Белый Цветок: Путь Героя

      Миллиарды звезд галактик блестели ярко, подмигивая, подтверждая свою жизнь. Своё существование и нескорую кончину.       Пустые осколки целой планеты зависли в космосе, осыпающаяся пыль земли разлеталась в разные стороны. Когда-то этот мир был прекрасен, наполненный жизнью. Но с исчезновением Осколка Мира — сердца мира, погас.       На одном из почерствевших осколков земли лежал на животе мужчина в фиолетовой мантии, его руки были бледны, более того, голубые вены сильно просвечивали сквозь кожу. В каштановых волосах затесалась седина.       Он дышал через раз. С исчезновением сердца целого мира приходит конец и Богу того мира, и сейчас он доживал последние мгновения. Священные Герои, на которых возлагается обязанность нести свет и мир — не справились со своей задачей, даже их верные помощники, Звёздные Герои, провалились, а один и вовсе… Стал Проклятым Героем. А его дети, верные могущественные монстры, наделенные его благословением… пали. Все пали.       Рука вздрогнула, вена на ней посинела, а пальцы почернели. Смерть Бога проходит мучительно больно. — Но ты мог легко стереть некроманта, — прозвучал ровный, спокойный, с нотками тепла голос.       Бог с трудом повернул голову набок. Поднять её нет сил, даже это незатейливое действие отняло много сил. Фиолетовые глаза с ромбообразными зрачками расширились. Может, силы в теле гасли быстро, но зрение осталось хорошим. Он четко видел красивого мужчину в синей мантии с белой отделкой. Светлые волосы струились по плечам и спине, они отдавали живым блеском, как и голубые глаза с обычным зрачком. — Н-нельзя вмешиваться в жизни смертных. — Да. Но мир — это твое поле. — Ха-ха… Лазурит. Когда убили твою дочь, ты не посмел вмешаться.       Лазурит молчал, смотря на умирающего Бога. Даже если он захочет ему помочь — не сможет. Чтобы он не умер, нужно вернуть Осколок Мира обратно. Но на его возращение уйдет не один десяток лет, а он сейчас не сможет протянуть и пяти дней. — И раз ты здесь, то… этот некромант теперь в твоем мире? Более того, моё сердце не вернули, значит… и ты вновь не вмешался? И не вмешаешься? — умирающий выдавил усмешку, каштановые волосы полностью поседели.       Лазурит присел на корточки, светлые волосы коснулись почерствевшей земли, и она тут же стала влажной, а из мелкой щели показался зеленый росток. — Ты довольно говорливый для умирающего. — Хех… Жаль Амэрю, она мне очень нравилась, — он говорил с улыбкой, смотря с усталостью и благодарностью в голубые глаза.       На второй руке тоже посинели вены и почернели ногти. — Надеюсь, ты за ней присматриваешь? Ха-а… Не хочу, чтобы она плакала над твоим трупом…       И на лице взбухли вены, резко посинели. Капилляры в глазах лопнули, и белок покраснел. — Спасибо, Лазурит, что пришел со мной попрощаться… Прощай… Ха-ха!       Кожа на лице и руках обтянула кости, и всё осыпалось пеплом. От умершего Бога осталась лишь фиолетовая мантия. — Прощай, Амест.       Лазурит смотрел на пепел давнего друга. Их миры были похожи, они же частенько соприкасались, но Волн между ними никогда не было, странная связь. Возможно, из-за того, что они, создатели миров, имели дружеские отношения и их миры, чувствуя это, никогда не конфликтовали.       Он пальцами коснулся рукава своей мантии и сжал его. Перед глазами всплыл образ плачущей дочери. И её слова: — Я люблю его!       Тогда эти слова ему казались такими глупыми. Он и сам любил смертных как людей, как и Амест. Но его дочь… ощутила первородный грех к смертному. Как и Амест, но к ней. — Амест… — он взял мантию друга.       В груди пульсировала легкая боль, смешиваясь с сожалением. Он мог стереть некроманта, отозвать ненавистного Героя назад, но есть вещи, которые Боги не смеют творить, даже если всё дозволено. Даже как создателям своих миров. Ведь за каждое вмешательство есть цена. Как и за сотворение Героев и великих благословенных монстров. За всё это есть своя цена.       Лазурит посмотрел в сторону: неподалеку от него вспыхнул портал с зелёными концами, говоря, кто к нему пришел, и вышел Аорю. Третий из первых Императоров Драконов. — Хех, а я думал, что успею попрощаться с Аместом, — задорным тоном произнес Аорю, сняв капюшон. Вокруг него кружила успокаивающая аура, даже на Лазурита она действовала, но лишь слабым лизанием, а не удушающим захватом.       Однако дракону не ответили, на что тот лишь хмыкнул и повернулся спиной, смотря вперед. — Когда наш мир умрет, ты тоже обратишься прахом или же превратишься в лужицу? — Хоть и не я твой создатель, ты должен понимать, с кем говоришь. — Может, и так, но… Что в прошлом, что сейчас — ты бездействуешь. — Зачем ты ломаешь мою печать? — строгим тоном спросил Лазурит. — Любовь — не грех, а чувство, способное длиться бесконечно, — спокойным, без усмешки, голосом произнес Аорю, его аура уплотнилась.       Лазурит выдохнул. — Но именно оно погубил Богиню Луны и Амэрю. — Нет. Богиню Луны погубили похоть и отчаянье, а… — Аорю обернулся, его зрачок вытянулся, на щеке появилось две зеленые чешуйки. — Мать — ты.       Всего на миг Лазурит ощутил укол сомнения, что отразилось в его глазах. Аорю довольно улыбнулся, чешуйки пропали, зрачок стал прежним, аура ослабла. Император Драконов повернулся. — И нет, не я ломаю твою печать, а сама Мать. — Что? — Тело и душа не могут быть связаны. Тело — временная оболочка. И всего-то. А вот душа — это само понятие любого живого существа. Душа — сила, сама жизнь. — Раз ты заговорил об этом, то… Почему сам не убьешь некроманта? Ты один из немногих детей Амэрю, кто способен, и, боле того, имеешь полное право. — Может быть, но тогда и младшенького никто не спасет.       Лазурит замер, удивленно смотря на Аорю. А в следующую секунду на лицо Бога легла тень недовольства. — Ты хочешь возрождения Куро?       Аорю широко улыбнулся, обнажая зубы и слегка заостренные клыки. — А разве старшие братья и сестры не желают спасения младших?       Лазурит устало выдохнул и посмотрел на мантию друга. — Не сравнивай нас, высших существ, с людьми. — Но люди — наше отражение. Ну, может, не моё, но как минимум самих Богов. Ведь вы сами сотворили их, как когда-то меня и всех младших Мать.       Аорю выдохнул, и тут же зачирикали птицы. Он выудил смартфон и принял звонок, краем глаза посмотрел на Бога, тот неотрывно следил за ним. — Оу, уже? Иду! — Ты ещё больше погряз в людских мирах, — подытожил Лазурит.       Аорю убрал телефон в карман, накинул капюшон и щелкнул пальцами, за ним образовался портал. — А как иначе? Смертные ведь такие забавные!       Он ушел, и Лазурит остался один.       Они забавные? Значит, и… он сам?       Лазурит посмотрел на свою ладонь.       Люди — отражение Богов. Если так, то и сами Боги — отражение людей, как бы глупо ни звучало. Среди бессмертных водятся разные личности. — И всё же… Лучше бы ты никогда с ним не встречалась… — на выдохе произнес Лазурит и покинул могилу друга. Когда-нибудь, через несколько тысяч лет, на этих осколках родится новый мир и новый Бог. Или же придет другой Бог и сотворит свой мир, отдав на его существование своё сердце.