Cherry Cola lime & yayo

      Утром в голове ещё туман и смотреть на Питера не легче. Ему по-прежнему хотелось рыдать, хоть он так и не мог понять, почему.       Тони заказал завтрак в номер, побрился, снова проверил почту, списался с нужными людьми. Нашел салфетку, завалявшуюся в кармане, сверяя имена. Принесли завтрак.       Питер всё ещё спал.       Заснули они примерно в одинаковое время, и было уже одиннадцать утра. Тони думал куда-нибудь ещё сходить, до момента выселения, но ему казалось, что такими темпами они не успеют.       Он накинул на себя рубашку, застегнув её, и сел рядом с ним на кровать, аккуратно потрепав за плечо. Питер поморщился, отмахнулся, поерзал, но все-таки открыл глаза. Уставился сонным мутным взглядом на Тони и медленно моргнул. До того медленно, что Тони показалось, что тот их снова хотел закрыть.       — Что-то случилось? — хриплым ото сна голосом спросил Питер.       — Просто хотел уточнить, хочешь ли ты еще куда сходить перед отъездом. Если нет, то можешь поспать еще немного.       Питер потер глаза, перевернувшись на спину. Потянулся и уставился в потолок. Проморгался и с трудом встал, зевнув, широко раскрыв рот.       — А куда можно сходить?       — Куда угодно. Но я просто хотел уточнить, самому мне все равно.       — Что-то ты сейчас ещё более хороший, чем обычно.       — Вроде нет, — пожал плечами Тони, — просто на контрасте со вчерашним. Ты вообще хорошо себя чувствуешь? Спал долго так. Не похоже на тебя.       — Нормально, — махнул рукой он. — Спать хочу просто, — Питер снова перевернулся на бок, подтащив к себе подушку, обняв обоими руками, уткнувшись в неё лицом.       Тони глупо улыбнулся, чуть всколыхнув кофе в белой фарфоровой чашке. На стенках остались разводы. Даже они сейчас казались какими-то красивыми. Все казалось каким-то красивым. Слишком. Прям чересчур.       Не удержав свой порыв чувств в себе, он нагнулся и поцеловал в закрытое веко. Питер поморщился, улыбнувшись, открыв один глаз, посмотрев с легким прищуром.       — Хочу в зоопарк, — внезапно все-таки сказал он, и Тони на это лишь кивнул, улыбнувшийся. Он ощущал себя самым счастливым идиотом. И это было так странно. В чем-то даже неправильно.       Зоопарк оказался действительно неплохой идеей. Они хорошо провели время. Тони казалось, что он давно так много не смеялся, хоть и сам не понимал, по какой именно причине. Просто, казалось, все действительно было хорошо. Странно. Неправильно. Немного чесался нос. Ведь никто не говорил, что тупая влюбленность излечит тебя от наркозависимости.       — Почему она не хочет сюда идти? Ну, черепаха, ползи сюда, — Питер перегнулся через изгородь, старательно пытаясь выманить черепаху из своего укрытия. Тони понятия не имел, почему именно черепахи. Здесь было куда большее интересных животных, но Питер уже десять минут пытался наладить контакт с черепахами.       — Ты не хочешь пойти дальше? — Тони поправил съехавшие на переносицу очки на Питере и свои с макушки надел на глаза.       — Нет, я хочу увидеть нормально эту черепаху.       — Почему именно черепаху?!       — Она такая же как я: уставшая от всего и медленная.       — Это ты-то медленный?       — Ладно, пошли от этих предателей, — Питер повел плечом, сморщив нос. Тони улыбнулся и потрепал его по голове, глянув на время.       На самом деле, Питер сегодня действительно был каким-то медленным. Уставшим. Не дергался, не прыгал на одном месте. Уставший какой-то, вымученный, будто без сил совсем. Уставал быстрее нужного.       Когда они сдавали номер, и Тони сверялся с картой, он все-таки спросил у Питера, действительно ли он хорошо себя чувствовал.       Питер поерзал на своем месте, уперевшись одной ногой в бардачок и, распаковав чупа-чупс, засунув его за щеку, сказал:       — Не знаю. Усталость какая-то. Может не выспался просто.       — Температуры нет? — Тони одной рукой завел машину, а другую протянул к чужом лбу, прижимаясь тыльной стороной. Он хмыкнул. — Странно, вроде нет.       — Да просто не выспался.       — Ты спал почти двенадцать часов.       — Значит переспал. Включи лучше музыку, вдруг там Мэй Джейлер (прим. псевдоним Ланы Дель Рей в ~ 2005 г.)       Тони выдохнул и включил проигрыватель, выезжая из-за парковки на дорогу. Он планировал поехать прямо до Лас-Вегаса. Скорее всего сделают небольшой остановку, буквально на ночь, где-нибудь в Юте, а в Лас-Вегасе останутся на три или четыре дня, может даже неделю. Лас Вегас, как пристанище, его вполне устраивал. Родина покера и азартных игр.       Питер снова поерзал на кресле, устраивая свои слишком длинные ноги удобнее и, всунув за щеку чупа-чупс, утаивался в окно. Он был подозрительно молчаливым, хотя учитывая его слова про усталость, Тони не удивился.       Они ехали довольно долго молча. Час, может, или чуть меньше. Тони не чувствовал из-за этого напряжения, да и Питер выглядел так, будто дремал, только изредка ерзал и переключал волну на проигрывателе. Один раз залез во все исписанные и изрисованные карты, смотря на маршрут. Тони краем глаза заметил, что выражение лица у него совсем безжизненное. Будто не спал три ночи подряд.       Тони взволновался.       Он глубоко вдохнул, прежде чем спросить:       — Точно просто усталость? Если это из-за того, что было вче…       — Тони, — Питер тяжело выдохнул, посмотрев на него, сняв свои очки. Тони смотрел на него краем глаза. Посмотреть ему в глаза не решался. А если он оказался прав? — Я вчера сам принял это решение, и я не жалею. Просто плохо себя чувствую. Тошнит еще. И голова раскалывается.       Тони осторожно посмотрел на него. Питер действительно выглядел плохо. Если утром он просто был уставшим, может, толком не проснувшийся, то теперь он был похож на человека с больным зубом.       — Живот не болит?       — Нет, просто тошнит, — он покачал головой. — Я подремлю немного, может, пройдет.       — Хорошо. Скажи, если станет хуже.       Питер кивнул и, откинув кресло, облокотился о него, снова надевая очки и отворачиваясь к окну.       Тони мог бы подумать, что это отравление, но завтракали они одним и тем же в отеле, а от обеда Питер отказался. Из-за вина такого быть не могло. Питер, кажется, в прошлый раз больше пил, и никакого похмелья не было. Симптомы, конечно, были похожи на похмелье, но не из-за двух бокалов вина.       Тони перебирал в голове варианты, но никакой не казался достаточно правдоподобным. Побочное от таблеток?       Он порылся в сумке одной рукой, выудив оттуда упаковку. Инструкции в ней не было — наверное, Питер выкинул. Тони раздраженно цыкнул и откинул их назад. Начало заходить солнце. Он сделал музыку тише, чтобы не мешать Питеру, и искренне понадеялся, что после сна ему станет легче. Тот, вроде, дремал. А может и нет. Тони не знал.       Через час или больше, может, прошло два — Тони не знал, но солнце уже село полностью — он остановился возле заправки. Посмотрел на время — десять вечера. Скоро полностью стемнеет. Тони любил кататься ночью. Он вообще ночь любил, но в таких поездках всегда было что-то ещё. Что-то, чего не было в отелях с панорамными окнами.       Питер поерзал, тяжело выдохнул и, сняв очки, медленно открыл глаза, посмотрев на Тони. И внезапно улыбнулся, сказав:       — Ты так мило выглядишь, когда волнуешься.       — Ты поспал?       Питер покачал головой и, с трудом нащупав рычажок, поднял кресло, снова откинувшись на него.       — Голова раскалывается, спать невозможно. Не знаю, наверное, воздуха не хватает.       — Ты не хочешь есть?       — Нет, даже думать о еде не могу, — Питер поморщился и огляделся. — Я, наверное, схожу в туалет и просто подышу.       — Ладно, я тогда схожу за кофе и что-нибудь себе возьму.       Питер зевнул, завис на несколько секунд и поморщился, будто от резкой боли.       Тони все еще пристально смотрел в его сторону, когда они вышли из машины. Питер был бледным. Действительно бледным, едва зеленым не отливался. Даже в постепенно сгущающемся сумраке это можно было заметить. Он помедлил немного, придерживаясь за машину, будто бы не мог стоять, но очень пытался это делать. Стоять. Он сделал шаг, все еще опираясь ладонью о машину, нахмурившись, будто пытаясь сконцентрироваться на ощущениях. Сделал ещё шаг, с видимым трудом отцепив руку. Тони показалось, что его едва не пошатнуло.       — Питер?       — Просто голова кружится, — отмахнулся он, потерев виски и сделав несколько шагов вперед. Тони все еще напряженно пялился в его спину, ощущая, как от каждого его, казалось, неровного шага собственное сердце подпрыгивало в глотке. Он все смотрел, боясь выпустить его из вида.       Как оказалось, не зря. Питер чуть успешно не врезался носом в асфальт, но схватился за фонарный столб. Тони казалось, что не прошло и двух секунд, как его собственное местоположение поменялось и он взял Питера за плечи. Тот уцепился за его руку, куда-то рассредоточено глядя.       — Питер, ты меня слышишь? Посмотри на меня, — Тони аккуратно взял его за подбородок. Взгляд был такой, будто бы он чем-то обдолбался. Тони запаниковал, опасаясь, что он мог как-то найти его «таблетницу», куда Тони пихал всякие наркотики, и он думал, что он мог что-то взять, приняв это за обезболивающее. Он потерял эту мысль, когда Питер буквально грохнулся на него, и Тони испуганно тряхнул его за плечо: — Ты здесь? Слышишь меня?       — Мг, — намного тише нужного сказал Питер.       — Мать твою, — он подхватил его на руки, понимая, что это не отравление. Тони боялся, что это наркотики, и доза была слишком большой, и, черт, нужен врач. Срочно нужен врач. Откуда Тони знать, что делать с детьми в наркотических приходах?       Он поднял голову, обратив внимание на вышедшего продавца из магазинчика. Он спросил:       — Вам нужна помощь?       — Тут нет нигде… не знаю, отель, больница? Что-нибудь, где есть доктор?       Мужчина потер усы, нахмурился и сказал, что в нескольких милях есть отель, и там раньше работала его сестра как раз доктором. Она уволилась, но, наверное, доктор там должен был быть. Тони поблагодарил его и поспешил к своей машине. По крайней мере, Питер был в сознании и он даже дышал. Тони не понаслышке знал о том, как неправильная доза жестких наркотиков может влиять на подростков. А у него были и жесткие, включая ЛСД И ДОБ. У него было много чего. Чертовски много чего.       Заводя машину, он снова позвал Питера, и тот что-то неясно промычал.       — Сильно голова кружится?       — Мг.       — Ты случайно… не трогал мою таблетницу?..       — Твою кого? — переспросил Питер, повернув голову к нему. Тони понял, что он, скорее всего, даже не видел её в глаза. Дело было в другом. И Тони даже не знал, как ему к этому относиться. С одной стороны, не придется объяснять доктору, откуда он взял наркоту, а с другой — от чего, блять, это могло быть? Вирус какой-то? Может, он не шутил про сердце? Переволновался? Что?       Тони ощущал, как у него самого мелко дрожали руки, и он старался успокоиться. Но он не мог. Его трясло изнутри, в голове роились варианты, и он смотрел на Питера буквально каждые пять секунд. Он сказал:       — Старайся не закрывать глаза, ладно? Мне надо понимать, что ты в сознании.       Питер даже не ответил. Только слабо кивнул головой, продолжая пялиться абсолютно отсутствующим взглядом в сторону. Даже с цветом незрелой оливки, он не выглядел как человек, который страдал. Будто бы он всего-то устал. И неважно, что он чуть не упал в обморок и ноги его не держали. Даже сейчас он не казался действительно слабым.       Питер выглядел как тот, кто больше всего боялся показать то, что он мог быть обессилен. Что он мог страдать.       Тони на ощупь нашел его руку и нервно сжал в своей. Краем глаза он заметил, что Питер слабо усмехнулся. И он даже сказал:       — У тебя ладонь ледяная и влажная.       Тони не ответил. Как будто бы был смысл скрывать, что он волновался. Он вообще не знал, что происходило с Питером, и было ли это нормально. Хотя какое, к чертям собачьим, нормально. Это было что-то отвратительное, и Тони было плохо от одной мысли о том, что это что-то, что будет требовать больницы. И если они полезут в поисках его страховки, и узнают, что нет у него никакого отца, то у Тони будут огромные неприятности.       Когда он подъехал к отелю, он понял, что если у него будет страховка и, при условии того, что всплывет факт о безотцовщине, то ему, скорее всего, надо будет скрыться. Он думал о возможности все уладить, потому что в теории это было возможно, но прекрасно понимал, что о нем подумают. Тони был в замешательстве, и он понял лишь одно: что он точно не хотел об этом думать.       Отель выглядел неплохо, хоть это, на самом деле, был обычный придорожный мотель без всяких претензий и панорамных окон, ни бассейна, ничего. Два этажа и столовая. Тони, на самом деле, уже срать было, главное, чтобы тут был врач.       Он быстро объяснил ситуацию и снял номер. Сообщили, где кабинет врача и наградили Питера сочувствующим взглядом. Выглядел тот действительно плохо. Даже отвратительно в каком-то смысле. Нет, в глазах Тони он всегда был самым красивым, прекрасным, гибким и дальше по списку, но глядя на этот болезненно-бледный цвет лица Тони самому плохо становилось.       До стойки регистрации Питер как-то дошел сам, потом полностью оперся на него, и Тони лишь положил руку на его плечо, легонько сжимая, будто бы удерживая, а потом тот снова пошатнулся и стукнулся плечом о стойку регистрации. Тони снова взял его на руки, не решаясь рисковать его разбитым носом.       В кабинете неприятно пахло медикаментами и чем-то ещё. Антисептиком, что ли.       — А с вами-то все в порядке? — спросила женщина, указывая на кушетку и доставая перчатки. Тони посмотрел на себя в недалеко висящем зеркале. А сам-то такого же цвета, руки мелко трясутся, аж вены просвечиваются. Он волновался за Питера, волновался за то, что это что-то серьезное, и, что самое ужасное, он все еще боялся того, что это какой-нибудь хренов вирус, его положат в больницу, и Тони придется оставить его. От последней мысли хотелось рыдать.       Тони лишь кивнул и, едва Питер успел начать перечислять симптомы, как женщина достала аппарат для измерения давления. Хотел бы Тони тоже быть врачом. А то юридическое ему сейчас не усралось.       — Нашатырь нужен?       — Нет, — Питер слабо покачал головой. Ну, как покачал — дернул ей в одну сторону.       — Мушки есть?       — Периодами.       Тони стоял, пялился и слышал, как бился у него пульс в голове. Он ощущал себя загнанным, виноватым во всех проблемах мира, он волновался и боялся. Он ощущал себя отвратительно.       Женщина скептически посмотрела на его руку, а потом на Тони:       — Вы его вообще что ли не кормите? Не удивительно, что в обмороки стал падать.       — Быстрый метаболизм, — только и сумел протараторить Тони от волнения, едва не колотившийся от нервного перенапряжения.       Женщина покачала головой, пытаясь зафиксировать жгут, а Тони казалось, что у Питера слишком худое предплечье, чтобы аппарат смог нормально измерить давление. Она сказал:       — В третьей шуфлядке лежат таблетки, Алпразолам. Выпейте, это успокоительное. И хватит так трястись, от давления никто не умирал!       Тони лишь кивнул, просеменив к шкафу. Ага, это сейчас он узнал, что это давление, а до этого был уверен, что это наркотики, Питера положат в больницу, а Тони придется уехать.       Дрожащими руками он достал таблетку, не особо понимая, что с ней делать. Так глотать, что ли? Он медленно моргнул и посмотрел по сторонам. Ладно, видимо, ему это на потом. Запьет виски. Он вообще-то не знал, можно ли тут было где-то купить виски, но он его найдет. Ему необходимо было найти виски.       — Двести на пятьдесят.       Тони едва воздухом не подавился. Нет, он был в курсе, что с таким давлением не умирают, но это слишком высокое.       — Раньше такое было? — обратилась она к Тони, снимая манжет с тощей руки, на которой он видимо только и держался, что на честном слове.       Тони растеряно уставилась на Питера, и тот сказал:       — Не было.       — В семье есть гипертоники?       Она отложила аппарат и подошла к какому-то стеллажу, доставая ампулы, а потом полезла в шкафчик за шприцем, Питер снова сказал:       — Нет. Наверное.       Женщина уставилась на Тони, чуть припустив очки. Тони сказал:       — Я его мать знал три месяца. Понятия не имею.       — А. Сложные отношения? Сколько лет?       — Шестнадцать, — снова подал свой безжизненный голос Питер. Женщина скептически посмотрела сначала на Питера, потом на Тони.       — Да нормально я его кормлю! Откуда я знаю, почему он такой!       — Странно, мать маленькая была, что ли? Вы вроде довольно атлетичный.       — А может он вообще не от меня, хрен знает. Мне и все равно как-то, — Тони потер ладони. Он, вроде, начал успокаиваться, но мандраж все не проходил.       — Если и вправду все равно, то хорошо. Редко увидишь, чтобы отцы так тряслись не за своих детей.       Тони посмотрел на Питера, который пристально смотрел на шприц и вряд ли обращал какое-то внимание на весь этот диалог. Тони сам был каким-то отвлеченным, все думая о том, где он собирается найти виски. Он совершенно не обратил внимание на присутствие рядом магазинов.       Она проткнула перегородку у ампулы, вбирая какое-то лекарство. После укола выписала какие-то таблетки, сказав, где находится аптека. Тони к этому времени все-таки нашел бойлер с водой, выпив свое успокоительное.       — Какой у вас номер?       — Пятьдесят семь.       — Хорошо, я зайду к вам утром. Укол должен помочь, но если нет — позвоните. Номер можете спросить у ресепшена. Попытайтесь более-менее нормально есть. Дней пять советую особо не напрягаться.       Тони лишь кивнул, подавая Питеру руку, чтоб тот встал. Питер ухватился за нее, вставая, мутным взглядом оглядывая помещение, а потом привалился щекой к его руке, прикрыв глаза.       — Идти можешь?       — Не знаю.       Тони лишь кивнул и, поблагодарив врача, снова подхватил Питера под бедра. Рисковать все еще не хотелось.       Тони заметно успокоился, хотя руки все ещё были холодными, его немного потряхивало. Он неловко открыл номер, заглядывая внутрь, и так же неловко закрывая дверь. Снова зря наговаривал. Номер был неплохой. Даже более чем.       Питер чуть отстранился, посмотрев в глаза и, с глупой улыбкой убрав упавшие на лоб придя из уложенный прически, сказал:       — Ты такой милый, когда такой.       — Когда бледный и трясущийся?       — Когда волнуешься.       — Ты уже говорил, — кивнул он, укладывая Питера на постель, но тут рук не убрал, продолжая обнимать за шею. Тони оперся руками о кровать, едва нависая, смотря на его лицо, принявшее нормальный цвет. — Тебе надо отдохнуть, — Тони улыбнулся, хотел открыть было рот, чтобы сказать, что он до ужаса перепугался, как Питер слабо подался головой вперед, и Тони пришлось чуть наклониться, целуя. Раз уж Питер хотел, то Тони должен был это сделать. Иначе быть не могло. Питер погладил по голове скользящими движениями и отдалился, улыбнувшись, посмотрев сначала на губы, а потом в глаза.       — Теперь можно и отдохнуть.       — Я пока схожу за вещами и таблетками, — Тони хотел выпрямится, но Питер все еще обнимал его за шею. Нет, в теории, он легко мог выпутаться, потому что хватка была слабая, едва ощутимая. Но… он не хотел.       — Помоги мне раздеться       Тони замер на секунду или две, а потом медленно кивнул. Он делал это уже, так что ничего нового. Его пальцы поддели края пуловера, и Питер разомкнул руки, позволяя стащить с себя эту черную ткань. Тони смотрел в глаза, после нагнулся, поцеловав в место укола. Он был поразительно нежен с ним, и это, казалось, было чем-то абсолютно естественным.       Вжикнула молния, и Тони ухватился за полоску черных джинс, стягивая их. Питер усмехнулся, согнув одну ногу в колене, чтобы их было легче снять. А Тони все смотрел в его глаза — весь напряженный, как оголенный нерв — таким он тоже выглядел невообразимо. Он стащил штаны, пройдя ладонью от колена к голени, поддевая каемку носка, снова поднимая взгляд. Питер оперся на локти, смотря в ответ.       Это было до безобразия странно: совершать невинные действия так сексуально, что было тошно от самого себя. И приятно от происходящего. Таким же нарочито нежным движением он снял с него второй носок и наклонился, поцеловав в колено согнутую ногу. Питер чуть дернул ногой вперед, невзначай проходясь пяткой меж чужих ног, слабо надавливая, а после просто перекидывая ногу через чужие колени. Тони поднял взгляд, пройдясь поглаживающим движением до щиколотки.       — Теперь позволите мне уйти? — усмехнулся Тони.       — Так и быть, — Питер медленно кивнул и рухнул обратно.       Тони усмехнулся, расстелив его кровать и укрыв одеялом.       — Тебе стало легче?       — Становится, — согласно кивнул он. — Можешь не волноваться. По крайней мере сегодня.       — Уж постараюсь, — Тони кивнул с легкой улыбкой, и нагнулся, поцеловав в лоб.       Он купил все нужное в аптеке, узнал о присутствии здесь бара и даже бассейна и, прихватив с машины сумку с вещами, купил себе бутылку виски и две бутылочки колы. Одну для себя и вторую для Питера. Он был уверен, что Питер воспримет это как предательство: если он купит только себе, обделив его такой важной вещью.       По возвращению Питер уже дремал, так и не занавесив шторы.       Тони, не включая свет, нащупал вход в ванную, пересчитал все таблетки в таблетнице, убедившись, что это точно не оно. Надо бы получше прятать — а то мало ли. Потер щеки, которые уже не были абсолютно гладкими, тяжело выдохнув. Чертов тестостерон, или что это вообще такое — казалось, лицо было гладим не более, чем половину дня.       Он помылся, зашторил шторы и, выпив два стакана виски с колой, тоже лег спать, попялившийся в стену ещё с двадцать минут, все ещё думая о том, насколько был велик риск. Если бы это было чем-то серьезным, его бы увезли в больницу. И все бы кончилось.       А сколько еще таких возможностей? Вещей, о которых Тони просто не думал. Алкоголь не спасал от понимания, что Тони все делал неверно. Ему стало тошно от самого себя. Снова. Опять.