. Сердце колотилось где-то в ушах, все мышцы напряглись в ожидании удара, глаза метались туда-сюда по лестнице и части дороги, которая была ему видна, в поисках врага. Который никак не показывался. Асано отступил чуть назад, напряженно вглядываясь в каменную кладку дороги и кроны деревьев. Мысли проносились в голове, надолго не задерживаясь, одна быстрее другой. На открытом пространстве он был легкой добычей, но его не атаковали сразу же, как он выскочил. Перезарядка? Закончились снаряды? Не выполнилось какое-либо условие причуды? Еще не он был истинной целью, а Эри-сама или старик. Или, более конкретно, гроб, куда монах запечатывал «проклятье» Эри-самы, учитывая, куда угодил первый снаряд?.. И было похоже, что противнику недостает пробивной силы, иначе после первой неудачной атаки он бы просто-напросто проломил стену постройки, а не стал повторно атаковать дверной проем, который Асано защищает. У комнаты было два сквозных выхода, один из которых он сейчас загораживал, противника нигде не было видно, а значит… — Оттуда! Вместе с его возгласом дверь-сёдзи затрещала под натиском новой атаки, в которую он наудачу метнул оба своих танто с секундной задержкой. Первый вонзился в дверь, обнуляя импульс пока невидимых ему снарядов и выламывая ее в противоположную сторону, а второй пролетел дальше и задел человеческую фигуру, скрывающуюся прямо за ней. Раздался полный боли мужской вскрик, и Асано удовлетворительно оскалился, вытаскивая из ножен дополнительную пару ножей и перехватывая их поудобнее. Новых атак не было, но он не мог выйти и добить налетчика. Неизвестно ни количество противников, ни их причуды, ни текущее состояние битвы. Более того, снаружи может поджидать ловушка, да и открытое пространство для него будет больше недостатком, чем преимуществом. И он не знает, где Шинджи-доно. Самым безопасным будет дождаться босса там, где он сможет их найти, попутно защищая Эри-сама и монаха… И ту штуку, которая играет ключевую роль в работе причуды старика. Решение принято, план построен. Первое правило якудза, не колебаться в битве, было усвоено им буквально с молоком матери. Без него в теневом мире не прожить дольше того момента, когда у тебя кончается удача. — Ха, правильный выбор на этот раз… Якудза. Асано наставил оружие на дверной проем, откуда раздались стрекочущие звуки, которые едва складывались в узнаваемые слова. Он не стал метать ножи второй раз. В конце концов, у него их не бесконечный запас. Но очень хотелось, учитывая, что перед ним появилось. Зато становился понятен источник отвратительных звуков, лишь отдаленно напоминающих человеческую речь. Дверной проем перекрывал огромный богомол без намека на человеческий силуэт. …Асано относился к мутантам, как правило, безразлично, но прямо сейчас готов был пересмотреть свои принципы. Мозг заработал на полную катушку. Мощные жвала и хватательные передние конечности с радиусом атаки в полкомнаты уже были достаточно плохи для прямого столкновения с необходимостью защищать неподвижных Эри-сама и монаха, но еще и непробиваемый хитин?.. Асано даже не стал пытаться использовать пистолет. Только потратит драгоценные пули впустую. Итак, что же ему тогда делать?.. — А ты кто? Правильный ответ: тянуть время столько, сколько получится. Богомол медленно втиснулся в комнату и полностью распрямился, оказавшись еще больше, чем Асано сначала подумал. Ох, черт. Раздалось странное стрекотание. С некоторым запозданием он понял, что это смех. — Тебе должно быть все равно, якудза. Демон и его порождение не уйдут живыми с территории храма. Асано напрягся. Противник говорил с уверенностью и явно имел в виду Шинджи-доно и Эри-сама. Очень-очень плохо во многих смыслах, но сначала — богомол, потом — паника. Противник не заставил себя ждать, сразу бросив в атаку все, что имел. Асано не мог уворачиваться, учитывая монаха и Эри-сама за спиной, но блок ожидаемо провалился. Его просто смело с пути, как пушинку, впечатывая боком в каменную стенку. Ножи бесполезно отскочили от хитина, когда Асано все же попытался отрубить наглому насекомому конечность. Он не был ни достаточно быстр, ни достаточно силен, чтобы задержать богомола дольше. Тем ни менее, даже осознавая разницу сил, все равно рванул в сторону Эри-сама, как только смог. Сдаться сейчас? Исключено. Он лучше умрет сейчас, пытаясь защитить то, что осталось от Восьми Заветов, чем позже, когда его решат добить враги. Оставалось надеяться на чудо, потому что и умом, и взращенными с детства инстинктами он понимал, что не успеет броситься на перехват. Человеческое тело, даже самое натренированное, имело свои ограничения. Асано не смел отвести взгляда от голубых волос, объятых фиолетовым светом, даже если знал, что вот-вот они окрасятся в красный. Просто не имел права закрывать глаза. Но чудо… …Все же произошло. В лице старого Бэнкэя, которому хватило того времени, которое смог выиграть Асано, чтобы понять, что происходит, и сделать свой ход. За долю секунды до того, как шипы на лапе богомола проткнули бы и Эри-сама, и старика, между ними из неоткуда материализовалась стенка, в которой атака и застряла. Следом практически без задержки появились другие и с оглушительным треском захлопнулись вокруг богомола, закрывая того в коробку. Понятно, что это было делом рук старика, но Асано не стал выяснять, как и почему только сейчас, а, поменяв ножи танто на пистолет, метнулся к Эри-сама и подхватил ее на руки. Последние языки фиолетового пламени рассеялись в воздухе на полпути в гроб, который пропал так же бесследно, как и появился, стоило только Асано коснуться Эри-сама. План незаметно уйти в любом случае покатился к чертям, надо было хотя бы выбраться живыми. — Ну же, вы идете?! Асано нетерпеливо полуобернулся к старику, одновременно прислушиваясь к звукам битвы снаружи. Судя по шуму возни и то и дело обрывающимся боевым кличам, Шинджи-доно еще не проиграл, но был достаточно далеко, чтобы Асано не мог различить точное количество врагов или прогресс боя. Бэнкэй не отреагировал на отклик, продолжая бездумно пялиться на подрагивающий ящик, из которого активно пытался вырваться вполне себе живой и здоровый богомол. Асано нервно покосился на него и еще раз окликнул монаха. У них совершенно не было времени на моральные терзания или чем там был занят старик. — Эй-эй, этот чувак пытался убить и Вас тоже, надо уходить быстрее! С Шинджи-доно будет безопаснее в любом случае! Старик заторможенно повернул голову в его сторону и потерянно уставился на Эри-сама. Она заметно подрагивала и была горячей на ощупь даже через слой одежды, но у них не было времени разбираться. Просто еще одна причина забрать монаха с собой, чтобы позже хорошенько расспросить. Монах едва заметно качнул головой, то ли соглашаясь, то ли все еще не придя в себя, и побрел в сторону выхода. Асано тихо выругался, поудобнее перехватил Эри-сама с пистолетом и выглянул из комнаты. В поле зрения попало сразу несколько монахов, направляющихся к ним явно не с добрыми намерениями. Первый из них уже успел поставить ногу на лестницу, когда Асано выскочил из-за укрытия стены и выстрелил. Он успел лишить троих причуд прежде, чем монахи отреагировали на новую угрозу и бросились врассыпную под защиту свай, не дающих постройке сползти с горы. Позиция для стрелка была удобная: на возвышенности и одновременно защищенная узким прямым лестничным пролетом — единственным путем наверх, если не считать второго выхода. И единственной надеждой была скорость. Быстро прорубить свой путь наружу, чтобы им не успели ударить в спину или контратаковать. Но, как всегда, идеальный план провалился уже на первой стадии: старик то ли из-за неожиданности нападения, то ли из-за возраста едва переставлял ноги и даже не думал помогать в битве. Асано пинком отправил одного из оклемавшихся монахов с середины лестницы и одновременно с этим выстрелил в другого, попытавшегося схватить их из-за угла удлинившимися конечностями. Старик не облегчал ему задачу, болтаясь где-то сильно позади. Асано уже слышал приближение толпы с другой стороны здания, так что заорал, поторапливая последнего члена их группы: — Бэнкэй-сан, держитесь ближе! Их слишком много, я не успеваю!.. Старик, наконец, очнулся от состояния оцепенения и действительно начал двигаться более резво в их сторону. Глаза все еще шарили вокруг, будто он не мог поверить в происходящее, а движения были скованными, но по крайней мере он не стоял статуей. Асано подстрелил еще двоих неосмотрительно выбежавших навстречу противников и огляделся. Эри-сама делала резкий вдох, едва-едва не переходящий в вскрик, каждый раз, когда он нажимал на курок, но в остальном вела себя даже слишком хорошо для ребенка, оказавшимся на поле битвы. «Бойни, если все закончится плохо» — поправил внутренний голос, который Асано мужественно проигнорировал. — Вон они!.. И предатель вместе с ними!.. Они успели выбежать на главную дорогу, ведущую к подножью горы, когда их заметили с другой стороны. Асано не сомневался, что монахи, насколько бы неорганизованными и глупыми не были, успели заблокировать главные выходы, но он надеялся воссоединиться с Шинджи-доно раньше, чем их возьмут в тиски. Пока что их спасала неприспособленность монахов к настоящей битве, в прямом смысле «волшебные» пули, и сила Шинджи-доно, который, судя по отзвукам сражения, отвлекал большую часть непонятно откуда взявшейся армии на себя. Но на эту миссию они отправились вдвоем с Шинджи-доно, чтобы не привлекать внимания, и никак не рассчитывали на прямое столкновение. Дела шли все хуже и хуже. Старик вряд ли вообще когда-либо сражался в своей жизни, Эри-сама было всего семь, а у него была небоевая причуда. А противники все вылазили и вылазили из неоткуда. Асано уже подстрелил больше дюжины монахов, и у него кончались пули. Они еще были и жутко неудобными в перезарядке, так как подходили только на старые револьеры. Асано успел возненавидеть их лютой смертью, когда во время смены барабана его застал врасплох один из атакующих. Их с Эри-сама успели с ног до головы окатить какой-то жутко вонючей маслянистой жидкостью, благо, вторую часть комбо-атаки он сбил, не дав другой фанатичке сжечь их заживо. Они бежали в общем направлении шума битвы, в центре которой должен был находиться Шинджи-доно, а на пятки наступала новая порция кровожадных монахов, но они хотя бы продвигались в сторону выхода. Старик еще пару раз использовал свои ящики на отдельных монахах, но это, очевидно, требовало от него сил и определенной концентрации, а Бэнкэй и так был на последнем издыхании, так что Асано попросил его не тратить энергию впустую, а поберечь гробы на крайний случай. — Это… не гробы… а Ящики Пандоры… Асано закатил глаза. Серьезно, старик еще и тратит ценное дыхание на это?!