Слепая зона

      Двери открываются, и в комнату для допросов легкой походкой входит Аанг. Он молча кладет на стол папку с бумагами, диктофон и ручку, затем присаживается и смотрит на Тоф.       — Я понимаю, это очень тяжело, но выхода нет. Вы же это осознаете, госпожа следователь? — задает он ей вопрос.       Тоф сжимает в руках бумагу и собирается с мыслями. Она очень волнуется и не может унять свою дрожь. Сегодня Аангу придется вытащить из ее головы самые ужасные и болезненные воспоминания, поэтому за нее беспокоятся абсолютно все члены команды.       — Да, — с уверенностью в голосе отвечает Тоф, — можешь приступать.       Она протягивает свою ладонь Аангу и тот мягко берет ее в руки, согревая своим теплом. От этого прикосновения становится так уютно и спокойно, что Тоф тут же отпускает, едва она смотрит ему в глаза. Серая сталь в них завораживает и притягивает, точно магнитом. Неизвестно почему, но Тоф начинает думать, что так и продолжила бы смотреть в них, не отрываясь. Есть во всем этом что-то гипнотическое, словно ее поймали в ловушку, о которой она не догадывалась. Интересно, такое чувство возникало у всех людей, допрошенных Аангом? Именно по этой причине они могли рассказать ему абсолютно все, что видели или слышали, сами того не осознавая? Теперь становится понятным, отчего Сахарная царевна остановила свой выбор на этом загадочном менталисте.       Аанг, судя по всему, слышит ее мысли и еле заметно усмехается. Тоф становится не по себе от подобного.       — Мне нужно, чтобы вы четко представили перед собой картину того дня, — произносит он. — Совершенно неважно, как это будет выглядеть. Просто вспомните все, что ощущали и слышали.       Голос Аанга мягко убаюкивает, как если бы Тоф сидела в раскачивающейся лодке, и это подталкивает ее рисовать яркие образы у себя в голове. Воображаемые, неправдоподобные картины, что она запечатлела у себя в памяти уже после того, как обрела зрение. Родители стремились вылечить ее болезнь, Тоф прошла множество операций, но никогда не видела и крохотной части того, что могли узреть даже слабовидящие. Сейчас ей приходится пускать все свои ресурсы на восстановление до ужаса размытой картины, слегка проглядывающейся из темноты. Тоф кинестетик, поэтому привыкла и по сей день воспринимать этот мир через волны, проходящие по ее телу в виде прикосновений, объятий, вкусов и запахов. Все ее воспоминания повязаны на этом, и, по правде говоря, Тоф до сих пор не приучилась запоминать лица людей.       — Кровь на губах, — спустя какое-то время выдает она. — Я подралась в тот день с уличной бандой старшеклассников, которые долгое время прессовали одного мальчишку из моего клана. До сих пор помню их смешки в мою сторону. «Слепая, заносчивая курица. За тебя, малец, только инвалиды и могут заступаться. Такое же бесполезное отродье, как и ты сам». Я ощущаю, как сильно жжется моя щека и как опухает правый глаз. Мои костяшки болят от ударов. Кажется, я разодрала их до мяса, пока лупила этих ублюдков.       — Я не осуждаю тебя, — произносит Аанг, прочувствовав ее вину за произошедшее, и переходит на более неформальный стиль речи. — Ты поступила правильно. Этот мальчик отблагодарил тебя?       — Сжался о страха, потому что я его отчитала, — усмехается Тоф, — а после вызвал свою мамашу, которая нажаловалась моему отцу. Как же мне хотелось увидеть его застывшее от удивления лицо, когда он узнал, какая я на самом деле.       — Он беспокоился о тебе? — спрашивает Аанг, пытаясь уловить едва заметный образ господина Бейфонг.       — Он и сейчас периодически названивает, — отзывается Тоф. — Проблема в том, что мне слишком тяжело разговаривать с ним.       — Ты злишься на него?       Тоф закрывает глаза, пропуская один удар сердца. Ну вот, началось. Аанг постепенно подбирается к самой сути допроса.       — Злюсь ли я? — грустно произносит она. — Скорее нет, чем да. Он же не виноват в гибели моего друга. Как и любой родитель, он пытался спасти в первую очередь своего ребенка и даже не знал, что меня хотел вызволить из беды еще один человек.       — Все хорошо, — успокаивающим голосом говорит Аанг. — Я вижу, друг был тебе очень дорог. Но попытайся вспомнить тот вечер после шести. Я слышу стук рельсов. Ты была у железнодорожной станции?       — Это было весеннее время года. — Тоф выдавливает из себя улыбку. — Мой друг. Его звали Канто, и он был старше меня почти на десять лет. Несмотря на то, что он воспринимал меня как родную сестру, я хотела признаться ему в своих чувствах и пригласила на встречу, чтобы вместе прогуляться к станции Тамати. Я часто слышала, что нет ничего романтичнее любования сакурой в период ее цветения, поэтому поступила так неосторожно. Черт, как же неудобно говорить о таком.       — Любовь — самое прекрасное чувство на свете, — с теплом отзывается Аанг. — Ты не должна стыдиться этого. Ты полюбила и обрела свободу. Любовь наградила тебя крыльями и дала новую жизнь, но ты не познала ее истинную сущность, поэтому она так ранила тебя.       — Она отняла у меня все. — Тоф съеживается на стуле. — Так я считала многие годы. Но конкретно в тот день я чувствовала смущение, так как ранее получила травмы, а после сбежала из дома, не без помощи Канто. Я помню, что попросила его сходить за мороженым, а сама уселась на лавочку. Было безлюдно, поэтому похитителям не составило труда связать меня и увезти. Канто все не приходил, и я в итоге отчаялась, осознав, что не смогу с ними справиться в одиночку.       — Когда ты услышала его вновь? — с осторожностью в голосе спрашивает Аанг.       Он чувствует ее колебания, понимает, что давит на больную мозоль, поэтому старается вытащить информацию как можно мягче. У Аанга великое терпение и выдержка.       — Спустя пару часов, на складе, — хрипло отвечает Тоф. — Он врывается туда совершенно один. Мы прячемся. Его кожа пахнет горелым, а одежда пропитана дымом. Я чувствую запах гари, несущийся с другого конца склада. Канто поджег людей для того, чтобы вызволить меня, и я впервые чувствую животный страх, подкативший к моему горлу. Я касаюсь руками его одежды и ощущаю… отвращение…       Тоф выдыхает воздух из легких и резко одергивает руку от Аанга. Он встревожен, так как она начинает задыхаться на его глазах. Катара забегает в комнату и дает Тоф стакан с водой. Она гладит свою начальницу по спине, пока та приходит в себя. Аанг более-менее улавливает настроение Тоф по отношению к этому событию и отмечает про себя то, что ею движет не горе, а разочарование в близком человеке. Только сама Тоф еще не поняла этого, но, столкнувшись лицом к лицу со своими страхами, начала кое-что осознавать.       — Мы не можем прекратить, — произносит Аанг. — Вы же это понимаете? Ваши показания будут использованы для расследования, а времени на поимку преступника не так много.       — Да, — мрачно выдает Тоф. — Прости за каламбур. Можешь продолжать.       Аанг снова берет ее ладони в свои руки и вновь начинает считывать ее. Порой ему самому кажется, что он живой сканер с высоким ИИ*. Перед ним впервые рисуется четкий образ твилловой куртки, на рукаве которой прошит небольшой треугольник с неким изображением. Кажется, Аанг наконец-то «поймал» уже не воспоминания Тоф, а сами события.        — Канто просит меня сидеть на месте, не двигаться, — срывающимся голосом продолжает она. — А сам уходит. Какое-то время я сижу в оцепенении, а затем слышу выстрелы.       Аанг видит перед собой смазанную картину того, как молодой мужчина падает на колени и кто-то пинает его ногой.       — Было что-нибудь еще, что ты слышала в тот момент? — спрашивает он.       — Мышиную возню, — отрицательно качает головой Тоф. — Словно завязалась потасовка. Затем некая женщина говорит, что я в безопасности, и приди она позже, я была бы уже мертва.       — Как зовут эту женщину?       Тоф хмурится. В тот день ей было настолько хреново, что она даже и не удосужилась запомнить ее имени, хоть она и представилась уже в машине, по дороге домой.       — Держи, — женщина протягивает леденец. — Поможет успокоить мысли.       Тоф с неохотой принимает подарок, точнее, ей буквально суют эту штуку в руки, совершенно не спрашивая о мнении. Женщина одета в черные камуфляжные брюки и такого же цвета водолазку с вырезанными краями на плечах.       — Как тебя зовут? — задает она вопрос потихоньку приходящей в себя Тоф.       — Это имеет какое-то значение? — с безразличием откликается та.       — Вот как, — усмехнувшись, произносит женщина. — Я Джун.       — Уж больно имечко не местное, — морщится Тоф. — Ты пахнешь хурмой с полуострова**.       — Забудь, — смеется Джун. — Домой еще не скоро приедем, поэтому немного отдохни.       Тоф отстраняется от нее, открыв достаточно пространства, чтобы Аанг увидел красное тату, выгравированное на плече Джун в форме водоворота. ***       — Пропуск, — запрашивает каменное изваяние в форме охранника, преграждая своей тучной формой проход.       Сокка уже битый час растерянно шарит по карманам в надежде отыскать заветную карточку, но ничего не находит. А ведь пришел на работу раньше положенного. Сейчас уже почти девять, еще пара минут, и его вообще не запустят без объяснительной. Первой объяснительной в свой первый рабочий день. Сгореть со стыда можно, а после воскреснуть из мертвых, так как Тоф его заживо замаринует и разделает на сашими.       — Но я же в руках его держал, — оправдывается Сокка. — Буквально на ваших глазах.       — Без пропуска нельзя в центр, — безапелляционно заявляет охранник.       Сокка почти отчаялся. Он готов выйти на улицу, упасть на колени и рыдать, хватаясь за голову.       — Послушайте, — умоляющим голосом обращается он к охраннику, — сегодня мой первый рабочий день. Я еще многих правил не знаю. Ну простите мне это упущение, пожалуйста.       — Нет пропуска — нет разрешения на вход, — продолжает гнуть свое каменное изваяние.       Ну все. Фиаско. Можно смело бросаться под поезд, так как Сокке все равно не жить. Сегодня его последний день в этом мире. Сокка опускает голову и плечи, сморщившись, словно дряхлый старичок.       — Разблокируйте ворота, — приказывает охраннику девушка. — Он со мной.       Сокка поднимает свой взор на ту, что секунду назад спасла его жизнь, и открывает рот в изумлении. Девушка неземной красоты, с бархатной, чуть загорелой кожей и струящимися волнистыми волосами до пояса, отливающих светом луны в водах океана. Синие безбрежные глаза, коих в стране не так много, побуждают бесконечно тонуть, точно в водовороте, стоит только посмотреть в них однажды. А мягкая, добрая улыбка и такие же аккуратные движения не вызывают ничего, кроме умиления. Принцесса Юи. Эталон мягкосердечия и красоты, мечта миллионов мужчин по всей стране и одна из самых богатых молодых людей в мире, сейчас стоит перед Соккой и спасает его из передряги. Богиня, не иначе. От такого можно потерять не только дар речи, но и способность дышать, правильно мыслить.       Охранник вытягивается как струна и кланяется Юи под углом почти в девяносто градусов, затем открывает железные дверцы. Она жестом приглашает Сокку пройти первым, и тот, растерянно поклонившись, шагает в проход. Оба молча следуют к лифту.       — Не ты потерял? — спрашивает Юи, протягивая ему карточку.       — Мой пропуск! — радостно восклицает Сокка. — Спасибо вам большое, принцесса Юи!       И тут же краснеет, поняв, что сейчас выпалил. Девушка лишь смущенно улыбается и первая проходит в лифт. Она наверняка привыкла к подобного рода обращениям, да и это звание приелось к ней давно. Совсем неудивительно, почему Юи не среагировала как-то иначе, не разозлилась, не нахмурила свои брови. Но Сокке все равно захотелось провалиться сквозь землю от стыда.       — Новенький? — интересуется Юи, когда тот, собравшись с духом, заходит с ней и другими сотрудниками компании в один лифт. — С какого отдела?       — Менеджмент и аналитика, — отвечает Сокка.       — Мы соседи, — непринужденно выдает Юи.       А он и не знал. Сокка старается сделать как можно более правдоподобное удивление на лице, прокручивая в голове воспоминания о том, как он буквально из кожи вон не вылез, чтобы пробиться на эту чертову должность с кабинетом, расположенным напротив ее.       — Это большая честь для меня, — вежливо произносит он.       — Честь? — беззлобно усмехается Юи и одаривает его лукавым взглядом. — Большая честь работать на одном со мной этаже? Ты забавный.       Двери открываются и сотрудники пропускают ее вперед. Сокка с пару секунд мнется на месте, затем громко заявляет:       — Это большая честь — встретить лучшего президента компании в первый свой рабочий день, госпожа Юи.       Он кланяется, отметив про себя, что та все же обратила внимание на его слова и повернулась лицом. Юи выглядит удивленной и явно польщенной подобными заверениями. Но самое любопытное в том, что позже она отвечает тем же. Кланяется ему. Не так низко, даже чуточку безалаберно и коротко, но она делает это, несмотря на свой социальный статус. Данный поступок удивляет не только Сокку, но и вышедшего из кабинета старшего менеджера, который намеревался проинструктировать новичков в команде.       — Давайте постараемся и хорошо поработаем, — произносит Юи в ответ. ***       — Преступница была ранена. А значит, не могла далеко убежать с места происшествия.       Аанг вытаскивает карандаш из-за уха и отмечает про себя несколько близлежащих участков в районе Ота.       — По моему предположению, — говорит он, — она может скрываться в определенных местах с большим скоплением людей. Так ей намного лучше затеряться в толпе.       — Могла скрываться, — мягко поправляет его Катара. — Или скрывалась. Прошло несколько дней. Навряд ли она бы оставалась там так долго.       А ведь и вправду. Если наемница по имени Джун знает о существовании менталиста в бюро, то запросто сможет замести следы, не вызывая подозрений у окружающих. Способности Аанга кое-где бессильны. Сейчас он не знает практически ничего про свою цель.       — Тео, — обращается он к своему напарнику, — мне нужно, чтобы ты кое-что поискал. Не думаю, что где-то может существовать информация о подобного рода вещах, но у меня есть подозрения, что этот знак носят представители какой-то тайной организации.       Аанг хватает бумагу и рисует на ней точную копию татуировки в форме водоворота, которая была в том коротком видении с Тоф.       — Предлагаешь мне взломать правительственную базу? — хмурится Тео, внимательно изучая рисунок.       Он вертит листок в разные стороны, но никак не может понять, что бы это могло означать. Тео впервые видит подобное. Ни одно сообщество в стране не носит такую атрибутику.       — Для начала попробуй найти такие же символы у других людей, — произносит Аанг. — Нужно сузить круг поиска. Обойдемся представителями власти и крупными бизнесменами. Эти люди наверняка не будут состоять в подобной группировке, обычно им нужна тень, которая сможет профессионально замести следы их преступлений. Начни с господина Лао и госпожи Поппи Бейфонг. Тоф заикалась о том, что наемницу нашел ее отец. Проверь номера телефонов, и как давно их меняли. Вытащи из архивов все исходящие и входящие звонки за последние десять лет. Мы с Катарой займемся их окружением и проверим каждого, с кем они могли контактировать.       — Аанг, — настороженно переспрашивает Катара, — будет ли это честно по отношению к Тоф? Они ее родители.       — Она прекрасно осознает, что рано или поздно это бы случилось, — успокаивает он подругу. — Я поговорю с ней. Мне так или иначе понадобится помощь Тоф, как и ей самой необходимо взять на себя эту работу. Все будет хорошо. Не волнуйся.