***
*** - Вы не понимаете! Вы ничего не понимаете! – в истерике кричала Фарагонда, продолжая сидеть на полу. В тот же момент Гриффин и Саладин испуганно переглянулись: в глазах каждого мелькнул холодный, затухающий огонек, говоривший о зарождающемся страхе, от которого все двое тщательно отгораживали свое сердце и мысли, не желая верить словам Фарагонды. Гриффин думала, что Фарагонда сходит с ума, а Саладин списывал все на временный испуг, ведь будущее теперь отнюдь не сулит ничего хорошего. Обоим директорам казалось, что все живое в стенах школы будто бы сникло под натиском выкриков отчаявшейся директрисы, которая судорожно рыдала, сжимая руками голову с обеих сторон и пребывая в каком-то сомнамбулическом состоянии. Гриффин и Саладин, совершенно растерявшись, не знали, как бы осторожнее подойти к директрисе, чтобы узнать побольше подробностей о происходящем. Студентки быстро улетучились из холла, стоило только Гризельде напомнить им о завтраке. Дело в том, что в Алфее очень вкусно кормят, да и меню не лишено разнообразия. Собственно говоря, поэтому никогда даже намека не было на студенток, недовольных столовой или школьной едой. Казалось бы, все ушли, продолжая «греть свои уши» в другом месте, избавив себя от мучительной сцены, когда их непобедимая и идеальная во всем директриса кричала от страха, отчаяния и бессилия. Но, к счастью или к сожалению, до ушей одной из учениц донеслось многое из того разговора директоров, который Фарагонда с преогромнейшим удовольствием стерла бы с лица волшебного мира, если б, конечно, знала, что кто-то мог тогда ее услышать. Блум не намеренно подслушивала тот разговор – нет! – это вышло совершенно случайно, потому что завтракать ей ну совсем не хотелось, т.к. все последние события и без того заполняли голову феи настолько, что желудок, казалось, был тоже сыт по горло, разделив эту трапезу мыслей с мозгом. Блум решила дождаться с завтрака остальных Винкс и поэтому осталась в холле, навалившись на одну из колонн, которые, возвышаясь над всем залом, словно встречали большую, вымощенную солнечным светом мраморную лестницу, образующую площадку на втором этаже школы. К тому же, повод остаться здесь подкрепился за счет молочной шоколадки, которую Кико успел захватить с собой, прежде чем вместе с хозяйкой выскочил из комнаты. Была еще одна весомая причина для завтрака, но и она рассеялась в один миг. Причина эта - разговоры с другими феями, однако сейчас Блум не была настроена на «поболтать» от слова совсем, предпочитая шумную столовую одинокому времяпровождению, желая как можно дольше побыть наедине со своими мыслями. Приблизительно в это же время Флора, находившаяся в медкабинете, пришла в себя, пробыв в бессознательном состоянии менее часа и чувствуя себя намного лучше. Офелия – главная медсестра Алфеи - сообщила фее природы, что на ее щечках снова засиял нежный, здоровый румянец и что выглядит она уже намного лучше. Флора же поблагодарила заботливую медсестру, но, как выяснилось, заботу медсестры о Флоре разделил кое-кто еще. Это был Профессор Палладиум. - Да, моя дорогая, именно Профессор Палладиум приготовил вам нужное снадобье! Я же попросту не располагаю такими ингредиентами, поэтому обратилась к нему незамедлительно. Ах, какой же он отзывчивый и доброжелательный мужчина! А как переживал за вас, Флора, как за самую родную переживал! – Офелия никак не могла остановить вихрь своих мыслей, которые плавали в ее голове подобно зефиркам в какао. Но Флора ее уже не слушала. Она смотрела на деревянную, аккуратно изготовленную кружечку с изящно вырезанным на ней солнцем в античном стиле, стоящую на прикроватной тумбочке. Потрясающий аромат волшебного снадобья она могла уловить даже сейчас: вот в воздухе, словно прямо перед ее носом, витает ее любимый Керрацунас-Латриус – уж его-то ее обоняние узнает из тысячи других ароматных цветов! Луммунлос-Дикацателос, пахнущий настоящей радугой – «как же я его обожаю!» - думала Флора; а вот и Лунный Цветок, над которым она работала в последнее время, чтобы вырастить плоды, содержащие настоящий лунный свет. Флора, сидя на краю кровати с закрытыми глазами, летала среди ароматов любимых цветов, ощущая себя настоящей бабочкой, которая порхала с цветка на цветок, просто наслаждаясь моментом. Но тут фея природы резко открыла глаза: до нее вдруг дошло, что абсолютно все цветы из снадобья – ее самые любимые среди бесконечного множества волшебных растений и что именно по этим цветам она делала какие-либо проекты на уроках Палладиума. Ни цветочком больше, ни лепесточком меньше! – только все то, что Флора так любит, только то, что приносит ей настоящее счастье. Флора, не в силах остановить поток мыслей и вопросов в голове, пыталась найти хоть какие-то ответы. «… может, просто совпадение? Пусть это странно, но не может же он…» - тут фея природы, словно взмахом волшебной палочки, все же сумела остановить мысленный водопад догадок. Ей крупно повезло, что Мадам Офелия вышла пять минут назад и не видела раскрасневшуюся и смущенную донельзя скромницу Флору, которой было даже стыдно подумать о том, что Профессор Палладиум мог в нее влюбиться! Через пару секунд еще более «страшная» мысль озарила ее сознание: она же сама влюблена в него, причем с первого курса! Выбежав из кабинета и тщательно осмотрев пустой коридор, дабы убедиться, что здесь действительно никого, Флора побежала к себе в комнату. Но не тут то было! Судьба-«злодейка» решила распорядиться иначе: быстро рванув из кабинета, бедная Флора, пробежав по прямой в коридоре и заворачивая за угол не заметила, что кто-то прямо оттуда направляется в ее сторону. Удар! И Флора плюхнулась на пол, закрыв лицо руками. - Боже мой, Флора, ты в порядке!? – знакомый голос заставил сердце бешено колотиться. Не убирая рук с лица, Флора пропищала что-то вроде «Угу». Теплые руки нежно прикоснулись к запястьям, словно желая разомкнуть их. – Сильно ушиблась? Что-то я в облаках витаю в последнее время, вот и не заметил тебя.– от души рассмеялся Профессор, а Флора смущенно засмеялась в ответ, но тут же, при попытке подняться, её смех словно отрезало острой болью в лодыжке. – Ой! Как же больно! – вскричала фея. Попытки встать ни к чему не привели – нога ужасно болела, напоминая о себе каждую чертову секунду жизни. И тут Профессор Палладиум без лишних слов, притянувшись к Флоре поближе и глядя в ее смущенное, но такое милое личико, с легкостью поднял ее, взяв на руки. - Отнесу тебя к Офелии. Второй раз за день в медпункт? Флора, уже начинаю за тебя серьезно беспокоиться! – простодушно улыбнувшись, Профессор шуточно выразил свои переживания, но он действительно переживал за нее. Очень переживал. - НЕТ, ТОЛЬКО НЕ К МАДАМ ОФЕЛИИ! – завопила Флора, умоляюще глядя прямо в глаза Профессору, понимая, как это странно будет выглядеть в глазах медсестры. А слухи то какие поползут по школе! Удивлению Палладиума не было предела. - Так, это… куда? Давай я вас … тебя… к себе? – растерявшись, Профессор не знал, что говорить и что делать вообще: он не предполагал, что запаникует так мгновенно! Собирая все свое самообладание, он начал выкручиваться. - Я тут.. как раз недавно работал с обезболивающим травяным лосьоном… это то, что нужно. – заключил он. Ему даже показалось, что Флора обрадовалась, попытавшись скрыть улыбку, но потом он все-таки решил, что это выдумки его желаний. - Да, я не против. – улыбнувшись, тихонько сказала Флора. – Заодно вы со мной поделитесь, откуда у вас такие красивые солнечные кружки.. Профессор просиял от счастья, а Флора решила остановить на нем свой взгляд, борясь со своей нерешительностью, думая при этом «И откуда во мне такая смелость?». Взгляд Палладиума застыл в ее искрящихся глазах, отражая волшебный, полный чувств свет. Эти двое ждали такого момента слишком давно, чтобы теперь чего-то или кого-то бояться. Они просто не могли расстаться так быстро, боясь сказать об этом друг другу, но не принимали того факта, что все уже давно сказано. Флора всегда старалась зарыть эти чувства глубоко в душе, считая их неправильными и недопустимыми. Ей казалось, что если опустить их на самое дно души, тем самым лишив всякую привязанность чувств и постараться свести на нет даже обыкновенную симпатию, то это поможет. «Да, наверняка поможет» - думала Флора. Но увы, когда дело касается сердечных чувств, мы неподвластны над собой. Прибегая ко всяческим попыткам избежать этого, мы только ухудшаем собственное положение и слепо ищем замену тому, кто незаменим.***
*** Спустя непродолжительное время Офелия, вернувшись в свой кабинет, спешила проверить самочувствие Флоры, но по приходу увидела лишь пустую, с белоснежными простынями кровать, со спадавшим с неё на пол одеялом и деревянную кружечку на столике, до сих пор хранившей хоть и слабый, но безумно сладкий цветочный шлейф. Эта картина вызвала в душе медсестры такую хрупкую, но буйную нежность, что невольно заставило ее улыбнуться и вспомнить свою первую любовь. Теплый вечер в Магиксе заканчивался огненно-красным закатом и, облачившись в ночь, устроил потрясающее небесное представление, порадовав зрителей мощнейшим звездопадом. Волшебные небесные светлячки один за другим падали с неба, вставая на верный путь к сердцам беспечно влюбленных, которые загадывали одно на двоих желание и до последнего верили в свои мечты.