Ожог от каждого поцелуя. Мне больно, но я хочу ещё. Потому что я знаю – она сильнее демона. [Накамото Юта].
Ти кое-как разлепляет глаза и смотрит в деревянный потолок. Голова гудит, тело болит. Драки не было, раз нет синяков и кровоподтёков, но что тогда было? Девушка немного приподнимается, руки ноют в особенности сильно, словно за один подход отжался сто раз, хотя до этого вертел спорт и мысли о нём на чьём-то половом органе. Находится Ти в васицу – комнате в национальном японском стиле. — Охренеть, – не может сдержать восторга девушка. Ведь в этом помещении идеально всё. Пол комнаты застлан татами, вместо штор у окон сёдзи, а чтобы попасть в другие комнаты, нужно пройти через раздвижные панели – фусума. Из мебели в комнате немного позиций – шкаф осиирэ с двумя полками для хранения футонов, эти самые футоны, на одном из которых лежит девушка, небольшой журнальный столик да сумки Юты. Настроение настолько хорошее, что на время Ти снова забывает, что внутри неё демон. Она всегда мечтала увидеть традиционный японский домик и васицу. Но обычно всё, что попадалось, было уже уничтожено вандалами или одержимыми. Здесь же всё в таком состоянии, как будто она гостит у японской семьи, а они вышли в магазин. С большим усилием девушка поднимается на ноги. Она раздвигает фусума и выходит в другую комнату, обустроенную уже на европейский манер. Перед зеркалом стоит по пояс голый Юта и рассматривает метки на своём теле. Они очень яркие, прикасаясь к ним парень морщится от боли. Под его ногами лежит корзина с бельём, в ней испорченная рубашка и жилет. — Накамото-сан! Это… кто сделал? — О, очнулась, – оборачивается парень. – А память короткая. Это ты сделала. «Я что, напала на него?». — Накамото-сан! Прости меня, пожалуйста! Девушка долго извиняется, опуская стыдливо глаза. В этот момент она очень милая и безобидная. Юта чувствует особую власть и преимущество, это приятное чувство, но пользоваться этим побаивается. Она же может накинуться всерьёз. — Рубашка и жилет были очень дорогими, но что поделаешь. Он проходит мимо, так и подмывает прикоснуться к его телу, но стоит только протянуть руку, как внутри всё сжимается: демон не дремлет. Оба приводят себя в порядок и переодеваются в то, что есть в доме. А в доме только кимоно. Ти практически со всем справляется сама, но правильно завязать пояс вызывается Юта. Это выглядит очень странно, когда он держит в зубах клинок, а сам сосредоточено занят поясом от кимоно. Под конец Накамото всё же получает пинка по рёбрам, они наводят беспорядок на кухне, но не ломают всё до основания, драться в кимоно не очень удобно. Эти драки вообще что-то странное: они в синяках, в ссадинах, запыхавшиеся, но очень довольные, постоянно смеются, прислонившись чтобы передохнуть к стене или кухонным шкафам. Он же знает, что это не она хочет его ударить. И она понимает, что он её не убьёт. Не сегодня. Очень интересно, чей это дом. Накамото отмахивается, говоря, что у него есть очень хорошие друзья. Опасаться нечего. Сам парень тоже иногда думает, откуда у госпожи Мэй такие богатства. Что-то подсказывает, что она не только Скупщица и промышляет чем-то ещё... Но вот чем? Если бы газеты выходили регулярно, Юта бы смог прочитать, что когда-то этот дом принадлежал семье другого человека, который был связан с одной из жертв неизвестного киллера, связан с делом жизни господина Куроды. Однажды, пребывая в хорошем настроении, Ти танцует, пусть и шутливо, с веерами. Ей они очень нравятся: выделка и узоры как настоящее произведение искусства. Это ещё раз доказывает, что красоту можно создать своими руками. Вдохновляет. Юте нравится то, как она, эта дикарка, эта странная и непредсказуемая девушка двигается, как танцует, как дурачится перед ним. Он смеётся, аплодируя, и мечтает, чтобы так было как можно дольше. В доме есть электричество, но молодые люди используют его крайне редко. За тот небольшой уикенд они успевают сделать многое, в чём отказывали себе годами, для чего не было возможности: они смотрят любимые мультики Юты, вместе готовят простые блюда, пьют чай в саду у домика, читают книги, которые нашли в шкафах. Им очень хочется коснуться друг друга, но не получается: демон не позволяет. Ещё раз напиться и накуриться эти двое не решаются, таблетки расходуют тоже крайне экономно. Энергетики Юты хватает, чтобы влиять на демона, но иногда нервишки подводят обоих, приходится пить и расходиться по разным комнатам. — Это твой учитель тебе домик подогнал? – спрашивает ещё раз как-то вечером Ти, разбавляя чай лавандовым сиропом. Причём сиропа 3:1 по сравнению с чаем, говорили, что лаванда успокаивает. — Нет, Ким-сэнсэй, наверное, упивается своим несчастьем. Мы расторгли наши деловые отношения. — Твой сэнсэй – Ким Хичоль? Я слышала про него. Разное. — Я даже не буду отвечать, что правда, а что нет. — Ты скучаешь по нему? — Я же не подросток, который сбежал от злой мамы. Нам давно нужно было поговорить. Он не очень меня понял, так что желания продолжать разговор у меня не осталось. Запах лаванды сбивает агрессию, импульсы которой шлёт демон. Чем больше девушка привязывается к Юте, тем чаще демон захватывает её чувства. Ему конкуренция не нужна, это понятно. А вот Ти Юта очень нужен. Но она не знает выхода из этой истории, кроме как разбежаться. И от этого грустно. — А что ты у него спросил? — Как избавиться от демона, не убивая носителя. — Ч-что? Вопрос очень подходит к её ситуации, у Юты-то таких проблем нет. Но зачем? Она же не просила о помощи... И приятно, и страшно. — Он не сказал. Но я знаю человека, который может помочь. Собственно, поэтому и сижу тут, никуда не тороплюсь. Скоро этот человек придёт и всё нам расскажет. Юта поворачивает голову на девушку, которая внезапно разрыдалась. Запульнула стакан в стену, отшвырнула бутылочку с сиропом в сторону и спряталась за кухонной тумбой. — ТЫ ПОЧЕМУ ТАКОЙ ИДЕАЛЬНЫЙ, НАКАМОТО ЮТА? – кричит она с надрывом. В Юту летят ножи, все столовые приборы, всё, что попадается под руку. Он прыгает за диван и сидит там, пока всхлипы не стихнут. Ти думает, что Юта выбежал на улицу, поэтому подползает к дивану и садится на полу, чтобы основание дивана держало спину. Её всю трясёт. Он не так давно её знает. И он искал всё это время ответ на ЕЁ вопрос? Зачем? Думая, что парня нет рядом, Ти шепчет вслух, так легче избавиться от тревожности: — Знаешь, бывают моменты, когда мне критически тебя не хватает. И я ненавижу себя в такое время. Я не понимаю, что происходит. Но ноги сами несут к тебе. Это моя слабость, да. Я зависима от людей? Я же их крошила сотнями, чтобы оббежать эту зависимость. И тут Накамото Юта такой: хоба! Вижу твои клинки и каждый хочу тебе в живот вонзить, сука… А потом... мать твою, я смотрю в твои глаза и начинаю сомневаться в этом желании! Вот! Это я тоже ненавижу! До безумия люблю момент в момент, а потом ненавижу. Потом, когда твои глаза далеко от меня... я всё это ненавижу. Этот демон питает меня ненавистью, жрёт мои страхи и растёт. А я бы просто хотела любить. Тебя. Она утирает выступившие слёзы, а потом чувствует, как волосы осторожно убирают в сторону, оголяя нежную шею. Губы легко касаются места под ушком, этот поцелуй посылает мурашки вниз, стягивая особое ощущение внизу живота. Пока демон не сообразил, холодная сталь оказывается заранее под подбородком девушки, клинок Накамото очень близок к цели, как никогда. — Юта, я… — Тогда давай попробуем сделать так, чтобы ты перестала меня бояться. Если готова, то оставайся, но знай, что придётся делать много такого, от чего ты бежала. Если нет, то уходи прямо сейчас, иначе я тебя убью. А мне бы очень этого не хотелось. Накамото сдерживает бурю эмоций. Такое бывает, когда очень хочется и очень страшно одновременно. Демон жаждет крови, но Ти отвечает так, как хочет она, с усилием: — Хорошо, japanese boy. Давай попробуем. Если не получится, убей меня, не позволяй сделать тебе больно. «Ты не представляешь, что убить тебя – больнее всего», – думает он, а сам потихоньку убирает клинок и снова перемахивает через диван.***
Стоит отдать парню должное, он ни разу не пожаловался. Стойко терпел удары, ссадины и царапины. Стойко слушал оскорбления от демона и извинения от девушки, которая с каждым днём нравилась ему всё сильнее. Он высчитал, какую дозу успокоительных можно давать Ти, чтобы хотя бы просто сидеть рядом с ней. Теперь сидит и разговаривает с девушкой, спрятав клинки и катану подальше в качестве доказательства своих благих намерений. На случай чего он припрятал кое-какое оружие совсем рядом, но ему хочется верить, что оно не понадобится. Теперь демон раздражает Ти ещё больше, что подстёгивает на борьбу с ним: он мешает быть с тем, с кем хочется. Со «своим» человеком. Появился сильный стимул бороться. И пока хочется пробовать это делать. У Ти не всегда получается стойко противостоять и терпеть некоторые лишения, но Накамото умело успокаивает её, пресекая сильную агрессию. Оба верят, что вскоре у него получится её обуздать. Эта вера вносит тепло, хотя оба также знают, что вера и надежда открывают большую дыру для сильнейших разочарований также, как и для радостей. — Ты не хочешь быть борцом, Юта? — Не знаю, – за этим следует тяжёлый вздох. – Я не занимался чем-то ещё. Только я заметил одно. Мне не хочется разрушения. Может, наладить жизнь можно другим способом, не путём борца. Я бы попробовал. Они сидят на кухне и курят. Юта рассказывает обо всех, кого успел повстречать: о бандитах, скупщиках, повстанцах и обычных людях. Сегодня особенно хороший день, Ти относительно спокойна и даже может касаться пальцев парня. Она нежно гладит его руку и внимательно слушает. — А ты слышал про мстительниц? Борец мотает головой. — А я вот слышала, но только про женщин. Может, и мужчины такие бывают. Эти женщины мстят за своих мужей и детей тем, у кого есть власть или сила. Рубят не за деньги. Во имя мести. Говорят, есть одна: она убила девятнадцать влиятельных человек, которые, кстати, в своё время помогали встать на ноги всем этим башням SM. Как ей это удалось? В общем, это опасные женщины. Им не нужно ничего, кроме смерти. Но образ у них очень… романтизированный, если так можно выразиться. Говорят, они ходят в кимоно или платье с глубоким разрезом, на поясе, что носят на талии, много оружия, на лице маска, либо на голове широкополая шляпа с шёлковой лентой. И чаще всего в руках катана. По рассказам всё это звучит красиво. Даже сексуально. Из обоих вырывается смешок. Юта отвечает: — Жалко их. Нет им кроме смерти никакого утешения. — Думаешь? — Да. Тем, кто ищет смерти, я бы её подарил. Грустно этим двоим от того, что подарить смерть оказывается куда проще, чем любовь. Но не время сдаваться.***
С утра Ти в особенности буйная. Юта весь дом перерыл, но нашёл кое-что интересное: верёвки для шибари. Он научился вязать разные узлы ещё в подростковом возрасте, это помогало усмирить врагов, когда не получалось справиться с ними сразу. Это целое искусство. Может, оно поможет стать ближе? Ти с большим трудом открывает глаза. Мысли вяло ползают внутри черепной коробки, наличия внутри демона и вовсе не чувствуется. Мышцы затекли, а во рту пересохло. Пришлось попросить слабым голосом воды. Только когда Юта подходит к ней со стаканом, становится ясно, что что-то не так: она смотрит на него снизу вверх, потому что подвешена верёвками к потолку. Накамото сделал из васицу целую верёвочную систему, в которой подвешенная девушка могла двигаться, но очень ограничено. Она пьёт, а потом спрашивает: — Это обряд экзорцизма? — Это шибари. Чем больше ты будешь мне доверять и меньше дёргаться, тем ниже я буду тебя опускать. Когда ты окажешься на полу, я буду рядом с тобой и сделаю всё, что ты попросишь. Девушка слегка вытягивается, чтобы привести в чувства затёкшие мышцы. — Я так понимаю, я сама на это согласилась. — Да, ещё ты попросила вместе с тем, как я буду тебя опускать, чтобы я снимал с себя какой-нибудь предмет одежды. «А я не промах!», – радостно думает Ти. Ситуация очень хороша, немного опасна и жутко возбуждающая. Пробовать что-то новое интереснее, чем просто убивать всех подряд из страха, который может быть фантомным. Накамото навязал красивые узлы, которые не сдавливали и не натирали. Было немного непривычно и не комфортно лишь поначалу. Вместе с тем, как Ти приглядывалась к каждому узлу, к тому, как эстетично выглядит её тело, как смотрит на неё Юта, она привыкала к мысли, что может быть частью чего-то: искусства, отношений, любви, желания. Демон появлялся, пытаясь разорвать верёвки. Клацал зубами и ругался, шипел, но ничего сделать не мог. Ограничение движения стало большой проблемой для разгона последующей агрессии. Без движения демон не мог развить в Ти ненависть и злобу. Ближе к вечеру Юта принёс откуда-то цветы и украсил ими тело девушки. Он аккуратно вкладывал их между нежной кожей и верёвками, словно это была инсталляция всей его жизни. Дёрнулась Ти всего несколько раз. И то, больше от возбуждения, а не от желания убить красавца. Тело теперь наливалось приятным томлением, очередное движение посылало особый импульс в каждую клеточку. Казалось, можно получить ни с чем не сравнимое удовольствие просто от нескольких движений, трения верёвок о кожу и от ожидания, ведь одежды на Накамото Юте становилось меньше. Он молча сидел на футонах напротив и смотрел, не открывая взгляда. До пола оставалось совсем немного, бляшка от ремня борца, ударившаяся об пол, словно хлестанула и девушку. Она задёргалась, застонала, умоляя: — Накамото-сан! Опусти меня наконец! Если я буду дёргаться, можешь дубасить меня своим ремнём. Идея заманчивая, но: — Пока ты не будешь сама отвечать за свою агрессию, мы отложим насилие. Парень опускает Ти, потому что ему самому нестерпимо хочется уже коснуться девичьего тела, завершить эту горячую игру. Девушка вытягивается на полу, словно кошка, изгибы её так манят. Юта собирает волосы в хвост, чтобы не мешались и опускается рядом. И эта классическая японская красота в лучшем её проявлении срывает башню. — Ну и что мне сделать? — Господи, всё, что угодно, пожалуйста, всё, что хочешь, Накамото Юта, – хнычет Ти, она изнывает от желания, перед ней самый красивый японец в её жизни, а он ещё спрашивает, что сделать! Он медленно и осторожно убирает все цветы, которые с таким трепетом подбирал. На месте каждого цветка он оставляет лёгкий поцелуй, а руками оглаживает бёдра, талию, живот девушки. Жажда близости стирает все другие чувства и желания напрочь, Ти с нетерпением постанывает и закусывает нижнюю губу, не отрывая взгляда от Юты. Его ладони чувствуют тепло так долго недоступного тела, и он ликует. Прикасается, и ей приятно! Под его ладонями твердеют соски, раскрывается чувственность. Юта наклоняется к губам девушки и оставляет на них глубокий поцелуй, но не позволяет Ти кусаться. Ей очень хочется покусать его, зацеловать, заобнимать, но верёвки не дают. Накамото же опускает руку и легонько проводит пальцами между ног партнёрши. Дрожь пробивает обоих. Он чувствует, какая она влажная, усмехается, но по-доброму. Всё получается. Он знает, что там его точно не укусят, поэтому спускается и утраивается поудобнее. Васицу заполняют глубокие вздохи и стоны, когда Юта проводит кончиком языка по клитору, легонько водит им по набухшим губкам. Ещё сильнее удовольствие, когда он посасывает клитор одновременно проникая пальцами внутрь. Ему так нравится, как она извивается без демона, сама по себе: от удовольствия и любви. — Накамото-сан… мне так хорошо… Он проникает пальцами ещё глубже, заставляя Ти выгибаться и просить больше. Движения его медленные, но чуткие. Тело, онемевшее из-за долгого обездвиживания, чувствует всё в разы сильнее. Накамото даже ускоряться не приходится, его пальцы сжимает внутри, а сама девушка кричит от наслаждения. Её трясёт не от злости, а от оргазма. Любовь опьяняет и дурманит в этот раз больше, чем все силы демона. Так странно, что получается так просто. За такую близость любого бы порвала, не дала бы даже пальчиком коснуться. Юта молодец, да, имеет некоторые силы и знания, продвинулся очень далеко. Сначала им двигал интерес, а потом... случилось что-то ещё, возможно, так проскользнули чувства борца к девушке, к кому-то, к чему-то, к чему раньше доступа не было. Борец очень доволен результатом. Он медленно вытаскивает пальцы и облизывает их, пристально глядя в глаза девушки. Соображает она не очень хорошо, отходя от оргазма, но в этом сладком бреду просит ещё. Хотя правая рука начинает как-то неестественно и подозрительно подёргиваться. Юта медленно стягивает с себя брюки и бельё. Он поднимается к губам Ти, ведя языком дорожку по её телу. На некоторых местах оставляет лёгкие следы от укусов: на бёдрах, на груди, сосках, на ключицах. Этого хватает, чтобы подхватить возбуждение заново и неистово хотеть ещё удовольствия. Юта целует лицо девушки, крепко прижимаясь. Они целуются ещё и ещё, искусав губы друг друга до крови. Это уже опасно, так что Юта немного отстраняется. Он придерживает девушку так, чтобы было удобно обоим, ведь она не в состоянии управлять своим телом полностью. Что-то новое, особенное приятное и пугающее в одно и то же время продолжается долго, тянется во времени, сопровождаясь стонами и шёпотом двух любовников. А заканчивается всё очень ярко, но быстро. Мысль о том, что это был, похоже, самый опасный секс в жизни, приходит в голову Юты первой. Оба некоторое время молчат, тяжело дыша. — Юта, пожалуйста, развяжи мне одну руку. Всего одну. Просьба поражает, но отказывать нет смысла. Вряд ли сейчас станет хуже, чем было. Экстрасенс развязывает, Ти крепко прижимает его к себе. — Мне очень захотелось тебя обнять в тот момент, когда мы… заканчивали. Это… я никогда такого не чувствовала. Сложно выразить то, чего ещё не понимаешь, но что делает тебя счастливее. Слов не хватает, дыхание сбивается, она начинает плакать. Её объятия так приятны. Она сама пошла ему навстречу! Проявила инициативу, от которой сложно сдержать ликование. — Если что, я отдам тебе свою душу, лишь бы освободить, так и знай, – вместо заезженного «Я люблю тебя» говорит Накамото. — Надеюсь, до этого не дойдёт. Я не хочу допускать такого. Мне нравится быть с тобой, Накамото-сан, и мне плевать, что по этому поводу думает демон.