Cherry Cola lime & yayo

      Тони проснулся от какого-то шума и дневного света. Он поворочался на кровати и потер глаза, которые буквально слипались. Краем глаза заметил, что штора была немного отвешена — но не полностью. Был включен телевизор.       Он потянулся и сильно зажмурил глаза, пытаясь нашарить на рядом стоящей тумбе телефон. Одиннадцать утра. Но он абсолютно точно не выспался.       — С добрым утром.       Тони повернулся на голос. Питер сидел уже в своей одежде на, на удивление, заправленной кровати, уставившись в телевизор. Рядом лежал отрытый комикс. Волосы были немного влажными, рядом — пустой поднос.       — Ты позавтракал?       — Ага. Там твой поднос, но, наверное, он уже остыл, — Питер повернулся к нему, согнув одну ногу в колене и оперевшись о неё локтем, облокотившийся щекой о сжатый кулак. — Ты так долго спал.       — И я не выспался.       Тони с трудом встал, отвесив полностью штору и уставился на улицу. Светило солнце, иногда ходили мимо люди, стояли машины на парковке. Он завис на этом изображении на секунду или чуть больше, а потом проморгался и, почесав затылок, повернулся к Питеру, который все еще пялился в его сторону. Он выглядел так, будто до этого времени неприкрыто скучал.       — Сколько мы здесь ещё будем?       — Сколько хочешь, мне не принципиально.       Тони пожал плечами и закрылся в ванной, захватив с собой свою одежду. Уложил волосы, побрился, умыл лицо и оделся. Наконец, пришел полностью в чувства, хотя дрема все никак не хотела спадать. Он ни черта не выспался, да и ему казалось, что сам сон вышел хреновый, хотя сам он был без понятия, как он там спал. По ощущениям — не спал вообще.       Он снова вспомнил вчерашний вечер, но сонный разум махнул на этой рукой, а Тони не стал пытаться разобрать это все на составные и понять, в чем же, блять, была проблема. А проблема, видно, была, раз он так плохо заснул. Он хмыкнул сам себе и вышел из ванной.       — Ты вообще расчесываешься? — Тони критично оглядел то, что якобы было волосами на его голове.       — Ну, когда как.       Тони вскинул бровь, покачав головой. Оглядел его еще раз, кивнул сам себе и подошел ближе, взяв за плечи и полностью разворачивая к себе спиной. Питер хотел возмутиться, но ничего не сказал, когда ощутил касание расчески. Молча уставился в телевизор.       Тони был каким-то до неприличия нежным и ласковым. Даже волосы он расчесывал как-то аккуратно.       — Ты не будешь завтракать?       — Куплю по дороге себе кофе.       — По какой дороге?       — В парикмахерскую. Тебе сантиметра два надо остричь, виски коротко подстричь и, — он сделал какую-то странную махинацию с его челкой, а потом сказал: — да, несколько сантиметров хватит.       Питер лишь сильнее откинул голову, когда зубчики расчески прошлись от макушки к затылку. Так, что у Питера аж мурашки по спине пробежали. Тони мягко усмехнулся. Было в этом что-то. Что-то куда интимнее всего, что Тони в перспективе мог сделать ночью с той девушкой. Он никому ещё волосы не расчесывал, и сейчас находил в этом какое-то непонятное, сложное удовольствие.       Напоследок он снова прошелся по челке, чуть нажал пальцами под линией челюсти, заставив сильнее откинуть голову и чмокнул в лоб. Тони не знал, почему он делал это. Просто ему хотелось, а Питер совсем не был против. И в этом тоже было что-то. Никакой пошлости, он не переступал черту, но это было, черт возьми, так тепло и волшебно. Тони казалось, что этого ему не хватало все время.       — О, не колючий.       — Ага, это не надолго. Пошли.       Питер лишь кивнул.       По дороге Тони купил себе стаканчик кофе, и Питеру — ванильную колу. Тони думалось, что если бы он пил её в таком количестве, то его бы уже рвать ей стало, но Питер, видно, был наркоманом по этой херне. Не Тони его, конечно, в этом обвинять.       На кресле Питер сидел абсолютно спокойно — что, в принципе, было очевидно; неважно, сколько ему давали другие, Питер, так или иначе, был в более, чем сознательном возрасте и все прекрасно понимал. Он мог быть инфантильным рядом с Тони, но, если того требовала ситуация, он снова казался ему тем человеком, которого он подобрал на дороге. Злым, серьезным, взрослым.       Тони смотрел на него из прохода, видел его отражение в зеркале, и все понять не мог: если Питер на самом деле такой — злой, настороженный, засевший в засаде зверь — то почему с ним он всегда вел себя так? По-детски неловко, инфантильно-наивно. Красиво. Тони нравилось. Он даже не скрывал этого.       Питеру уложили волосы, хотя Тони что-то подсказывало, что сам Питер едва ли будет этим заниматься каждое утро. Он и зубы чистил после каждого напоминания Тони, и то с неохотой, а что уж говорить про волосы — просто бесполезно.       — Кино.       — Что? — Тони повернулся к Питеру, когда они вышли из парикмахерской, и Тони уже думал пойти по своим делам.       — Ты обещал мне кино, — Питер снова повис на его руке. Тони буквально не понимал, как он это делал. Так менять свое отношение к окружающим. У него даже взгляд менялся. Тони видел, черт возьми, каким взглядом Питер смотрел в свое отражение. Так, будто был не здесь, будто его ничего никогда не волновало. Будто он ненавидел всех, но больше — себя самого. А сейчас на него смотрела пара самых обычных подростковых глаз. Наивных, широко открытых, счастливых. Тони только оставалось радоваться, что он действительно мог сделать его счастливым.       Тони выдохнул и почесал затылок.       — Ладно, будет тебе кино. Пошли, — он слабо подтолкнул его.       Питер улыбнулся ему, нацепив обратно свои эти очки и быстрым шагом, казалось, что едва не вприпрыжку, пошел к машине. Тони смотрел ему в след несколько секунд. В узкий худой силуэт, на вертлявую походку. Кто его вообще так научил ходить? Бедрами виляет так, будто или на подиуме, или проститутка на выгуле. Тони так и не определился. Он одернул себя, решив, что это явно не то, о чем он должен был думать.       Когда он пошел к машине, то понял ещё одну вещь: что, черт возьми, он должен был делать с ним дальше? В смысле, он может с ним кататься год или два, потому что Тони с ним нравилось, но что дальше? Питер должен же получить образование, обзавестись друзьями, связями, работой. Это у Тони уже все это есть, а Питер без гроша в кармане.       Питер не сможет путешествовать с ним вечно. Это невозможно. И Тони абсолютно точно не хотел его оставлять. Никому. Никак. Нигде.       Он шел к машине с этими мыслями, которые лежали на его плечах как глыба. Он должен дать ему шанс на нормальную жизнь. Но как? Может, он сможет кому-нибудь отвалить приличную сумму, и ему дадут поддельные документы о том, что они действительно отец и сын? Нет-нет, это бред, в базе легко можно будет все это пробить и узнать правду. Тони плохо становилось от этих мыслей.       Он сел и завел машину, хоть и понятия не имел, где тут находится кинотеатр.       Что он должен был сделать с Питером через год или чуть больше? Он должен дать ему образование, но каким образом?       — Эй, что опять? — Питер пнул его в плечо и чуть склонил голову, приспуская очки, пытаясь посмотреть в глаза. — Не хочешь в кино?       — Нет-нет, поехали, кино неплохо, — Тони выехал из-за парковки, тяжело выдохнув. — Просто… мысли всякие неприятные лезут в голову. Ну, знаешь. Проблемы, которые надо решать, а ты боишься их решать.       — Ну так не думай о проблемах, — Питер чуть склонил голову, стараясь заглянуть Тони в глаза, — думай обо мне.       Тони криво улыбнулся. Он как раз и думал о нем.       — Я всегда о тебе думаю, — усмехнувшись, сказал Тони, смотря вперед, на дорогу.       Питер склонил голову в бок, поерзал на сидении, а потом снова закинул свои ноги ему на колени, откинув голову на раму открытого окна. Тони улыбнулся, невольно уложив свою ладонь на чужую щиколотку. Ну, в этом же нет ничего? Не за колени он же его лапает и не ляжки? Все нормально?       Тони решил, что лучше он будет думать о его коленях и бедрах, чем об этом. Черт. Черт. Черт.       — Ты ни разу не был в кино, да?       — Ага. А ты?       — Был конечно. Но, честно, не понимаю, в чем суть. Просто огромный экран и рядом все жрут тебе на ухо.       — Вот именно: ог-ром-ный экран.       — Ладно-ладно, ещё бы найти здесь кинотеатр.       Он улыбнулся и слабо вздрогнул, когда Питер резко выпрямился, смотря на него впритык. Он согнул одну ногу в колене, и Тони пришлось шире развести ноги, чтобы он не запачкал ему штаны. Если он уже их не запачкал.       — Ты долго будешь думать об этой своей проблеме? Мне не нравится, когда ты… такой. Слушай, а чего ты хочешь?       — В смысле? — Тони нахмурился.       — Ну, мы делаем то, чего хочу я, а чего хочешь ты?       — Я… я ничего не хочу.       — Такого быть не может. Все чего-то хотят.       Тони поджал губы, смотря на улицу, хоть он и понятия не имел, туда ли он едет.       Он хотел бы не оставлять Питера и путешествовать с ним дальше, но он должен будет это сделать. Никак иначе.       — Хочу набухаться. На этом все.       — И что тебе мешает?       — Наличие одного малолетнего иждивенца на моих плечах. Питер, я же сказал, не парься, все хорошо. Если бы не ты, я бы вообще из номера не вылазил. А с тобой… лучше. Успокойся, ладно?       Питер недовольно закатил глаза, цыкнув, но лишь сложил руки на груди и резко откинулся назад, стукнувшись лопатками о дверь. Тони улыбнулся ему.       — Если тебе что-то не нравится, то ты должен об этом сказать, — внезапно тихо пробубнил Питер. Так, будто сам был не уверен в том, что хотел сказать. Тони заинтересованно повернулся к нему. Питер не хотел быть обременительным, но он думал, что был таковым. Питер тоже чувствовал, думал, предпринимал какие-то попытки в каком бы то ни было направлении.       Питер чувствовал.       но что?       — Скажу. Обязательно скажу, — Тони ласково улыбнулся ему. Он умел улыбаться так, будто все было в порядке. Но что самое главное — сейчас всё действительно было в порядке. Особенно тогда, когда Питер через несколько мгновений потянулся к его руке, переплетая пальцы и слабо потянув на себя, накрывая другой рукой. Он снова откинул голову назад, а Тони вновь ощутил это странное тиснение в груди. Он взял его за руку. Взял. Сам.       Тони хотелось его обнять до того сильно, чтобы на нем остались синяки. Это было бы так просто сделать.       Они все-таки нашли кинотеатр, и Тони пришлось это делать без помощи прохожих, потому что иначе пришлось вырывать свою руку из рук Питер, а Тони словил себя на мысли, что абсолютно этого не хотел.       Они попали на сеанс какой-то комедии, и Питер довольно устроился с огромным ведром попкорна и новой колой. Тони снова заволновался за состояние его желудка и зубов. В зале было не очень много людей, и Питер просто закинул ноги на впереди стоящее кресло.       Питер, казалось, был в восторге. От звука, от картинки, от самого происходящего на экране. Фильм действительно был неплохим, и Тони даже не особо заскучал, хоть он и периодически отвлекался от экрана и смотрел краем глаза на Питера. Казалось, он полностью потерялся в том, что происходило на экране. Он даже забыл о своем попкорне.       Тони улыбнулся. Он не особо любил кино как раз за иногда чересчур громкий звук и всесторонние запахи еды рядом. Но сейчас не бесил ни запах попкорна, ни мерзкий хруст по левую сторону от него. Хотя сам он к попкорну предпочитал не притрагиваться. Тони не любил сладкое.       Он уложил руку на спинку чужого кресла, захотев размяться. Он не планировал тут устраивать тупые приемчики неудачников-пикаперов. Он просто хотел размять плечи и тут же убрать руку. Это не было тупым приемчиком. Но Питер, будто впервые за весь фильм пришедший в себя (и в реальность), резко повалился головой на его плечо. Тони подскочил на месте, но ничего не сказал. От Питера приятно пахло чем-то сладким и шампунем для волос. Он сам невольно уткнулся щекой в чужую макушку. Питера хотелось стиснуть в своих объятиях, защитить его от всего мира, но с каждым новым днем Тони начинал понимать, что единственный, от кого стоило бы защитить Питера — это от самого Тони.       — Как тебе? — тихо спросил Питер, вздернув голову вверх, но все еще не отрывая ее от плеча Тони. И у него снова все защемило и вывернулось наизнанку. Питер как-то умудрялся делать самые невинные жесты так нежно, что Тони рыдать хотелось.       — Неплохо. Тебе? — он чуть склонился, чтоб посмотреть ему в глаза. Дыхание Питера пахло попкорном и кока колой. Дыхание Тони — сигаретами.       — Нравится. Очень. Ты тоже нравишься, — он улыбнулся и снова повернул голову к экрану.       Тони улыбнулся, чмокнул в макушку и тоже посмотрел на экран.       Ты мне нравишься. Что бы это, черт возьми, не означало.       Тони не собирался придавать этим словам хоть какой смысл. Важно было то, как он это сказал. Так тихо, вкрадчиво, что у Тони секунд двадцать ещё мурашки по затылку ходили.       Потом Питер захотел ещё один фильм. Тони пришлось потратиться чуть больше, чем на обычные билеты, потому что следующий фильм был ужастиком, на который и пускали-то с восемнадцати. А Питер, даже если бы и встал на цыпочки, совсем не походил на восемнадцатилетнего.       Тони улыбнутся и подкинул несколько купюр. Билеты были проданы, а Питер явно был заинтересован предстоящим ужасом. Потому что, по его словам, он видел комедии и драмы, боевики и триллеры, а вот ужасы — ни разу. Тони предпочитал думать, что он будет не из пугливых.       На этом фильме людей было уже больше, и Питеру пришлось с грустью убрать ноги с чужой спинки, обняв досадливо ведро с покорном. Тони уже тошнило от самого вида попкорна, как Питер умудрялся это жрать — одному Богу известно.       Тони почему-то рассчитывал на то, что Питер испугается хотя бы один хренов раз, но Питер если и наблюдал за всем с эмоциями, то только с эмоциями восторга от декораций, грима и спецэффектов. Он ни разу не испугался, а под конец фильм даже элементарно заскучал. Забывшись, болтая ногами и пару раз хорошенько вписав ими по впереди стоящему креслу, но Тони одернул его быстрее, чем на них успели бы кинуть косой взгляд.       — Нам как-то показывали документалку про дельфинов, она и то была интереснее, — недовольно сказал Питер, цыкнув.       — Есть и хорошие фильмы ужасов. Тут просто, эээ… акцент на спецэффекты, а не на атмосферу.       — Ну и скука.       Тони хмыкнул, подозрительно косясь на пустое ведро с попкорном. Он ощутил острую необходимость накормить его нормальной едой, пока его желудок вовсе не отказал.       Из зала Питер выходил зевающим и не особо-то довольным.       — Звук — круто, экран — круто, но фильм, Дьявол, такой отстой, — Питер выкинул ведро в мусорный бак и потянулся. — Кстати, а где в Южной Дакоте это гора с головами президентов?       — Не помню, вроде в Кистоне, — пожал плечами Тони, уложив одну руку на плечо Питера, и тот вновь пристроился под его боком.       — Далеко до туда?       — Ну… — Тони посмотрел на потолок, поджав губы. — Пойдем в машину, там карты, я тебе точно скажу.       Тони долго рылся в картах, пытаясь найти нужную, в конце концов, найдя подробный маршрут.       — Полчаса езды. А что, ты туда хочешь?       — Ну а что только по отелям кататься? Мы же в другом городе, тут же есть что-то кроме отелей.       Тони закусил щеку с внутренней стороны, нахмурившись и почесав подбородок.       — Можно, конечно, но там особо нечего делать. Я бы предложил смотаться на озеро Сильван, но до туда час езды, а уже, — он посмотрел на часы — четыре часа. Он посмотрел на Питера. Посмотрел ему в глаза. Выдохнул и сдался: — Ладно.       Питер улыбнулся, откинувшись на свое кресло и включил в проигрывателе музыку.       — Но, возможно, тогда поужинаем в другом месте. Не уверен, что успеем в тот ресторан.       — Ну и черт с ним.       Тони улыбнулся, заводя машину.       Они остановились на заправке и, на самом деле, они так и не доехали до этого гребаного озера, потому что они проезжали мимо Хилл-Сити, и Питер с неприкрытым восхищением оглядывал город. Он действительно был немного красивее и более ярким.       Куча милых улиц с атмосферными магазинчиками и кофейнями. Тони запихнул в одной из них в Питера нормальную еду в глотку и они решили немного пройтись. В отличии от Рапид-Сити, город был чуть более живым. Так понял Тони по лицу Питера. Он завел его буквально в каждый магазин, который казался ему интересным снаружи, и вовсе неважно, что там продавалось спортивное оборудование.       — А там что? — Питер присмотрелся к самой гудящей и громкой трассе.       — Дорога для мотоциклистов, вроде, — пожал плечами Тони, увидев там целое стадо мотоциклистов. — Гонки может какие, мало ли.       Городок был похож на стереотипные американские города из фильмов. Все как нарисованное — улицы, магазины, отели. Даже люди.       — Там можно взять напрокат.       — Я не буду тебя катать на мотоцикле.       — Ну блин, — Питер закатил глаза, недовольно цыкнув.       — Смотрю, озеро отменяется, — усмехнулся Тони, идя по улочкам, следя краем глаза за Питером.       — Ну озер что ли мало? На другое посмотрим. Вот так просто гулять интереснее даже.       Они зашли ещё в сабвей несмотря на то, что Питер был сыт. Он просто купился на любые знакомые слова и яркие вывески. Хотя несмотря на то, что они уже успели перекусить, в Питера вместилась ещё пара сандвичей и стакан кофе.       Тони по-доброму его упрекнул:       — Напьешься кофе, а потом жалуешься, что спишь плохо.       Питер лишь фыркнул и закатил глаза.       Они прогулялись вдоль небольшого озера, где Питер все-таки сдался и заявил, что устал. Тони не стал его подгонять, поэтому решил сделать остановку, глянув на время. Семь часов вечера. Он не знал, во сколько встал Питер, и он даже удивился про себя, что тот действительно устал. Обычно он был чуть более активным.       — Почему ты в тот вечер пошел пить с какими-то парнями? — внезапно даже для самого себя спросил Тони.       Питер замялся на секунду или две. Поджал губы и взял Тони под руку, прижимаясь щекой к бицепсам. Помолчал с минуту или больше прежде чем ответить:       — На самом деле я хотел позвонить кое-кому. Но не решился.       — Кому? — Тони как можно более аккуратно, почти незаметно, слишком плавно и нежно, высвободил свою руку и приобнял за плечи. Его гребаные плечи. Худые, какие-то… правильные. Тони нравилось держать его за плечи. Питер что-то неясно пробурчал, прижавшись другим плечом к нему.       — Своему другу. Из приюта. Мы перед моим побегом поссорились. А он может волновался. Я не нашел у тебя мелочи и взял крупными. Пошел менять, а меня вот эти пацаны выцепили. А я так давно со сверстниками не общался.       Тони на секунду ощутил себя неловко. А ведь и вправду: каким бы взрослым и переломанным внутри Питер не был, он в первую очередь был подростком, который, наверное, хотел общаться с такими же подростками, а тут ему приходится таскаться с каким-то взрослым мужиком, потому что другого выбора просто не было. Иначе он сдохнет от голода.       — Ты волновался?       — Не знаю, — честно ответил Тони. — Просто не хотел, чтобы ты уходил. Вот если ты убежишь сейчас то да, заволнуюсь.       — Правда что ли? — Питер чуть отстранился от него, приподнял свои очки и посмотрел в глаза, усмехнувшись.       — Да. Правда.       — Ну, тогда догоняй!       Тони даже моргнуть не успел, как тепло из-под бока куда-то пропало, и он лишь успел растерянно моргнуть, глядя в удаляющуюся узкую спину. Конечно, он мог как старый занудный дед остаться стоять, понимая, что Питер все равно вернется, и этим испортить ему настроение. Поэтому он побежал за ним.       Для человека, который якобы устал, он бежал очень быстро. Слишком быстро.       Тони невольно разулыбался. Черт, ему тридцать пять, он наркоман и сейчас он бежит по небольшому городку за гребаным подростком. Тони подумалось, что счастливее момента в его жизни не было. Он ловил на них редкие взгляд прохожих — недоуменных или улыбчивых.       В конце конов, он смог догнать его, схватив за плечо.       — Волновался? — с широкой улыбкой спросил Питер, развернувшись к нему.       — Скорее заебался. Всё, давай, пошли в машину, — Тони огляделся, осознавая, что идти до нее дай Бог.       — А я устал. Опять.       Тони посмотрел на него, улыбнувшись, и совершенно необдуманно подхватил его под бедра. Питер усмехнулся, обняв за шею, положив голову на плечо и глубоко вдыхая. Тони не удивится, если он заснет по дороге.       Питер был тёплый и он обнимал его всю дорогу. Буквально обнимал. Тони мог ощутить, как успокаивался. Как успокаивалось все вокруг. Больше как-то и не хотелось. И думать о будущем тоже. Ведь у него есть только здесь и сейчас, где Питер его обнимал.       Питер очевидно задремал ещё у него на руках и, на удивление, не проснулся, когда Тони усадил его на заднее сиденье, надеясь, что тот хотя бы не упадет. Он задержался взглядом на его лице на несколько моментов. Питер… красивый. Действительно красивый. Скорее всего будет пользоваться успехом у девушек, когда вырастет.       Когда вырастет.       В любом случае, это все будет потом.       А сейчас Тони ласково чмокнул его в щеку и закрыл дверь. Потом будет будущее, будет разлука и тоска. Но хотя бы сейчас Тони не должен был омрачать все между ними происходящее подобными мыслями. Да, будет больно. Возможно, Тони действительно будет по-настоящему больно — с учетом того, что он растянет это все на ещё больший промежуток времени, успеет привязаться к нему ещё больше. Это потом.       Тони завел машину и поехал обратно, изредка глядя на дремавшего Питера через зеркало заднего вида.       В отеле он снова раздевал его. И это так странно, Господи. Раздевать не для того, чтобы трахнуть. Не для своей выгоды. Тони поразительно нежен с ним, и он себе позволяет лишь одно — зачарованно смотреть, как ткань соскальзывает с кожи. Темный деним шорт сползает с лодыжек. Поддеть пальцем каемку носка, потянув вниз. Питер заворочался, откинув голову чуть назад. Питер колючий и худой. Острый. Лезвие.       Переход от плеча к шее напоминал кривой остроугольный излом, но вот — его гребаные ключицы. Выделяющиеся, тоже на вид острые. И Тони легонько касается — от ключичной ямки до плеч проскальзывает. Это просто вопрос интереса — и нет, он совсем не режется.       Он накрыл его одеялом, снова поцеловав в висок и мягко улыбнулся.       Тони думалось, что он бы хотел жить в этом моменте всегда. Лишь бы взглядом его движения ловить, смех слышать, замечать дерганые движение рук. Тони не хотел для себя больше.       Тони с какой-то странной тоской и немым страхом осознал, что Питер ему действительно…       действительно что?       Из-за страха Тони так и не решился назвать это чувство хоть как-то.       Он предпочел просто помыться, сходить в бар за бутылкой пива и почитать что-нибудь. Он не был уверен, что Питер снова не проснется посреди ночи, поэтому он положил таблетки и стакан с водой на рядом стоящую тумбу.       И снова предпочел не думать.