…
При всех многочисленных недостатках Эмбер была находчивой и очень решительной девушкой. Годы обучения управлению государством научили ее чувствовать, с какой стороны ее могут ожидать неприятности, и теперь она явственно ощущала, что с Софией происходит что-то совсем не то. Ее сестричка никогда и ничего не скрывала, и уж тем более — никогда резко не отказывалась от своих планов, но самое главное — она была действительно до безумия влюблена в их придворного волшебника! Одного упоминания его имени было достаточно, чтобы София преображалась и расцветала, словно фиалка, расправляющая лепестки под весенним солнцем. Все, что касалось Седрика, было для нее самым важным — один раз София три часа проходила по деревенским лавкам, выбирая ему самый красивый шарф, а в итоге, так и не выбрав, связала его сама… Именно подарки для своего волшебника она готовила в первую очередь и подолгу, и именно Седрика порой рисовала она на полях тетради в окружении ста двадцати сердечек… «Мистер Сидрик сказал» с некоторых пор было для нее почти аксиомой… а как тосковала София, если они уезжали куда-нибудь больше, чем на два дня! Отправляясь с долгим визитом хотя бы в соседнее королевство, София всегда спрашивала у своего волшебника, какие редкие магические ингредиенты или травы ему нужно оттуда привезти, и никогда не возвращалась без сувенира… Эмбер поняла все происходящее куда лучше и быстрее сестры. В конце концов, она была старше… Эмбер точно знала, что никто, даже ее приветливая сестричка, не будет вести себя так с друзьями. Теперь же София делала вид, что все это исчезло, будто не его имя она выводила на замерзшем стекле и не его провожала долгим влюбленным взглядом… Именно поэтому сразу после завтрака, оставив Софию готовиться к празднику урожая, Эмбер с самым решительным видом пошла в башню придворного волшебника. Ей нужно было выяснить, что вообще происходит! Как будущая королева, она должна была быть в курсе всех дел! Кроме того, до последнего верная друзьям, принципам и идеалам, София не могла так просто измениться за один день… Ко всему прочему, Эмбер горячо любила свою сестру и хорошо знала, что такие люди, как София, любят только по-настоящему — и разумеется, на всю жизнь. Да даже если не так — как вообще Седрик может так просто отвергнуть ее сестру?!…
— Господин Седрик, вас беспокоит Эмбер Первая, — церемонно заявила она, осторожно стучась в косяк. Много лет ей не приходилось бывать в этой башне, и она с умилением отметила, что на двери Седрика появилась подкова ручной работы с надписью «Дом придворного волшебника»… Нет, нет, она точно пришла по адресу, решила Эмбер, и для верности постучалась еще разок. — Принцесса Эмбер? — несказанно удивился волшебник, открывая ей двери, и наследная принцесса мимоходом отметила, что у него далеко не цветущий вид. Напротив, мистер Седрик выглядел так, будто его долго били пыльным мешком — на лице застыло выражение обреченности, под глазами залегли темные круги… — Чем, эээм, обязан вашему посещению? — Нам нужно с вами срочно поговорить, — объяснила Эмбер, и тут же, с порога, пригвоздила его к стенке веером и жестким вопросом: — Что вы сотворили с моей сестрой? И попробуйте только поднять палочку на меня — вы узнаете, какой может быть Эмбер Первая, когда обижают ее семью! Опешивший Седрик побледнел, потом покраснел, а затем смиренно протянул наследной принцессе свою волшебную палочку. — Как вы узнали? — помедлив, уточнил он, проводя ее к уголку лаборатории, который давно, с воцарением там принцессы Софии, превратился в крошечную гостиную. Софии нравилось наводить уют в его башне, а Седрик не возражал, тем более что принцесса умудрялась никогда не путать установленный им порядок… Эмбер величественно уселась в кресло и знаком предложила волшебнику сделать то же. — Я узнала почти все с первого слова, — заверила она строго. — София… я даже не знаю, с чего начать. Уже два года, как она любит вас сильнее всех нас, вместе взятых, в придачу со своими зверюшками. Нет, выслушайте! — она властно прервала пытавшегося что-то сказать волшебника. — София — моя любимая младшая сестра. Я забочусь о ней и знаю ее лучше всех — может быть, после вас, хотя, возможно, и нет, ибо, боюсь, вы не знаете очень многого. Я расскажу вам то, о чем вы, возможно, и не подозревали, а потом вы объясните мне свою позицию, уважаемый сэр волшебник! Все еще слегка ошарашенный Седрик послушно уселся в кресло. София… София… он готов слушать о ней часами… даже теперь, после того, что сделал… Но он не мог, не мог поступить иначе! — Начнем с того, что над кроватью Софии висит изображение вашей башни. Да, мистер Седрик, именно вашей. Не замка, не сада, не Клевера и не мамы с папой — хотя они тоже есть, но в других местах. Просыпаясь, София часто смотрит на эту картину и улыбается, а затем достает из-под подушки лиловую ленточку для волос, которую вы ей подарили на деревенской ярмарке. Это ее талисман, и она едва не расплакалась, когда Клевер взял ее пожевать. Помимо воли, Седрик чуть улыбнулся. Да, он, кажется, помнил… — Между прочим, мне бы очень хотелось знать, как вы додумались сделать Софии такой подарок! — продолжала Эмбер очень сурово, и волшебник слегка смутился. — Я… дело в том, что я случайно услышал ее разговор с подругами. Одной из них — помнится, ее зовут Руби… подарили такую ленту, и София так бурно радовалась… Седрик вспомнил шумную веселую ярмарку — в тот день он ходил за ингредиентами в деревенскую лавку… Тогда ему показалось, что он угадал с подарком — принимая его, София залилась нежнейшим румянцем… Если его принцессу может так порадовать простая лиловая тряпочка, решил он, то он просто обязан дарить такое своей драгоценной принцессе! — Ох, мистер Седрик, — покачала головой Эмбер. — Ведь это же известный деревенский обычай! Если мужчина дарит девушке ленту для волос — это значит, что он любит ее и хочет на ней жениться… — ЧТО? — уточнил Седрик, отчаянно краснея. Так вот, почему ее подруги так восхищались… — Я… эээ… я не подозревал… Мерлин и мухоморы! Что за глупость придумали эти деревенские жители! Седрик не знал, куда же девать глаза. — А моя сестра стала беречь ее как зеницу ока и хранить под подушкой, — безжалостно продолжала Эмбер. — Хотя я думаю, она догадалась, что вы не знали… А знаете ли вы, например, что София взяла дополнительный курс магии, чтобы иметь повод лишний раз прийти к вам за помощью? А знаете ли вы, что моя сестра вообще не боится темноты? Да, да, она просто хочет, чтобы вы ее проводили… Когда она говорит о вас, у нее сияют глаза… Если кто-то пытается сказать про вас хоть что-то дурное — она страстно бросается на защиту, и стоит ей хотя бы заговорить о вас — ее рассказ будет длиться не меньше часа… — Я… я… я не знал, — начал почти заикаться Седрик. Неужели… неужели… неужели… Все сказанное просто не укладывалось в его голове. — А теперь поведайте мне, о, великий волшебник, что же такое вы сделали с моей маленькой и бесконечно любящей вас сестренкой? — уточнила Эмбер, почти с наслаждением наблюдая за его меняющимся лицом, и Седрик тихо произнес: — Я произнес заклинание, чтобы она забыла, что меня любит… Теперь настал черед Эмбер на миг потерять дар речи. — Я думал, так будет лучше… И что каждый на моем месте поступил бы именно таким образом… — Седрик бессильно сжал кулаки. Неужели он был не прав? Но… но… но ведь… — Вы… вы совсем не любите Софию? — наконец, выдавила Эмбер. — Вы поэтому поступили так? Седрик не любит ее сестру?! Он полный глупец, если не понимает своего счастья! Ее София… — Я люблю ее! — горячо выдохнул волшебник. — Ваша сестра, принцесса Эмбер — самое дорогое, что у меня есть. Я обязан ей всем — жизнью, свободой, добрым именем, миром в моей семье… София — она… однажды я понял, что больше не смогу считать ее просто другом… — Тогда почему, объясните же, наконец…. — Эмбер возмущенно вскочила с кресла. — Как вы не поймете, принцесса Эмбер! Я старше ее на пятнадцать лет! Я не принц и не король, а всего лишь волшебник-неудачник, как говорит обо мне ваш папаша! — не выдержал Седрик, ударяя кулаком по каменной стене башни. — Моя София… ваша София достойна чего-то большего. Она — прекрасная юная принцесса… Кроме того, она слишком молода, чтобы отличить любовь от дружеской привязанности… Я желал бы стать ей намного больше, чем просто другом! Желал бы больше всего на свете! Вы не знаете, каких усилий мне стоило произнести это заклинание! — Седрик закрыл глаза и прислонился к стене. — Я не хочу, чтобы она связала свою жизнь с таким человеком, как я, только потому, что выдумала, будто она в меня влюблена… Потом… потом она передумала бы… и если бы ушла — я бы не смог жить дальше, а если бы не ушла, то осталась рядом из чувства долга… Поймите, принцесса Эмбер — в таком возрасте многих девушек тянет к преподавателям… Это проходит, проходит потом бесследно… Я… я всегда буду любить вашу сестру, — добавил он почти шепотом. — Но теперь она выходит замуж за принца Десмонда. Я сделал то, что должен был сделать… — Ну, хорошо же! — глаза наследной принцессы зловеще засверкали. — Если вам мало того, что она в бреду зовет вас, когда болеет; мало того, что каждый в замке сто раз выслушал от нее, какой вы добрый и благородный… Мало того, что она внимания не обращает на принцев-сверстников — зато сама бросается к вам в объятия… Мало того, что София с четырнадцати лет пишет на полях тетрадей ваше имя рядом с сердечками, мало того, что она согласилась в будущем стать моей советницей исключительно затем, чтобы остаться с вами… Даже если вам мало того, что она сказала, что вы самый лучший человек на земле и что она всегда хочет заботиться о вас — пусть! Но прочитайте хотя бы это! — Эмбер вытащила из-за спины толстую общую тетрадь. — Это ее дневник! Прочитайте же и поймите, что же вы натворили! — Но… я… не м-могу… пробормотал Седрик, пытаясь отмахнуться от предлагаемой тетради. — Ведь это все слишком личное… Мерлин и мухоморы! Неужели принцесса любит его уже два года? Неужели все сказанное сейчас — это правда? Тогда… что же он натворил тогда? — Можете! Немедленно открывайте! — властно велела принцесса Эмбер. — Я понятия не имею, что именно там находится, кроме ваших портретов и подаренных ей от вас цветов, но… — она практически сунула ему под нос на середине открытую тетрадь.…
Прочитав несколько строк, Седрик закрыл лицо руками и застонал. София… она готова была даже отказаться от титула, чтобы быть рядом с ним… Она действительно долго обдумывала свое решение… в каждой строчке ее дневника горела сдерживаемая нежность и живая душа принцессы… «Сегодня Эмбер спросила меня — точно ли я влюбилась? Может быть, я просто жалею мистера Сидрика? Жалею ли я… может быть, я жалею, но нет, не так. Я вижу его насквозь, я чувствую, где у него болит, и мне так мучительно хочется, чтобы он забыл все старые горести и стал абсолютно счастлив. О да, я хочу сделать это сама и всегда беречь его душу… а сама я готова доверить ему свою. Порой мне безумно хочется, чтобы он защитил меня от всех бед, укрыл от мира, который от меня все время чего-то хочет… как глупо и грустно, когда Заступница хочет, чтобы ее защитили. … Может быть, я не достойна мистера Сидрика, и может быть, еще не совсем готова… я просто люблю его и буду любить всегда. Пусть пройдет еще год, два, три, восемь — я буду ждать и любить его одного. Я счастлива оттого, что он есть на свете. Что бы я ни делала — рисовала, пела, вышивала — я делаю с мыслями о нем. Когда я счастлива — я вспоминаю о нем и хочу поделиться счастьем. Когда мне тяжело — мысли о нем придают мне силы. Я хочу стать лучше, чем я есть — просто потому, что есть он. Мой мистер Сидрик. … Когда я была маленькая и еще жила в деревне с мамой, однажды к нам в лавку зашла незнакомая женщина в дорожном плаще. Она посмотрела на меня и сказала, что я буду любить один раз и на всю жизнь. Мама тогда смеялась и говорила, что до этого еще далеко, а женщина загадочно усмехнулась… я до сих пор не знаю, кто это был. Ведь раньше я никогда не влюблялась… … Клевер спросил меня — Соф, может, ты ударилась головой и у тебя там что-то маленько сдвинулось? А я не знала, что же ответить. Разумеется, я ничем и нигде не ударялась… Просто я знаю, я чувствую, что это никогда не пройдет. Я хочу прожить с ним рядом всю свою жизнь. Мне кажется, я всегда искала только его и узнала с первой минуты, как встретила его в замке… Я буду ждать его. Всегда ждать» София собирается ждать его?! Седрик побледнел. Вообще-то это он собирался… Мерлин и мухоморы! Но как тогда… неужели… — Убедились? А теперь немедленно идите и отмените свое заклинание! — властно велела принцесса Эмбер. — Я не позволю вам испортить жизнь себе и моей сестренке! Она любит вас, мистер Седрик и никогда не будет любить никого другого! Седрик немедленно схватился за голову. Мерлин, что же он натворил… «Никогда не был благородным, не следовало и начинать» — ехидно пискнул его внутренний голос. — Принцесса Эмбер… — сглотнув, начал придворный волшебник. — Это заклинание невозможно снять… — ТО ЕСТЬ КАК ЭТО НЕВОЗМОЖНО? — Эмбер возмущенно топнула ножкой. — Идите и снимайте немедленно! — Я позаботился о том, чтобы не передумать……
Седрик сидел у окна своей башни и смотрел вдаль. В голубом небе ему виделась милая маленькая принцесса. Седрик словно воочию видел, как она растет и расцветает прямо у него на глазах. Что же он натворил… Он… он просто испугался поверить, что София действительно могла полюбить его! — Но я же старый! — с отчаянием объяснил он принцессе Эмбер. — Тридцать лет для волшебника — это теперь называется «старый»? — хмыкнула Эмбер. — Даже мой папа себя таким не считает, а ведь он старше вас, и он совсем не волшебник! — Но я ее не достоин! — не унимался Седрик. — Моя София… то есть просто София… она заслуживает принца на белом коне… — Она именно что ваша София! И ко всему прочему, моя сестра сама искренне считает, что она не достойна ВАС! Кстати, вы умеете ездить верхом? Если что, я попрошу Джеймса, и он вас научит! — Но у меня ужасный характер, а принцесса София… — А принцесса София, между прочим, считает, что такого прекрасного человека не найти как во всей Волшебнии, так и за ее пределами… В общем и в целом, мистер Седрик, когда вам надоест заниматься самобичеванием, срочно ищите способ снять заклинание! Я тоже попробую для вас что-нибудь сделать… Дневник оставляю вам здесь, на столике… И вот теперь Седрик сидел у себя в башне и видел в облаках легкую фигурку своей принцессы. София… какой же он идиот… Снова и снова он открывал страницы толстого дневника и скользил взглядом по кругленьким мелким буковкам. О, МЕРЛИН, как он мог собственными руками разрушить свое счастье и счастье своей принцессы! Снова и снова он вспоминал ее робкие и мучительно сладкие, пьянящие, как вино, поцелуи и крепкие-крепкие объятия. Но ведь он думал, что она обнимает всех… София делала все, чтобы побыть с ним, прикоснуться к нему… И разве не об этом мечтал он бессонными ночами, украдкой любуясь ее портретом? А когда она, сама, сама подошла к нему, он решил, что его принцесса всего лишь в плену собственных иллюзий… Можно сказать, что он своими руками отвел ее к принцу Десмонду! Как, как ему развеять чары заклятия? На полу башни в беспорядке валялись раскрытые фолианты. Нет, Седрик не мог придумать совершенно ничего подходящего… Любимые книги впервые за долгую жизнь подвели его. Если бы он просто стер ей всю память — простое зелье двенадцатого уровня могло бы вернуть все на круги своя, но стереть любовь… Магия не терпела таких ошибок.…
— София, ты не забыла, что должна петь сегодня на празднике урожая? — напомнила Эмбер, протаскивая сестру вдоль ряда парадных платьев. — Я попросила мистера Седрика устроить салют из лепестков фиалковых тыкв. Я думаю, что это будет самый шикарный праздник! Съедутся все ближайшие королевства! — Фиалковых тыкв? Это тех, что мы ели сегодня на завтрак? — удивилась София. — Я раньше их никогда не пробовала. — Конечно же, мистер Седрик только позавчера их придумал! Между прочим, он называл их в твою честь. Фиалковые тыквы «Сона». Мне кажется, не каждая принцесса может похвастаться, что в ее честь назвали цветок и овощ! — намекнула Эмбер и подмигнула Софии. — Да! — засмеялась София. — Пойду, поблагодарю его! Как думаешь, он у себя в башне? — Непременно, непременно поблагодари! — заявила наследная принцесса. — Он целые сутки без устали колдовал над ними!