***
— Покинуть базу! — рычал Рен, не церемонясь и отталкивая попадающихся под руку солдат в сторону выхода. Мир вокруг рушился камнем и сталью, под огнем гибло все, что Кайло выстраивал несколько долгих лет: место, что он считал домом, люди, которых он должен был привести к победе. Его уверенность в том, кто он есть… что от нее осталось? Чудовище. Он сжал кулаки, вгрызаясь Силой в трещины в стене, проделывая дыру, в которую могли бы пройти люди. Клочок окрашенного выстрелами неба — словно насмешка над мыслью девчонки, над ее восхищением красотой… ничего не осталось, а через считанные минуты разрушение достигнет ядра планеты, и сам Илум схлопнется, словно консервная банка. — К ангарам! Всем, кто может летать, на истребители! Прикрывать челноки! — кричал Рен, заглушая даже звуки взрывов. Он вытащит стольких, сколько сможет. Это его люди. Его ответственность. Он бросился глубже — в лабиринты искрящихся обрушивающихся коридоров, к лестницам на нижние этажи, где еще ощущал отголоски жизни. Вновь активированным клинком расчищал себе дорогу, пусть даже какая-то часть его сознания не прекращала выть от боли и отвращения к себе. Рен снова и снова поднимал клинок, разрезая металлические панели, освобождая запертых за ними солдат, Силой расчищал завалы, пропуская людей к выходу. Юноша выбрался одним из последних, едва передвигая ноги, поскальзываясь в лужах крови, кажущихся сейчас почти черными. Рен видел, как взметнулись СИДы, открывая ответный огонь по истребителям Сопротивления, как несколько челноков поднялись под прикрытием этого огня, чтобы двинуться к показавшемуся над Илумом звездному крейсеру. Хакс все-таки пришел, может, у Кайло даже получится ненавидеть его меньше после этого… С крейсера тоже срывались истребители, пытаясь задавить врага, подбитые Х-винги падали — на «Старкиллер», на уже развороченную равнину, на охваченный пожарами лес. Крейсер и сам открыл огонь, выпуская торпеды… и Рен непроизвольно дернулся, поняв — так болезненно осознав: это самонаводящиеся снаряды, которые собьют и своих, и чужих. Хакс, ублюдок… Кайло способен был отгородиться от боли умирающих мятежников, но вот очередная торпеда попала в челнок, и рыцарь рухнул на колени, прижав руку к животу, чувствуя все. Каждую смерть. Каждый крик. Каждого, кого он обязан был спасти. Чудовище. Рен поднял голову: взглянул туда, где лес утопал в темноте, откуда исходил этот ставший знакомым зов. Девчонка… все из-за нее, из-за ее друзей, из-за этой связи, которая подточила Кайло изнутри, задержала его. Гнев заставил рыцаря подняться, сжать меч уже ослабевшими пальцами и броситься следом.***
— Нет! Рей резко остановилась, сбрасывая чужую ладонь, оборачиваясь — туда, где за неплотной еще стеной деревьев виднелся опаленный комплекс «Старкиллера». Асока тоже остановилась, понимая все без слов, понимая, что почувствовала девушка. — Что такое? — Финн обернулся, потянулся к мусорщице, но Рей покачала головой. Монстр в маске… он снова шел за ней, как тогда, на Такодане, так был ли у нее выбор? — Уходите, — бросила Асока, отталкивая Финна в сторону, — давайте, мы вас догоним. — Рей… — Уходите! — эхом отозвалась мусорщица, переходя на крик, — скорее! — Просто ждите нас на корабле, — добавила тогрута, — так нужно. Рей с опозданием осознала, что чувствует смятение друзей, их тревогу и нежелание уходить, чувствует также боль и отчаяние Асоки — и их общий почти животный страх. Она отвернулась, чтобы не видеть, как друзья бегут прочь. Тогрута сжала ее руку, тоже вглядываясь в блики вспышек между деревьев. — Он близко? Рей прикрыла глаза, прислушиваясь. Нет… не слишком близко, но он бежит быстрее, чем смогла бы Рей, ведомый ненавистью и гневом, желанием убить, отомстить за разрушенный дом, за все, причиной чему стала мусорщица. — Он винит меня, — выдохнула Рей. Тогрута потянула ее в сторону, и девушка побежала — не разбирая дороги, просто перебирая конечностями и стараясь ни во что не врезаться. Она чувствовала, как монстр неумолимо приближается… спрятаться от него было нельзя, но отгородиться от чужой боли удалось. Каким-то усилием Рей заставила себя не чувствовать — ни его гнев, ни отчаяние, ни усталость. Рей хватало собственного страха, собственного смятения. Хан Соло — смеющийся отец, обнимающий сына. Хан Соло срывается в пропасть. Кривая улыбка, распахнутые объятия. Застывший взгляд. Напряженное от тревоги лицо человека, который учил Рей держать бластер. Кто сказал не отходить ни на шаг. Кто первым за долгое время пожелал позаботиться о ней, помочь, защитить… Рей почувствовала, как слезы подступают к глазам, как из горла, сбивая дыхание, рвутся хрипы. Больно… это должно быть так больно? Больнее, чем она помнила. Больнее, чем она ожидала — как будто дело и вправду в ней, как будто ей суждено терять всех, кто не безразличен. Она стряхнула руку тогруты и упала в снег, задыхаясь. — Рей… Уходи, хотелось попросить ей, если бы только удалось совладать с голосом. Она чувствовала, что больше не может, и стиснула пальцами край черной накидки, все еще теплой, все еще пахнущей свежестью, а не кровью. Хватит ли Рей сил бороться? Какая из нее героиня? Сказки — не про мусорщиц с Джакку, не для них, и этой заботы, этих людей рядом она не заслужила. Девчонка, готовая искать выгоду среди трупов, девчонка, всю жизнь умеющая лишь выживать — она не готова к иному. — Без тебя я не уйду, — послышался уверенный голос Асоки, и мусорщица все-таки подняла голову: к чему это все? К чему тревожиться о ней? Она вгляделась в синие глаза, мечтая прочесть в них так же легко, как читала во взгляде Рена… не удается, и Рей видит лишь сожаление, лишь надежду и далекую затаенную боль. «Ты так похож на деда. Вылитый Скайуокер.» Она вспомнила эти слова, вспомнила прикосновение, предназначенное не ей, а смущенному черноволосому мальчишке — в этом все дело? В ком-то, кого Асока потеряла, и эту потерю самой себе не смогла простить? Времени на размышления, к сожалению, не осталось.***
Рен настиг их на поляне — только двух, но сейчас хватило и этого. Не тратя времени на разговоры, рыцарь атаковал — широким точным движением, обрушивая весь свой гнев на чужой клинок, вовремя выброшенный вперед. Чудовище. Сейчас он не возражал, разъяренным зверем кружа вокруг тогруты, за спиной которой маячила мусорщица. Жалкая трусливая девчонка, которой не хватило честности умереть одной, которая желала новых жертв — еще и еще. Он снова нападал — быстро, стремительно, не сдерживаясь, не тратя сил на стратегию. Темная Сторона пришла на помощь, выжигая из разума все, кроме желания убить: только так он обретет спасение. — Остановись! — крик тогруты пробился сквозь непроницаемый барьер, но Кайло отмахнулся от него. Он отвел предназначенный удар серебристого клинка, неотвратимо приближаясь, сдавливая Силой чужую руку и выдавливая из горла отчаянный болезненный вскрик. — Бен! Бен Соло умер давным давно, сгорел в Храме вместе со всеми, кому так опрометчиво доверял, и Кайло Рен не желал повторять его ошибок, не желал повторять ошибок Дарта Вейдера, которому не хватило выдержки убить бывшую ученицу. Он не мог позволить себе остановиться сейчас. Как еще он мог прекратить это? Унять боль. Асока была опытнее — за ее плечами были годы практики и оттачивания мастерства. Рен же сейчас был разъярен, Сила разливалась вокруг него, будто живая, направлять ее было проще простого: одергивать чужой слишком точный удар, отталкивать противницу в сторону… Тогрута была стара, он же — истощен раной и попытками спасти своих людей, и теперь они сражались практически на равных. Клинки превратились в молнии, каждый раз встречающиеся с грохотом небольшого взрыва. Удары парировались, подсечки шли в никуда. Рен усиливал натиск, не жалея сил, идя на риск, заставляя тогруту отступать, отражая все его ходы. Она пыталась его замедлить, но что могла ученица Энакина Скайуокера противопоставить могуществу наследника Дарта Вейдера? И он наступал снова, оттесняя ее назад, заставляя отпрыгивать и ускользать, заставляя забыть, что ее противник когда-то был кем-то, дорогим для нее. — Не заставляй убивать тебя, Бен! — воскликнула Асока. Как будто она смогла бы. Он не ответил, не было смысла говорить с той, кого он собирался уничтожить. Рен выбросил свободную руку, управляя Силой: направляя удары, призванные оттолкнуть или сокрушить, заставляя Асоку так же обратиться к способностям. Тогрута едва успевала парировать атаки его клинка, кружиться, то приближаясь, то уходя на безопасное расстояние, защищаться от непрерывных ударов Темной стороны. Мечи вращались, Рен поймал женщину за свободную руку, дернул к себе, норовя пронзить клинком, но Асока наклонилась, вывернулась, заставляя его самого едва удержаться на ногах. Он напал, даже не выпрямляясь, слепо рубя мечом вокруг себя, словно дикий почти неразумный зверь. — Бен, пожалуйста! Он знал, что она устала, что все еще желает оставить ему жизнь — глупая и жалкая, сострадание было ее ошибкой. Он снова повел рукой, посылая волну Силы, отбрасывая женщину назад, сжимая ее и кроша хрупкие кости… она вывернулась, упала на снег, выронив клинок и едва дыша. Рен направился к ней, готовясь нанести последний удар… Алый луч встретился с серебристым — снова. — Ты, — прошипел Рен, встречая знакомый взгляд. Девчонка схватила оброненный тогрутой клинок и теперь удерживала алый луч, не позволяя добить Тано. Такая же глупая. Он метнулся в сторону, разнимая клинки и замахиваясь вновь, успевая удивиться тому, как мусорщица повторила его движение — но для того, чтобы парировать. Ее пальцы дрожали, едва выдерживая напор его удара, девчонка выглядела уставшей, измотанной, но зеленые глаза смотрели решительно. Она не умела обращаться с мечом. Он понял это спустя мгновения, когда она попыталась атаковать — даже вес оружия заставал ее врасплох, Рен выбрал момент и выбросил руку вперед… И за мгновение до удара одернул ладонь. Она ничего не заметила, бросаясь вперед, замахиваясь мечом сверху, широкой дугой удара обрушиваясь на рыцаря. Он парировал легко и сам не мог понять, почему отступает. Убить ее… это было бы просто, приложи он хоть каплю усилий, она атаковала, словно раненый ранкорн — прямо, без малейшего изящества или мастерства. Он знал, как легко можно оттолкнуть ее клинок, шагнуть ближе, перехватить собственный меч другой рукой и пронзить ее сердце. Хватит тянуть! Сделай это! Убей ее! Рен тяжело выдохнул, делая еще один шаг в сторону, уверяя себя, что это не отступление, принимая удары почти у самой гарды. Убей ее, докажи свою силу. В смерти слабой помойной крысы не могло быть силы. В смерти Хана Соло ее не было. Клинок дрогнул, и Кайло пропустил удар — белый луч скользнул у самого локтя, обжигая, напоминая об усталости. Голос, звучащий в голове, затих, будто оскорбленный, и Рену захотелось завыть, взмолиться великому предку, попросить не бросать его… Он вывернул меч, шагнув в сторону, почти изящным движением скользнул по чужому клинку — и мусорщица взвыла, когда оружие вылетело из ее пальцев. Рен оттолкнул ее Силой, заставляя упасть на снег, и алый луч замер в считанных дюймах от лица девчонки. Она тяжело дышала, едва ли не задыхалась — как и он сам. В поднятом и обращенном к рыцарю лице не было ни кровинки, искусанные губы кровоточили, в глазах стояли слезы, ничего общего не имеющие с мольбой. Почему ты это сделал? Почему ты всех убиваешь? Почему ты чудовище? Взрыв прогремел глубоко под ногами, заставляя потерять равновесие. Кайло успел отключить меч, заваливаясь набок и вдруг почувствовал резкую боль у самого лица. Мелькнула сталь — осколок едва не задел глаз, оставляя рваную борозду через правую половину лица. Рен упал, непроизвольно выпуская оружие, ухватившись пальцами за раненую щеку. Девчонка стояла над ним, сжимая окровавленный обломок металла в вытянутой руке, другой держа снятый с его же пояса меч Скайуокера. Быстрая, стремительная, с повязанным на плечах черным покрывалом. — Пойдем со мной, — вдруг выдохнул Рен, сам себе удивляясь. И спустя мгновение понимая: это и есть выход. — Я обучу тебя. Научу управлять Силой, научу контролировать… — Нет. Она поджала губы, сильнее сжала пальцы — так, что металл врезался в кожу, и Рен почувствовал ее боль поперерек ладони, почувствовал — и поднял голову, почти открывая шею, почти искушая. Она могла бы убить его — скользнуть вперед, провести острием над воротом черной куртки. Но мешкала, почти так же, как медлил он минуты назад. Земля содрогнулась снова, и девушка тоже дернулась, едва удерживаясь на ногах, оглядываясь. С цепью новых взрывов Илум словно бы взвыл, заснеженные прогалины надломились, обрушиваясь куда-то вниз, и Кайло увидел, как мусорщица испуганно отскакивает почти в его сторону — от ширившегося в земле провала. Ее друзья были там — по другую сторону образовывающейся пропасти, а она все еще мешкала. Рен разозлился. — Убегай! — крикнул он, ловя ее перепуганный взгляд, — беги! Она нервно сглотнула, опустила глаза и вдруг посмотрела на обломок, который все еще сжимала в пальцах, перевела взгляд на меч в другой руке. — Убегай! — снова выдохнул Рен, собирая остатки Силы в кулак, чтобы резким движением отшвырнуть девчонку прочь — перебросить через провал, туда, где ждала обессиленная тогрута, где ее друзья готовились поднимать в воздух «Сокол».***
Коммандер Делор увидела, как мощным взрывом разнесло самый центр «Старкиллера», но это не могло быть результатом действий Х-вингов, на такое их пушки способны не были — выходит, разрушение было изнутри… база медленно стала погружаться куда-то вниз, и сама равнина вздыбилась трещинами. Чистенькая база Ордена превратилась в искореженные черные обломки — то, чем прежде стали базы на Саанде, на Лавендере, на многих планетах, откуда Эяна бежала, задыхаясь от дыма и копоти. — Синий лидер на связи, «Старкиллер» уничтожен. Она направила истребитель в крутое пике для разворота, отстреляла из всех орудий, сбивая летевшие к ней торпеды. — Ожидаем хоснианский флот, — добавила она в передатчик, замечая новые корабли Первого Ордена, торопливо срывающиеся с крейсера. СИДы стремительно пикировали, открывая огонь по кораблям Сопротивления. Делор выругалась, едва избегая нового залпа. — Флот не придет, — раздался знакомый голос из динамика, принадлежащий адмиралу Статуре. Почему не генералу? — Что значит не придет?! Нужно подкрепление, здесь звездный крейсер! — Хоснианская система уничтожена, флота больше нет. Эяна почувствовала, как горло сжалось судорогой, останавливая готовые сорваться слова. Значит, они опоздали, пришли слишком поздно… что стоит Ордену построить еще одно такое орудие? Еще одну базу — и сколько людей падет, пытаясь ее взорвать? Она вновь развернула Х-винг, уходя из-под огня, выстрелила в ответ и выругалась, когда самонаводящаяся торпеда попала в дроида, сбивая компьютерные системы. Теперь управление полностью было на ее плечах, вынуждая сильнее рисковать, выбирая между маневрами и стрельбой. — Орен! — позвала она, меняя частоту канала, — Орен! Она видела его Х-винг с заметной алой полосой по крылу, отличительным знаком командира. Истребитель лавировал, сбивая торпеды до сближения, прикрывая корабли своей эскадрильи. Орден сошел с ума! Дело расширенными глазами наблюдала за тем, как выпущенные с крейсера торпеды бьют не только по Х-вингам, но даже по собственным истребителям. Им не было жаль ни людей, ни снарядов. — Орен! Сааро, ответь! — уже закричала она, когда вражеский снаряд попал по турели, выводя главное орудие из строя. — Эяна? — Орен! Нужно уходить, нас перебьют… — Нет, нужно добить их, это самое главное. — Орен, не смей! Она почти закричала, снова и снова отчаянно разворачивая корабль, пытаясь избежать огня. СИДов было гораздо больше, чем их кораблей, и через иллюминатор Эяна видела, как все больше Х-вингов с подбитыми корпусами срываются вниз. К ним присоединялись челноки, поднимающиеся с базы — тоже подбитые, они вспыхивали, словно спички. Истребитель с красной чертой метался из стороны в сторону, Сааро никогда неумел вовремя остановиться. Забрак развернула корабль, чтобы подобраться к нему, прикрыть из оставшихся орудий. — Синий лидер всем кораблям, немедленно уходим, я повторяю: немедленное отступление. — Красный лидер: отменяю приказ. Мы сражаемся! Глупец! Она стиснула зубы, принимая удар на оставшуюся панель щита. Обе эскадрильи последовали приказам Орена, продолжали сражаться, несмотря на то, что подкрепления не будет, что без них у базы на Ди`Куаре останется не больше трети от прежних сил. Она больше не могла. Делор резким движением увела Х-винг в сторону и, маневрируя, направила корабль вверх. Сколько еще людей должны погибнуть из-за глупостей одного человека? Передатчик ожил, датомирец выкрикивал ее имя, называя трусихой и предательницей… да что он знал! Предательством она считала желание обречь на гибель своих собственных людей. Она отключила динамик и почувствовала влагу на щеке: еще не поздно развернуться… она могла бы помочь… Только это уже никого не спасет. Люди продолжат гибнуть до тех пор, пока эта война не закончится. Хоснианской системы больше нет… у нее были друзья в сенате. Она была знакома с их семьями, улыбалась их детям — и теперь все мертвы. Делор стерла слезы с щеки и стиснула зубы. Это должно закончиться… уже почти все равно, как. Забрак вновь включила передатчик, направляя сигнал на звездный крейсер.***
Она не могла дышать. Ей не хватало воздуха, и боль концентрировалась где-то глубоко в горле — чужая, нежеланная боль. Рей перехватила тогруту за плечи, помогая двигаться дальше. Мир вокруг покосился, разламывался на части, Илум дрожал. Асока вытянула неповрежденную руку вперед, указывая направление, и Рей следовала ему. Когда меж темнеющих провалов и вздыбленных земляных плит показался «Сокол», мусорщице захотелось плакать от облегчения. Финн ждал на трапе и, завидев их, тотчас бросился вперед, помог поддержать тогруту. Под рев Чубакки мусорщица почти вползла по трапу и замерла, упираясь лбом в стену, зажмурившись, чувствуя, как по коже бегут колкие мурашки. Что делать дальше, она не знала, но это не мешало ей чувствовать страх и смятение. Рей сжала пальцы на узле, что удерживал на плечах накидку, стиснула зубы, борясь со рвущимся всхлипом. Она никому не могла признаться в искушении, что коснулось ее всего на миг. Не могла рассказать о голосе, что вдруг возник из пустоты, далекий и хриплый, полный жестокости и стали: убей. Кайло Рен убил стольких. Ее желание отомстить не могло быть неправильным, оно было логичным. Оно было искренним. Желание убить того, кто причинил ей вред, кто причинил боль ее друзьям. Но она не смогла — и теперь не понимала, жалеет об этом или нет. Убегай. Он ведь просто чудовище, просто монстр в маске. Рей вздрогнула, отстраняясь от протянутой руки Финна, дернулась в сторону — еще ближе к стене, вжимаясь в металлическую панель. Ты все разрушаешь. Я знаю. Она не была уверена, что этот голос настоящий. Перед глазами стояло лицо рыцаря, когда он сражался с Асокой… лишенное всех эмоций, кроме ненависти. Сжатые губы, внимательные глаза. А после — кровавая полоса, перечеркивающая его, дело ее рук. Рей сжалась в углу, закутываясь в накидку, зажмурилась, отталкивая протянутые к ней ладони. Она не нуждалась в помощи — только в покое, только в силе, которой почти не осталось. Я больше не могу. Никто не ответил.***
Я больше не могу. Он смотрел вверх — туда, где под вспышками умирали его люди, гибло все, чем он дорожил. Дом, который он создал для себя, не выстоял. Его план пошел крахом. То, что должно было подарить ему силу, сделало лишь еще слабее. Рен выдохнул, чувствуя, как вырывается кровь из раны, ощущая это лишь теперь — это и мелкую боль по всему телу, следы задевших металлических осколков, борозды пропущенных ударов. Кровь заливала правый глаз. Гнев отступил, оставив одну усталость. Он все еще чувствовал девчонку — далекой пульсацией чистого пламени, обжигающего, недоступного. Ее страх. Отчаяние. Тревога. Смятение. Боль. Нет, боль он забрал себе — без остатка.